Чашка

Как я выпрашивала деньги на поездку в Англию у родителей - отдельная история. Впрочем, мама была против путешествия, даже не из-за солидной суммы денег, а из-за непредвиденных и ужасных ситуаций, которые поджидали меня в долгой дороге и чужой стране; отец считал, что денег будет истрачено немерено на баловство - концерт можно посмотреть и в записи.
> Но больше всех эта поездка  возмущала деда. Мой дед, коммунист и заклятый противник всего иностранного и буржуинского, был уверен в том, что его внучку иностранные злодеи используют в своих корыстных целях, обведут вокруг пальца и оставят ни с чем. Что конкретно иностранцы хотели бы получить от внучки, дед не объяснял, только еще больше злился и махнув рукой говорил: "Что толку говорить? Темень египетская!"
> Дед не мог, в свое время, смириться с перестройкой и развалом Советского Союза; клял на чем свет стоит демократов; упорно голосовал за КПРФ; отмечал день рождения Сталина; смотрел пасхальные и рождественские службы, а утром вещал за завтраком о зажравшейся власти, "стадах овец", которые молятся иудейскому богу, предав, своих славянских богов. Старик цитировал Библию, показывая всю алчную и порочную подоплеку христианства.

> Для меня всегда было загадкой, как человек мог сочетать в себе любовь к советской стране, ее идеалам, и в то же время, трогательно и бережно рассказывать про Перуна, Дажьбога, Сварога.
> В свое время дед окончил Ленинградское военное училище, а после окончания остался там преподавать. Свою жену он встретил случайно, на подножке трамвая, когда возвращался домой. Дед был очарован молодой девушкой и сделал все, чтобы та стала его женой. Я не застала свою бабушку живой, но по рассказам мамы, она была очень тихой и доброй. Дед же всегда отличался резким и дерзким характером. Однажды, моя мама, совсем еще маленькая девочка, разбила чашку, которую ее отец подарил жене на день рождения. Чашка была не только красивая, с позолоченными кленовыми листочками на красном фоне, но еще и старинная, сделанная в конце 19 века на кузнецовском фарфоровом заводе. Стояло это произведение искусства в буфете за стеклянной дверцей. Чашкой не пользовались, дабы не разбить, но девочке очень хотелось прикоснуться к сказочному узору из кленовых листьев, результат оказался плачевным - чашка, покачнувшись упала, отбилась ручка и сама чаша разбилась на две почти одинаковых половинки. Отца дома не было. Мать не знала, что делать. Собрав осколки, женщине удалось соединить их. Чашка заняла свое место, имела вид целой и невредимой, но при малейшем движении рассыпалась на осколки. Мама попросила дочку: "Давай не будем расстраивать папу. Не говори, что ты разбила чашку." Девочка кивнула в знак согласия, но когда вернулся с работы отец воскликнула: "Папа! Мы решили с мамой тебя не расстраивать. Я не буду тебе рассказывать, как я разбила чашку." Женщина всплеснула руками, мой дед кричал, что его окружают одни враги, но все закончилось мирным склеиванием чашки. Предмет волнения и почти скандала водрузился еще раз на свое место, чтобы быть долгой памятью о короткой, но счастливой семейной жизни.
> Дед рано стал вдовцом, и хотя его дочь уже была студенткой в то время, больше не смотрел на других женщин, которые не прочь были украсить собой его жизнь.
> Моего отца дед откровенно презирал за то, что тот не прошел армию, пусть даже по состоянию здоровья. Все свои монологи старик обращал к своей дочери. Отец не обижался на такое отношение. Мне казалось, что он был полностью поглощен своей работой, связанной с химией.
> Когда дед говорил о чем-нибудь, надо было тихо слушать и, не дай Бог, перечить. Очень часто стариковские монологи вызывали у меня приступы смеха, дед пронзал меня ненавидящим взглядом и восклицал:"Ты посмотри на эту дуру! И есть-то темень египетская, а тоже пасть свою разевает. Смешно ей! Вот! Вот продукт вашей демократии! - показывал дед на меня пальцем, и мне казалось, что все зло нынешней власти сосредоточено во мне, - "Слышь, Томка!" - обращался он к матери, - "Она ночью на чужом языке разговаривает с кем то. Так Родину и предают. Уже предали!"
-Она музыку слушает, - оправдывала меня мама.
> -Музыку?! - повышал голос дед, - Видел я эту музыку - одежда петушиная, волосы, как у девки, морды крашенные. П...е...",- далее старик переходил на ненормативную лексику. Мама жестом приказывала мне выйти из кухни. За дверью еще слышались крики деда, после наступала тишина, и до меня доносились всхлипывания старика. Он тихо и кротко покидал пределы кухни, скрывался в своей комнате и долго шелестел газетой.
> Так вот, моя поездка в далекую Англию и была задумана из-за этой "музыки в петушиных нарядах". Хвала интернету, когда за считанные минуты можешь найти сайт группы, за неделю перезнакомиться с фанатами, через месяц стать закадычными друзьями с некоторыми из них, через год поставить себе в план поездку на концерт. Но в силу англоязычности моих друзей, приходилось общаться с ними на английском языке, что так смущало и волновало деда.
> Ближе всего я подружилась с Линкой и Джойс. Они жили в Бирмингеме. И когда я узнала, что очередной  концерт будет проходить в этом городе, решила  осуществить свою мечту - побывать на концерте любимой группы.
Наконец, все мои домочадцы смирились с поездкой - папа добавил денег, мама поставила свечку Николаю Угоднику, даже дед не влезал в наши разговоры, касающиеся перелета, бронирования отеля и покупки необходимых вещей. Мы с мамой долго думали, какие сувениры купить моим английским подругам и решили подарить, расписанные под хохлому, деревянные ложки и набор бабаевских шоколадных конфет. Дед, краем глаза посмотрел, как я с любовью раскладываю подарки в пакеты, и пробурчал тихо: "А то у них ложек нет! Нашла чем удивить."
- Дед! Ну не буденовку же им везти, в качестве подарка! - воскликнула я.
- А хоть бы и буденовку! - парировал дед. - У них холод и туман, хоть головы прикроют от слякоти.Наших музыкантов ей не хватает. Нет, чтобы в Крым съездить, если дома не сидится; в Ленинград, опять же - тоже город хороший. Все на чужбину тянет. Темень египетская!
Я молчала, спорить с дедом - вредить своей нервной системе, а его не переубедишь.
Ранним утром, когда мой родной город еще не проснулся, я улетала в далекую Англию, и лишь немногие огоньки в окнах желали мне доброго пути.

В Шереметьево, оставшись один на один с моим небольшим чемоданом, мне стало одиноко и страшно. Я, можно сказать, первый раз задумалась о том, что до вожделенной встречи мне придется пройти одной через много маленьких, но тем не менее, трудных испытаний; и одной из этих трудностей будет язык, который знала я не так совершенно, чтобы рискнуть в одиночестве посетить другую страну.
Мне приходилось лететь с пересадкой через Париж. Среди пассажиров рейса Москва-Париж была только треть русскоязычных пассажиров. Общение со стюардами не вызывало трудностей, но по прибытии в аэропорт Шарль-де-Голля, пришлось применять язык жестов.
Пассажиры рейса Париж-Бермингем были сплошь англоязычными, но я немного освоилась и привыкла к чужестранному окружению, тем более, все готовы были помочь.
Самолет приземлился на посадочную полосу посреди зеленого поля. Мне показалось, что я приехала на дачу: вот выйду из самолета и перед мной будет подмосковная станция "Пахомово". Но вместо пригородной станции я увидела маленькое здание аэропорта Бирмингема. Улыбчивый сотрудник долго возился с моим паспортом и компьютерной программой, звал на помощь Эллис и после долгого оформления документов, извинялся и говорил "thank you". Наконец, меня пропустили на землю Англии, в виде маленького городка Бикенхил, где и находился аэропорт.
Меня встречала Джойс. Она, встав на цыпочки, всматривалась в толпу прибывших пассажиров, и одновременно что-то говорила рядом стоящему мужчине.
"Джойс!" - крикнула я.
Мы обнялись, долго тормошили друг друга, проверяя, настоящие ли мы, не придумали ли мы друг друга в пылу виртуального общения.
Барри, так звали друга Джойс, который сопровождал ее всюду, стоял в стороне, скучающе смотрел на наши объятия и улыбался, когда мы встречались взглядами.
Англия встретила меня пронзительно-синим холодным небом, прозрачным воздухом, проклюнувшейся весенней зеленью.
Мы сели в небольшую, почти кукольную машину Барри и Джойс. Через несколько минут я проходила через стеклянные двери современной гостиницы. А еще через пять минут Барри втащил мой чемодан в маленький номер, где стены были выкрашены в цвет утренней травы. Все напоминало рисунки из детских книжек.
Я попросила своих друзей отвезти меня к концертному залу, где должен был проходить концерт, благо, он располагался совсем недалеко, как оказалось в шаговой доступности от моей гостиницы. Рядом с концертным залом расположился миниатюрный парк с несколькими скамейками на берегу озера, редкими деревцами, дрожащими от вечернего прохладного ветерка и лужайкой, которую можно было измерить двадцатью шагами в самой широкой части. Мы походили вокруг озера. Зашли в ближайшее кафе, которое располагалось в торговом центре рядом с парком. Меня не покидало странное ощущение, что я нахожусь в подмосковном городе, где есть такие же парки, торговые центры, весенний вечер, пронизывающий прохладой.
Мне очень хотелось побыть одной. Я уверила Джойс, что дойду сама до отеля и обязательно сброшу сообщение ей на телефон, что со мной ничего не случилось и я в целости и сохранности провожу ночь в своем номере.

Я шла по опустевшему парку. Грусть и одиночество завладели мной. Нет, я не жалела, что приехала сюда, но как это бывает в вечерние часы, потребность в родном очаге возрастает в разы. Редкие прохожие спешили в свои дома. Машины и двухэтажные автобусы завершали свои рейсы. В магазинах и кафе закрывали двери. Все как-будто говорило: "Спать пора! Быстрее домой! Завтра много дел."

Добравшись до своего номера и отправив сообщение Джойс, я дала волю слезам. Сложно объяснить причину моих слез: может это было связано с волнением; может с тем, что проделав пятичасовой перелет, я не оказалась в другом мире, более того, этот мир, как две капли воды был похож на тот город, в котором жила. Это была страна с теми же людьми, машинами, магазинами, мусором. Язык другой, но все остальное одинаковое, сетевое.

Заснула я только глубокой ночью. Утром меня разбудил будильник, рассчитанный на московское время, и в запасе еще оставалось три часа, но я заставила себя встать. Теплые струи душа смыли вечернюю хандру. Утро успокаивает солнечными лучами, румяным небосводом и шумом машин, а кофейный аромат завтрака сулит детские открытия наступающего дня.

Я обрадовалась, когда Volkswagen Джойс и Барри появился за окном гостиничного ресторана. Барри невозмутимо сидел за рулем, Джойс ворковала о наших планах на предстоящие дни. За окном машины проносились скромные двухэтажные домики, зеленые лужайки, одиночные деревца, жители, спешившие по своим будничным делам. "Я в Англии" - постоянно напоминало мое сознание, но сердце отказывалось признавать чужую землю с такими родными вывесками Starbucks и Marks & Spenser .

Через минут десять, я была в Бермингеме. Церковь Св.Мартина, покрытая  зеленым мхом времени и климата, возле Буллринга; Бирмингемская библиотека, Кафедральный собор Св.Филиппа, Часовая башня Бирмингемского университета, площадь Виктории и Бирмингемский музей с Художественной галереей, картины прерафаэлистов - вот что доказало мне, что я в другой стране, культура и история которой так похожа и отлична от русской. Сколько же пережили наши народы - у нас были общие враги и друзья, нам приходилось выживать после разрушительных воин и отстраивать города, нам есть чем гордиться - писателями и поэтами, древней историей и победами за свою независимость.

В номер я возвращалась переполненная впечатлениями. От тоски первого дня не осталось и следа. Мне нравилось все - английский язык, который походил на журчание воды, маленькие улочки и здания из красного кирпича, меня уже не шокировали бесчисленные арабы на улицах и, местами, валяющиеся бутылки на газонах.

На концерт я шла с чувством, что живу в этой стране так долго - сколько помню себя.

Барри проводил нас с Джойс до дверей концертного зала и с  удовольствием помахал нам рукой, предвкушая свободу на целых три часа.

В холле Джойс подвела меня к остальным моим друзьям по общению в виртуальном пространстве: Линн заботливо усаживала на скамейку, Кэролайн дурачилась, Кейт обнимала, Элайн говорила, как здорово, что я решилась на такую поездку, Я пыталась осмотреться вокруг, огромная афиша с ребятами из группы была единственным доказательством, что я пришла именно на тот концерт, который был мне нужен.

Мы обменивались сувенирами. Девочки подарили мне чашку с логотипом группы. Линн протянула мне пакет для подарка. Наши разговоры прервала темнота в зале и начальные аккорды знакомой мелодии. Концерт начался.

Брайен, Гремми, Нейл и Мик вышли на сцену. Одна песня сменяла другую. Зал подпевал. Мне сложно было поверить, что моя мечта сбылась, а недосягаемые музыканты находились в нескольких метрах от меня.

После концерта Линн потащила меня к выходу. Джойс, Кэролайн, Элайн и Кейт еле поспевали за нами. Наша компания обогнула здание концертного зала и оказалась возле двери с надписью "Fire exit". (Пожарный выход)

Помимо нас возле двери толпилось много народу. Линн тащила меня ближе к двери. На мой недоуменный вопрос, зачем мы здесь, она улыбнулась и попросила подождать. Прошло довольно много времени, пока дверь не открылась и из нее вышел Брайен. Восторженные почитательницы окружили своего кумира - кто-то дарил ему цветы, кто-то просил автограф.

-Брайен! - крикнула Линн. Певец оглянулся, увидел Линн, помахал ей рукой и попытался приблизиться к нам.

-Привет! - улыбался Брайен.

-Привет! - отвечала Линн, - Со мной подруга из России. Она специально приехала на твой концерт.

Я оказалась вплотную с моим кумиром. Он смотрел на меня удивленно и внимательно, как на экзотическую птицу, думаю, мой взгляд не так уж отличался от его.

-Привет, крошка! Как дела? Понравился концерт? - обращался он ко мне.

Мой небольшой запас английских слов улетучился безвозвратно. На помощь пришла Линн:

-Ты можешь оставить ей свой автограф?

-Конечно. С удовольствием, - отвечал Брайен.

Я не знала что делать, так как не была готова к тому, что буду получать автографы. Пытаясь найти клочок бумаги, мне пришлось вытащить чашку, Брайен взял чашку и маркером написал на ней "Love to love. Brian".

- Спасибо! - пролепетала я и взяла бесценный подарок.

-Пока! - музыкант помахал нам рукой и скрылся в толпе зрителей.

- Откуда ты его знаешь? - воскликнула я, когда ко мне вернулось знание английского языка.

- Мы учились в одной школе. - сказала Линн.

Сказка закончилась, но я осознала это только утром, когда надо было уже собираться в обратный путь.

Глубокой ночью я вернулась в Москву.  Дед открыл дверь, обнял меня и сказал:

-Иди спать. Завтра все расскажешь.

В ту ночь я так и не смогла уснуть. Воспоминания не отпускали в страну грез. Я еще была там, где сбылись мои самые смелые мечты.

Утром я раздавала сувениры своим близким. Дед ухмылялся моим рассказам, рассматривал, привезенную вазочку и тихо приговаривал: "Ишь, как делают басурмане?!"

Бутылке коньяка старик обрадовался, но спохватившись, спросил: "Дорого, небось?"

-Не очень, - ответила я.

-С кофеем буду пить, - строил планы дед. - Или Сергееча позову, с ним выпью. Он мне завсегда помогает - газеты приносит.

Но через некоторое время отказался от своего решения:

-К черту Сергееча. Буду еще этого алкаша баловать. Сам выпью.

-И все же сколько денег угрохали на баловство?! - не мог успокоиться дед.

-Я не жалею, - воскликнула я. - Моя мечта осуществилась. Ты даже не представляешь, как я была счастлива!

-"Мечту она осуществила", - не унимался дед, - На них смотреть тошно: лохмы свои распустились, скалятся, - он рассматривал программку концерта.

В это время, я искала место для моей драгоценной чашки.

-Чего ты чашку-то в буфет не поставишь? Вымой ее, вон испачкана чем-то, да на полку поставь.

-Ты что?! Это же сам Брайен подписал!

-Кто это такой? - спросил дед.

Я показала на белокурого молодого человека на фотографии.

-Их и не слушает никто, поди.

-Почему? Зал был полон.

-Еще бы не полон? - размышлял дед. - Всем охота на дуру посмотреть, которая столько денег потратила на "пшик". Кружку ей подарили. Теперь она эту посудину не может пристроить. Нет чтобы деньги на пальто или брюки потратить. Вон. джинсы рваные на коленках. Нет! Мы потратим деньги на чашку с каракулями хиппозы.

Под аккомпанемент стариковских ворчаний, я, наконец, поставила свою чашку рядом с чашкой, которая осталась от бабушки.

-Вот молодец! - услышала я возглас деда. - Нашла место. Жалко в доме икон нет, а то бы рядом с иконой поставила.

-А для меня эти чашки обе дороги, - оправдывалась я.

Дед пошамкал губами, но вслух ничего не сказал.

Чашки стояли рядом, из разных времен и миров, но что-то неуловимо сходное было между ними. Может потому что они принадлежали истории одной семьи? А разные? Так внуки и деды всегда разные - это естественно.

Фото "Девушка с чашкой в руках" Виктории Пришедько


Рецензии
В чем-то перекликается с моим восприятием Англии. И эмоции.... Спасибо

Карине Роландовна Дер-Карапетян   31.12.2021 00:48     Заявить о нарушении
Спасибо большое!)
Британия очень близка мне.

Эл Каттерсон   01.01.2022 01:05   Заявить о нарушении
На это произведение написано 15 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.