Комтур Изумрудных Сфер

*****************
Комтур Изумрудных
Сфер.
*****************

Ожье Сэпт Амбр.
Рис. – Глория.
https://www.dropbox.com/s/xoms4epjxzsntd2/Cover.jpg?dl=0



Эту книгу посвящаю
Папе: пусть он
Обретёт свой Прозрачный
Авалон.



|| Оглавление


Часть 1
- Авалон
- Вечный Сентябрь
- Одно из определений Алхимии
- О полезности людей разного рода...
Часть 2
- Комтур Изумрудных Сфер
- Как-то утром дарю Диме Лавкрафта, а он не выспался
- Львовский фантазм
- Предчувствие тошноты
- Мой Друг строит Крепости
- Комтур Изумрудных Сфер
- Зелёное
- Звезда парадигмы
- Вульгата 11 Аркана
- Якорь плоти волочится по дну
      - Опус: «Ключ»
- Казарма падения
- Третий вид страдания
- Потерпевшие во Львове
- Ключ. Армянский Храм
- Высокие потолки: сладк и содержательно спится.
- Мелисса Тихого Дона
- Тот же вазон
- Тщета и забытая поляна Нового года
      - Конець Опуса «Ключ»
             - Фиксация Опуса
- О.
- Соитие у Ворот
- По приезду не домой (потому что дом вроде всюду...)
- 6 Аркан: взгляд сходу
- 6 Аркан
- Зверь снежных сумерек
- Волк у склепа
- 18 Аркан: Луна
- Тетраксис отчаяния
- После посещения паспортного стола
- Осенняя смерть ученика
- Свойства чешуи
- Отшельник
- Яростная Звезда синего одиночества
      - Цикл: Горы, норы и поход
             - Корона и Грааль
- Прощальное письмо Тамплиера всем своим женам
- Ужгород, до свидания
- Альбе Лазуритового Края
- Вода смывает следы
Часть 3
- Грааль
- Возможно ли фиаско на Пути и поражение в Делании?
- Причудливые узоры серебряного дыма в черном бархате осенней ночи...
- * * *
- * * *
- * * *
- Наш Авалон и Этот Грааль
- Узоры




*****************************
********** Часть 1 **********
*****************************


|| Авалон



|| Вечный Сентябрь

Вечный Сентябрь — очень своеобразное пространство; намеренно создаваемые и спонтанно проявляемые обстоятельства специфического духовного опыта, суть которого изложена в третуре «Истина, Свобода, Блаженство».

В. С. на практике, представляет собой сложнейшие Лабиринты, которые мягко и контекстуально предлагаются для проживания и исследования ученику.

В. С. часто репрезентируем метафорой Птицы, летящей к Звезде Парадигмы (сие: ключ прохождения упомянутых Лабиринтов).
Одно ее Крыло — Магия (искусство Дееспособности), второе — Мистика (искусство Состояний).

Магия, в свою очередь, состоит из:

1) «Яростные искусства» - воинские практики и навыки управления. Защита от всевозможных видов насилия.

2) «Мирные искусства» - практики работы с телом, энергией и сознанием в контексте питания.

3) «Искусства Слияния» - общение и парное совершенствование в контексте третуры «Мужское-Женское-Андрогинное ».

Мистика ассоциируется с образом-основой, Розой.
Таких Роз Мистики пять.

1) Золотая Роза — ключ катафатики. Познание через аспект Любви и множественного Проявления. Блаженство.

2) Голубая Роза (мягкий вариант) или Синяя, Сапфировая, Роза (жесткий вариант): апофатический ключ тотального Одиночества. Познание через освобождение, прощание и разочарования. Пустота и Свобода.

3) Изумрудная Роза решает вопросы:
а) уравновешивания первых двух Роз,
б) легкости перехода из Розы в Розу,
в) проявляет чувство меры по отношению ко времени и к интенсивности пребывания в конкретной Розе,
г) создает связь с бытом и проверяет бытом, полученную в результате мистического опыта, Мудрость,
д) проявляет и обрабатывает различные языки описания и дешифровки Лабиринта,
е) позволяет создать формулу адаптации того или иного знания под собственную уникальную ситуацию «человек-место-время», «искусство узора »...

4) Черная Роза — тайное знание, связанное с вопросом выхода за ограничения и иерархии любого толка.
Обычно передается не сразу, очень дозированно и осторожно, дабы не развить в ученике ошибку нигилизма и цинизма.
Ее могут осваивать только те, кто обладает сильным сочувствием и устойчивым качеством добросердечия.

Базовый образ В. С. — Воин-Монах, Рыцарь Паломничества.
Его пояс, пряжка и меч — Магия (Пояс — Магия Питания, Меч — Воинская Магия, Пряжка — искусства Слияния).
Четыре Розы — на уровне Сердца: справа -Золотая, слева — Синяя, спереди — Изумрудная, со спины — Черная.
Равновесие Четырех Роз Высокой Мистики может проявить Пятую Розу Прозрачного Совершенства.
Она — в Центре; и может иметь ипостаси Хрустальной Розы (первичная, неустойчивая, не очень сильная, реализация) и Алмазной Розы (Совершенная Реализация).

Предполагается оперативное нахождение равновесия Крыла Магии и Крыла Мистики; ненасилие в обучении и осознанность учеников.
Как некий Жест, символ, вхождения в Лабиринт и начала Делания могут быть приняты и озвучены Обеты Ученика на тот, или иной, срок.

Одной из важнейших задач, решаемых В. С. является выход за рамки социо-культурной парадигмы.

Многие позиции В. С. удивительно созвучны Традиционализму Юлиуса Эволы и Рене Генона, хотя имеют место и значительные отличия.

Для вхождения в пространство В. С. неофит освобождается от примитивных формул социальности, впрочем, освоив вполне, их базу. Он перестает быть «человеком-попсы» (самая примитивная формула), сбрасывает ярмо «человека-идеалогии» (более энергетичная форма), превосходит состояние «человека-культуры». Его оперативностью становится сочетание спонтанных и намеренных узоров Магии и Мистики с последующим, возможным, выходом и за их пределы.
Сами упомянутые выходы в В. С. получили обозначение «украин» -- то есть «собственно выхода за тот, или иной предел». В похожем контексте толкований рассматриваются некие территории с выраженным модусом Предела и его попрания: в первую очередь — собственно, Украина; а также — Португалия («страж Западного Порога »), Польша («Восточный порог»), Франция («Порог Нашей Дамы ») и т. д..

Большая роль в В. С. отводится «поиску Нашей Альбы» как базовой формуле вхождения в Священное Присутствие.

База «первого аккорда». Вечного Сентября, дающая материал для входа в Лабиринт и адаптации к Нему, изложена в следующих книгах:

1) «Серебряные гвозди»,
2) «Книга северного Каравана»,
3) «Лабиринт познается Лабиринтом»,
4) «Тайные лоции Драккара безумцев»,
5) «Паломничество в Священную Европу»,
6) «Идя по следу горностая...»,
7) «Комтур Изумрудных Сфер».

В В. С. присутствует иероистория, как одна из баз «открытия потока вдохновения» и точкой отсчета являются 1000-1314 года.

Неким символом значений и ценностей В. С. в мире форм есть «Три Храма»: романский, готический и деревянная церковь.
Барокко категорически не принимается В. С....

Вечный Сентябрь в сущностном своем посыле всецело свободен от любых форм сектанства и ни в коем разе не может быть массовым явлением.



|| Одно из определений Алхимии

Алхимия, возможно, это тайный и необычный способ жить совсем другую жизнь. Жизнь вне низости и мелочности мирской суеты; изъяв свое внимание и переживания души из только обеспечения животных потреб и вечной вереницы социальных игр. Перестав развлекать разум и извращать душу бесконечными сплетнями, инфантильными надеждами и малодушными страхами...
Возможно, Алхимия, это некий волнообразный полет, парение над особой местностью, когда само трение особого присутствия выплавляет эту самую местность...
Но не просто купание и плавание в измерении чистой фантазии и извлеченных в особых соотношениях и иерархиях, узорах... Не просто осознание Восторга и Ужаса глубинных Смыслов...
А — растворение наведенного Демиургом, и вновь воссоздание каждый день и каждую ночь Новой Плоти Священного Креста...

Возможно, Алхимия, это все более точное и аккуратное распознавание и извлечение для дальнейших операций, Чистого из Смешанных (Смешаны в неком бурлящем коме Чистое и Нечистое).
Возможно, это переучивание особому языку, в поле которого, к примеру, подразумевает видение не тела и нерва в нем, а — неба и белой молнии...

Кровь же предстает реками и морем особого Огня.
Мембрана края, отделенности, узнается все более проницаемой и внешнее, становится как внутреннее, а женское, как мужское...

Особое Таинство особого Сада, что подразумевает культивацию Цветов и Древ в определенных режимах, делающих возможными Цветение и Плодоношение.

И, возможно, взращивание этого самого Сада определяемо особой ежедневной модуляцией настроения души и дисциплиной луча разума.
Вдохновение, Свобода и освобождение от оков...

Живя такого рода особую Жизнь, вполне возможно, засеваешь семена иного умирания и посмертного присутствия.

И, ощущая, перемены модусов возможных векторов смерти и посмертия, обретаем нектар освобождения от недугов давления страхов и Страха.

Так замыкается Волшебный Круг...

И даже, если такого рода определение не соответствует Священным Тайнам Алхимии, так или иначе, оно приближает к Вратам истинного понимания...



|| О полезности людей разного рода...

Общество...
Вся совокупность отчаяния тщательно камуфлируемая под приторностью развлечений и отвлечений.
Суета и движ, зачастую без векторов, но с выраженностью противостояний " тех" против " этих".
Некие ложи " туманных старцев " консультативно и парадигмально изрыгающие очередные apriori.
Кланы и ордена, деребанящие судьбы терпил, далеко не в розницу — но оптом, миллионами; стационар, - амбулаторно здесь уже давно никого не лечат ( сказалось присутствие мультимедийного комплекса типа айфон, андроид и Интернета ).
Изъятие времени и труда людей, то есть — усилия ( и страдания ) во времени, в пользу имеющих власть...
Можно ли всему этому помочь и стоит ли быть полезным современному мета государству?

Ответ, для неидиота, совершенно ясен и он не положительный.
Но.
Есть одно «но».

Общество — это не только власти, аппарат теперешнего насилия — государство, социальные структуры, - но и сокрытый в бытовое долженствование паук связей: личных, структурных, причинно-следственных. Пожалуй, при определенном усилии различения, сие можно назвать народом — то есть тем, что связано со своими, с родом, но и превосходит его; и потому символ здесь — Крест ( поземная линия — свои, вертикаль — надродовые связи ).Есть еще тайна" квадратного корня " извлеченного из упомянутого Креста: священная Диагональ изумрудного увязывания Огня и Воды...
Вот в ее-то опции мы и рассмотрим кто чего может излить подношением в общую Чашу ( нет, не Грааля — однако, в «миску игривого Пса жизненности » и в " чашку созерцательного Кота духовности «).Ибо Кот и Пес — два созвездия Основы и можно сказать, что в некоторых базовых контекстах они порождают неочевидного Дракона реалити-шоу тех, кто под » мутным стеклом " из Писания.

И тут у нас три позиции:

1) что-то сделать, произвести и распределить;

2) управлять пунктом первым, исходя из той или иной системы координат, дающей базовые пропорции распределения, а также — защитить означенную систему, Логос от Хаоса, идущего изнутри или/и снаружи;

3) транслировать Смыслы и ценности, увязанные в узоры того или иного Порядка в мета контексте мета цели превозмогания тщеты и смертности человеческого существа...

Благо.
Польза — вектор к Благу.
Наивысшая боль и зло — не узревать Священное, пусть и выраженное разными Именами: Бог, Истина, Совершенство... Сильнейшее зло и страдание, - бездумно, на социо-животном автомате, только и воспроизводить дурную повторяемость вещей, людей, событий и властных трансакций, обернутых только к власти и к божеству сего дня — Комфорту.

Говоря проще и короче: пользы от одного медитирующего в одиночестве йогина, монаха -отшельника или сокрытого практика Гермесова Искусства — в миллионы раз больше, чем от всех транснациональных корпораций, заводов, производящих " блага цивилизации «, армии врачей ( спасающей миллионы жизней ( всего лишь жизней!)) , армий с ядерными и неядерными бомбами и множества созданных бизнесменами рабочих мест. Более того: зачастую, реальной пользы для всего человечества, больше от эманации, излученной никому не известным поэтом, в опусе рождения бесприютного стиха...
Конечно, такого рода заявления, мягко говоря — странные для уха и труб большинства современников. Потому как: пропорции перевернуты, Великое Смешивание достигло абсурда; вроде бы, Учения открыты наружу, - но Смыслы Их сокрыты в специфике множества грязных вуалей и не доведенных до конца, ложных сепараций.
Интернет, в данном вопросе, сущностно, - семь печатей неистовства злых стихий, переформатированных черной магией в тотальную доминацию тэхне, как подавляющего антипода прозрачного контура отшельника северных трав.

Потому-то глаза и застилает...

Однако, вернемся к нашим Трем.
Священное Средневековье четко распределило приоритеты и ценности.

На первом месте — Трансляторы Сакрума, как одинокие, так и принадлежащие к Церкви (или — к другим Орденам). Жрецы. Хранители Знания. Переводчики с языка Мифоса Высокого мистического опыта на адаптированный мифос народных сказок и сказаний, а также — на Логос философских интенций, служащих корнем развития и ограничителем технологий.

На втором — Рыцарство, то есть Воинство, вдохновляемое особыми протуберанцами просветленных душ и гонимое северными ветрами к феериям бесконечных сияний прозрачных Светов... Ищущее Святой Грааль и освобождающее Горний Иерусалим.
Род Королей и Охранителей.

Заметим, что в Трех Рыцарских Орденах Основы, слились воедино Воинское и Жреческое достоинство...

Третье место, пассив, вбирающий Смыслы и Свет, все производители вещей, услуг и все их распределители. Крестьяне, ремесленники, торговцы и другие » люди денег и связей " ...
Все они не субъектны и впитывают с почтением и трепетом Значения Солнца и Лучей первых двух: так материя, через связанных с ней, одухотворяется и спасается.

Сейчас, конечно, узор сей нарушен и перемешан. При власти и в «определяющих векторы» культуры, те, кого можно наречь барыгами, «детьми денег, власти и комфорта».Они и распределяют щедроты земные, в основном — в свой карман и в таковые собственной обслуги.
Конечно, сие в корне не верно: потому-то Чудо Романских и Готических Храмов просияло, когда социальные пропорции были в норме, в эпоху Светлых Средних Веков. Позже — преимущественно строят Дворцы.
Сегодня — уродливые торгово-развлекательные центры, » церкви" дней упадка, а также — ульи офисов...

Польза — стрела, пущенная в телос Блага, который — никакой не телос, но облако Звука и Света, проявленное изначальной Святостью Чистоты.
Все его Сыновья и Дщери, все его Друзья — те, кто ищет.
Ищет и не перестает искать, пока не находит.
А найдя — восхищается, сияя и передавая капли Света детям невежества.
В этом и наивысшее сочувствие, и — наивысшая Польза.


******************************
********** Часть 11 **********
******************************


|| Комтур Изумрудных Сфер


|| Как-то утром дарю Диме Лавкрафта,
|| А он не выспался.

Родственники: группа технической поддержки.
Белая маслянистая краска: холодильник
Трупы, цветом черёмух уплывают на юг.
Друг, почти подзаборный кот.
Ближе, чем смесь семейных забот.
Ведь я молюсь фиолетовой рыбе
В типе безделья убитой волной...
И замирает прибой,
И погибает закат.
Ты не проходишь вперед.
Есть лишь волнения спад.

* * *



|| Львовский фантазм

Есть стихи надводные.
Есть стихи подводные.
Площадь Рынок. Львов. Старый дом.
Поворот – за углом: вечер и верблюд.
Тут парит орёл: Эльбрус, Тропа – вдвоём.
Подземелья судеб – звёздная мука.
Доставая книгу, я ищу знаменья.
Выше разуменья: пыль.
Улицы вспотели, время пронесли.
Звёзды под водою, спруты и мечты.
Серебристой веткой
Прорастает цепь.
Мглистой, влажной клеткой
Спит в тумане ель.
Мы бредём с Тобою
Мимо цеха снов.
Дворик. Одеяло и
Сокрытый Львов.

* * *



|| Предчувствие тошноты

Я нюхаю белую пену прибоя,
Я вижу блистанья китов на столе.
В укорах и в жёнах
В семейных шаблонах
Вазоны увяли: дожди в январе.
Скитальцем по снегу разрыты следы,
Мой город украла Княгиня Воды.
В её черноте – эротический нерв.
В её пустоте – нет сапфира вина.
И чаша цикуты сей путь прорвала.
Глазами втыкалось в пейзаж копиё.
Змеились ресницы в пустое ведро.

* * *



|| Мой Друг строит Крепости

Замок. Горы. Серый лёд.
Боссеан разбрызган ветром.
Плащ сгорает.
Место ног.
Архитектор.
Из картона – плюмажи,
Плоскости страницы.
Меч гниёт в компосте ржи.
Запад. Красный. Шёлк-ресницы.
Булавой пробит гранит,
Восстают каменья.
Башни, стены и родник:
Крепость.
Воскресенье.
Мы знакомы серым днём
Тихою работой.
Отдыхая напролом
Создаём субботы.
Это дни когда меня
Школа отпускала.
Эти пни, куда себя
Роща исторгала.
Мой маршрут всегда глубок:
Белый дом, налево.
Старый домик за углом,
Боссеан и мера.
Мера света.
Мера тьмы.
Мера злой Богини.


Жесты, рамы и цветы:
Слёзы Герцогини.

* * *



|| Комтур Изумрудных Сфер

Комтур приказал наступать
Сквозь:
Радугу Сфер
И забвение дел
Мы мчимся...
Белизною.
Красные реки.
Четыре.
И – Центр.
Сквозь пальцы камней
Протекает наше молоко.
С кровью.
Судьбою, с доспехом
С конём...
Едины мы, как вечер
С днём.
Свет крошится в крупицы пепла.
Воздушно-подвижна серость его.
На скалу, копьё вожделенно
Смотрит в вуаль заката.
Раската ждет закалённая
Сталь.
Грома,
У дома.
У Божьего дома.
Молитвы сжигай.
Свободу дерзай.
Шахматы. Пол,
Плащ по нему,
Цокот шагов.
Ров.
Вор украсил Солнце
И украл Луну,
В пазуху запрятал
Сестрину Звезду.

* * *



|| Зелёное

Изумрудные города...
Водоросли и вода.
Я на дне утёсов
Созерцаю их.
Я у трёх матросов
Вопрошаю.
Стих.
Он раздует печи:
Меч куём.
Он расправит плечи.
Водоём.
Измеренье неба
Октября.
Малахита море
На века.
Водоросли и вода.
Изумрудные города...

* * *



|| Звезда парадигмы

Звезда парадигмы
Сияет одна.
Она льёт по жилам
Потоки вина.
Струною восходит в
Заоблачный день
И звуком ныряет
В прозрачную сень.
На Арфе созвездий
Есть знаки слепца,
Ты можешь коснуться
Утраты лица
За маскою плоской
Узреть свет и тень.
Разбрызгать пространство
Пустотных огней.
И боги сияют:
Пустые тела
Себя излучают
Заместо лица
Твой мир переделан
Как было всегда
И скорбное тело
Лишь искра Творца.
Творец сокрывает
Все Знаки свои,
Они формируют
Пространство и дни.
За тканью материй
Лишь свет и вода:
Она освещает
Пустые сердца
В их Чаши пускает
Святое Вино
И Путь прославляет
Дыханье Одно.
Звезда Парадигмы
Сияет одна
Она льёт по жилам
Потоки вина.

* * *



|| Вульгата 11 Аркана

Женщина мучает льва,
Ах, оборвать якоря?!
В море и в пене,
В странной проблеме
Играть втихаря...
Играть не то, урвать ни сё.
Женщина, словно напряжённость
шланга:
Вода, напор.
Лев, он же пациент,
Как увядающий вазон.
Листья приуныли, корни землю
Рыли...
Печаль глубокая,
Печаль жестокая:
У бабы – джин.
Лев во мраке мучится,
Лев искусству учится:
Сдохнуть вяленько,
Рыкая удаленько.
Шерсть не блестит:
Полог слепой Луны,
Забыты смысл и сны.
Выход:
У правильного Тигра


Древо корнями вверх,
Дети сьедены...

* * *



|| Якорь плоти волочится по дну

Якорь тела по песку
донному,
И гирляндою душ цепь
дорогою,
К кораблю-паруснику
Ветер-штиль...
И плывёт:
Якорь волоком по камениям,
По заплетениям, по имениям...
А живём на дне
Синевы.
И гирлянды сфер – то огни.
Огни разные, фееричные.
Дни все серые,
Необычные...

* * *

|| Опус: «Ключ»




|| Казарма падения

Молоток Порядка
Калечит серый камень.
Он бьёт его в лицо,
Он сокрушает
Бриз...
На море зеркала: гранита плиты.
И стонут живые, как будто не убиты.
Плавятся лица: улыбки творцов.
Стены, каменья – покои вдовцов.
Рога и копыта: конечно Квадрат.
Тебя собирают...
Сословный фрегат –
Уж килем насилует радугу Сфер,
Он души развозит по залам пещер.
И тени на стенах: а ну не зевай:
В себя содрогание страха вбирай.
Зарницы созвездий фильтруй в Молоко,
И гимны прощаний пролей в то Вино.
Чаша пустая,Корабль у ворот,
Твой шаг проникает в таинственный грот.
Грот – не пещера, не слезы змеи.
Грот – полусфера и нега петли.
Петля из адов до сиятельных мер,
Движенье по циклу иллюзий и вер.
Печаль глубокая,
Печаль жестокая.
А Ты один,
В плену у льдин.
Но нету льда,
Но нету света.
Но нету боли у ворот...
А есть лишь давняя примета:
Кто шаг ступил, тот упадёт.
Паденье не всегда предвестник
Боли, –
Отрыв от буфера земли.
Оно – висит в отрадной воле:
Ты синим цветом жги Огни.

* * *




|| Третий вид страдания

Напряжения, сопряжения.
Черное впрессовано в еще более
Черное.
Сталь меча, минуя стекло, ищет скалу:
Скрежет.
Седые волосы по плечам
Разбросаны плащом:
Хоть и воин, но усталость и истощение
В каждой жиле.
Клинок легко проникает сквозь –
Время шутов закончено.
Пепел рассеян по стёклам очков,
А зеркала треснули: давят отражения,
Вроде, скольжение...
Но: каждое сопряжение  как бы
Соскакивает,
Как бы надеется испить воду
В пустыне.
Но: зола.
Хрустит на зубах.
Гений боя совершает священные
Движения:
Сила и нытьё ран – договорились
Считать удовольствием и ценой.
Мысль как меч: кликает в
Безумие черной скалы.
Привкус кислого металла.
Она стонала: ведь сухо там,
Где должны шелестеть дожди.
Пустыня пила воду,
А пила протекала в древо.
Много переходов создали морок
Смысла и развития.
Витиё – свиля, это танец древесины
Под давлением солнечного света.
Солнце, вряд ли доброе и не
Символ Истины:
Оно – чёрная табакерка,
Познающих крах.
Страх, вроде, рассеян жизнью меча.
«Ча» -- просто созвучие сопряжений.
Скольжений...
Попыток понять, объять.
Мы обнимаем тернии
Своих дилемм,
И убегаем в прерии глубоких тем.
Ты лучше книги свои листай
И о проблеме не вспоминай.
Страданье истово
Сойдёт волной.
И аметистовый
Ревёт прибой.

* * *



|| Потерпевшие во Львове

Во Львове много,
Очень много
Потерпевших.
Их листья – ожерельями гирлянд:
Играет Чёрный Смерч.
Качая бёдрами в чулках,
Глазами рыб
Ныряет в даму
Бывший индивид.
А Индия – теплица демонов,
Она влажна и тяжела.
Идя на постное служение
Ты не крестись...
Распни Христа! –
Орут с трибун
Священники.
Культурный шок –
Упасть торчком.
И дама с траурными перьями
Восходит в храм
На жеребще гнедом...
Рассыпались кораллы судеб,
В вагину плачут имена.
Огонь утерян
И Звезда...
Лишь узнаётся промежутком.
Витрины, знаки, города...
Во Львове много потерпевших,
Сомнамбул этих не учесть.
Во Львове пением успешным
Себе могилу...
Преуспеть.
Чулки, глаза, торосы тела:
Ты спотыкаешься, идя.
И никому здесь нету дела
Что слёзы выпили себя.
И кровь усохла ежевикой
На сером бархате камней,
И похоронною уликой
Прогулка двух хромых коней.
Её терзая в злых объятьях,
Ты в вены брызгаешь металл.
И метафизику проклятья
Ты у Эволы пролистал.
Листы, листы
Погода Львова.
Здесь влажный сумрак
Сна царит.
Идёшь избитою дорогой
И храм тебя не сохранит.

* * *



|| Ключ. Армянский Храм

Андрогин, андрогин,
На распутье Ты один.
Полусумрак, полумрак,
Силуэты, вьётся шаг.
Шаг за Полог в Горизонт,
В Тамплиеров Вечный Звон...
Андрогин, андрогин,
В Синем-Синем ты один.
Голос женский и мужской –
Серебра сплетение...
Дева в Чёрном
Иоанн
Свет от крови гения.
Андрогин, андрогин,
В Чистом Звуке Ты один.
Свечи волнами,
С колен – кнут молитвы
Истовой.
Дьякон – Узел.
Напрямик.
Храм,иконы, Чистые.
Альбигойцы и Катары,
Мастера меча.
Божьи волки и отары:
Слезы палача.
Андрогин, андроги,
Звук и Знаки Силы.
Ключ – Печать,
А Дверь – Узор.
Света переливы.
В Пустоте,
В Простоте –
Чистые Четыре.
Крест на фоне Молока:
Андрогина Слово.
Божья Длань;
Пуста Рука:
Ты открыта Зову.

* * *




|| Высокие потолки: сладк и содержательно спится.

Высокие потолки:
Есть куда нырять спруту мыслей.
Высокие потолки:
Водоросли снов любят глубины.
Высокие потолки:
Амплитуда возможных двойников.
Высокие потолки:
Качество, ложбины...
Высокие потолки:
Наш, с гнилостным запахом, Львов.

* * *



|| Мелисса Тихого Дона

Меня зовут Бритва,
Пролистана подруга
Всю книгу жизни
Под слёзы супруга.
Холодное лезвие
мелиссой
в чашку,
И кровь на снег,
Будет красиво
под трели и визги
под гомон шутов
лениво
едет гробик –
а в нём
Тихий дон.

* * *



|| Тот же вазон

Серый, серый фиолет,
небо чёрное.
Ветер воет. С нами нет
умерших.
Сурово прозрачна вуаль,
над церковью снежная даль.
Колея на белом: санки.
пронеслись,
Я ходил мимо этих окон,
мимо тех гвоздик.
Время пролетело:
пляж пустынн и дик.
Серое море насилует кряж.
Крики. Чайки. Горизонт...
Хмурые тучи
клубятся
Горю?чи желания:
А их плод – пепел.
Удобренье земли.
Ты одеваешь свой плащ,
лицо украл капюшон.
Где-то рыдает скрипач.
В окнах всё тот же вазон.

* * *



|| Тщета и забытая поляна Нового года

Всё прошло, не осталось и следа.
Есть ТЩЕТА и холодная даль.
По остывшему пенному следу
Мы спешим в полудетский январь.
Вспоминаем игрушки и елку
И котёнка родного клубок.
Те подарки, снежинки и тени
Поцелуя истлевший дымок.
Как резвились там наши скелеты,
Позабыв, что утратят все плоть.
Как девчушка прижала букеты...
И телами сливались в одно.
Как поставив тебя на колени
Трепет вен направляло вино...
Всё рассеялось в женщине неба
серебристая ткань прорвалась,
По холодному тихому следу,
Одиноко волчица неслась.
Вытекая глазами в погосты,
Воя дико на звезды свои,
Созерцало все сцены сей пьесы,
Бархатистое око змеи.
И шипение направляло
Стрел калёный и верный металл,
И свидание оставляло
Странно близкий печали оскал...
Мы, родившись, каменья в полёте
Из нездешних пейзажей и сфер,
Опыт будет в нелёгкой Работе:
Он почти как молчанье гетер.
Женщин дикое, страшное горе.
Есть лишенность привычек и мер.
Залипая в мирском на излёте,
Можно зрить лишь крушение дел.
Не возьмешь ты звезду водопада.
И снежинку не спрячешь в рукав.
Оставляя себя переменам,
Нет надежды на ясный кристалл.
Нет опоры на светлые грёзы,
Не Прибежище – скалы и дни.
Утекает щебенкою время
Через врата янтарной змеи.
Что же делать с пустою душою?
Может свечи возжечь, как Руми.
Может просто всё принять основой,
Созерцать те круженья и сны...
Время каплями вытекает,
Кровью робких мгновений и бед.
Вечность тоже уже ускользает.
Бог ушёл.
Не оставил и след.

...След искать не надо:
Правда водопада.
Всё и так в порядке –
Не насилуй грядки.



Круг, Квадрат, Трикута:
Знание у спрута.
Больше расслабляйся
И умом не майся.

* * *


|| Конець Опуса «Ключ»




|| Фиксация Опуса

Белое вино Святого Духа,
Пресное  висение вне сфер.
Андрогин сияет без свеченья,
Ключ внимания уже созрел.
Выше ангела плывет его Работа.
В ней усилий нет и нету дел.
По каналу Тайного Незвука
В измеренья полноты вошел задел.
Странным, странным ощущеньем
Начинается служение дождей,
Странным, странным изумленьем
Узнаём божественный Эдем.

* * *



|| О.

Ты молишься не тем богам,
В порыве ночи раздавая душу.
Обожествляя плоть и сушу,
Себя даруя демонам.

Наш Трудно, Тяжко, Тяжело...
Свои молитвы излучая,
Мы воздух жжем
И чашка чая
Лишь иногда спасает смысл...

Ты молишься своим богам:
Они противны мне и чужды.
Но есть Чинват и есть Коран
Путь Шариата хоть и труден
Но Хинаяною седин
Он остужает...
Джин – уж так не рвёт,
И навей дерзостный комок
Возможно, всё ж, Тебя оставит
И за свободою проявит
Пространство,
Вольное от стен.
Душа очистится от скверн
И в Путь Любви Тебя направит.

* * *



|| Соитие у Ворот

Когда Змея сплетается с Орлом
Дракон струится в Изумруде.
Две половинки: жизнь в Сосуде.
Слетает на Цветы Роса...

Амрита стонами полна,
Мгновенье в неге зависает,
Тропа нарциссами мерцает
И Чаша Белого Вина
Собою Красноту рождает.

* * *



|| По приезду не домой (потому что дом вроде всюду...)

Адские ленты серого пластика
Шелестят сквозь хризантемы общения
Весенний сад...
Вроде бы, утро.
Но не спит Ад.
«Да», и еще раз «да» -- в итоге
Рождает
«Нет».
Привет: из ниоткуда в никуда.
И только поздняя звезда
Роняет хрусталями свет.
Течёт замёрзшая вода
Тропа забыта...
Она – закрыта.
В сером перехлёсте пластиковых лент
Хрустальная Ваза:
Боятся – Грааль может разбиться.
Но разбитый Грааль –
Это шаг за Вуаль:
Россыпь прозрачно-холодных звёзд
легко выводит из любого запоя.
«кто я?» – уже не вопрос,
Не приговор...
только забор. Калитка.
и...
Не удар ногою в кованом сапоге.
– Ключ.
Субтильные движения старых мастеров
растворение Юпитера оков,
рысью Сатурна; Меркурий блестит,
феерия гимнов Луною зарит...
Я расслабляюсь:
движение Сфер.
Я собираюсь:
Пустыня без мер.

* * *



|| 6 Аркан: взгляд сходу

Восхищение и Ужас:
Тайные перекрёстки ходов в свежей прозрачности.
Ещё большая Прозрачность, чем молния в молнии.
стагнация фасцинаций.
критика реляций.
Не влияют на выбор.
Бор изумления: это даже не сон
      это даже не стон
Будто рассыпано мелкое стекло
белое свечение.
Ярость отчаяния выбора варианта Вечности.
Гордый комтур хочет аббераций
своих пролонгаций.
Съезд.
Прощание с трибуной.
Похоже на бюст, в смысле Ленина.
Хотя и те холмы обуславливают не меньше.
«Ка» или лучезарный труп?
Ответ неясен.

* * *



|| 6 Аркан

Налево, направо
Восток или Ад.
Две лярвы: обрыв,
Ты, возможно, не рад.
Что солнечный гений
стрелу ядом льёт
и бледною тенью,
Мерцает полог.
Направо? Налево?
скрипят тормоза...
Направо! Налево!
здесь блеет коза.
Как скрип старой двери
висят фонари
И – в белые тени:
торосы и льды.
Болото замерзло:
фигуры земли,
Артерии рек...
Лес... и скалы вуали

* * *



|| Зверь снежных сумерек

Серый зверь снежных сумерек:
Вдали... Белеет овраг.
Ты... Возможно, не рад.
Брат – это всё неизбывное «для».
Оттого – метель и метель; «зря».
«Может быть»: не знает никто
что плита на могиле
только лжи полотно.


Что сугробы в апреле забыты вдали
И артерии льда погребли корабли.

* * *



|| Волк у склепа

Горящий куст сворачивается
в точку чёрного огня.
Броня языка уже не спасает:
тает, тает свет имён
и теряет свой закон
Ожиданье чуда.
Смерть: ты выныриваешь из
потока слепого бытия.
Латы разьедает ржавчина времени.
Его ток – не на Восток.
на Запад, на Запад
падай, ступай...
смыслы.
смыслы...
они проявляются в предстоянии
они закипают в стоянии
конца: визуализирует ежемгновенно
его объятия.
Холодный, нет, неописуемый
УЖАС
прыжка в пропасть без имён.
дети, семья, любовь – лишь
листья в жерле тайфуна.
Перевал Фуна, в Крыму:
Мы сидели и смотрели
Звезды, море и Луна.
По вуали плыли в мели,
Под водою – города
(заблудилась та звезда)
Собирай в лукошко травы.
Путешествуй, но не спи.
Качество твоей отравы –
Знаньем смерти освети.
Ожиданья, страхи, рвы –
Все уйдёт само собою.
И холодною звездою
Будет волк у склепа выть.

* * *



|| 18 Аркан: Луна

Безлюдный мрак
раскидан всесторонь,
Луна ржавеет в тусклом небе,
Волк воет, пёс скулит о требе
Той бесконечной маяты
Воспоминания, цветы –
Узором грустным в лимб стекают.
И пятна крови тут мерцают
Все той же скучною Луной.
Дорога, Башни: затхлый воздух
Тщета натянута лучами,
Белесый дым спрессован снами,
И так же рок неумолим.
Идёт горбатая с клюкою
Под Небом Лунным: тлен и смерть.
Утробный вой, как нож зернистый
Засеян му?кою нечистой
Муарами скучнейших тем.

* * *



|| Тетраксис отчаяния

Наша жизнь – отблеск
Тусклого пепельного Сатурна;
его спрут душит
юношески выбитую дверь.
Порыв ветра когда-то открыл
окно: суровый булыжник
романского храма
ромашкой затерялся в
поле хмурого зонта,
удерживающего вереницы
хмурых облаков.
Медный таз Венеры хоть
и принимает жирную
венозную кровь из
распухших тяжестью ног...
...а скальпель-то, ржавеет –
не вытерли красную жидкость.
в потугах алюминиевых
самолётов абсолютно
потерян смысл: ведь их
заклепки отпадают, даже
до третьего неба.
тщета и безнадёга
уставших старух:
ну, как найти ТУ
материю прима?!
Может, фигурка из детства:
металлический рыцарь.
Мечты о прохладной Луне
и первом девственном снеге.
Ведь та капля металла –
еще и сверчок вдохновения.
озарения формой,
имеющей свой смысл
не только тут.
Вода и Огонь рождают пар.
А Свечи – плакали воском
на дубовый паркет.
Уходя от Фараона –
побег из каменных вод.
Камышь засыпает
лишь под утро...

* * *



|| После посещения паспортного стола

Когда-то умер мой папа –
Все рыдали конечно.
И ворон шёл также
неспешно
Как морг лицемерье прощал.

Я понял: не нужно речений.
Вся эта плеяда скольжений,
Весь этот забытый урок...

Ты сам идёшь по равнине:
здесь ПЕПЕЛ от края до края.
И серый асфальт, пеленая,
Об этом проложен в упор.

Упор упирается в стену
безбрежной, гигантской гробницы.
Грибницы суждений и судеб,
а-также: овалы идей.

Мы делали вид, что ревнуем;
Нам кажется: будто мы любим.
Но зрак неподвижный в скелете,
который останется здесь...

Зачем перезвоны черемух,
И где твои руки в печали?
Кого за собой зазывает
Усталых детей караван?

Мы всё растеряли в начале,
Мы все заплутали в средине, –
Какой же конец уготован
в обломках разрытых
ветвей?

Твой шаг – в паутину стремлений
На вряд ли имеет значенье:
ты просто попал в измеренье
попыток отчаянных встреч.

Но встречи проходят
Все
мимо,
Надежда – стирает свеченье,
И тьма обретает значенье
в последних аккордах
друзей...

Два лишь друга впереди:
Смерть и Неизвестность.
Сколько времени в Пути...?

– окунайся в Песню.
Звук – Глубокий.
Звук – Жестокий.
Плавит чёрный лёд.
Содрогаясь, изменяясь сквозь
скелет течёт.

Кости, белые глазницы,
ямы,
черепа...
Всё уходит:
И страницы—только заводь
Сна.

* * *



|| Осенняя смерть ученика

Осень. Книга Эволы:
-- нужно ли счастье
когда есть Такое?
Солнце и Холод:
октябрь.
Листья ниспадают
флейтой,
по земле
цепенеет ветвь...

Мороз: на пороге утра
Я живу «как будто».
Сон укрыл мой звон.

Достаточно места.
на Корабле...
И тебе,
и тебе,
и...
мне.

Просто садимся.
Весла – простые.
И чайки кричат:
наши псы рулевые.

Рыжий Кот – наоборот.
в одеяло зарылся
уют
создаёт.

Мурчание.
Свидание.
С жизнью.

Осень. Книга Эволы:
нужно ли счастье,
когда есть такое!?...

(кстати: можно напрямик –
утром умер ученик.
горе-то какое).

* * *



|| Свойства чешуи

Десятки выходов из тела:
Куда ввергается душа...
Я ненавидел влагу Змея –
его блистала чешуя.
Сюжеты снов и нить кошмаров,
Причины ранней седины.
Иду по лестнице чандалов,
Цари мне перстнями должны.
Жрецы уснули в млечном мраке,
Людей метают в жерло тьмы.
В густой крови, а не в клоаке
Остались свойства Чешуи.

* * *



|| Отшельник

Золото листьев:
познаёт –
Иглами льдышек
Себя раздаёт.
Сосне и Берёзе,
Клёну и мне
теряя отливы
в безбрежной воде.

Озеро граблями Небо
взрыхляет.
листья песчинками
в камни ныряют.

Шаг:

по пустыне Отшельник
бредёт.
Свет и Лампадку
он просто несёт.

Вздрогнет рука:
масло кровью на грунт.

Озеро Роз...

Пепел губ.

Как хорошо без тела мне:
в воде,
в воде...
Хотя... и ...нет:

Прозрачный я.

И тело – блики хрусталя.
Висит, звенит моё ество.
И то, что близко – далеко.
Далекое – во мне.
И я.
И вся цветочная Страна
Опять Рубинами сойдёт.
На Травы.
И Восход: к Земле
другой
меня вернет.

* * *



|| Яростная Звезда синего одиночества

Гори, гори, моя Звезда.
Звезда яростного синего Одиночества.
Все жены учат, что Вода –
только дополнение к Глине.
В тине (опознавая её уютом)
предлагают быть.
Забирают: «жить».

Просачивайся в щели,
знай про мели.
Не верь в черный камень –
исторгай Пламень.
Плавь собою тёмный лёд...

По заброшенной тропе,
недалеко от приисков
в Чистоте, . .

Пусть ветер терзает плащ,
Иди к Высоте:
вершина выворачивается
впадиной.
Болота...

Без оплота – ступай.
Май: время неправдивых обещаний.
Расставаний: Январь.

Ночь и свечи впереди:
На престоле не умри,
Сферу и Державу
Ты
Лови...

Ловец снов,
Колизей оков,
Тщета суждений.
Война стремлений.

Война – Тебя.
Война – меня.
Тотальная война.

* * *



|| Цикл: Горы, норы и поход


|| 1




|| Корона и Грааль

Как может отразиться Синева
В бокале Красного Вина?
Ответ простой:
– Короной.

Воспалённый нерв дождя:
Солнце склоняется в плен.
И Артура рука извлекает
      из Льда
Двуполосый металл
без измен.

Он хребты воплощает
в лезвийной струне
Горы мертвых сокрыв
в горизонты,

Авалон закипает, Голубой
Белизне
Отдавая причалы...

Остров Мон-Сен-Мишель,
Крики чаек; на дне –
отпечатки следов
Неизвестных...

Доставая тот меч
в синей гавани встреч...

Череп белый, стальная корона:
Их всё манит Магнит,
он закатом звенит:
золотою Росою озона...

Так рождала гроза
Чашу Бела Вина
и сходила дождями
легенда...

Из объятия сна, из молочного дна
Проростала Звезда солью Неба,
Растворялась она
в Чаше той без следа:
Восставала забытая треба.

Ритуал Синевы,
Руны Света и Тьмы
нам ложились на сжатые веки...

Мы седлали конец,
одевали мечи,
Божество проявляя
      вовеки...

Система образов:
другой итог
нам предначертан
в танце мая:
обломки чаши звёздной рая
хранит сентябрьская
трава...

И рыцарь в битве, умирая
Доверит ягодный узор
в тот Изумруд:
Связав углы, обиды, образы и сны
он воссоздаст
Грааль Святой.

* * *



|| Прощальное письмо Тамплиера всем своим женам

Я уже ни за кем не скучаю:
Потому что есть каменный рай.
Я могу без любой дьяволицы
Созерцать свой стеклянный янтарь.

Он тончайшей прозрачною плёнкою
Омывает доспехи мои.
За ближайшею снежною горкою
Похоронено жало змеи.

Уже нету того напряжения:
Растворилося где-то оно.
Иероглиф двойного сближения –
Кровью Крест на Снегов полотно.

Я уже не себе предназначен,
Я забыл родовое гнездо.
Металлическим градом из башни
Шлема врата отняли лицо.

Я стою пред Немым на коленях:
Нету больше блужданий слепца.
Я сражался и вышел из плена
Храм сложив из развалин Дворца.

Не нужны мне твои хороводы –
Я отрезал отчизну и Мать.
Не помогут уже уговоры:
На снегу без тебя умирать.

Вознесусь я лазурною кровию
В бестелесый небесный Предел.
Возгорюсь я звездою холодною
В кристаллической сфере идей.

Храм ту муку мою
сквозь столетия
И блаженство моё
сквозь века
Витражами проломит безжалостно
Прихожанам твоим черепа.

Мозг их вытечет меж каменьями
И заместо усталых очей
Загорятся сапфиры знаменьями
И бетилы забытых речей.

Диадема свои изумруды
Серебром изумив мудреца
Увенчает все жесты Иуды
В пепел серый спалив Палача.

И карминовым звоном стекает
В Чашу Белую кровь Христа.
На копье Синева догорает
Утро скоро: деянье конца.

Лавой белою со Крестами
Понесемся стеной на врага.


Роза Тайная расцветает –
Я прощаюсь с Тобою: пора.

* * *



|| Ужгород, до свидания

Дефицит пространства
называется адом.
Дефицит убранства
нарекается тьмою.

В лабиринте безлюдном
мы сдираем кожу,
оплавляя капли крови
На зелёные луга.

Я опять ищу в том Граде
Заколдованный, жемчужный
В переулке нелюдимом
Имя малого Зерна...

Повороты и извивы
Той реки объяты Липой
И Храм Древа Михаила
Охраняет племя Роз...

Под дождями и в изгибах
В духоте большой таверны
Мы сидели и считали
Капли сумрачных дождей...

И я понял с изумленьем,
потеряв витые книги,
что таскаюсь я шипами
сквозь литое благовонье
на подворье господина
заточенного в Янтарь.

* * *



|| Альбе Лазуритового Края

Фиолетовое платье
С лазуритовой волною.
Серебром Тебя омою
Янтарём Тебя укрою.

В скалах диких и пустынных
У простора Океана
Белой пеной, угасая
Белой пеной, ниспадая
На песке следы смывая...

Ты восходишь и нисходишь
Середины не теряя
Волосами омывая
И ключи во снах глотая...

Обретая ветер белый,
Снегом первым ниспадая
На открытое зерцало
На хрустальный блеск клинка...

Синий Волк
и Горностая
вязь следов:
серый пепел.
Тишина.
След застыл
и города –
Окунулись в Море.

Лазуритовые тени
С бирюзовыми телами
В синих токах
о сапфиры
Рассекаются прибоем
Пребывая камнем.

Он оплавлен серебром
И змеится утро:
Сном.

Чешуя забот:
-- день опять уйдет.
опадет снежинкой
В прорубь юных лет.
Вызревает в Сердце
Чистый, свежий свет.

Роза спряталась в бутон
И отлив вбирает звон.

Сам себя омыл рассвет:
Вьётся Путь сквозь омут лет.

* * *



|| Вода смывает следы

Шепчет мне Вода –
Это навсегда.
Шепчет мне Огонь:
Пепел всесторонь.

Как ходили мы
В тайные Луга:
И бросали кости...
Якоря.

Времени песок –
Ты тогда не смог.

Сможешь ли теперь,
Знает Тайный Зверь...

Сможешь всё всегда:
Смоет след Вода.

* * *



*****************************
********** Часть 3 **********
*****************************


|| Грааль


|| Возможно ли фиаско на Пути и поражение в Делании?

Потеря и Приобретение, Удача и Неудача, Хвала и Хула... — Учения Будды все это и подобное ему называют Восемью Мирскими Дхармами. Предполагается, что Ученик, идущий по Пути, освобождается от них...

Что-то обрести или получить в результате какой-то деятельности — идея всецело социальная. В большой мере — торгашеская.

Все приходит само, просто найди свое Дэ, освободись от наносного и реализуешь Дао, - точнее, будешь продолжать сии священные жесты...

Вопрос Плода или результата весьма интересен.
Безусловно, существуют некие уровни Достижения; конечно же — кто-то куда-то таки идет ( впрочем, сие справедливо только в относительном смысле: внутри осей Пространства и Времени, в тенетах формулы "время, место, человек").
Критерии оценки успешности сего протекания или воспаления — разные.
То, что значимо в одной системе координат — ничего не стоит в другой.

Толпа оценивает Плод Пути, признает его, только вследствие демонстрации силы: чудес, исцелений волшебных и т. п..
Впрочем, здесь, можно миллионы лохов поймать грамотным фокусом.

Как понять, не зря ли все это, тем более, имея ввиду:

1) способности (да и общие векторности ) у всех различные;

2) «а судьи кто?», -- ведь какая-либо оценка, зачастую, уже акт управления;

3) множество "духовных организаций" погрязли в элементарной эксплуатации красивых идей с банальной целью заработка денег, путем развода терпил и обретения власти...

Разобраться во всем этом не просто.

Искренность и Тотальность — вот, наверное, Два Ключа Основы.
Вопрос.
Зов.
Они не покидают.
Они — в каждой клеточке тела.
Они — в каждом жесте разума и в любой волне душевных вод.
И, важно, -- сие не компенсация социального и сексуального аутсайда.

«Оседлавший Тигра спешиться не может».
Тут: не может потому, что упомянутый Тигр сожрет?
И: прежде чем «не мочь спешиться», сначала нужно «оседлать».
«Тигр» -- возможно, особая форма особого Огня...
Если встал на Путь, войдя во Врата, миновав Стажа Порога — нельзя ни на день прерывать особое горение, сжигающее мирскую грязь, одежу и суету. Сжигающее неведение и страдание...
Прервавший, уже начатое Делание, получает страшнейшую Двойную Рану: по-старому, как все, уже жить невозможно, однако — нет устойчивых Плодов Пути. Такая ситуация действительно крайне опасна...

«Нет большего проклятия, чем жить как все» -- говаривала одна моя знакомая ведьма. И я всецело согласен...

" Оседлавший Тигра спешиться НЕ ХОЧЕТ " - еще одно прочтение некой максимы. И действительно, Путь оправдывает сам себя — столько миров, созвездий переживаний и, сопутствующей им Мудрости, - после и во время всего этого: только Путь поворачивается язык назвать жизнью; бытие вне Пути — не более чем пребывание в тщете и в вереницах самообманов до, собственно, смерти...
Летя в безбрежном пространстве Делания, прозрачный Ты высекаешь снопы синих искр особого блаженства: плод своеобразного трения оперативного сознания о тело Вечности...

Идущий Путем может совершать ошибки. Однако, ежели он искренен и тотален в вопросе Тропы — он, в каждой точке своей дороги равен самому себе же ( в объеме вопроса проявления истинного смысла себя).Только это и есть счастье — остальное, что прячут в буквы сии — не более чем некачественные и частичные копии с копий.

Если Ты не прерываешь начатое Делание, если Ты вообще Его начал, если Ты чем более честен с собою в духодвиге — Ты не проиграешь Путь.
Ты не потерпишь фиаско в Делании.
Возможно — не достигнешь Всесовершенного.
Быть может — не все прояснишь.
Не исключено: ничего такого не реализуешь.
Но.
Искра непрерывного Огня правдивой Работы никогда не пропадет.

Продолжать искать и не переставать делать это, пока не найдешь. Творя сие, Ты будешь поражен. А, пораженный, Ты будешь восхищаем. А облако восхищения низойдет водопадом Смыслов, осознаний и волшебных дуновений.
Когда, Одно — Вверх, а Другое Вниз; Оба — друг сквозь друга; когда — шар-точка Выдоха сквозь шар-точку Вдоха; когда экстаз и энтаз одновременно повисают дорожными плащами, - тогда случается все.
И вопрос о фиаско перестает волновать вообще.



|| Причудливые узоры серебряного дыма в черном бархате осенней ночи...


* * *
Вот и настало время осмотреться и привести в знаменатели вибрирующие числители — другими словами окинуть оком извивы и реки моей Тропы...

В каком-то смысле, это первая попытка автобиографии.

Осознавая, что мир множественности так множественен (особенно, имея ввиду, «великое перемешивание» Интернета) , и потому Качество, а вместе с ним и Смысл, неплохо означить одной сущностной фразой.
Это как море вбирает в себя тысячу водных потоков.

Сия эссенция капель Сердца в моем случае обрела образ и печать слов в таковом виде:

ВЕЧНЫЙ СЕНТЯБРЬ.

Проявилось еще и тайное Слово, некая причинная изнанка предыдущего образа:

АРИСТАТА ЭТЕВИТАТ.

Что это такое и знаю ли я куда иду?

Вопрос более чем интересный...

Первый импульс Делания я ощутил в четыре года: лежал в постеле, перед сном смотрел в потолок и вдруг ощутил прозрачный Поток, который, пожалуй, можно выразить - - «встань и иди».
Жажда Пути с тех пор поселилась в душе моей.

Отец, точнее, Папа.
Описать сие, данные луга и долины, повествовательно, невероятно трудно.
Черный Ворон, книги, очень много книг; культ Ночи; Долина и Альфа Центавра; дети Огня; Карате (как нечто божественное и рвущее в свободу ); сказки о полетах пиратского корабля «Наших Друзей » в запределье; странное слово «бонпо» и не менее странное — " Туле "...
И, о да! , тихое звездное одиночество, подтверждаемое букетами полевых цветов и ворохами Роз.
Лет до тринадцати, Папа для меня тотален всецелой тотальностью.
Но и я отвечаю: «похож сам на себя».
С четырнадцати появляются первые У/ учителя (хотя запрос у меня предельно четкий — «Учителя ищу»).
Первые два связаны с боевым Вьетнамом.
Их имена, а также — имена других Учителей, свое социальное имя, здесь я называть не буду, что обусловлено теперешней спецификой моего Пути...

В пятнадцать покупаю книгу о Знании одной даосской Школы и это выявляет важнейший вектор поиска и самовозврата.
В Китай ехать не пришлось — его эссенция сама приехала к нам ( правда, не многие это заметили).
Уже потом, через более чем пятнадцать лет, я встречу тайну глаз неотсюда, Мастера сей Школы, автора упомянутой книги. И между нами вспыхнет Огнь особой Любви...
А также — соответствующая Связь.

Четырнадцать; Знаки, что-то приходит как бы само.
Таро — сквозь страницы Г. О. М..
Буддизм пока запрятан в книгу Говинды и раскроется все это только к девятнадцати.
Чтение Г. О. М. ;моя мама, обладающая самораскрытым даром предсказания по картам; тренировки вьетнамских боевых навыков; странный опус общения меня-подростка и двух матерых воров в законе (их как раз, почему-то, интересовало Таро ) ; холмы вокруг моего родного города и пьянящий воздух майских улиц...
Друзья — Коты: Папа и я не просто очень любим их, но и как-то особо ритуализируем божественность этих животных.
Множество фильмов, музыкальная классика и антисоциальный пафос отца, отсидевшего при советах по полит статье.

Мой Папа, в обществе, никто.
Социальное дно.
Однако в овраге том светло зарят цветы необычные...

Социальные перепетии волнуют мало, ВУЗ и угроза армии — не актуальны, все также: "Учителя ищу «.Может потому вся канитель мирского бытия и проходит без особых напрягов — ни учеба в университете, ни работы разные, ни семья не ловят меня в сети свои.
Все как-то идет само собою...

В Тибет тоже ехать не пришлось, Тибет приехал сам.
Сначала — он пришел буддистской Тантрой. Потом — Маха -Ати, когда четвертая моя семерка подходила к завершению. Тогда же впервые попал в Высокие Горы и взошел на Шат.

Двадцать два: сразу три Учителя.
Первого назовем Антон, он инструктор упомянутой Даосской Школы; два других — Альба, Чистая Дева и экстремальные обстоятельства, связанные с ее похищением.
Нас явно что-то вело, и хотя все, вроде бы против, мы обретаем свой островок; свой Котел.
Параллельно я продолжаю очень активно учиться у Антона: мы тренируемся по шесть-восемь часов в день, много работаем физически, все на грани, на постоянном сверхусилии.
Семь лет я только в, как мне кажется, Даосской Школе, на деле — в Антоне.
Расплата приходит всей жестокостью встречи с собой-уповающим-на-надежды.
Круг заканчивается — и я одновременно и как бы воин, и как бы жертва.
Все: отчаяние на грани ухода из жизни.

Расколдовывает «приехавший Тибет»- вереница вроде бы совпадений выводит на лекцию Учителя Ати.
Шок.
Стальной люк спадает с головы...

Стою единственный и созерцаю возврат обстоятельств к Истоку.

Много и далеко ездить и пришлось и не пришлось. Еще одна яркая страница — весьма специфическое общение с Колдуном: к нему путешествую на север. В основном он учит Управлению и Магии управлением же. Причем — жестоким. Я прохожу все быстро, с дистанции и без потерь ( сказался опыт ученичества у Антона ) , другим везет намного меньше. Да и сам Колдун платит немалую цену за свои опусы. Впоследствии его предают ближайшие ученики.
У Колдуна я учился хитро: он даже не знал моего имени и, вполне возможно, не видел лица...

Отдельная история — отдельная линия: мистический опыт разных классов начиная с выходов из тела, продолжая взаимодействием с духами и оканчивая тотальными переживаниями вне слов.
Пожалуй, здесь моя главная победа в том, что я перетерпел лет шесть-семь ужасающих приходов, когда ложишься спать, будто идешь на войну,- не попав в дурку, а оттачивая волю и созерцание в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах. Однажды, в таковом контексте, я буквально был на волос от гибели...
Переломом в данном вопросе стал контакт с Учителем Ати и после этого изменилось многое.

Гермес и Алхимия, - моя еще одна Пресветлая Любовь. Сюжет нашей драмы довольно странен — вязь знаков и намеков ведет меня, высекая синие и изумрудные искры вдохновения.
Не могу сказать наверняка, понимаю ли я Алхимию вообще — но что-то такое каждый раз проявляется волшебно за очередным поворотом как раз тогда, когда вроде бы точно говоришь себе, что не знаешь и не понимаешь вообще ничего...

С Герметизмом также связан контакт с одним Мастером: он пришел холодным прозрачным дуновением особого Присутствия — Карпаты, дождливые вечера; Альба и квартира во Львове на улице Веселой.
Так все началось...

Тампль и Рыцарство проявились когда настало их время в короне Романских и Готических Храмов.
Пришел Зов.
И этот Зов был всегда.
Первая Драгоценная Капля почти совпала с опусом «Божественной комедии » и оформилась Знанием Золотой Розы.
Последнюю, я и мои ученики, посадили во Львове, в его лесу Храмов.
Позже — Розы умножились до полного Креста и я понял, что зашли мы в их Сад через Восточные Врата.
Вечный Сентябрь все более завоевывал мой и наш Авалон.
Окончательно кристаллизировался в паломничестве к Храмам: Готика и Романика, в отличие от Тибета, приехать не смогли. Пришлось ехать, точнее лететь, в них.

Папа мой, возвратимся к нему, в последние девять лет своей жизни, явил очень странную трансформацию и из адепта социального дна резко прыгнул в самую высшую власть страны.
Все, особенно враги отца, пережили сильнейший шок " так не бывает".
Восемь лет во власти стали для папы Восемью триграммами познания всецелой тщеты мирского бытия, а меня навсегда вылечили от инфантильных упований на общество и государство, укрепив в осознании ценности «пиратских скитаний ».
Сие очень помогло мне и моим ученикам в годину интенсивной Площади и войны: пока все живы и никто не замарал карму свою в этом вопросе массовых кровопролитий и прилюдий к ним.

Ученики...
Что-то учить и показывать кое-кому я начал еще 25 лет назад. Семь лет состоял главным инструктором Школы Антона.
Однако, веер и опахало моей души как передатчика НЕЧТО ( а это НЕЧТО и есть Вечный Сентябрь ), развернулись восемь лет назад и означилось совсем недавно прохождение Первого Аккорда.
Учеников Авалона, Острова или Корабля, всегда было что-то около 22:кто-то приходил, кто-то уходил...
Кое-кто предавал.
Из сотен в моей орбите и прошедших обучение у меня воинским, даосским и магическим практикам, только два десятка вышли в Линию Сердца.
Пожалуй, на теперешний момент, Качество смогли проявить только семеро из этих 22...

Я не собирался никого учить чему-то такому, тем более. — какому-то непонятному Лабиринту Вечного Сентября.
Все это как раз проявилось само и без усилий.
Первичная база V. S .увязалась в семь книг, две из которых — стихи.
Судьба их специфична, невидима.
К моему удивлению, их материал как бы закрыт даже для моих ближайших учеников.
Остальные — вообще мало что в них пока могут понять. Видимо, бутоны сих Роз еще закрыты...

Первые две книги я издал под своим социальным именем — позже стало ясно, что такого рода жесты требуют иных значений.
Александр Вересень — данное имя получила формула достаточно интенсивного Огня, которая сожгла довольно много иллюзий.
В том числе — любого рода упования на социум, а также произошло окончательное разотождествление с Родом и Народом в сфере надежд, страхов и долгов.

Мои предки — учителя, воины-казаки и священники.
Я единственный ребенок у родителей, Род сошелся во мне своей вершиной волны и я решил не делегировать «линию спасения общей кармы семьи» далее детям, а, отказавшись от воспроизводства потомства, поставить печать Качества на линию Количества.
Поскольку мои предки — одна из причин моей жизни, постольку есть и обратная связь.
Быть может Чистое Измерение Вечного Сентября, в том числе, вместит и тех из них, от кого осталось что вмещать...
Чувствуя особую связь с Рыцарством, всегда не принимал матриархальную и гинекократическую доминацию Великой Матери и потому во многом свободен от кровно-родственного эгоизма и культа Предков-Потомков.
Вечный Сентябрь выжигает девиз Матерей «семья-дети-комфорт» , предлагая взамен третуру " Истина-Свобода-Блаженство " и этим сказано многое...

После паломничества в Священную Европу, Вересень догорел в пламени одного из закатов. Было сие накануне Троицы.
Вслед проявился Ожье Сэпт Амбр.
Коротко:
-поле щита лазоревое;
-на нем, серебряный рыцарь-всадник, на щите у которого Знак Изумрудной Молнии Двух Звезд;
-девиз «Молния Чаши »...

Странствие Лабиринтом Вечного Сентября продолжается — дым моей судьбы причудливо распределяется в коридорах воздушных пустот, скользя и отталкиваясь от таких же стен.
Немногочисленные ученики удобряют ( у кого есть) свои Сады, а я ступаю, будто по тонкому льду, под которым обжигающие и сжигающие Воды Вечности.

Видимо, на Пути, существует два основных типа адептов:"люди одного Потока«и «люди Перекрестка ».
Первые — следуют в фарватере одного Направления; вторым созвучны многие миры.
Последним — и сложнее, и проще.
Мне — и сложнее, и проще...
Уютный плед синего одиночества согревает меня всеохватом холода бесконечности; золотая пыль Розы безусловной Любви витает на расстоянии ресниц...
Что-то сбылось.
Что-то сбудется.
Пока же, на этом этапе, сплавляется воедино Знание Трех Орденов Основы: Тампля, Тевтонов, Иоаннитов.
Розарий Вечного Сентября — это пространство священных сумерек.

Не ощущаю себя личностью: скорее — присутствие прозрачного висения.
Оно и проявляет знаки и реки движения. Расслабляюсь в этом состоянии, ступая в след Великих Древности — и путь пылит в разлете лет...



* * *
Мое уединение в горах продолжается — самое время и место посмотреться в зеркало формулы собственных обстоятельств.
Звучит она так «место-время-человек».
Есть во всех нас то, что едино и однородно, апофатическое имя тишины; и есть то, что различно — уникальная печать нашей капли проявления, душа, звуко-световое имя, протекающее неповторимостью каждого мгновения отдельно взятого существа.
В наличии, также, давление социо-культурного и родового имени: тот злой ток, отнимающий судьбу, не дающий полноценно выразиться первым двум, упомянутым выше, именам.
Последнее имя, как раз то, от чего освобождаются, чем пользуются по нужде или в контексте магических целей, и лучше, когда нет отождествления с ним, а также, вполне возможно обладать веером таких имен...

Пребывая в обстоятельствах общества, если ты человек, тебе будет только их явно мало. Тесно только в работе, в семье, в образе себя и в омуте развлечений.
Однако, лекарство, Путь, так просто не обретается. Сложно просто взять и захотеть.
Суета — Школы, выбор...
Ездить или здесь быть; скитаться, или качественно дома сиять...
А, может, война, тюрьма и тайга?
Что расплавит третье имя, даст просиять и пропеть второму, распахнет всепронизывающую чистоту первого?

Вот потому и не стоит равняться на кого-то, не стоит завидовать и ревновать: те обстоятельства, которые сокровенны для одного, уничтожат другого.
И судить здесь неблагодарное дело — ведь судишь собою и по себе.
Когда нащупываешь свою Тропу, суета улегается.
Приходит покой «своего места» и «своей колеи».

Одной из важных основ обретения мною своей тропы стали книги.
Хорошие важные книги.
В отличие от мнения, что по книгам ничему научиться нельзя, я глубоко уверен, что их роль на Пути сложно переоценить.

Далее, летящим росчерком, упомяну некоторые художественные книги, связанные не с технологиями и не с Путем Силы.

Итак: мой третий класс — Иван Ефремов «На краю Ойкумены», книга опьяняет и тревожит, открывая для меня Ось Иероистории.
Этот же автор, мой шестой класс: «Таис Афинская» и «Лезвие бритвы».
То самое время, еще одно открытие: Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита».
Девятый класс — удивительно химеричный опус Яна Потоцкого «Рукопись, найденная в Сарагосе».
Десятый, Роджер Желязны «Хроники Амбера», просто взорвала тогдашнюю мою сборку и окончательно отвернула от мечтаний о работе, семье и прочем скучно стабильном; незримо сплела с Таро.
Филипп Фармер «Мир реки» увела в иные долы и горы, стала поводом медитаций о смерти и принятии факта собственной конечности в палитру выборов меня-школьника.
Очень важной книгой, которую я перечитывал множество раз, проявилась повесть Пола Андерсона «Крестовый поход на Небо»; по-моему, всецело гениальное произведение, передающее суть дерзкого вдохновенного рывка сущностной Белой Магии, побеждающей неблагие обстоятельства западни. Именно благодаря этому произведению, мой папа взметнулся с самого социального дна в измерение верховной власти страны.
Также, драгоценной печатью упомянутого автора, закрепилась серебряной брошью на черном плаще моей судьбы книга «Три сердца — три льва»...

Конечно, было множество и других книг, но вспоминаются, как ведущие, именно эти.
Вообще, ценность произведения, на мой взгляд, определяется не культурными маркерами и такими же ценностными ярлыками, но — созвучием по векторности гирлянды вторых имен и способностью растопить, расплавить какое-то значение и сумму его свето-звукового иероглифа, освобожденного, хотя бы частью, из черной брылы льда проклятия третьего имени.

«На восток от Эдема» Стейнбека и «Смирительная рубашка» Джека Лондона, а также «20000 лье под водою», «Айвенго», «Собор Парижской Богоматери» , трилогия Мэри Стюарт («Полые холмы» и др.) , - разукрасили мое детство ТЕМИ геральдическими щитами и стягами.
Не могу не добавить к ним прекрасные (хотя, может, местами и сверхнаивные) произведения украинских творцов: Ивана Билыка, Олеся Бердныка, Мыколы Руденка и Кожелянка.
А также, весьма значимой, когда мне было шестнадцать, прозвенела тетива Роберта Ши — «Монах. Зиндзя»...

Поэзия расцвела в саду благоухающих снов довольно поздно и стала представлять интерес только после того, как стихи начали спонтанно проявляться у меня самого.
Потом, поэтика сложилась в простор души Серебряным Веком русской и всего двумя поэтами украинскими — Марьяной Савкой и В. Чумаком...

Слово. Речь. Душа...

Путь Действия, зачастую, тропа интенсивности.
Сие напрямую связано с магическим именем и сообщается читателю в том же контексте. Война, драки и сражения, тюрьма или зона, выживание в экстремальных условиях, путешествия и битвы со зверями, восхождения на вершины и погружения в глубины — обычно транслируется что-то в таком контексте.
У меня было и такое, - может все из перечисленного, а может, только кое-что: уточнять не буду ( пусть эта часть моей биографии навсегда останется пространством для сомнений, домыслов, слухов и спекуляций ).
А, порою, описывается веер успехов: премии, медали, педали, лауреатство, а также — титулы и регалии.
Здесь я напишу по сути: вселенский магистр рыцарского Пути, посвященный в Три Ордена и Четыре Таинства ( остальное — не значимо ).
Шутка, конечно ( однако: в каждой шутке, есть доля шутки ).

Еще одна из формул моего пути — давать советы, что-то вроде визиря.
Благодаря оным, кто-то терял семью. Кто-то обретал. Кое-кто сохранял жизнь; некоторые — умножали деньги. Но самое главное — немногие находили свою душу и Смыслы.

Одной из самых крепких и драгоценных нитей в узоре моей судьбы было и есть глубочайшее Уважение к Учителям.
Некоторых из Них я видел нечасто и недолго; с некоторыми прожил концентрировано годы.
Наиболее неоднозначной стала фигура Антона.
Его Учительство для меня — и яд и лекарство: в свое время я чуть не умер от передозировки ним. Но: благодаря ему же, обрел много навыков вкупе с особым иммунитетом к особого рода Учителям Силы и Гнета.
Так или иначе, но я весьма благодарен и ему. Я Люблю и его, хотя напряжение якобы долга все еще вибрирует между нами. И еще, Антон научил меня как нельзя и не надо учить. Эссенция данного опуса: кроме Знаний и Силы и, даже, в первую очередь, Учитель должен обладать нетривиальными добросердечием и сочувствием (конечно, если речь идет не только о дороге Магии ).

Земной поклон моим Учителям и Небесная благодарность им же.
Имен я сознательно не называю, так как не хочу спекулировать на них ( некоторые — довольно известны в определенных кругах) .А также — дабы не создалась иллюзия просто компиляции того и сего.
Ибо — есть у меня, а я — у Него, еще и Безымянный Великий Учитель: Он даровал Вечный Сениябрь.
Последний — не придуман и не собран с миру по нитке; он проявлен спонтанно и без усилий.
Тем не менее, замечу, если я преподаю кому-либо ( с разрешения соответствующего Учителя ) конкретную технологию конкретной Школы — всегда, в такого рода обстоятельствах, с величайшим почтением, называю Источник.

Пока что, измерение таково, что мною течет путь " ухода в леса " , то есть вне доминирующего социума, его правил, законов и рекомендаций.
Для большей ясности, посредством контраста, это " путь вопреки" в проявленной его форме, особенно в диалоге со средним учеником.
Эссенция Вечного Сентября иная, но способных к ее постижению очень мало и потому необходим предваряющий опус противостояния среде.
Потом, сие как проблема и как напряжение снимается, оставляя, однако, опыт нонкомформизма в качестве одной из баз статуса «не-лоха».

Пару слов о роли Дамы в моей судьбе.
Женщина, всегда означала для меня особую святость, особое восхищение и вдохновение Чистой Альбы.
Никогда не видел ее приоритетно матерью, хозяйкой или наложницей.
Тем не менее — женщина, особенно некритично впитавшая ценности современности, невоспитанная и не открывшая Альбу в себе, отравленная жаждой власти и самоутверждения, есть опаснейший объект, передающий влияния измерений Нави (назовем, условно, сие так ).
Не вижу я также, мужчину и женщину, как два банальных ингредиента, необходимых природе и обществу с присущими только им, целями.
Любовное Сближение — святой и значимый опус Пути; источник наслаждения, вдохновения и Знания; одно из возможных обличьев Бога-живого. Но именно, зачастую, через его частичные аспекты ловятся обое в жестокие удушающие объятия Великой Матери...

Любить, быть вместе, - это особое искусство. Даже, в начале — особая Работа.
И чрезвычайно важно мастерство оптимальной Дистанции, эта мера наличия достоинства и чести в человеке.
Нельзя вбивать опус двойного сближения только в рамки семьи и детей, нельзя опошлять его похотью и жаждой комфорта.
Дети — нечто очень неоднозначное: нельзя сие, сам факт их наличия, оценивать жестко в двойственной системе.
Все зависит от обстоятельств
места, времени и свойств человека, а также, пары, хотящей дать новую жизнь. Ведь важно не само это наличие, а благо, даруемое ним всем существам ( то есть — ближнему).
Кому-то обрести детей — счастье и радость; для кого-то — тяжкое испытание; для некоторых — гибель.
Немаловажно отдавать себе отчет какое качество ты способен передать ребенку...

У меня — и есть, и нету детей. Ведь еще большой вопрос, кого считать родными.
Я передал и передаю свою Любовь — и в этом смысле, если говорить об интенсивности, - у меня много детей.
Если же речь о кровно-родственном эгоизме, то я бездетен, чем и счастлив.
А конкретно, породил ли я телеса чьи-то, оставлю сие в тайне, ибо так лучше будет.
Я не говорю «да», я не говорю «нет » - в том числе и на будущее.

Вечный Сентябрь, возможно, некое проявление, отвечающее на уникальные вызовы современности, как времени жестокого, тотального и интенсивного Смешения.
Само наше время ультимативно ввергает нас в лабиринт, взять, хотя бы, тот же Интернет вкупе с новейшими средстами коммуникации и свершившейся уже частичной роботизацией всего населения.
В этом бурлящем коме многое в старой формуле Пути не будет доступно для оперативного Делания...

Конечно, в данной автобиографии я, по ряду причин, некоторые моменты оставил за кадром.
Данная статья завершает семитомный опус и имеет место быть по причине того, что раньше или позже, кому-то, возможно, захочется чуть более понять ситуацию, посредством которой нечто передано.
Поскольку не все найдут ответ в многочисленных статьях сборников, я решил кое-что написать, дабы читатель сложил себе еще один, вполне мало значащий, фрагмент мозаики Вечного Сентября.

АРИСТАТА ЭТЕВИТАТ.

Да будет Благо всем.



* * *
Как спроецировать себя на сетчатку другой души так, чтобы хоть что-то чему-то соответствовало?

— Очень сложно.

Обычная автобиография, описывающая социо-события вообще ни о чем. Тем более, ежели сие — биография практикующего духовного Пути, не говоря уже — Мастера.

...Дядя Костя — брат папы: они смешали свою кровь с вином и так стали братьями. Этот нетривиальный муж почти удрал из СССР в 70-е, перелетев границу с Финляндией на воздушном шаре собственного изготовления; он был и йог; и гнал самогонку, пил через магнит, будучи уверенным, что все в порядке. В свое время нарисовал рубли, получил приговор — расстрел, потом замененный на 15+5.
Вышел через семь лет; семь лет воли — и опять семь лет в тюрьме, уже за хорошо нарисованные доллары.
Я его увидел после последней отсидки: он почти ослеп, но был полон своею особой радостью и собирался объехать вокруг земного шара...
Как-то раз, в 80-е, они с папой провели симпозиум, посвященный проблемам возникновения вселенной: сие действо продолжалось всю ночь и произошло под аккомпонимент 30 бутылок хорошего вина...
Романтики.

Кот — для нас, меня и папы, священное животное. Большинство носили гордое имя — Мурчик и знали весьма немало.
Когда я учился в первом классе к нам прибилась полу-лайка из Херсона, звали его Боба: он стал закадычным другом бати и меня.
Множество прогулок «на долину „,сопровождали радостные спирали носителя хвоста бубликом.
Кар — такое имя обрел спасенный нами с папой вороненок. Он пробыл у нас пару лет...
Эти три — пес, ворон и династия котов навсегда вошли в мою душу, - так я нашел особого рода наставников...

Мир трав пришел папиной долиной, которая обнимала одну из двух рек города с названием из семи букв.
Город-Чаша.
Липы.
Медовое лето и волшебный сентябрь.
Холмы вокруг.
Крик ворона...

Мед лип пролился для меня янтарным жуком — одно из теплых воспоминаний беззаботного детства. А священная анимальность сошла божествами, еще не слившимися в Дракона или в Единорога — Ежиком, Тигром и Олененком.
Они все сопровождали меня в ключевые моменты жизни.
Вереск и вербена задавали особые углы взгляда на мрачный, но кристально чистый, Север.
Я не люблю теплую и солнечную погоду, не люблю юг и жару.
Мне нравится, когда ветер похищает меня вместе с облаками, когда небо усеяно хмурыми тучами и приятная прохлада овевает мой прозрачный контур.

У рыцаря многое определяет наличие забрала, которое как бы отнимает лицо ( и третье имя вкупе с ним ).
Тевтоны — сыны осени и Севера. Тампль — это Храмы ( триада: Романика, Готика, Деревянное зодчество ) и попрание “ тайги » ;Странноприимный Орден Святого Иоанна научает реально любить ближнего, одевая на каждого хламиду паломника...
Щит — на нем Герб: знак второго имени и выражение формулы самовозврата себя себе.

Украина — это не есть название этой страны.
Сие — тайное имя людей перехода, людей перекрестка, которые — ни там, ни здесь; и потому — в сумерках; и потому — Наш Сентябрь.
Мон-Сен-Мишель — знак множества украин, через которые лабиринты мы идем к сияющей лампе на вершине горы.
Так любя Украину я вишу посередине, и мириады вещей возвращаются к своему Истоку.

В Карпатах есть озеро Орать, его местные еще, порою, называют Белым Озером.
А в романе Жан-Франсуа Намьяса упоминается озеро Орта, что на севере Италии.
Кто еще не понял: игры букв всегда не просто так.
Рота — это вращение, Колесо, Циркуляция.
А все вместе — Таро.
Особое таинство 22 Зеркал и 22 Ванн...

Волком воет одинокая Любовь.
Этот волк еще минуты назад нежно нюхал голубую колючку — такой рисунок, когда-то, подарил мне папа.
А моя Колючка живет на Су-ат.
Там происходило в свое время одинокое венчание.
Секунды соскальзывают в немоту, вечность преображается в крик, - кто я?
...
...знаю...
Просто поток.
Просто — умиротворение.
Прозрачная ярость Вечного Сентября.




|| Наш Авалон и Этот Грааль

Авалон...
Грааль...
Эти два звуко-света вызывают безусловный ответ узнавания у всех Наших.
Родина.
Янтарное сияние рыцарских доспехов и мечей; нигде не случившееся ранее и позднее, уникальное Равновесие в недвойственности Апофатики и Катафатики Бога, что, собственно, и есть Всеполная Истина.
Последнее наиполнейшее Посвящение...
Его следы в Романских и Готических каменьях, взлетающих в Небеса и нисходящих в долы; в формуле Рыцаря-Монаха, которая свела несводимое...
Третий, тайный, венчающий собою Трикуту Исконного Смыла, - Адепт Нашего Искусста...
Приход к сокрытому Андрогинату, посредством " высушивания слизи " и культивации сущностного мужского начала в среберном объятии Альбы.
Исток Мон-Сен-Мишель, кристалл Шартра, лампа-светильник Реймса, Аврора Амьена, Нотр-Дам-де-Пари, лес, недалеко от Ренна...

Наш Авалон.

Нет, его не найти ни на картах, ни в истории подлунных земель.
Это: Чистое Измерение, в которое можно вплыть на хрустальном челне прозрачной души.
И Корнем Его Проявления является Чаша Грааля, которая — и Камень, и Меч, и Ключ...
И... Куст Роз у храмовой калитки.
И — трепетание кристалла, который не кристалл...

Наши — ищут Грааль. Ибо, когда находят, - обретают Авалон.
Идя в Авалон, можно обрести Грааль.
Доступно сие — только носителям лазурной Королевской Крови.
Небо под кожей, море неба — в жилах, океан — в глазах...

Когда-то Весною, в граде Иерусалиме, при Понтии Пилате, был мучим и Распят Сын Божий.
Он умер.
И на третий день Воскрес.
Тоже Весною...

Лонгин избавил Спасителя от дальнейших мук ударом копья, а Иосиф Аримафейский собрал драгоценный Тайный Огонь в Чашу.
Когда-то Христос омыл ноги своим ученикам...

Король-Рыбак уводит общину на Запад, а вместе с ним Сокровенная Чаша.
Авалон.
Случилось сие в Сентябре.

Весна Распятия и Воскресения.
Осень Грааля...

Вечный Сентябрь дыхания Чаши и Авалона сквозь и посредством друг друга.

Наши Храмы эманируют упомянутую Чистую Страну; своим присутствием держат мост Туда.
Оттуда, к нам, прилетают первые падающие листья: звезды святости, когда-то бывшие гвоздями и терниями мук Спасителя.
Кровь проникает в Кровь, двое становятся Одним и восхищение отменяет рок.

Ищущий да найдет.
А пока не нашел — пусть не перестает искать.

Наш Грааль и этот Авалон ждут возвращения своих верных Сыновей и Дочерей.

Дверь в Тайну открыта всегда.


|| Узоры

См. здесь -