Генерал Гена

Брюрер тихо сидел в клетке, жадно прислушиваясь к разговору научников. До него доносилось невнятное бормотание: «Аллели являются разными формами одного гена…» Брюрер облизнулся, беззвучно задвигал губами, и вдруг внятно и чётко произнёс: «Гена».
Гул дискуссии оборвался, и в наступившей тишине научники в недоумении обернулись. Посторонний в лаборатории! Нужно вызвать охрану! Однако где ему тут спрятаться, не под клеткой же брюрера он сидит?
Явно довольный, что все смотрят на него, брюрер приосанился, одёрнул халатик, и уже более уверенно повторил: «Гена!»
Всеобщему восторгу не было предела. Забыв об осторожности, они ринулись к клетке, наперебой окликая смышлёного обитателя Зоны и протягивая ему шоколадные печеньки.
Печеньки пришлись брюреру по вкусу. Покрывая выпуклое брюшко горой крошек, он смачно хрустел угощением и охотно выговаривал: «Гена, гена, гена!»
За брюрером было установлено круглосуточное наблюдение, и уже через месяц научники решились на беспрецедентный по смелости эксперимент: выпустили брюрера на свободу прямо в лаборатории. Прошлёпав босыми ножками по полу, брюрер немедленно уселся во вращающееся кресло, крутанул его, достал из кармана запасённую печеньку и довольно воскликнул: «Гена!»
Для изучения феноменального брюрера был собран международный симпозиум. Безопасность была обеспечена на должном уровне: на одного научника приходилось по десять военных.
Военным тоже пришелся по нраву немногословный, но дисциплинированный брюрер. Дисциплина в армии – это главное, а разговоры разговаривают пусть гражданские. По рекомендации высокого начальства брюрер был принят на военную службу, и, с учётом выслуги на территории Зоны, уже через месяц был произведён в младшие офицеры.
Служба давалась ему легко и нисколько не надоедала. Он целыми днями маршировал, чистил винтовку, чертил какие-то линии на карте местности, временами многозначительно изрекая: «Гена!» В конце концов, все решили, что это его фамилия, и так к нему и обращались: сначала «лейтенант Гена», со временем – «полковник Гена», и в один пре-красный день Гене присвоили звание генерала.
А генералу, как вы понимаете, просто необходим адъютант. Молчаливый, исполнительный адъютант Хорк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся банальным снорком, обладал неоспоримым преимуществом: он вообще не умел читать, поэтому неразглашение военной тайны было гарантировано. Максимум он мог слегка пожевать депешу, но вообще бумагу есть не любил. Почерк генерала Гены никто не мог разобрать, да это и не требовалось. Все и так знали, что обязаны делать, поэтому служба шла своим чередом.
Между тем человечество страдало под гнётом экономических кризисов, предпринимая отчаянные попытки их преодолеть, и, наконец, оказалось на грани мировой войны. Генерал Гена в политике мало что понимал, да и в экономике тоже. Он только заметил, что шоколадных печенек поубавилось, а это его никак не устраивало.
Как-то раз, явившись на командный пункт в сопровождении верного Хорка и не обнаружив там любимого лакомства, генерал начал планомерно заглядывать во все шкафчики, горестно приговаривая: «Гена?»
Одним неловким движением он задел на пульте какую-то красную кнопку, после чего на экране большого компьютера замелькали непонятные надписи и почему-то начался обратный отсчёт.
При счёте «три» в одном из последних ящиков генерал Гена нашёл-таки заветные печеньки, радостно всхрюкнул и с готовностью уселся в кресло. Рядом на корточках примостился адъютант Хорк, теребя в беспокойных пальцах листочек бумаги.
На экране картинки мелькали одна за другой, появилось изображение какого-то взрыва и надпись: «Цель успешно поражена». Дальше ничего не показывали, поэтому генерал Гена почесал спину через китель, слез с кресла и пошёл домой. Хорк поскакал за ним, так как не терпел одиночества.
Экран компьютера освещал командный пункт ровным холодным светом. Так генерал Гена положил конец войне.