Алиса

Нашей кошке Алисе посвящается.

Мы взяли её к себе двухмесячным котёнком. Она легко убиралась на ладошке.
Моему сыну Серёже тогда было 9 лет, и он к тому времени успел перетаскать к нам домой неисчислимое множество подобранных на улице, бездомных, больших и маленьких кошек, котов, котят, собак и щенков. Никто из них долго у нас не задерживался по причине того, что были они все уличными, свободолюбивыми, и после того, как каждого из них отмывали, высушивали и кормили, рвались обратно на свободу.
Гуляя по Покровке, где каждые выходные стоял приют для бездомных животных, собиравший на пропитание его обитателям, мы часами простаивали около клеток, и как-то разговорились с попечительницей этих бедолаг о том, что мы с сыном оба заядлые кошатники, умираем – любим этих симпатяг, но оба аллергики, и боимся брать домой животных. Она сказала, что тогда нам надо брать не кота, а кошку, и не с улицы, а от домашней кошки. Объяснила тем, что кошки более чистоплотные, менее вонючие, и уже приученные к туалету.
Прошло несколько дней, и вдруг мне звонит знакомая из соседнего подъезда, и предлагает взять у её родственницы маленькую кошечку. Её кошка родила троих котят, двух котов, и одну кошку. Котов разобрали, а кошку никто не хочет брать. Ну а нам как раз была нужна кошка. Мы поехали. Когда мы вошли к ней в квартиру, то двух котят увидели сразу, и спросили – которая наша. Оказалось, что это коты, а наша очень пугливая, и спряталась в диван. «Ну-у, нам такую не надо. Нам надо ручную, ласковую, чтобы её гладить, играть с ней, а эта дикая,» - разочарованно протянули мы. Хозяйка бросилась уговаривать нас, что она к нам привыкнет, и все будет нормально, рассказывать какая она умница и чистюля. «Котов пришлось приучать к туалету, а эта сама пришла, сделала, и ушла. И молоком из блюдца, когда стала их поить, коты в блюдечко лапами лезут, фырчат, лапы в молоке, морды в молоке, вокруг на полу молоко, а кошечка пришла, села около блюдечка, хвостиком обернулась и начала пить, и ни одной капельки нигде!» - уговаривала нас хозяйка. Выудив её из дивана и посмотрев на неё, решили забрать. Она была очень пушистой, чисто белой, в чёрном беретике, и с чёрным хвостом. Хвост был шикарный, длинный, пушистый, как опахало. Но самое очаровательное было это глаза! Они были большие, круглые и очень умные. Хозяйка назвала её Алисой, мы решили оставить как есть. Пугливой Алиса оказалась до ужаса. Всю дорогу она жалобно мяукала за пазухой у Серёжи, а как только переступили порог нашей квартиры, и выпустили её из рук, она моментально исчезла непонятно куда. Мы облазили на четвереньках всю квартиру, но Алиса как сквозь землю провалилась. В конце концов я отступилась и начала готовить. Когда мне понадобилась сковородка, и я залезла в нижний отсек газовой плиты, то увидела, что в сковородке, обернувшись хвостиком, сидит наша пропажа! Оказалось, что в задней стенке плиты было небольшое отверстие, и она, пробравшись за тумбочками, залезла в него и устроилась в сковородке. Вылезать из своего укрытия она не хотела, и на мои попытки извлечь её оттуда, жалобно и пронзительно мяукала. Сидеть у нас на руках она тоже не любила, не любила, когда её гладят, и после каждого нашего поглаживания яростно вылизывалась от макушки до кончика хвоста. Вообще Алиса оказалась на редкость чистоплотной кошкой, и мы шутили, что на нашу кошку надо вешать табличку «Руками не трогать!». Наблюдая за процессом взросления нашей питомицы, я не переставала удивляться её интеллигентности, и я бы даже сказала, аристократизму. Она не прыгала со шкафов нам на головы, как это любят делать многие коты и кошки, она вообще не лазила по шкафам, не висела и не качалась на занавесках, срывая их вместе с карнизами.  Хотя была не прочь понаблюдать за «этими двуногими» с холодильника. И она понимала абсолютно всё, что ей говорят. Мало того, она вступала в разговор, и нам тоже было совершенно очевидно – что она пытается нам сказать! Но вот словоблудием она никогда не страдала. Рот открывала только по мере надобности. Даже есть она просила молча! Она просто садилась около мойки или плиты и ждала, когда на неё посмотрят. Когда я поворачивалась к ней, она молча начинала облизываться от уха до уха. Это означало, что её пора кормить. Первые годы жизни, когда мы еле-еле сводили концы с концами, и себя-то не знали, как прокормить, у неё был бедный, но строго утверждённый ей самой рацион. Завтракала она за общим столом, стоя задними лапами на табуретке, из блюдечка с голубой каёмочкой, сухим кормом. Одним и тем же. Обедала куриной головой, а ужинала каспийской килькой. Только каспийской, и никакой другой! И только в таком порядке! Нельзя было дать на завтрак куриную голову или кильку. Только за столом, с блюдечка сухой корм. В своих пристрастиях она была довольно постоянна и придерживалась их много лет. Звонка в дверь или домофон она не любила всю жизнь, и старалась «залечь на дно», если приходил кто-то посторонний. Зато своих чуяла за версту, и бросив все свои кошачьи дела, бежала встречать к порогу.
Если мы приходили домой, и в прихожей нас не встречала Алиса, сразу было понятно, что она где-то чего-то нашкодила и спряталась от наказания. И вот тут начиналось самое смешное. Что именно она натворила мы, как правило, находили быстро, и начинали искать кошку, чтобы доступно объяснить ей, что так больше делать нельзя. Но раньше, чем мы её находили, она выдавала себя громким мяуканьем. Видимо страх перед расплатой был так силён, а она прекрасно понимала, что сделала гадость, делать которую не следовало, что её нервная система не выдерживала пока мы её найдём сами, и она начинала вопить от ужаса. После этого кошка извлекалась из укрытия и начинался процесс воспитания. Надо сказать, что она была на редкость умной и обучаемой. Что можно, а чего категорически нельзя, усваивала довольно быстро, и если всё-таки делала что-то, чего нельзя, то всегда чётко понимала, что за преступлением последует наказание. Но процесс воспитания не был односторонним. Она нас тоже воспитывала. Приучала носиться по магазинам в поисках её еды, вовремя менять воду и корм, вычёсывать её, мыть туалет, и конечно же развлекать. Она совершенно искренне считала, что она тут главная, а мы у неё в услужении. Иначе зачем ещё нужны эти двуногие. Но всё менялось, если кто-то из нас заболевал. Чаще всего у нас болели головы. Она приходила на кровать к больному, укладывалась, причём обхватывала собой всю голову и просто впечатывалась животом в больную голову. И так лежала сколько считала нужным.
Однажды у меня начался сильный сердечный приступ, я была дома одна, и дверь в мою комнату была закрыта. Первые годы жизни Алисы я не разрешала ей заходить в мою комнату, и она это правило соблюдала. Если я сидела в своей комнате, и дверь была открыта, то она подходила к порогу, останавливалась и вопросительно мяукала. Если я говорила: «Ну ладно уж, заходи!» - она радостно забегала. Но если я говорила: «Нельзя!» - она грустно опускала голову, разворачивалась и уходила. Или укладывалась за порогом, в прихожей. Иногда строила глазки и пыталась уговорить: «Мяу, ну мяу!» Но в тот день она как с цепи сорвалась. Она с утра яростно мяукала и скреблась в дверь. Я кое-как сползла с постели, открыла дверь, и снова легла. Алиса пулей влетела в мою комнату, рванула на кровать, и улеглась на меня в области сердца. Она не вставала ни есть, ни пить, ни в туалет. Целый день она верой и правдой отлёживала на мне, и к вечеру мне полегчало. Я тогда ещё не знала, что у меня серьёзные проблемы с сердцем, и никаких лекарств, снимающих приступы, у меня в доме не было. Я до сих пор считаю, что тогда Алиса спасла мне жизнь. Я не осталась в долгу. Много лет спустя я спасла жизнь ей.
Однажды мы оба сильно заболели, и нас развезли по разным больницам. Сына в детскую, меня в городскую. Алиса осталась одна в квартире. Соседка с верхнего этажа согласилась ходить кормить её и присматривать. У меня была высокая температура, и мне понадобилась чистая ночная сорочка. У подруги были ключи от квартиры, и она взялась съездить к нам домой и привезти нужные вещи. Когда она пришла ко мне в больницу, то первые её слова были: «У тебя такая ласковая кошка…». Я чуть не поперхнулась, и мы хохотали, пока подруга рассказывала, как наша недотрога стала чуть ли не ручной! Примерно через 2 недели температура у меня спала, мне стало полегче, и я отпросилась на выходные домой помыться. Забрала из детской больницы сына, тоже на выходные, и в пятницу вечером мы приехали домой.
Едва мы открыли дверь в квартиру, к нам бросилась обезумевшая от счастья Алиса. Она разрывалась между нами, не зная к кому первому броситься, металась от меня к Серёже, и ни на шаг от нас не отходила, тёрлась об ноги, лезла в руки, чтобы её погладили. Кошку было не узнать! Так продолжалось весь вечер пятницы и субботу. А в воскресенье она решила, что мы вернулись насовсем, и опять включила недотрогу. Но в понедельник утром мы снова оба уехали в больницу, ещё на две недели… Её разочарование было жестоким… Зато, когда нас выписали и мы вернулись домой окончательно, встреча была не менее бурной и радостной, и больше Алиса не шарахалась от наших поглаживаний.
Однажды по местному телеканалу объявили какой-то конкурс для детей, у которых живут домашние животные. Мой ребёнок всегда был самостоятельным в принятии решений, даже в детские годы, и он позвонил на телеканал и рассказал про нашу кошку. Пока я, ни о чём не подозревая, работала, к нам домой приехала съёмочная группа, и отсняла сюжет про нашу кошку. Как она завтракает за столом из блюдечка с голубой каёмочкой, как возлегает с умным видом на учебнике физики, взяли у неё интервью. Натурально. Задавали ей вопросы типа, любит ли она сосиски, подносили к морде микрофон, и она в него мяукала. Причём на разные вопросы мяуканье было разным, и даже непосвящённому было понятно – «да» это или «нет». Когда микрофон подносили и задавали вопросы Серёже, она помалкивала, хотя сидела у него на руках, и микрофон проносили к нему мимо неё.
В общем, на следующий день наша кошка стала звездой экрана, и только ленивый не прибежал ко мне на работе и не позвонил с известием, что видели по телевизору моего сына с нашей кошкой, и какая она у нас красавица и умница!
Этот ролик крутили на телеканале больше двух лет, и я уже стала шутить, что пора бы нам гонорар платить.
 Даже когда она стала взрослой кошкой, она всё равно осталась маленькой, я бы даже сказала, миниатюрной, и мне совершенно непонятно было, как в этой маленькой головке убирается столько ума, а в этом миниатюрном тельце, столько любви, дружелюбия и благородства. Мы в шутку звали её «учёная кошка-секретарь», и говорили, что наша кошка – ходячая энциклопедия, на любой вопрос даст ответ.
Она сама создавала ритуалы, которых строго придерживалась. По утрам, как только я просыпалась и выходила из своей комнаты, она выскакивала оттуда, где была, и приветствовала меня бодрым «мяу». Потом мы с ней шли на кухню варить кофе. Она терпеливо ждала, когда я сварю и перелью кофе в чашку, и мы с ней шли на мою кровать пить кофе. Я усаживалась с подушками под спиной, а она укладывалась на мои больные коленки, и мы вместе пили кофе. Как только я делала последний глоток, она вставала и уходила. Как она узнавала, что этот глоток последний, мне неведомо до сих пор. Когда Сережа ложился спать, она приходила на его подушку и начинала вылизывать ему голову. Старательно, увлечённо, с мурлыканьем. Если она хотела «простой человеческой ласки», как шутили мы, то она начинала тереться об ноги и всячески изображать свою благосклонность. Стоило протянуть к ней руки, и она буквально впрыгивала в них, требуя гладить её говорить какая она красавица и умница. Серёжу она любила безумно. Когда он брал её на руки, она передними лапками обнимала его за шею, и своей щёчкой терлась об его щёки, сначала об одну, потом о другую, а потом начинала вылизывать его уши. Когда он возвращался вечером домой, она встречала его в прихожей, и между ними начинался разговор. Со стороны это выглядело безумно смешно. Стоят в прихожей друг напротив друга мой сын ростом 180, с опущенной вниз головой, и маленькая Алиса с задранной вверх головкой и разговаривают:
Алиса – Мяу, мяу.
Серёжа – Ну давай, рассказывай как день прошёл.
Алиса – (вздохнув) Мяу. Мяу-мяу.
Серёжа – Да ты что?
Алиса – Мяу.
Серёжа -  А ты чего?
Алиса – Мяяуу! Мяу, мяу!
Серёжа – А они чего?
Алиса – Мяу! МЯУ! МЯУ.
Серёжа – А ты чего?
Алиса – Му мяу.
Серёжа – Понятно. Трудная у тебя жизнь.
Алиса (согласно) – Мяу-мяу-мяу.
Так могло продолжаться пока не надоедало Серёже.
Хоть учёные и говорят, что у кошек нет мимических мышц, и они не могут улыбаться, но выражать довольно широкий спектр эмоций, от заискивания и удовольствия до грусти, разочарования, и даже презрения, наша кошка могла очень даже легко. Выражение её лица и глаз (мордой назвать эту часть тела язык не поворачивается), всегда очень ярко выражало её настроение и отношение к ситуации или предмету. И всегда на удивление совпадало - смысл наших слов и ответная реакция на них. А уж об интонациях её мяуканья и говорить нечего! Всем всё было понятно. Так же, как и ей про нас. Слово «мама» она вообще проговаривала довольно чётко, и употребляла его только как обращение ко мне: «Мам, ну мам!», если хотела меня на что-то уговорить.
С возрастом она стала настолько пушистой и длинношерстной, что, вычёсывая её, легко можно было насобирать на пуховые варежки и носки. У неё было шикарное белоснежное пушистое жабо и умопомрачительные белоснежные штанишки. Когда она важно вышагивала по квартире, подняв высоко вверх свой прелестный длинный, густой, похожий на опахало, хвост, и покачивая своими штанишками на маленьких лапках, мы только что не плакали от умиления.
Она прожила у нас 16,5 лет, но я до последнего дня не преставала удивляться как она понимает абсолютно всё, что мы говорим. Первый раз она меня поразила, когда Серёжа уехал на 2 дня в Троице-Сергиеву Лавру, и она обнаружила, что его нет дома. Она подошла ко мне и между нами состоялся диалог:
Алиса – Мяу? Мяу? (где Серёжа?)
Я – Что, не нашла?
Алиса – Ме-е.
Я – Сходи ещё поищи.
Алиса идёт, обходит всю квартиру, возвращается ко мне, и опять говорит:
Ме-е-е (нет).
Я – Уехал. Вечером приедет.
Алиса – (тяжело вздыхая, грустно) Мя-я-у-у.
Такие разговоры мы с ней вели на протяжении всей её жизни. Она прекрасно понимала нас, а мы её. Как-то раз я готовила ей кильку, задумавшись о чём-то своём, и вдруг понимаю, что что-то не так. Обычно молчаливая Алиса сидит около мойки и орёт на меня самым непотребным образом. Я от удивления чуть нож не выронила, и говорю ей: «Ты как со мной разговариваешь?». Кошка закрывает пасть и смотрит на меня. Я опять: «Ты как с мамой разговариваешь?». На морде появляется заискивающая улыбка и кошка елейным голосом говорит: «Мяу!» Меня разобрал жуткий хохот от такой резкой метаморфозы. Вообще развлекала и смешила она нас постоянно. Она несла такой заряд позитива, любви, добра и доверия, что впору некоторым людям поучиться у неё. Мало того, она ещё умела сочувствовать, сострадать и кидаться на помощь. В то время, когда многие люди понятия не имеют о таких вещах. И ещё, несмотря на свою природную пугливость, даже трусливость, она была очень храброй кошкой. Она всегда кидалась защищать Серёжу, когда он был ещё маленьким, и я наказывала его за какие-то проделки. По просту говоря, лупила. Алиса бегала вокруг нас и истошно орала, громче Серёжи, пытаясь таким образом отвлечь внимание на себя и избавить от порки своего любимого. Однажды она вообще поразила меня в самое сердце своей храбростью и самоотверженностью. Дело было так: к нам нагрянул мой бывший муж, Серёжин отец, якобы пообщаться с сыном. Был он на веселе и весь прокуренный. Наша чистюля была непривычна к таким омерзительным запахам и спряталась под батарею подальше от этого чужого вонючего мужика. Но когда он, играя с Серёжей, защекотал его до невозможности, и ребёнок уже просто орал, пытаясь вырваться из его пьяных лап, случилось то, чего никто не ожидал. Наша трусишка, видимо собрав в кулак всю свою кошачью волю и храбрость, вдруг пулей вылетела из-под батареи, и как львица набросилась на этого страшного, вонючего монстра! Ударила его по ноге своей мягкой кошачьей лапкой, и стремительно скрылась опять под батареей. Он даже ничего не почувствовал, но мы кошачий поступок оценили по достоинству и зауважали нашу трусишку.
Однажды мы с сыном ездили по магазинам и, вернувшись домой и открыв дверь, нас как всегда в прихожей встретила Алиса. Она бросилась обнюхивать пакеты, а я решила приколоться и говорю: «Алис, а мы тебе ничего не привезли», и тут же горько пожалела о своей дурацкой шутке. В один миг любопытство сменилось жесточайшим разочарованием и натуральным горем на маленькой кошачьей мордочке, и я с удивлением увидела полные слёз глаза Алисы. Я не могла поверить – кошка готова была заплакать! Слёзы стояли у неё в больших круглых глазах и готовы были сей момент пролиться, и я торопливо заговорила, взяв её на руки: «Алисонька, кисонька наша любимая, прости меня, я пошутила. Ну разве можем мы оставить тебя без твоей любимой еды!» Я бросилась показывать что мы ей купили, она успокоилась, а мне стало стыдно за свою дурацкую шутку, и я в очередной раз поняла, что наша кошка понимает абсолютно всё, что мы говорим.
Мы прожили с ней больше 16 лет, и по крайней мере последние 6 лет вообще перестали воспринимать её как кошку. Она была очеловеченным членом нашей семьи, полноценным, понимающим абсолютно всё и принимающим деятельное участие во всех семейных мероприятиях. Особенно она любила семейные посиделки на кухне по какому-нибудь поводу. Она выжидала в прихожей, когда начнут разливать вино, и подходила к моменту произнесения тоста. Не далеко от стола она садилась и слушала тост. Потом начинала сидя малюсенькими шажками двигаться от одной табуретки к другой, заглядывая проникновенно в глаза каждому, и ожидая свою порцию вкусненького. Собрав дань со всех, она гордо покидала кухню, но к следующему тосту неслышно возвращалась, и всё повторялось. Когда тосты заканчивались, а Алиса перепробовала все мясные и рыбные деликатесы со стола, она уходила с таким видом, что не очень-то мы ей и нужны. Мы каждый раз от души хохотали над такими интеллектуальными вымогательствами. Она никогда не клянчила, она делала так, что ей отдавали сами.
Я понимала, что так будет не вечно, кошачий век не долог, но, когда в 15 лет она собралась умирать, я оказалась совершенно к этому не готова. Мы отвезли её к ветеринару, и узнали, что на нашей кошке нет живого места. Поражены все органы. Но лечение ей всё-таки назначили. Серёжа делал ей уколы и запихивал таблетки, я вливала шприцом травяные отвары, но, когда поняла, что положительной динамики нет, взмолилась Богородице, которая по преданию любила кошек. Я плакала и молила продлить жизнь нашей Алисе ещё на 2 года. Я говорила, что за это время я приучу себя к мысли, что нам придётся расстаться, и смогу отпустить её.
Я искренне верила в это. Я не подозревала, что отсрочка приговора ничего мне не даст. Я знала только одно, что сейчас я с ней расстаться не могу.
Мои мольбы были услышаны. Алиса поправилась, но оставалась худенькой и слабенькой, несмотря на все мои попытки откормить её. Она дарила нам радость общения и приносила в семью мир и позитив ещё год и 3 месяца.
Когда я поняла, что время, отпущенное Алисе по моей просьбе, истекает раньше, чем я просила, я уже смирилась, и стала молиться о том, чтобы она умерла не зимой, потому что непонятно где и как её хоронить. Я просила – пусть это будет весна, лето, осень, только не зима. Я уже придумала где мы её похороним. Далеко за городом есть старое деревенское кладбище. Там похоронены мои бабушка и дедушка. Место очень красивое, вдали от дорог, деревень и суеты. Там тишина, покой, и какая-то благодать. Как в песне Высоцкого. Вот рядом с этим кладбищем я и решила похоронить Алису.
За три дня до смерти Алиса перестала есть. За сутки – пить. В день её смерти она осталась дома одна с Серёжей. Мы с мужем уехали по делам. Утром, это была суббота, я уже понимала, что счёт идёт на часы, и я опять стала молиться Богородице. На протяжении двух часов я молила, чтобы Богородица послала нашей кошке Алисе быструю и лёгкую смерть, избавила её от болей, мучений и страданий. Потом я уехала.
В 18.30 у нас в машине отклеилась и упала мне на колени автомобильная икона, на которой есть и изображение Богородицы. А через пять минут позвонил сын, и сказал, что Алиса умерла…
Богородица послала мне знак, что она её забрала, и мою просьбу выполнила. Сын рассказал, что перед смертью Алиса стала жаться к нему, и он, понимая, что она умирает, лёг рядом с ней на пол, она прижалась к нему, а он гладил её, говорил, как он её любит и просил прощения за нанесённые в детстве обиды. Мой мальчик, он тоже любил её, он жил с ней с 9 до 25 лет, она лежала вечерами на его компьютерном столе под лампочкой, или на клавиатуре, спала вместе с ним, он катал её по квартире на своих плечах, приносил вкусняшки, играл с ней, она вылизывала ему голову и обнимала лапками за шею, она закончила с ним школу и университет, возлегая на его учебниках, методичках и чертежах. А сейчас он лежал рядом с ней, пытаясь хоть как-то облегчить её агонию.
Надеюсь, она умерла счастливой, рядом с ней до последнего вздоха был тот, кого она любила больше всех, и который любил её.
Наша Алиса родилась 27 февраля 2000 г. и умерла 06 августа 2016.
Похоронили мы её, как и задумали, не далеко от старого деревенского кладбища, под молодыми берёзками. Воткнули в могилку столбик с фотокарточкой.
Возвращаясь домой, мы с сыном говорили, что наша кошка жила как человек, и умерла как человек. Никого не побеспокоила, с работы не сорвала, никаких планов не нарушила, умерла в выходной, вечером, молча, не проронив ни стона, ни звука.
 Не каждый человек так достойно проживёт и умрёт, как наша Алиса.
Светлая ей память! Она навсегда останется в наших сердцах и мыслях, как один из лучших представителей кошачьей породы.
Р.S. Оказалось, что к смерти подготовиться нельзя. 
Я, возвращаясь домой и отпирая дверь, ещё долго буду ждать, что за дверью меня встретит Алиса.  И пить утренний кофе с её фотокарточкой, вприхлёбку со слезами.  Её место не заменит никто, как никто не может заменить ушедшего близкого человека. Второй такой умницы и красавицы нет. Надеюсь, что сейчас ей хорошо, она прожила правильную жизнь и, быть может, попала в какой-нибудь кошачий рай.
А сыну я, спустя несколько дней, сказала:
«Теперь ты знаешь, что такое смерть. Смерть близкого и любимого. У тебя в жизни ещё будут потери, они неизбежны, но самую первую потерю ты не забудешь никогда. Держись, сынок, это всегда очень тяжело. Но жизнь, тем не менее, продолжается.»

Август 2016 г.