Безмятежность Савелия Меркулова - Зарождение Агент

Кружева - Продолжение

Каждому предмету владелец – никто.
Каждой тайне – свой хранитель.
Агент – раз на то пошло -
Проведёт в заветы Тайн, особую обитель
Когда жить осталось самую малость, Тебя навестит Он (или Она): Агент.
Прежде, чем история закончится, явится агент: снимет суть хитросплетений и осветит всё до крайней тени; сменив шрифт, берусь пересказать осевшую в памяти историю, что я удобрю Воздухом Любви, водой Трепета и Светом Интереса.
Ветер/Море
PG – 13
     Эй, Опомнись! Она покидает – Тебя – в даль недоступия, - а Ты даже не посмотришь?! Прости Её наперёд, заведомо, - крикни вслед: эскизы шажочков донесут Тебя Ей; Верь в себя, Верь...
     Ты робок – слишком. Опомнись: лик повис над горящим зонтом, когда возлюбленная утопает в единицах Заката; Твоя Луна обернулась Солнцем – и ушла, ушлая...
-Я Люблю Тебя, просто, - шёпот нагнал, обернул и был таков.
*
Посвящается Надиктовавшей. Читай, забудь – после.
Хорошее, доброе, - желаю передать.
;
Ветер/Шёпот
-Расскажите о себе в пяти словах
-Не знаю ни кого глупее. Теперь Вы.
-Не знаю ни кого умнее.
-Лучшая вариация, - когда наоборот – комедия.
-Знаете, Вы – самый удивительный Человек из мною когда-либо встреченных, мне было бы жаль такого потерять...
-Необычно – скажу, непривычно – от девушки на первый взгляд сумбурной, слышать столькую рассудительность, серьёз и удивление; история вспомнилась. Пришлось мне, по велению ослабшего рассудка (странно: мы заботимся о чём-то первую часть жизни, а вторую – оплакиваем; упущение – символ зрелости, - когда я – ребёнок), засидеться в поисках маленьких мифов, - воображение слилось со зрением, симбиоз выдал волшебный, немного страшный но отвсюду близкий, сон... И с ним крушатся старые мифы:
     Восьмеро расположились в покоях мягкости девяти лавчонок среди Садов Красоты, на девяти скамьях постарше зелёного Осеннего Сада в осадке весенних листьев; окта безразлична, слитна и нераздельна. Круг не замыкается – место вакантно... Мы не знаем – даже я – кто достоин; пространство разминулось белёсыми трещинками, каждый поднял голову и услышал персональное обращение голоса достаточно живого для эмоций, исключительно командного для чувств, - голос диктовал – женский – указания агентам:
«Добро пожаловать в Сад Мудростей. Комплексы и психика стёрты, добавлена возможность неограниченности сознанием»
-Процветайте. Расскажи о себе, что любишь и чего желаешь; душа изберёт нужного – с ним станется комфортно и ни в коийем случае – дискомфортно. Особенный, спрячет собственное что-то где-то и умолчит (в угоду спокойствию); мы исправим, в случае неустройства... Вспомните лучшие фрагменты – мы восполним пропуски историй и облегчим страдание.
     Наша метода исключительна и дозволяет освобождение. Мы исправим всё и покараем агентов. Доброй Ночи.
*Зима
~Мы проникаем в черепные полости десяткам несуществующих тысяч и отмечаем особость каждого – по внутренним контурам кондора и внешним линиям лилий. Каждый что-то да отрицает. Другой избегает избранности. Наименьшее известно им.
     Видение переносится в обыкноту – одну из многих и многую из одних: обиталище кофейного послевкусия и огонька в заспанных глазах уставших душ. Секретно вкусный кофе подают тем, кто попросил «двойной корицы»; мы видим – девушка подходит, - наделяем ту качествами слушателя, вручаем планшет на обеденное место, придавливаем кипой листов и размещаем за ушко карандаш. Дадим описание в пару строк:
     Она одета узостью кофейно-чёрного официоза пониз клетчатоизумпудного пиджака умершей сестры-школьницы. Ступни в незакаблукизированных туфлях угольных четвертьтонов. Хвостик локонов до лопаток – поверх узора патоки; снежная рубашка просвечивает ярчайшие формы; мир ограничен прорезью очков.
     Она меланхолична и легковозбудима, планшет в ручке – правой, ручка в ручке – левой. Взгляд рассудителен, девушка – умелый слушатель. Нравится венецианский стиль, музыка барокко и Prestissimo всех – и каждого – композиторов.
     Элегантность множественна – и не чужда – тенью оттиска пяти эллегий вдоль жестов и манер, - девушка верит в себя... Она придёт – попроси – и запишет нужное себе в бумаги, - произноси, изрекай шедевр своей Жизни, сквозуй напоследок: смакуй.
     Имя минимально, тело сочло дитя оплодотворённым с женской внешней сутью, - мы изменили Её собственным появлением, - Она позвонит, скоро, в разрез плоскостям, прошлостям, пошлостям...
     Молодой – душой (полураскрытым бирюзовым блокнотом м наставлением женского почерку) и взглядом тысяч изумрудов в лунном росчерке – Человек пугал и распугивал окружение видом внутренним(и никогда – внешним), - малостным выдаванием того, что знает малость большее во всём всё и вся (и преступил граньку общедозволимого/допустимого), - потому встречает вышеописанную героиню разлитого на Него в спешке рассмотрения мокко и шлейфа лучезария.
     Она засмотрелась в Его блокнот, почерк понравился Ей (почерк человека, проделавшего немалый интеллектуальный труд): по-своему аккуратные заглавные литеры в левом верхнем крае сливались рекой прозы и запускали течение стечений фразой «Весенний Утренний лес не был разборчив – он дарил Красоту всем», - дальше – Её удивление и Его испуг.
     Под Его ногами, под столиком и на полу, статья разорванной газеты пошлых лет рисовала карикатуру (или аллюзию?) на место свершённо-совершённого преднадступления: обведённый мелом труп отведывает упавший тортик – не без помощи орудия своего убийства.
Интересное начинается ровно здесь – не отрывно от жестикуляций, ухмылок, кмилений, примирений и иных – обделённых смысловой нагрузой – жестов. – ОНО спрогрессирует продолжения свершений. Она представится толи на «У», толи на «О», толи на «П», толи на «Ю», - что не есть важно, ведь он прослушал и это – и то, сидя в свету диванного полуквадрата в тьме комнат, смотря Её меж глаз – и чуть-чуть, на капельку, выше.
*
     Странно, что Он вышел сегодня (История – полагаю – нелинейна, в нашем случае), - не суть. Начинается Диалог (начинает Она):
-История интересна – Ты зацепил с первой фразы... Жаль, кофе испортил. Прости.
-Это копия, я пишу по памяти: перепроживаю, жонглирую и колорирую. – Он развёрнут к Ней, едва (свернуть шею сталось втрое – нет, вчетверо – сложнее, трудней и тяжелее).
-Можно услышать её?
-Произведение – атмосфера: мы не покидаем зимнего дворика – разве что иногда, - и наблюдаем Волшебные, редкие обманчиво движения мягких сожителей...
-Воспоминание?
-Переабстрагированное иной историей
-Не мог бы... Расскажи. – Глаза блеснули и согрели; девушка возвысилась в полуметре, незаметно для себя.
-Да, славное существование ребёнку у камина, когда вокруг никого. Чувствовал слабость и терял сознания, - может, потому и научился перетасовывать колодой часы пик и минуты треф? Темнота придавливала к полу, позади сомкнутых глаз, - кто-то вёл за руку. Мы знакомы плотнее обыденного, следует уйти от вон-той официантки – Вы ей здорово приглянулись.
-Парк неподалёку
-Идём.
;
*Прогулка
     Отсутствие километрово – персоналии вне видимостей; заметны – видны: взгляд Её – огненный, ошеломляющий и ошеломлённый, - жестикуляции Его – слабые, нервные и неровные, что изрекают пренаибольшее в меньшем. Он делился незначительным и важным, за что кто-то сломит стены, - ведь Она – Агент! (или Он?), проводник и обманщик. Встреча следовала им в других жизнях – в других ролях, упиваю и уверяю; молчание грозит непродолжительностью, Она думала – по особости природ – мало: получала больше ответов и придумывала к тем вопросы, пока предназначение не развело пред Ней небеса в последнем соитии; возможности утопились в росчерках пера – Она не сознаёт, но производит шедевр, пусть кое-что впредь не улавливала.
Действо переносится – возносится – в место допустимой Тишины форте-фортиссимо: Он творит дома, без важности в гримасах (честно, довольно честно). Переводчик или журналист, нашёл восприимчивости выход в чертах инакобразия: Он не касался второй двери, оставив первую открытой; некто инициировал... Он бродил кругами по кровати на комнату, разбрасывал листы недельной вёрстки и посматривал в пропитанный блокнот-подтверждение.
Продолжение записано в возможности, обесчисленными цифрами.
     Она вспоминала по обязательной линейке, мигом забытия, сломленная стерва. Телефон. Плохие эмоции и чувство долга = ответ. Тишина порывается оборвать Красоту, многосекундная.
     Итак, Он решился – ответил многообещанию хоруса, что смолк:
-Продолжим?
     [Она закроет глаза и несдержит эйфорию, адресует подтверждение-улыбку, пульс участится у обоих, - и молчание зародило приятство] – именно так. Она выровняла голосок и изрекла:
-Разве можно отказаться от такого?
-Ключики множественны, каждый сломан. Встретимся у Тебя сей-час. Обойдись без уборки и соглашайся скорей, я вспомнил кое-что.
-Адрес прозвучал при встрече
-Уловлен. В трёх шагах. Open.
-Прибраться и впрямь не поспею
*Guest
     Гость снял мантию и усыпал округу таявшим снегом, - доверил одеяния шкафу моли по имени Молли, проникся атмосферой, проник в комнату и уместил взволнованную на соломенное кресло-качалку (без насилия), попросил закрыть глаза и представить кое-что; первое – простое, вместе с тем – не удаётся множественностью, - сие – Рождение.
     Попросил представить смерть плёнкой что докасается и забирает цвет глаз; смерть необходима при перерождении: Он миновал занавес множество раз, избрав пренаиудобнейший возраст.
     Она уснула, по причине доброты пяти спокойствий шести духов, чем Он увеял Её – и пледом – доставаив в полотно сна: обнял, удыбнулся и окутал.
-Откуда Ты взял жто?
-Мы незнаем что-то чтоб вспомнить лишь раз


     Он ушёл, характер сменился, q пошатнулось, и Его Вера в себя, и Её застенчивость; способности дымились под поверхностью – лишь проведи тесаком по ледовой корочке. Процесс налажен – наслажддайся:
Ничему не учат в месте, где мечтают оказаться, - а moment действителен и важен.
     Он не комментировал, принимал к сведению и уходил. Из таких трудно извлекать – театральность подсказывала мысли других на тринадцать слов после. Во взаимности (такое случалось) извлеклась нотка; Уют таков: они общались – взаимодействовали, - Он позвал Её:
-Не знаю, что, - что-то меж нами не позволяет мне вынести одиночества... Скажи, и Тебе?
-Еду. – Фраза-ответ-выстрел кратка. Она сотрясается после первого слова, вне сознаний и суждений, добыча маннипулянтов; Ей посчастливилось – заслуженно. Интересно, заглянем ли на/под нижнее/верхнее?, - лишь мне?..
    Он отстранялся от материй и прямот взглядов, поймал песочную ниточку, вручил с другой стороны Ей (Она намотала на мизинец) и повёл себе в душу импровизацией живого рассказа:
-Слышишь себя, слишком громко. Фона нет – мысли затмили. Рассудок стал крепостьюв доверии, а голос исчезает. Ум - будка в пустыне, пустыня - разум, психика - слепота
-Расскажи Ещё – Тебя приятно слушать, - я понимаю!
-Он убивал людей и платил смертью животных. Подливая цианистого калия котёнку в миску – размышлял, хотелось бы тому сладкого. Агрессивен с рождения: забивался во все углы и спешил уйти поскорее; подобие гордости душило детство, плохое заключило дитя под горстку сломанных ключей. И да, путь не Он, но Она, - Она роскошна, прыгает по деревьям, сбегает из дома и расчерчивает Небесный Сад босыми ножками, - мурчит словно котёнок, нокто Её не задевао. Она вырастит – неминуемо и ожидаемо – в Тебя. Вопросы?
-Есть способ направить?
-Тяни в протиположное, стань контрапунктом.
-Чувство, будто Ты знаешь до безумия многое, когда речь – апофеоз.
-Знания – ничто, когда негде применить и нет таланта. На пике, развернуть площадку и умостить палатку – на двоих – чтоб не было больно.
-Бросаю песок секунд в Океан Времени.
-Трое знакомились со мной в протяжении ушедшего года – похожи на Тебя до подозрения: увереннонамеренны. Видишь – здесь лишь мы, никого кроме: посмотри под кроватями, в шкафах и хладнике, - ни-ко-го. Ты далека от них – глупеньких: пустыня льда станется Тебе утишьем, Ты владеешь крупицей меня – безраздельно; всё верно.
-Что со знакомством?
-Все округляют всё и обращают всем, без знания: смерть ежемгновенна. Скорей сознать – не менять. Можно обнять Тебя?
-Ты ни в чем не ограничен. – Левый уголок поднялся улыбкой и возвернулся. Она расстегнула верхнюю пуговку рубашки – не ожидая от себя того, - а сквозь голову прошли, не задержавшись, первые мысли:
«Так сложно – нужно чуточку нежнее;
Далёк Твой голос от тайны наслаждения.
Продолжай, Живи»
*Секс
     Тени изникли из утреннего оттиска Её и Его (с ещё не взошедшим солнцем) и отрисовали личико в действии (не бездействии): Она наблюдала и рассматривала Его профиль, скромностью не занимаемой разместившийся в геометрии белёз кож дивного дивана, по поводу чего прозувчит комментарий – сквозуя морщинку сожаления: «Слышака, как их делают? Впечатляет посильнее музыки»
     Осмотрим Её: рука изъявила жест вседозволения и осталась на груди, глаза раскрыты, а зрачки расширены; губы влажны, расслаблены и разомкнуты, ропотные до естества – и более. Сцена выше плагиата: пальцы извлекают симфонию волнения в контрапункт робости. Она осязала тело гримасой души с пророслью нервов. Глаза осохли, моргание звучало.
     Он отвёл взгляд от единственной чёртноточки в белесьи бестелесых стен – на добрую, глупенькую очаровашку. Она прослушала стук часов, разощутила спешку,  - здесь-же получила некие знания, видения мира жемчужиной в всеснёсшем потоке безъестественья.
     Девушка потеряла сознание – но разум и о-сознание, всего – что творила. Двуголосье в голове: Ты и Она; but...что-то да будет. Они обвенчались после, - а теперь, прячьте кусок от родителей.
*
     Мироздание сокрушалось шквалом молний: шорканье за шорканьем, одна за другой и третьей. Касается Её носика, проводит от губ до шеи; скользит. Мы знаем, что случится (пусть ярко – до подозрения), - свет слоснился пеленой, пал, сошёл и ушёл.
     Касание случайно – до шеи, - прогрессирует в осознанный поиск точки, где пульс слышен, - Ему известны и другие, - ощущение не вынужденности – скорей, неизбежности, слепляет веки смотря куда-либо кроме точки меж сомкнутых глаз и каплей выше, куда мы смотрим и кажется – нас слышат.
     Ладонь скользит вдоль плоти тыльной стороной; поглаживание Её щеки; Она разнимает пуговки и петли (свободной рукой), лапка теряется, в глазах плывёт, рука трясётся; Она направлялась ниже и срывала пуговицы, вырывала неродивые цветы, без жалости.
     Пока Она обезоруживала тело на четверть, оппонент делился покалываниями хлада чредой докосновений где-то чуть ниже лица, приближаясь и чуть касаясь покрывавшей грудь белой ткани там, где возможно (подробности важны? Получите!): поднимается к воротничку и поднимает, Он улыбнулся, - Она выпустила из лёгких Водух, посмеялась и дала ласкавшей руке больше простора низ спины.
-Стремительно, да?
-Я будто потеряю память
-Ты одна из них, так? Молчи – и лучше, когда Твои глаза закрыты, - так лучше Тебе, Ты почувствуешь. Где жилетка, - молчи.
-Почему? Наверное, тратила многое на ненужное с ненужными.
Она увила Его шею правой рукой и позволила продолжить череду жестов: Он продолжал и продолжал, Она вздрагивала и постанывала. Прикосновение в довершение одним и начало другим; чья-то шея склонилась, впервые за многое Время.
     Застежа-петелька сводила лоскуты тканей низ обезоруженных плечиков, последняя – не сдерживает дыхания... Хореография дефицитна в сцене/действе/мизансцене, - моментиумы – возвышение постельносценарной передышки, нравятся мне, - Она упоительна.
     Снежие свернулось полукругом и спало на рубашку поверх жилетки в клеть. Прикосновение – ещё одно – к Ней, - на один манёвр головы блоьше ~ и шей, - и ниже – в напоминание: рука прошла по телу (продолжим?)
     Она оволакивает Его шею. Мужской эротики по минимуму, описание достаточно отсутствием; проводит Ей по спине всерху-вниз и задеваег гладкие подмышечные впадины – одну за другой; касается Её губ пальцами другой руки (затем своих), повторяет обряд в обратной последовательности, останавливается на Её верхней губе, поглаживает кончик носика и спускается вниз, доводит до подбородка и замыкает круг, - Он – Девятый! – ласщет Ей шею и доходит до милой ямочки. Спина незнавшей агента отеплела, расслабилась и повлажнела. Он обнял – колючки опали, Она прослезилась, воспоминания пробежали в голове – о последнем случае что дал слезам повод раздражить кожный покров и дожечь десяток нервов.

     Его запястье на Её груди, ниже впадины, на порожке (верхнем) музыкального инструмента, - гладит впадинку основания шеи, чистой, ровной.
     Она расстёгивает единственную пуговицу юбки, остальное случается инерционически-инерционно. Многие неготовы психически – даже ручаясь в готовности, - а Она преступила порожек недозволенностей – решилась, не застряв... Ткань убавляется, - и прежний белый свет (не ослепляет, нет). Диван преображается – волей незатейливого жеста ноги – в шикарную кровать (на роскошь здесь раскошелились), малую и вместительную – не упасть и троим (посмотрим позже на таковой исход событий), - Он нашёптывал направления рукой, взял запястья той... Она светлее – или диван? – Физиологически риторико-метафорический вопрос (проясняем суть ситом явственности – из Океанов новоположенности).
     Её приятно обнимать, в лёгком, едва вещественном, воздушном пледу алого света (нам указывают характер продолженной сцены). Плед кутает Ей ноги, движение солирующего аккуратства – ещё одно, не в разрез ритму левой руки: дрожь; одеяние трёх снегов; Ветер; Занавес; ничто не видно (и слышно: взлетает вертолёт).
 -Знаешь, если это хорошая история, в ней можно и умереть.
-А я сегодня рюш одеть хотела.

Смешно и грустно.
Комментарий: «Чувствуется, что же?»
-Стой! Когда Ты всё расскажешь...
-Всё закончится, знаю. Ты умница, раз сказала, - они умолчали и поплатились. Раскрою если признаешь
-Я влюбилась