Глава девятнадцатая. Восьмой цвет радуги

     Здравствуйте, мои многоуважаемые ценители чужой критики, окружающего нас, неподвластного мира. Чем больше ожидаешь, тем меньше вероятность получаемого, и это графитовый факт. Хотя если получаешь, рад ли?

     Время 16.30. Автор этой главы, открывает двери, больницы имени Семашко, Царского села, города Пушкин.
     Я удивлен происходящему, в моём мозгу изменения. После душной палаты и контингента, не моложе меня, настоящая весна, полным ходом идёт на улице.
     Титьля* о чём?
     Наш недельный загул, с Зиной Портновой, и её подругой Зоей Космодемьянской, имел место, пока у меня были деньги. Кончаются деньги, кончается любовь, не только я об этом знаю. Закрыв за ними дверь, я ощутил такой отлив сил, и прилив слабости, что когда лёг на шкуру медведя, его пасть, уже не раздражала.
     Есть таблетки, мази, низкотемпературный свечи, масса всего, но показательный факт, нет главного, градусника. Трогая себя рукой, ощущаю жар, и не понимаю, что со мною.
     Опуская то, как пришёл участковый врач, попросил паспорт, полис, сфотографировал всё это на планшет, не измерив температуру, не смерив давление, не послушав лёгкие, сказала, что у меня ОРЗ. Даёт номер телефона поликлиники.
     -Записывайтесь, через неделю придете.
     -Да, да.
     Она села стала выписывать, а я:
     -Скажите пожалуйста, как ваше имя?
     -Мари Модельтовна Махи.
     -Русская?
     -Нет, из Бразилии, училась здесь, и осталась.
     Наряд карнавала в Рио-Де-Жанейро, ей бы подошёл, думаю я про себя, смотря на встающую на кривые ноги, и плоскую грудь участковой. Протягивает рецепт.
     -До свидания.- говорю я.
     -Можно руки помыть?
     -Да, конечно.- снова я, брови вверх, как бы руки моют, перед посещением.
     После, когда стало хуже, вызвав такси, по настоянию мамы и приехав к ней в город Пушкин, ужас её глаз от показания градусника, передался и мне.
     -Сорок и пять!
     Иду по Софийскому бульвару, в сторону Пушкинского вокзала. Один. Вернее мои подружки, котомки, всегда со мною. В одной руке, свёрнутое пальто, в другой, шесть бутылок пива, за спиной рюкзак, с переодевалкой.
     На улице тепло.
     Вокзал. Подхожу к кассе, и покупаю билет, железнодорожный. Правду говорят, железнодорожный билет, греет сердце больше, чем лотерейный.
     -Витебский вокзал.
     -Пять двадцать.
     -Ага.
     Я пенсионер, мне 41 год и 2 месяца, и с мая месяца, скидка за проезд пенсионерам, 90%. Гордость за страну, и слёзы, за назначенную пенсию.
     Сел в вагон подошедшего электропоезда, смотрю в окно, а на сердце воспоминание.
     -Ромка, хороший ты человек, добрый, умный-пьяные глаза Зины, говорили мне это-но я с тобой жить не буду.
     -А что так?
     -Ты  своими руками ничего делать не умеешь. Проблема современного общества. Вон у тебя кран в ванной течёт, и слив в туалете не работает, а ты починить не можешь, и считаешь себя настоящим мужиком.
     -В этом ли счастье?
     -Да. Жить вместе, это предприятие, вместе строить, растить детей, сажать сад, а ты до сих пор, не нашёл себя.
     Молчу.
     -Не люблю.
     -Влюбится за неделю невозможно.
     -Не люблю.
     Следующая станция 21 километр, железный голос в вагоне.
     Входит девушка со скрипкой в руке, и начинает играть. Мелодия Брамса. Интересно, в другом вагоне, она играет эту же мелодию. Жаль, я этого никогда не узнаю.
     Достаю монетку, отдаю. Музыкантам всегда дам.
     Времени нет, философски думаю я, ясно осознал это, в больнице. Когда в мой телесный скафандр, вогнали иглу капельницы, и надули раствором до жути, левую руку.
     -Ты что придурок, боли не чувствуешь?
     -Я подумал, так должно быть, пощипывает и всё.
     -Пощипывает- с язвой в голосе, говорит шикарная брюнетка, в белом халате, вся в золотых изделиях.
     -Другую руку давай.
     Меня мучает один и тот же вопрос, когда всё это закончится. Факт бытия и отношения к нему окружающих, убивает.
     Вот старушка с тележкой. В глазах печаль, выражает возраст, блёкло, блёкло. Парень в наушниках, что то листает в смартфоне, без эмоций. Влюбленная парочка, он и она, конкретность и детальность, держатся нежно за руки. Милые улыбки на лицах. Ребёнок, но это отдельная история. Через пару рядов, грустная, красивая девушка.
     Люди. Май. Весна.
     Паровозный Музей -снова голос, или звук у меня в ушах, или факт.
     Электропоезд трогается, и я ощущаю, как начинает затекать задница. Кому бы место уступить? Все сидят. Ни с того, ни с сего, встать и стоять, глупо, или просто комплекс неполноценности.
     Жить надо хотя бы из любопытства, есть такая еврейская пословица. Моё любопытство, меня довело до такого возраста, что кажется уже не интересным  всё, в общем, не стоит твоя роза в стакане, но любопытство побеждает.
     Что делать? "Чернышевский". Кто виноват? "Карамзин". Они точно знают, а я?
     В больнице читал Николая Карамзина, История Государства Российского, и трезво понял, что я никто. Могучий ум. Хотя Корней Иванович Чуковский, мне ближе. Что бы писать для детей, нужно быть ребёнком. Кто сможет?
     Шушары.-голос.
     Да, бывшая финская деревня Суосааре, думаю я, глядя как выстроились высотки домов, среди многоэтажек, затерялся церковный храм.
     Меня всегда поражала в этом плане, город-герой Москва. Небоскреб, торговый центр, стадион, снова небоскреб, пару хрущёвок, остановка трамвая, рюмочная, маленькая церквушка, как городская точка.
     Купчино, проехал без сожаления. Болото.
     Хотя Купчино, по сравнению с Троицким полем, элитный район. Не дай Вам Бог, оказаться в час ночной, одному, на Троицком поле Петербурга.
     Надоело всё. Закрываю глаза, и оформляю военную осанку. Начинают затекать ноги.
     Проспект Славы. - железный голос, железной дамы.
     Старушка с тележкой вышла здесь. Пока. Пока. Твои голубые глаза, я долго не забуду.
     Мёртвых нет, пока мы живые.
     Трогаемся. Может я, всю жизнь иду не туда, ища свою любовь? Единственную. Не туда?! Или Богом оскоплённый.
     Мысль. Причём яркая. И не даёт о себе забыть.
 Рома, люби живое. Живое что? ЖИВОЕ ВСЁ! Попадаешь на Вечную Свадьбу. Пойми всех этих звуков, света, запахов нет, просто сон, твой сон. Проснёшься, будет или горький, горький плач, бесконечный горький плач, или Вечная Свадьба.
     Воздухоплавателей парк.-нарушает покой, говорливая железка.
     Что за мысли? Кто мне это сказал, Ангел или Бес. Может вялотекущая шизофрения. Или зеркальная. Их пятьдесят два вида, выбирай любую.
     -Билеты приготовили-вошёл кондуктор. Вот кого точно надо любить, иначе если не будет билета, и денег, будет позорить до конечной. Проверено, не раз.
     Шёлк печатью по билету. Пытаюсь разглядеть след печати, что написано, и в который раз ничего не выходит, может зрение.
     И сокол летает, и муха летает, разница в высоте, вспоминаю я, смотря как на меня села сонная муха. Я Вам конечно не скажу , то что Вы дерьмо, но муха, муха не ошибается.
     Боровая.
     -Мама, а из чего делается шоколад? - вопрос ребёнка, держащего фантик от конфеты, хватает меня, и маму ребёнка, в врасплох. Долгое, протяжное Э-э-э-э-э. В голове и у меня, и краска на лице, у мамы ребёнка.
     -Понимаешь, Дима...
     Я встаю, и иду в сторону тамбура. Достаю сигарету, хотя врачи строго настрого запретили курить. Иначе... Но пачку сигарет в своём возрасте, покупаю на автомате.
     Вокзал. Витебский. Наконец-то.
     Ах, как ты, мне нравишься. Есть Московский, Финляндский, Балтийский, жаль Варшавский закрыли, открыв торговый центр, но Витебский больше всех, почему не знаю.
     Прикуриваю, и наслаждаюсь его красотой, и запахом.
     Метро не избежать думаю я, наземный транспорт, ко мне не ходит. Котомки в руки.
      В метро масса народу. Еле доехал, моя "Новочеркасская", станция метро. Круг тоннеля, с нумерацией выходов. Остановка трамвая. Первый, майский, сильный ливень, на ней. Трамвай номер 39, подошёл. Еду три остановки. Дождь закончился, и резко выглянуло солнышко. Яркое, яркое. И радуга. Говорят радуга, улыбка Господа.
     Весь мокрый из-за ливня, подмигиваю ей, этой улыбке Господа.
     Иду уставившись на мокрый асфальт, таща свою мокрую поклажу. Подхожу к парадной. Сидит маленький, маленький котёнок, у парадной, мокрый, дрожит, и пищит.
     Бросаю сумки, пальто, беру его, и он смотрит мне в глаза. И беспомощно мяукает. Еле-еле. Мяу.
     Вот он, восьмой цвет радуги, и то живое, что билось мыслью в вагоне электрички. Никому его не отдам. Моё счастье. Мой восьмой цвет радуги.

     Когда ночью, кто-то Вас будет царапать по носу, а потом внезапно укусит, знайте, Вас любят, причём безвозмездно. Храни Вас Бог.

    *Титьля. Отрывок,глава. Владимир Даль.
 

   


Рецензии
Ромочка, Вы -чудо! "400/сорок/ с лишним лет меня мучает один вопрос: когда всё это закончится? Факт бытия и отношения к нему окружающих убивает." Полстраницы законспектировала себе на память. Несчастных - бабушку и котёнка никогда не забуду.
Спасибо, Ваша поклонница,

Галина Фан Бонн-Дригайло   01.01.2019 13:16     Заявить о нарушении