Гладиолусы

Я только-только вернулся из армии…
По какой надобности я пришёл тогда во Дворец? Не помню. Почему я поднялся на второй этаж и вошёл именно в эту комнату? Не знаю. Зачем я стал расхаживать возле маленьких художников и рассматривать их работы? Понятия не имею.
  Но вот мой взгляд падает на рисунок, где изображён замок с многочисленными башенками, погружающийся в ночную мглу, отчего фиолетовая тень уже окутала его. То тут, то там начал вспыхивать свет в полукруглых окошках. Выгибает спину кот, сладко улыбаясь от предвкушений грядущих побед. Зажигаются звёзды, и приход их приветствует скрипач на крыше, стоя возле самой верхней башенки.
…Музыка, источаемая этим рисунком, приковала меня к этому месту. Я смотрел и смотрел на этот рисунок и никак не мог насмотреться. Художника не было. Он куда-то вышел. Но вещи его лежали рядом…
- Нравится?
- Не то слово. Это ваша работа?
- Моя.
(Только тут я сообразил, что причиной этого вежливого диалога было то, что я загораживал стул, на который должен был сесть этот великолепный художник)
Её зовут Светой. Она ходит в эту студию просто так, в свободное время. А вообще она физик и работает в институте. Дедуктивным методом я устанавливаю, что она замужем (Кольцо на руке) и что детей у неё нет (так как есть свободное время)
Ни малейшего желания приударить за этой, очень симпатичной женщиной у меня нет. Единственно, о чём я попросил – это о возможности, хотя бы изредка наблюдать за её колдовством…
- Приходи.
…Так мы познакомились. Спустя некоторое время, она пригласила меня к себе домой.
- А как к этому отнесётся ваш муж?
- Никак. Он в командировке.
…У неё четыре комнаты. Я ожидал, что попаду в картинную галерею, но ошибся. Её шедевры хранятся в диване. А те, что на стенах – не её картины.
Квартира источает уют и очарование.
Если я не возражаю – она примет душ. Я не возражаю. Могу ли поиграть на фортепиано? Могу. Из стопки нот, лежащих на инструменте, я достаю "Осеннюю песню" Чайковского:

"О-падает жухлая листва…
Белые тума-аны…
Над землёю плывут!.."

Она выходит из ванны в коротеньком халате, с полотенцем в виде чалмы. Я играю, а она медленно расстёгивает у меня на рубашке пуговицы…
…Её муж возвратился внезапно. Всё что она успела сделать – это плотно закрыть двери комнаты, в которой я находился.
- Почему ночью?
- Я спешил к тебе, дорогая!
- О, какие цветы! Благодарю! Ты устал?
- Ужасно.
- Сейчас я приготовлю ужин, а ты пока иди в душ!
- Я сыт и утром купался. Идём же! Я хочу тебя!
(Сейчас они войдут – а я здесь как в дурацком анекдоте!.. Всё! Баста! Пора завязывать с этой холостяцкой жизнью! Все мои одногодки давно переженились – и только я – в шкафу!)
 Спокойно! За стенкой начались опыты по испытанию пружин на прочность. Воспользуемся же моментом и попробуем смыться. Очень хорошо. Это первый этаж! Я снимаю с подоконника вазу с гладиолусами и тихонько ставлю на пол. Струйка воды из вазы бежит под двери. Шпингалет на окне с трудом, но поддаётся. Быстренько, по-армейски одеваемся – и чёрт! – бумага, которой было оклеено на зиму окно – заскрипела!
- Что это?
- Мыши.
…Внезапный порыв ветра широко раздвигает рамы, я перелезаю через подоконник, медленно съезжаю по внешней стене, отпускаю руки и мягко приземляюсь на траву. Теперь я в безопасности. Слышу шаги.
- Хорошенькие мыши!
- Это сквозняк. Осень… Это бабье лето!..
…Рамы захлопываются и свет гаснет…
Она принесла мне на работу забытый мною галстук, и я спросил:
- Когда мы встретимся вновь?
- Никогда. Не будем испытывать судьбу дважды...