Одуванчики

Он шел через поле к дому, и сбивал веткой головки последних одуванчиков.
Одуванчики теряли свои белые шевелюры и оставались стоять обнаженными, стесняясь своей такой внезапной наготы.
Я стояла на крыльце и смотрела на него.
Нет, я не забыла.
Эти руки, эти волосы, эта улыбка.
Они снились мне каждую ночь, и каждую ночь я просыпалась в слезах.
Но умывшись,я  запрещала себе думать о нем, и жила дальше, как ни в чем не бывало.
Было и прошло.
Кто знает, что будет с нами завтра?
Я и не знала.
И поэтому, увидев его в окне на исходе лета, я на целое мгновение забыла как дышать.
А потом накинула платок на плечи, и вышла на крыльцо.
Он не остановился, не замедлил шаг, но я увидела, как задрожала ветка в его руках и очередной одуванчик сохранил свою белоснежную шапку.
Я не искала подходящих слов, я не перебирала прошлое.
Я просто стояла и смотрела на него.
И вот он подошел и глаза наши встретились.
Я молчала.
И он молчал.
Но молчание было красноречивее всех слов.
И я не выдержала:
-Не жалко одуванчики?
Он не сразу понял о чем я.
Оглянулся, посмотрел на поле и ответил:
-Их станет больше следующим летом.
Я пожала плечами:
-Кто знает.
И снова молчание.
И теперь уже он не выдержал:
-Ты напоишь меня чаем?
Я отошла от двери и впустила его в дом:
-Конечно.
Он вошел в дом и замер на пороге.
Я ничего не меняла после его ухода.
Он прошел к столу, я налила чай в его любимую кружку и поставила перед ним.
И села напротив, подперев рукой щеку.
Он пил чай, и я видела, как хочется ему что-то сказать.
Я знала что.
С тех самых пор, когда он ушел.
Именно поэтому я и видела его каждую ночь.
И когда молчать уже было невозможно, он поднял голову, встретил мой взгляд и спросил:
-Ты простишь меня?
И я улыбнулась.
Я увидела, как засветились его глаза, какая надежда в них появилась и ответила:
-А разве можно простить предательство?
И его глаза потухли.
И он еще пытался мне что-то объяснить, извиниться, но разве это имело значение?
И в какой-то момент он понял все.
И встал, чтобы уйти, и шагнул к дверям.
И замешкался там, ожидая моего решения.
А я молчала.
И он ушел.
И теперь он уже не сбивал шапки одуванчиков, а шел, опустив голову, и я знала, что больше мы не встретимся.
Вечер принял меня в свои объятья и я разожгла огонь в камине, села в кресло напротив, и закрыла глаза.
Всё к лучшему.
Все правильно.
А слезы... они высохнут.
И жизнь потечет дальше.
Как всегда.