Вечера над Тихой Сосной. легенда о пришельцах

Нынешним летом случилось у меня особенно много встреч с людьми, кого любознательность и лёгкие ноги привели в наши места. И как-то в поездках и вечерних разговорах возникла общая мысль записать сокровенные сказания старины в небольших легендах, сделать их чем-то вроде визитной карточки Бирюченского края. Я долго отнекивался, ибо иметь дерзость говорить от имени истории мне не позволяют ни способности, ни знания. Однако же нынче, после ещё одной встречи с паломниками по Белогорью, я согласился записать дюжину преданий с тем только условием, чтобы их не относили ни к краеведению, ни к народному творчеству. Это просто мой вольный пересказ тех событий, о которых я слышал от старых людей или читал в документах далёкой поры. Я буду выдавать их по новелле в каждый вечер и надеюсь, что читатели простят мне незамысловатость рассказов.

Приступим, помоляся.

...
Странную историю эту я нашел в архивах Бирюченского уездного суда, и не смог удержаться, чтоб не пересказать её здесь своими словами

1
Молодой учитель Сергей Васильевич Божья Воля неприлично ездил на громоздком велосипеде с огромным перед колесом, при этом еще умудряясь и зонт держать над собой. Околоточный Ефрем Голопузов почтительно прикладывал ладонь к козырьку форменной фуражки при подъезде учителя:
— Наше вам, господин учитель...
А потом свирепо плевался вслед:
— Чтоб ты расшибся, антихрист!
Но «антихрист» не расшибался, а все прокатывался под горку на Засосну, расшатывая и без того неустойчивые нравы городской публики. Слыл молодой естественник за вольнодумца, хотя к концу царствования Александра III и поприжали их, «социалистов проклятых».
В тот год, совсем по Некрасову, «необычайная звезда гуляла по небу». Туманная комета Холмса, в один из дней явившись на небе вдвое больше Солнца, не на шутку перепугала обывателей. Ждали войны и конца света и, как водится, искали виноватых всем несчастьям. А тут учитель на дьявольском самокате! Из-за таких нечестивцев сам сатана может в небе померещиться.
Учитель, как мог, объяснял причину появления кометы. И если до его стриженной под горшок паствы кое-что доходило из астрономических познаний, то взрослые на все доводы резонно замечали:
— На все воля всевышнего. А ты бы, барин, не садился на этот самокат: глядишь — и беды не будет.
А вот приказчик из скобяной лавки купца Ковалищенко Терентий Чубуков заинтересовался кометой. Почуяв это, учитель толково и терпеливо разъяснял сорокалетнему щеголю Терентию азы небесной механики и отмечал, что слушатель науку воспринимает.
- Стало быть, вертятся сии бродячие звезды по регламенту?
— переспрашивал он и тут же порывался сам подсчитать, когда возвратится к Земле недавняя гостья. А Сергей Васильевич подсказывал.
— Коли доживем до 1910 года, то узрим еще и комету Гал-лея.
-Доживем! —- приказчик опять прикинул несколько цифр:
— Всего-то 18 лет осталось.
И помог учителю взобраться на жирафоподобный велосипед.
А потом было донесение околоточного Голопузова капитану- исправнику Георгию Семенцову. Оно достойно того, чтобы быть приведенным полностью: «Сего месяца 16 дня на службе во вверенном мне околодке ко мне подошед прикащик Терентий Прокопов Чубуков и показал камень в кулак величиной с желтыми прожилками. Указанный приказчик убеждал, что это золотой самородок, даренный ему некими людьми, прилетевшими с неба в воздушной карете на манер бочки. На мой вопрос дыхнуть я учуял малый запах смирновской водки, из чего вывел, что оный Чубуков почти тверез. Он провел меня на луг против церкви Успения Богородицы на болото и указал круг примятой и прижженной травы. Тут, по словам прикащика, и стояла небесная карета. К сему донесению прилагаю изъятый камень. Урядник Голопузов».
Далее в «Деле» серым листком приколот «Протокол осмотра места происшествия. В присутствии земского лекаря Ежевского, настоятеля отца Павла и учителя Сергея Божья Воля я, капитан-исправник Георгий Семенцов, осмотрел сей участок луга в пятнадцати саженях от берега Тихой Сосны и в двух верстах от моста через нее против церкви Успения Богородицы на левом берегу по течению. Установил, что круг болотистой луговины диаметром в три сажени представляет собой совершенно сухой участок почвы, утрамбованный до великой плотности. Рядом найдены тонкие ленты из блестящего мягкого металла чрезвычайной длины...»
Удивительный документ! Но протокол допроса Терентия Чубукова еще удивительней. Попробую пересказать его словами
самого приказчика.

III

Они сидели в саду домика на Бирючке, где квартировал неженатый учитель. Сергей Васильевич взял из вазы крупное краснобокое яблоко и с сомнением уставился на собеседника:
— Но ведь это чушь, дорогой Терентий Прокопьевич! Простите скромного учителя, но вы попросту свихнулись после наших космических разговоров. От переутомления да спьялу черг- де что может показаться!
— Нехорошо браниться, Сергей Васильевич, — приказчик тоже взял яблоко.
— А! —махнул рукой учитель. Но поубавил пыл, увидев обвесивших ограду сада пацанов. За Чубуковым теперь толпами ходили и взрослые, и дети, просили рассказать о дармовом золоте. И никак не хотели верить, что камень теперь в полицейском участке.
Из дома вышла сухощавая старушка-хозяйка, пристроилась неподалеку на чурке из-под дров.
— Вы только послушайте, Марфа Васильевна, что плетет наш гость, — сокрушенно разведя руками, обратился к хозяйке Сергей Васильевич. И тут лее — к Терентию: — Впрочем, извольте еще раз пересказать вашу сумасбродную историю. Мы не откажем себе в удовольствии послушать этот бред сивой кобылы.
— Ну, зачем вы так-то? — укоризненно протянул Чубуков и в который раз за эти дни начал свой рассказ.
...В тот день с утра с отточенной косой он пошел на луг. Из- за болезни тестя и собственной лени все никак не доходили руки до личного покоса. А тут жена разбрюзжалась — пошел. Уже на лугу отметил, что какой-то негодяй оттяпал-таки на полручки участок, кое-где даже потравы виднелись.
Поплевав на ладони, начал. Луг был пустынен, лишь верстах в двух паслись привязанные к колам коровы, да неподалеку ловили рыбу и купались трое мальцов. «И это после Ильина дня!» — мысленно отругал пацанов и тут заметил, что на него накатилась тень. Поднял голову: батюшки-светы! Громадная деревянная бочка, посверкивая новенькими обручами, медленно стремилась к земле. Наконец, бесшумно скользнув над головой косаря, странная посудина мягко плюхнулась в траву. Чубуков заметил, как перепуганные мальцы с берега кинулись врассыпную. А к нему, отодвинув квадратный лаз в крутолобом боку бочки, шли мужчина и женщина. Одетые в какую-то серую сермягу, навроде пожарных, остановились совсем рядом. Мужчина мягким приятным голосом спросил:
— Скажите, из вашей речки можно пить воду?
Ошарашенный приказчик лишь мотнул чубатой головой. А
женщина пошла к берегу с появившимся невесть откуда большим деревянным ведром наподобие их самолетной бочки. Мужчина же протянул Терентию яйцеобразный камень:
— Это вам за воду.
И пошел к своему аппарату. Там приподнял люк, пропустил внутрь женщину с ведром, и странное сооружение заскользило вверх. Оно поднималось прямо к солнцу, и следить за ним глазами было мучительно больно. Словно струи лазури, от аппарата скользили к земле блестящие полосы. Когда же Терентий кинулся к месту посадки, то нашел там придавленную и высушенную землю. Забыв про косу, кинулся в город, где и налетел на околоточного.
— Дальше вам все известно. — Он безнадежно махнул рукой. Метнул яблоко в вазу, не попал, и то мягко покатилось по прижухлой траве.
Молчавшая во все время рассказа хозяйка перекрестилась и вдруг некстати сказала:
— Вот вам и лисапед, прости нас, Господи.

IV

Но оказалось, что не одна Марфа Васильевна увязала воедино эти два несовместимых явления: чудо на лугу и поездки на велосипеде. В тот же вечер засосенские парни избили учителя, а велосипед закатили в речку. Капитан-исправник, читая в Воронежских губернских ведомостях о мощной стачке в Юзовке, тоже сказал супруге:
—Эти неболеты да самокаты до добра не доведут. Уже и бунт, видишь ли! Пока у нас обстановка не очень накалилась, — передам-ка я дело в суд.
...И так возникла эта серая папка. В судебном заседании, на которое стремился попасть весь город, присяжные заседатели из перепуганных горожан признали Терентия Чубукова виновным в разжигании страстей и клевете на Святое Писание, где есть прямое указание на то, то человек летать не может. И сидеть бы Терентию в тюрьме, если бы уездный начальник не погасил этого судебного решения, о чем есть размашистая резолюция прямо на обложке «Дела»: «Отменить за глупостью судейских чинов. Уездный начальник, действительный статский советник Шидловский».