Спас на крови

Впервые я побывала в Ленинграде в августе 1970 года. Тогда, сразу после окончания школы, я приехала в Москву поступать в институт и «пролетела мимо» столичного вуза, несмотря на мамину моральную поддержку – она нервно дежурила около института, пока я сидела на экзамене... Следом за мамой приехали папа с братом Васей, и перед тем, как вернуться домой в Первомайку, мы решили побывать в городе на Неве. Остановились у какой-то пожилой петербурженки в коммунальной квартире – адрес ее нам дала наша московская тетушка, папина двоюродная сестра. Увы, я почти не помню своих впечатлений об этой квартире – помню только, что она была какая-то бесконечно запутанная и что всё было тихо и интеллигентно. Мы гуляли по городу, плавали по Неве, конечно, побывали в Эрмитаже, Петродворце и Ломоносове (теперь Ораниенбаум)…
Моего мужа с этим городом связывает другое чувство – чувство сопричастности... Его родители совсем юными приехали в Ленинград учиться. Здесь они познакомились и полюбили друг друга. Здесь родились их дочери. Вместе работали. Пережили войну и блокаду. Уехали из Ленинграда в связи со своей работой (оба были физиками-ядерщиками), оставив в этом городе частичку своей души… Наверное, поэтому свой 65-й день рождения Алик захотел провести здесь.
Вообще-то мы с ним, да и всей семьей, довольно часто ездили в Петербург (в 1990-х Ленинград переименовали, вернув городу старое название). Поэтому мы решили в этой поездке посетить те места, где раньше или не бывали ни разу, или бывали, но очень давно. Одним из таких мест является храм Спаса на Крови – раньше нам казалось, что интересен он только внешне, своим сходством с московским храмом Василия Блаженного. К тому же почти всегда он стоял в лесах.
Снаружи он, конечно, напоминает храм на Васильевском спуске, но внешними признаками сходство и заканчивается. Однажды я со школьниками побывала в храме Василия Блаженного – осталось впечатление маленьких разрозненных пространств. Конечно, девять церквей на одном фундаменте! Спас на Крови, наоборот, поражает своей монументальностью и целостностью и внутри.
Построен храм на месте смертельного ранения народовольцами императора Александра II. Случилось это 1 (14) марта 1881 года на набережной Екатерининского канала, который сейчас мы знаем как канал имени Грибоедова. Под ноги лошадям кареты императора была брошена бомба. Она взорвалась, не повредив императора, но убила одного из казаков, сопровождавших его, и ни в чем не повинного мальчика, который просто оказался рядом – вез на салазках какую-то корзину… Бомбометателя, которым был народоволец Николай Рысаков, схватили, император вышел из кареты и направился к убийце, ответив по пути на чей-то вопрос: «Вы не ранены, Ваше величество» – «Слава Богу, я цел!». Бомбометатель злобно ухмыльнулся: «Не слишком ли рано вы благодарите Бога?..» Воспользовавшись суматохой, вторую бомбу прямо под ноги Александру II бросил еще один метатель – Игнатий Гриневицкий. Императору раздробило ноги, первую помощь на месте взрыва не оказали – поспешили скорее увезти во дворец, он потерял много крови и через час умер. В тот же день, в тюрьме, к вечеру умер и Гриневицкий.
Парадокс госпожи Истории состоит в том, что грехи социальной несправедливости революционеры приговорили искупить, пожалуй, самого либерального императора России, который очень много сделал как раз для уменьшения этой самой несправедливости: отменил крепостное право, провел множество реформ в самых разных областях – образовательной, финансовой, судебной, военной… Пытался ограничить чиновничий произвол, строил железные дороги, которые позволили развиваться торговле и промышленности. Он собирался дать стране конституцию, которая ограничила бы власть самодержавия! Реформы, проведенные во время его правления, были названы «Великими реформами». Образование Александр II получил под руководством русского поэта Василия Андреевича Жуковского, друга Пушкина. Целью программы обучения, составленной Жуковским, было «воспитание для добродетели»…
Французский дипломат Морис Палеолог, находившийся в то время в России и присутствовавший на похоронах императора, в своих воспоминаниях написал: «Как странно-загадочно перекрещиваются линии истории и как издевается она над здравым смыслом! Освободитель американских негров Линкольн был также убит. <…> Да, быть освободителем небезопасно!»
На следующий после гибели царя день депутаты Городской думы обратились к Александру III с предложением возвести на месте покушения церковь или часовню. Решено было построить церковь, а временно возвели часовню. Был объявлен конкурс на лучший проект храма. Но ни один из 8 первоначально отобранных проектов Александр III не одобрил. Он хотел видеть храм, который вобрал бы в себя черты древнерусского, допетровского стиля, и который символизировал бы единство правящей династии с народом, как во времена правления первых Романовых после Смутного времени. Вот так и появился в Санкт-Петербурге этот необычный, отличный от общего стиля города храм, проект которого был отобран во втором конкурсе, и авторами проекта были архитектор Альфред Александрович Парланд и настоятель Троице-Сергиевой пустыни под Санкт-Петербургом архимандрит Игнатий (в миру Иван Васильевич Малышев). Назвать храм решили во имя Светлого Воскресения Христова, а Спас на Крови – это его разговорное название.
Строительство длилось 24 года, в основном на средства государственной казны. Применялись новые технологии: впервые в градостроительной практике Петербурга отказались от фундамента на сваях и поставили здание на сплошной бетонной подушке. Купола собора покрыли эмалью, которая прежде использовалась только в ювелирном деле – было изготовлено более 1000 кв. м медных пластинок, покрытых разноцветной эмалью.
Красный кирпич, из которого построен храм, оттеняется белым мрамором, разноцветными изразцами и мозаичными панно. Фасады собора украшают более 100 мозаик и вставок, 134 мозаичных геральдических изображения представляют губернии, города и области России, жители которых внесли пожертвования на строительство собора. На 20 мемориальных досках из темно-красного норвежского гранита, опоясывающих цоколь храма, золотой вязью описаны деяния Александра II.
В облицовке здания и оформлении интерьеров использовано большое количество цветных и поделочных камней – розовый уральский родонит, уральские и алтайские яшмы, черный с синими звездчатыми вкраплениями украинский лабрадорит, разноцветный итальянский и белый эстонский мрамор… Внимание, земляки! – «Колонки «кубышки» крылец изготовлены из серого гранита Усть-Каменогорского месторождения (1900-1901 гг.)». Это цитата из книжки про историю создания Спаса на Крови. Значит, когда я вышла из храма, Алик запечатлел меня как раз около такой колонки-кубышки…
Пол внутри храма выполнен из итальянских цветных мраморов. Узор его мозаичных ковров не повторяется ни разу. Но главная особенность храма – это мозаичные композиции на стенах. Выполняя волю Александра III оформить храм в стиле московских и ярославских храмов 17-го столетия, архитектор Парланд предложил вместо фресковой или масляной росписи сделать росписи мозаичные, поскольку краски не выдержали бы петербургского климата. В результате 7000 кв. м стен, арок, сводов, опорных столбов (пилонов) и плафонов куполов украсили мозаикой на библейские сюжеты и изображениями православных святых. Эскизы к мозаикам создавали более 30 российских художников, среди которых и такие известные фамилии, как Нестеров, Васнецов, Харламов…
За право исполнения мозаик соревновались две известные в то время итальянские фирмы, одна немецкая, мозаичное отделение Российской академии художеств и российская частная мастерская Фроловых. Победила частная мастерская. Несмотря на это, немецкая фирма «Пуль и Вагнер» и специалисты из Академии художеств тоже работали над мозаиками храма. А ведь сегодня наверняка отдали бы заказ иностранцам за немалый «откат»…
Под куполом колокольни, на месте, где был смертельно ранен Александр II, установлена сень, выполненная по рисунку архитектора Парланда из алтайских и уральских драгоценных и поделочных камней. Под сенью на четырех колоннах из серо-фиолетовой яшмы установлена часть решетки Екатерининского канала, булыжной мостовой и гранитные плиты, на которые упал раненый император. Сень ограждает балюстрада из розового родонита и ажурной металлической решетки.
Иконостас собора выполнен из цветных мраморов: красно-коричневый внизу, он постепенно светлеет выше, переходит в охристо-желтый и почти белый наверху… Когда смотришь на ажурную резьбу Царских врат, кажется, что это резьба по дереву, а между тем оказывается, что все эти кружева – из камня. На столбах Царских врат помещены изображения афонских святых, выполненные в мастерской Академии художеств по рисункам фресок одного из монастырей на Афонской горе в Греции. Предназначались они для храма Христа Спасителя в Москве, но по решению Александра III были переданы в храм Воскресения Христова, или Спаса на Крови.
В киотах мозаичные иконы, выполненные по эскизам Виктора Васнецова и Михаила Нестерова. Особенно примечательно изображение святого князя Александра Невского, небесного покровителя Александра II, выполненное по эскизу Нестерова. Черты лица святого напоминают черты лица императора. Святой молится перед иконой Богоматери, а над иконой золотом светятся слова, сказанные князем перед битвой со шведами: «Не в силе Бог, а в правде».
В плафоне центрального купола храма – изображение Христа Пантократора (Вседержителя), благословляющего присутствующих в храме сверху. В годы Великой Отечественной войны в центральный купол попал фугасный снаряд, повредив изображение Христа, но он не разорвался. И вот эту неразорвавшуюся штуковину обнаружили и обезвредили только в 1961 году…
Освятили храм 19 августа 1907 года. С момента освящения храм получил статус храма-памятника и указом Николая II содержался за счет государственной казны. Всего таких храмов было три: Исаакиевский собор, храм Христа Спасителя и храм Спаса на Крови.
После Октябрьской революции 1917 года государственное содержание храма было прекращено, и он из мемориального храма стал обычной приходской церковью. В 1930 году его решено было закрыть и устроить музей народовольцев, даже была открыта выставка, прославлявшая убийц того, чьим мемориалом храм являлся. А в 1934 году и вовсе храм решили уничтожить, как не представляющий исторической и художественной ценности. Предварительно в нем устроили склад. Ликвидацию запланировали на 1941 год, но началась Великая Отечественная война. В годы блокады в храме находился морг. После войны здесь устроили склад декораций Малого оперного театра, который однажды загорелся. Выгорело немало мозаичных изображений.
Лишь в 1968 году было принято решение признать храм историко-художественным памятником, а в 1970-м он перешел под охрану государства. К этому моменту храм находился в аварийном состоянии, и требовалась срочная реставрация. Начался долгий и сложный процесс восстановления, который длился 27 лет. Возникали всевозможные проблемы – например, утраченные технологии производства эмали и глазурованной черепицы. Сильно пострадал иконостас: от Царских врат осталась лишь дубовая основа, утрачены были и хрустальные кресты над кокошниками иконостаса. Реставраторы до сих пор не установили точно, какими они были…
Но наиболее сильно из-за перепадов температур при отсутствии отопления, в результате пожара и нарушения гидроизоляции пострадали мозаики. Влага проникла внутрь мозаичных блоков, и это привело к образованию щелей, трещин, отслаиванию и образованию соли (высолов). Восстановление уникальных мозаик заняло 14 лет. Поврежденные поверхности после тщательного изучения обрабатывали раствором детского мыла, чистили школьными ластиками, а высолы убирали с помощью хирургического скальпеля. Только представьте: такие огромные площади – школьными ластиками и детским мылом!..
Первый этап реставрационных работ был закончен к 90-летию освящения храма – 19 августа 1997 года храм открылся для посетителей. Кстати, в конце июня 1997 года мы были в Петербурге (тогда Настя окончила школу и со своим классом после выпускного поехала в Северную столицу, а мы с Аликом и Сашей быстренько собрались следом за ними). Недавно просматривая фильм о том нашем путешествии, я заметила, что Спас уже стоял без лесов.
Реставрационные работы ведутся и в настоящее время: еще не до конца восстановлен шатер сени над местом смертельного ранения императора, который был разрушен полностью. Трудятся реставраторы над воссозданием образов афонских святых…
Храм снова имеет статус музея-памятника, но в нем иногда проводятся богослужения – например, 14 марта, в день убийства Александра II. Придя в храм, можно купить аудиогид, а можно немного подождать, пока соберется группа, и пройти с экскурсоводом, который всё расскажет и покажет. Оказывается, в храме проходят концерты духовной музыки – мне захотелось побывать та на концерте.