Единственная

Место встречи: альпийская поляна на Альпийском переулке. Рядом с моим домом пролетаю на лыжах и спотыкаюсь, растянувшись на столько, на сколько хватает моих близоруких глаз, и, всматриваясь, вижу… Свет! Та же миниатюрная фигурка, тот же цепкий, решительно-повелительный взгляд. Сейчас на ней ярко красная футболка и джинсовая юбка. Летнее солнце, уставшее за день, счастливо копошится в её волосах, а неугомонный ветер раскидывает золотые локоны в разные стороны. Почти задыхаясь  («Здравствуй, солнышко… это я»), обнимаю, беру за руки, спешу…

Мы не виделись больше десяти лет. Такой же цифре (в тысячах км) соответствовало и разделяющее нас пространство: она  у себя там в свободной и процветающей Америке, я здесь - в питерском, андерграундном  подполье. Смотрю на Свету (почти со страхом), пытаясь выявить отличия состоявшейся в счастливом браке красивой, респектабельной дамы от той неугомонно-любопытной студентки пединститута, и (уже глядя внутрь себя) чувствую снова источник магнитизма... Да. Это она… моя единственная! Единственная женщина всей моей жизни.

Единственная –   без какого-либо пафоса, по факту. Единственный раз, когда влюбился , и опять же единственный раз, когда занимался с женщиной любовью.  Единственный раз, когда бросал  все дела и бежал на свиданку, и пытался вальсировать с левой ноги , как сейчас помню, в ДК Ленсовета по средам с семи до десяти вечера. А ещё… носил мутную воду  в горячей, казахстанской пустыне возле пересохшего Арала, и видел, как на дне алюминиевой чашки серебряными монетами блестят её глаза. Солнечная рябь… и вот я уже бегу со славянской красавицей по городу, прогуливаясь до глубокой ночи, и после свидания, стискивая зубы, всё таки ухожу от неё в свою общежитскую конуру. Страшно боясь ей признаться в том, что не мог вслух произнести... В том, что боялся признаться даже себе самому…

Сейчас или никогда. Пять минут откровений длиной в целую жизнь. Вот.. мы уже топчемся на моей кухне, вытанцовывая как раньше то ли румбу, то ли искромётный джайв… А ты стал даже интересней… покрупнел, раздобрел… А ты… Такая же озорная девчонка со смешной морщинкой на лбу… Я собираюсь произнести этот вымученный стих, но когда, как пристёгнутая к небу рыба, открываю рот, Света меня опережает, давая тайне долгожданную передышку. Она показывает фото своих очаровательных дочурок (к сожалению, они совершенно не говорят по-русски). А вот и сын… Ты знаешь, Костя… (правда, он здесь замечательно вышел?) Стив мечтает увидеть Санкт-Петербург, Эрмитаж… А вот мои бедные испанцы работают со мной в супермаркете (им я даю уроки английского)… Это моя сумасшедшая собака… дом, муж…

Света, пожалуйста, хватит! Я больше не могу смотреть на эти фотографии! ЭТИ ДЕТИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ МОИМИ! Этот парень в бейсбольной кепке должен был играть со мной в футбол и с восторгом задавать свои глупые вопросы… Этот белоснежный дворец должен был стоять здесь, на берегу Финского залива, а не дрожать в объятьях мексиканских циклонов... Света, что ты наделала? А что наделал я..?!

Моя комната в общаге была на несколько этажей выше Светиной. Пока я тенью поднимался по лестнице и вилял по длинному коридору, обязательно попадался хотя бы один симпатичный студент, которого… я хотел. Открыв дверь в комнату, обнаруживал темноту и якобы спящего соседа. (http://www.proza.ru/2013/10/31/314 ) Сергей мне как раз не нравился, зато он уверенно нырял под моё одеяло и устраивал спешный сеанс ночной эякуляции, приучая к чужому мужскому естеству как своему собственному… А через год, когда Света сдалась и всё-таки завела себе любовника, я, случайно столкнувшись с бравым военным хлопцем, замер, поражённый его красотой, и в ту же ночь страстно целовал это прекрасное видение во сне, представляя, чтобы он делал со мной, окажись я на месте своей единственной и неповторимой Светы… 

Я так ничего и не сказал. Единственный раз, когда хотел признаться Единственной и… Приехали наши общие друзья-однополчане и сразу  всё в доме замелькало, всполошилось, забулькало. Мои улыбки сквозь слёзы.  Её губы, которые казались живыми красками на постановочном холсте. Наша бесконечная, белая ночь, гуляющая по Альпийскому переулку...
 
Давай, Костя, попробуй ещё раз... как договаривались...с левой ноги... Ещё раз... ещё раз...