Русские в Тунисе

Русские в Тунисе.
 
Материалы для новой книги


5 сентября 2016 года Анастасии Александровне Ширинской-Манштейн -  104  года!

Анастасия Александровна. Русская женщина в Тунисе
 
В декабре 1920 года восьмилетняя девочка Настя, дочь командира эскадренного миноносца «Жаркий», старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, прибыла с мамой и сестрами в Бизерту на одном из кораблей Русской эскадры из Севастополя. Всего в Бизерту пришли 33 корабля. Этот тунисский город-порт стал для них последней стоянкой.
 
В течение нескольких лет журналисты Николай Сологубовский и Сергей Филатов встречались с Анастасией Александровной и записывали ее рассказы. Мы предлагаем   отрывок из   книги Н.Сологубовского  "Анастасия Александровна. Судьба и память", изданной в 2012 году.
 
***
…В тот день Анастасия Александровна приняла нас радушно в своем домике рядом с православной церковью Александра Невского и сразу пригласила за стол. Сегодня, по ее словам, праздник: она угостила нас омлетом, который сама изготовила с картошкой, переданной из Петербурга.
 
– Картошка из Петербурга! – повторила с гордостью Анастасия Александровна. – И очень вкусная! – добавила она.
 
И поверьте, омлет был действительно очень вкусным. Так за столом в тунисском доме, за блюдом с русской картошкой протекала наша беседа о Русской эскадре, России и русских людях.
 
Потом были новые встречи и беседы на самые разные темы. Вот что рассказала нам русская женщина, которую тунисцы уважительно называют «Анастасией Бизертской», французы – «бабу», а русские – Анастасией Александровной.
 
Андреевский флаг
 
Свою первую беседу с нами она начала с Андреевского флага, и память ее хранит прошлое до мельчайших подробностей.
 
– Именно в Бизерте, куда в 1920 году после остановки в Стамбуле, а затем в Наваринской бухте пришли русские корабли, – рассказывает Анастасия Александровна, – был спущен Андреевский флаг, который когда-то поднял сам Петр Первый. Непобедимый и непокоренный флаг, спущенный самими русскими офицерами!  Это произошло  29 октября 1924 года…
 
Я  хорошо помню эту церемонию последнего подъема и спуска Андреевского флага, которая прошла на эсминце «Дерзком». Собрались все, кто еще оставался на кораблях эскадры: офицеры, матросы, гардемарины. Были участники Первой мировой войны, были и моряки, пережившие Цусиму. И вот в 17 часов 25 минут прозвучала последняя команда: «На Флаг и Гюйс!» и спустя минуту: «Флаг и Гюйс спустить!»
 
У многих на глазах были слезы...
 
Помню взгляд старого боцмана, смотрящего на молодого гардемарина, взгляд непонимающий. Никто не понимал, что происходит. Веришь ли ты, Великий Петр, верите ли вы, Сенявин, Нахимов, Ушаков, что ваш флаг спускают? И французский адмирал переживал все это вместе с нами… А недавно мне подарили картину, вот она, художника Сергея Пен, «Спуск Андреевского флага…»
 
Анастасия Александровна показала рукой на картину, висевшую на стене, и замолчала…
 
Есть минуты, когда все слова ничтожны, чтобы передать трагедию происходящего, именно происходящего, потому что есть картины прошлого, которые всегда будут возникать перед нашими глазами... И это не воспоминание, это переживание сегодня того, что произошло давным-давно, но что снова происходит сейчас, с нами, русскими, стоящими на борту русского эсминца у далекого африканского берега…
 
Молчание прервала сама Анастасия Александровна.
 
– И эти курсанты, молодые, бравые… В 1999 году в Бизерту пришел барк «Седов» с курсантами. И мне выпала честь совершить на барке подъем Андреевского флага... Три четверти века спустя… Эсминец «Дерзкий» – барк «Седов». Я подняла в небо этот флаг, символ России. Если бы могли это увидеть те, кто стоял в двадцать четвертом году на эсминце!
 
А 11 мая 2003 года, когда Петербург праздновал трехсотлетие, раздался звонок и знакомый голос Бертрана Деланоэ, мэра Парижа, моего ученика, мне говорит: «Угадайте, откуда я вам звоню?» – «Из Парижа, конечно!» – отвечаю я. А он говорит: «Я стою перед Петропавловской крепостью, в Петербурге день солнечный, прекрасный, и над Адмиралтейством развивается Андреевский флаг!»
 
Представляете, флаг Великого Петра развевается снова!
 
И я хочу написать о «reversibilite des temps», эти французские слова можно образно перевести как «неизбежное повторение исторических эпох», написать о том, как закрывается один цикл времени и начинается новый. Новый, но который повторяет предыдущий…
 
И вот в этот момент и бывают встречи или – я помню слова Пушкина – «странные сближенья»…
 
Я очень чувствительна к переменам времени. Время действительно все необыкновенно меняет. Но надо прожить очень долгую жизнь и быть близким к Истории, чтобы стать свидетелем этих «странных сближений», о которых говорил Пушкин.…
 
И еще я хочу написать, – Анастасия Александровна говорила спокойно, ничем не выдавая своего волнения, но в ее словах чувствовался неподдельный гнев, – о тех временах, когда убивали офицера только потому, что он носил фуражку морского офицера. Когда за слово «Родина» люди платили своими жизнями…
 
И о новых временах тоже! – Анастасия Александровна улыбнулась. – Когда пережито все тяжелое, когда можно увидеть, как великий народ начинает по-своему осваивать это пережитое, долго пребывая в неведении причин… Потому что трудно уничтожить память народа! И народ рано или поздно начинает искать следы своего прошлого!
 
Я вот думаю, сколько книг пишется, сколько нового люди узнают. Одни решаются сказать, другие решаются прочитать… Вот почему ко мне приходят люди. И они знают, я расскажу все искренно. Для того, кто любит Историю. Для  того, кто не делит ее на «вчера» и «сегодня». Для него все интересно! И нет ничего более интересного, чем история своего народа.
 
Миноносец «Жаркий»
 
–…В Новороссийске весной девятнадцатого года возрождался Черноморский флот. Папа ремонтировал миноносец «Жаркий». О Новороссийске у меня осталось одно воспоминание: ветер! Ветер сумасшедшей силы и улицы, запруженные беженцами... Помню такой же ветер в ноябре 1920-го в Севастополе, когда начался исход из Крыма Белой армии… Я и сейчас вижу толпы людей, куда-то спешащих, в руках  узлы, чемоданы, баулы… И маму с корзинкой в руках, где были наши единственные ценности: иконы, старые фотографии и рукопись книги  Христофора Германа Манштейна о России.
 
В ноябре двадцатого года «Жаркий» стал одним из кораблей Императорской эскадры, которая ушла с  армией Врангеля и тысячами жителей Крыма на борту кораблей в Константинополь. Все моряки считали, что они вернутся в Севастополь, как только перевезут людей…
 
Почему я называю эскадру Императорской? Потому что до 1924 года на ее кораблях поднимались Андреевские флаги, символ Русской империи. А ведь они были отменены еще в 17-м году  Временным правительством Керенского! Оно первым нанесло удар по традициям флота Петра Первого. А на эскадре в Бизерте сохранялись все традиции Российского Императорского флота и даже его морская форма. Кроме того, большинство офицеров, включая моего отца, никогда не присягали ни «временным», ни большевикам. Офицер присягает один раз в жизни, вы знаете это?
 
Помню, как миноносец «Жаркий» стоял пришвартованный недалеко от Графской пристани. Папа с матросами продолжал его ремонтировать, собирал машину. Кто-то сказал: «Манштейн сумасшедший!» А отец ответил: «Моряк не оставит свой корабль!» Корабли уходили один за другим, а его миноносец все еще стоял у пристани. Так и не получилось у отца завести машину. И тогда к нам подошел буксир, к нему  прицепили миноносец, и наш корабль двинулся от причала туда, где на рейде стоял огромный корабль «Кронштадт», плавучий завод с мастерскими.
Когда мы вышли в море, начался шторм! Буря! Тросы начали лопаться. Старый боцман, звали его Демьян Чмель, на вопрос: «Тросы будут держаться?» ответил: «Может, будут, а может, не будут». Он хорошо знал: с морем ничего заранее неизвестно…
Командиром «Кронштадта», на борту которого было около трех тысяч человек, был Мордвинов. Он видел, как лопались тросы, как «Жаркий», тоже с людьми на борту, исчезал в темных волнах, он знал, что на «Кронштадте» мало угля, и его может не хватить до Константинополя. Но снова и снова «Кронштадт» разворачивался, искал «Жаркого»…
Анастасия Александровна замолчала. Наступила тишина. И только было слышно, как завывал ветер за окном ее бизертинского дома. Как тот ветер, 84 года назад, в бушующем Черном море…
 
– И снова «Кронштадт» находил, снова матросы крепили тросы…, и снова огромный «Кронштадт» тащил маленького «Жаркого» на буксире, но Мордвинов сказал: «Если оторвется, больше искать не будем!»  И тогда нас ночью, с огромным трудом пересадили на «Кронштадт», а Демиян Чмель прибег к последней мере… – Анастасия Александровна улыбнулась. – Он привязал икону Николая Угодника с миноносца «Жаркий» к веревке и спустил ее в воду. И «Кронштадт» шел вперед, таща за собой «Жаркого», беспомощного, без машин, без матросов на борту, до самого Константинополя, на буксире и с верой старого боцмана в Николая Угодника…
 
Анастасия Александровна повернулась и посмотрела в угол комнаты. На икону Христа Спасителя.
 
– Эта икона тоже была на «Жарком». Папа спас ее в девятнадцатом году во время эвакуации из Одессы, вырвал из рук грабителей Храма. А в двадцать четвертом году папа взял ее домой. Когда кончилась судьба «Жаркого» и других кораблей, папа часто молился перед этой иконой. И я тоже. И чаще всего не за себя. А за других…
 
Мои ученики мне часто звонили и говорили: «Я буду держать экзамен. Вы за меня помолитесь!» И вот недавно звонит один тунисец, представляется и говорит: «Я ваш бывший ученик, я теперь выхожу на пенсию, я инспектор образования, но я помню и сейчас, как я попросил вас, когда пошел на экзамен, тогда, давно, я попросил  вас помолиться за меня, и я сдал экзамен, и вот теперь я хочу поблагодарить вас…»
 
Мой правнук, он наполовину уже француз, но когда в 2003 году он приезжал в Бизерту, его крестили в православную веру в церкви, в честь моряков, чтобы он не забывал, что его бабушка – дочь моряка!
 
Как эскадра попала в Бизерту?
 
Из сообщения штаба русского флота:
 «Из Константинополя в Бизерту [вышли корабли]  с 6388 беженцами, из которых – 1000 офицеров и кадет, 4000 матросов, 13 священников, 90 докторов и фельдшеров и 1000 женщин и детей».
 
– О, это длинная история!.. Через полтора месяца после исхода из Севастополя, уже в декабре 1920 года, когда мы были в Константинополе, Франция принимает решение предоставить Русской эскадре под стоянку порт Бизерта в Тунисе, находившемся в то время под французским протекторатом. Правда, при этом было заявлено, что отныне эскадра «не принадлежит никакому государству, а находится под покровительством Франции».
 
Переход российских кораблей в Бизерту возглавил командир французского крейсера «Эдгар Кине» Бергасс Пти-Туар. Корабли  плыли с французскими флагами на грот-мачтах, а на корме развевались Андреевские флаги.
 
Нас с мамой, как и других членов офицерских семей, доставил в Бизерту пассажирский пароход «Великий князь Константин».
 
Русские корабли плыли к стране древнего Карфагена. Эней когда-то плыл той же дорогой, и Одиссей – какой совпадение! – этой же дорогой доплыл до Джербы, острова лотофагов (этот остров, современный курорт, находится на юге Туниса – авт.). Все это впоследствии будет для меня тесно связано с историей Туниса, куда так неожиданно занесла нас судьба.
 
…Помню, 23 декабря 20 года мы увидели с палубы  Бизерту, этот тунисский порт, в котором многим из нас предстояло прожить всю жизнь. Мы пришли одни из первых. Военные корабли стали прибывать группами уже вслед за нами.
 
Всего их было тридцать три, включая два линкора «Генерал Алексеев» и «Георгий Победоносец», крейсеры «Генерал Корнилов» и «Алмаз», десять эскадренных миноносцев – среди них был и миноносец «Жаркий» под командованием моего отца, он пришел 2 января – а также канонерские и подводные лодки, ледоколы, буксиры, другие суда. Мы приветствовали появление каждого нового корабля. Праздником стал день 27 декабря, когда за волнорезом появились огромные башни линкора «Генерал Алексеев». Он доставил в Бизерту гардемаринов и кадетов Севастопольского морского корпуса.
 
«Жаркий» пришел одним из последних. Бравый Демиан Логинович Чмель очень переживал вместе с нами отсутствие «Жаркого». Каждое утро, с восходом солнца, он уже был на палубе и обозревал горизонт. Он и увидел его первым!
 
2 января 1921 года мы проснулись от его стука в каюту. В утреннем тумане, на гладкой воде рейда,  стоял маленький миноносец – наконец-то на якоре –  и он… спал..., спал в настоящем смысле слова. Никого не было видно на палубе. Ничего на нем не двигалось. Люди проспали еще долго, и мы поняли почему, когда услышали их рассказы о последнем переходе.
               
На чужом берегу
 
– То, что все корабли дошли до места назначения, кажется чудом! Чудом, которым мы обязаны нашим морякам и деятельной помощи французского флота!
 
Всего же на кораблях, ушедших из Константинополя, было перевезено в Тунис более шести тысяч человек. Так на земле Туниса, под синим небом «Африки моей» – помните эти слова Пушкина? – среди пальм и минаретов, возникла небольшая русская колония!
 
Но на землю эту мы вступили не сразу. Вначале был долгий карантин, французы боялись «красной чумы», они в каждом русском матросе видели большевика. Корабли стали на якоря у южного берега Бизертского канала и в бухте Каруба. Наши офицеры и матросы сдали свое оружие сразу же по прибытию в Бизерту; и теперь корабли на рейде охранялись тунисскими часовыми...
 
Потом нам не мешали сходить на берег, – продолжила свой рассказ Анастасия Александровна. – Мы могли спускаться сколько угодно. Но денег ни у кого не было, покупать мы ничего не могли, мы никого не знали... Так что жизнь, особенно для детей, шла на корабле. Это был наш особенный мир. У нас была школа, была церковь. Вся жизнь протекала по старым русским обычаям. Русские праздники праздновались.
 
«Надо признать, что длительное пребывание Русской эскадры в стране протектората было связано для Франции с очень большими трудностями. Но какой бы ни была политика правительства, зависящая от складывающихся в данный момент обстоятельств, всегда за ней стоят люди. В эти 1920-1925 годы, когда решалась судьба русского флота, французское военно-морское командование в Тунисе сделало все, чтобы помочь своим бывшим союзникам. Адмиралы Варней, Гранклеман оставили в памяти эмигрантов светлое воспоминание»[1].
 
– Французы осознали, что эти русские останутся в Тунисе надолго, – продолжила свой рассказ Анастасия Александровна, – поэтому и приняли решение создать для них лагеря беженцев. Не все же время людям жить на борту кораблей! И вот в Бизерте, Табарке, Монастире и еще нескольких городах организовали семь лагерей.
 
«Капитан 2-го ранга Н.Монастырев, бывший среди эмигрантов, вспоминал в книге «В Черном море», изданной в Париже: «Лишь начались работы по строительству лагерей, многие отправились на берег, несмотря на то, что зарплату предлагали маленькую... Власти озаботились поисками работы для беженцев, а те искали ее со своей стороны, поскольку в самих лагерях жизнь им не нравилась. Быстро эти лагеря опустели, и вскоре остались в них лишь женщины, дети да инвалиды».
 
– А что же было делать? – задает вопрос Анастасия Александровна. – Французы брали русских на предприятия и в учреждения: на железные дороги, на почту, в школы и даже в медицинские ведомства. Очень много русских работало на тунисских дорогах. Русские работали там, где никто не хотел. На юге, в Сахаре, например. А туда сообщение было трудное – машин никто не имел, автобусы ходили очень редко. Мой двоюродный брат два года пробыл на юге, в пустыне и научился местным языкам – знал диалекты, берберский язык.
 
Морской корпус
 
В те времена в Тунисе, как рассказала Анастасия Александровна, ходила такая фраза: «Если вы видите палатку на краю дороги или убежище под дубами Айн-Драхама, вам может пригодиться знание русского языка: один шанс на два, что этот землемер или лесник – русский».
 
Если беженцы из числа гражданских думали о хлебе насущном и о том, как устроить свою новую, далеко не легкую жизнь, то часть морских офицеров, не теряя духа, решила воссоздать в Бизерте Морской корпус.
 
Несколько слов об истории Морского корпуса. Он был создан Петром I в 1701 году сначала в Москве под названием Школа математических наук и навигации, а затем в Петербурге уже как чисто морское училище. Его слушателей именовали гардемарины. Со временем учебное заведение получило имя Морского корпуса.
 
…До сих пор на горе Кебир, в трех километрах от центра Бизерты видны остатки старого форта, где в двадцатые годы разместились учебные классы Морского корпуса. Рядом разбили лагерь Сфаят – для персонала и складов. С 1921 года началась подготовка младших офицеров и гардемаринов. Под руководством директора училища адмирала А. Герасимова программы занятий были преобразованы для подготовки воспитанников в высшие учебные заведения во Франции и в других странах.
 
Директор, говоря о своих подопечных, подчеркивал, что они «готовились стать полезными деятелями для возрождении России». До конца дней продолжал Александр Михайлович переписку со многими из своих воспитанников, сохранив в их сердцах благодарную память.
 
Морской корпус просуществует до мая 1925 года.
 
Поразила нас еще одна деталь, связанная с историей Морского корпуса, в воспоминаниях о тех днях контр-адмирала Пелтиера, бывшего курсанта Морского корпуса в Бизерте. публиковавшихся в 1967 году в «Морском сборнике», издававшемся во Франции:
 
«Дозволено думать, что бывшие ученики Морского корпуса с интересом, а возможно, и с ностальгией следят за прогрессом морского дела в России, от которого они отрезаны и которое в ленинградском училище, носящем имя Фрунзе, возродилось в стенах, где прежде Санкт-Петербургская школа готовила офицеров. Каков бы не был политический режим, военные моряки остаются самими собой...».
 
… А когда Германия захватила Тунис в годы второй мировой войны, то  русские военные моряки и их дети на чужбине воевали с фашизмом. Их имена – на мраморной доске в русской церкви Воскресения Христова в Тунисе.
 
Два брата
 
– Мы еще продолжали жить на «Георгии», когда в Бизерту прибыла советская комиссия по приемке кораблей Русской эскадры. Возглавлял комиссию известный ученый, академик Крылов. Был среди ее членов и бывший главнокомандующий Красным Флотом Евгений Беренс, старший брат адмирала Михаила Андреевича Беренса, последнего командующего последней русской эскадры под Андреевским флагом.
Два брата, которые могли протянуть друг другу руки…
На период осмотра кораблей советскими экспертами Михаил Андреевич уехал из Бизерты в столицу. Братья, которые не виделись столько лет, так и не встретились! Почему? Разгадку нашли потом в французских архивах: французы взяли с членов советской комиссии подписку, что у них не будет никаких контактов ни с русскими офицерами, ни с тунисцами!
 
Комиссия ни до чего не договорилась с французами. Флот, покровителем которого в свое время объявила себя Франция, стал предметом торга. Франция соглашалась передать военные корабли только в том случае, если Советский Союз признает дореволюционные долги России Франции….
Комиссия уехала из Бизерты ни с чем. Переговоры длились годами, русские корабли так и стояли в озере и в арсенале Ферривиль. Все матросы и офицеры вынуждены были покинуть корабли. После спуска Андреевского флага это уже не была территория России. И мы становились просто беженцами, и с паспортом беженца, я не отказалась от российского гражданства, я прожила все эти годы…
 
 «В начале тридцатых годов корабли все еще стояли в военном порту Сиди-Абдаля. Мой старинный друг Делаборд, назначенный в те годы в Бизерту, был так поражен их призрачными силуэтами, что по сей день он говорит о них, будто они все еще у него перед глазами:
«Я бродил по пустынной набережной Сиди-Абдаля вдоль ряда судов без экипажей, нашедших здесь покой в грустной тишине, – целая армада, застывшая в безмолвии и неподвижности.
Старый броненосец со славным именем «Георгий Победоносец»; другой – «Генерал Корнилов», совсем новый еще линейный корабль водоизмещением 7000 тонн; учебные суда «Свобода», «Алмаз»; пять миноносцев... чуть слышен плеск волн меж серыми бортами да шаги часовых «бахариа» в форме с синими воротничками и в красных шешьях с болтающимися помпонами».
Эти корабли тогда еще хранили свою душу, часть нашей души».
 
Старожилы Бизерты помнят эти призрачные силуэты русских кораблей, застывших безжизненно и одиноко под африканским солнцем. Можно ли найти более печальную картину?!
 
… Франция начала продавать корабли на металлолом. В 1922 году первыми были «Дон» и «Баку». К концу года подобная участь постигла корабли «Добыча», «Илья Муромец», «Гайдамак», «Голанд», «Китобой», «Всадник», «Якут» и «Джигит». Все они были проданы Францией в Италию, Польшу и Эстонию. Огромный «Кронштадт» был переименован в «Вулкан» и отдан французскому флоту.
 
Постепенно и другие корабли были проданы на слом:  «Георгий Победоносец», «Кагул» («Генерал Корнилов»), «Алмаз», «Звонкий», «Капитан Сакен», «Гневный», «Цериго», «Ксения»… Число русских в Тунисе уменьшалось. Они уезжали в Европу, Америку, даже в Австралию… А когда морякам поступило из Парижа обещание обеспечить туда бесплатный проезд, то многие уехали из тех, кто еще нес службу на кораблях. В 1925 году в Тунисе оставалось только 700 русских, из которых 149 жили в Бизерте.
 
Храм Александра Невского в Бизерте
 
– И судьба «Жаркого», нашего миноносца, тоже была печальной, – вспоминает Анастасия Александровна. – И тогда, в середине тридцатых годов, среди русских моряков возникла прекрасная мысль: увековечить память этих кораблей, построить храм в память о Русской эскадре.  С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу. Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из  мрамора  названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту…
Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии  по кораблям эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.
В 1942 году храм пострадал от бомбардировок. И снова было обращение за помощью к русским людям, в котором выражалась надежда, что…
 
Анастасия Александровна достала рукопись.
– Я вам прочитаю то, что написал контр-адмирал Тихменев, начальник штаба Русской эскадры в Бизерте: « Там, в Бизерте сооружен скромный Храм-Памятник последним кораблям Российского Императорского Флота, в нем завеса на Царских Вратах - Андреевсикй стяг, в этом Храме-Памятнике мраморные дости с названиями кораблей эскадры. Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».
 
Она протянула нам рукопись.
 
– Здесь я написала об Андреевском флаге. В память о моих родителях… Всему приходит свое время. Всему – но не для всех. В этом храме я прощалась в феврале 1964 года со своим отцом… Его гроб был покрыт Андреевским флагом, тем, который развевался над его кораблем… Потом провожала и других… Все они умерли в большой бедности…
 
Как сложилась судьба русских офицеров?
 
– Многие попали во Францию и там работали таксистами и рабочими на заводах. Сейчас много книг выходит, в которых рассказывается о судьбах русских за границей. Вот недавно вы мне передали книгу от Ирины, она живет в Ливане, в книге она рассказывает о себе и других русских… А в Париже живет очень знающий историю Русского флота человек, инженер по образованию, Александр Плотто. Ему дали право изучать архив Русского флота во Франции, и он сидит днями за компьютером.
 
Я звоню ему: «Алик, есть много людей в России, которые начинают понимать. И кто им может помочь? Я делаю все, что могу. Вот еще один  человек обратился ко мне. Ты сможешь?»…
 
И он потом мне позвонил: «Спасибо, что ты указала мой адрес и телефон. Я теперь могу помочь тем, кто ищет родственников…»
 
И вот Александр Плотто мне сообщает: в 1900 году в порт Бизерты заходил броненосец «Александр Второй». В 1904 году в порту побывал корабль «Николай Второй». В 1908 году в Бизерту заходили русские моряки – балтийцы после кругосветного плавания. Интересна и такая деталь: морской отряд под командованием Небогатова бросил здесь якоря на пути к Цусиме. И вот в 1920 году знакомый русским морякам порт становится для покинувших Россию пристанищем. Кому временным, кому вечным…
 
«Я хотела остаться русской!»
 
– Меня часто спрашивают, почему я не покинула Бизерту…. У меня не было никакого другого гражданства. Отказалась от французского! Я хотела остаться русской! Здесь я вышла замуж, в 1935 году, мои трое детей родились в Бизерте. Здесь жили мои родители. В Бизерте живут мои первые ученики; мне выпало учить и их детей и внуков.
 
В 17 лет я начала немного подрабатывать репетиторством, покупала книги, одевалась и даже начала собирать деньги, чтобы продолжать учиться в Европе.
 
Я зарабатывала частными уроками математики, и только потом, после пятьдесят шестого года, когда Тунис стал независимым, мне разрешили постоянно преподавать в лицее. Работы было много. После лицея я бежала домой, где меня ждали ученики и частные уроки…
 
Моя жизнь тесно связана с развитием Бизерты, европейской части которой было в те времена не более тридцати лет. Большая часть французского населения состояла из военного гарнизона, который обновлялся каждые два или четыре года. Но было также много статского населения: чиновников, врачей, фармацевтов, мелких коммерсантов... Все они обосновались «на веки вечные», все видели будущее своих семей в стране Тунис.
 
Добавим от себя, что русские тоже внесли свою долю в развитие города. Культурный уровень этой эмиграции, ее профессиональная добросовестность, умение довольствоваться скромными условиями – все это было оценено разнородным обществом в Тунисе. Эти качества первой русской эмиграции объясняют ее популярность: слово «руси» не было обидой в устах мусульманина, но скорей – рекомендацией.
 
Много лет спустя, уже в независимом Тунисе, первый президент страны Хабиб Бургиба, обращаясь к представителю русской колонии, скажет, что русские всегда могут рассчитывать на его особую поддержку.
 
– В Бизерте конца двадцатых годов русские не были больше иностранцами, – улыбается Анастасия Александровна. – Их можно было встретить везде: на общественных работах и в морском ведомстве, в аптеке, в кондитерских, кассирами и счетоводами в бюро. На электрической станции тоже было несколько русских. Когда случалось, что свет тух, всегда кто-нибудь говорил: «Ну что делает Купреев?»
 
Она рассмеялась и повторила: – Да, все так и спрашивали: «Опять этот Купреев? Что делает Купреев?» – И уже серьезно добавила: – Так Бизерта стала частью моей души… И меня уже никогда не отпустят тени тех, о чьей честности, верности присяге, любви к России я должна говорить всем, кто сегодня приезжает сюда…
 
17 июля 1997 года в Посольстве России в Тунисе Анастасии Александровне был торжественно вручен российский паспорт.
 
– Да, теперь о Бизерте, о русских людях и кораблях в России вспомнили. И я уверена, что сбудутся пророческие слова контр-адмирала Александра Ивановича Тихменева о том, что этот город будет служить местом паломничества будущих поколений россиян.
 
Ко мне часто приезжают  русские туристы, приходят работающие здесь русские специалисты; целые делегации навещают меня из Севастополя, из Петербурга, из Киева, из других городов. И приезжают, и рассказывают о России хорошие новости, оставляют деньги на церковь… Из Тулы недавно приехали, с самоваром и с пряниками. Как же иначе, из Тулы без самовара! А из Петербурга картошку привезли и я ее храню как бриллиант! Вот, и для вас приготовила…
 
И Анастасия Александровна улыбнулась своей милой материнской улыбкой.
 
– Очень вкусная картошка! – Мы сказали это искренно: Анастасия Александровна всегда принимала своих гостей с настоящим русским гостеприимством.
 
– А с Алтая мне привезли алтайский мед! И даже из Сахалина приезжали! Так что мне только остается восклицать, как индейцы, которые кричали Колумбу: «Ура! Нас открыли!»
 
Анастасия Александровна снова рассмеялась, и лучики побежали по ее лицу. Чувствовалось, что она радуется каждому русскому «Колумбу».
 
– И не только из России и Украины приезжают. Из Германии, Франции, Мальты, Италии, потомки тех, кто пришел с эскадрой в Бизерту, и мои ученики, которым я преподавала. Мне многие помогают, чем могут. Передают деньги на церковь. Вы знаете, в каком состоянии находился «русский уголок» на бизертинском кладбище? Разбитые плиты, разоренные могилы, запустение... Но с помощью посольства России и Российского культурного центра в Тунисе на кладбище воздвигли памятник офицерам и матросам эскадры. Все больше и больше русских людей приезжает на древнюю землю Карфагена, чтобы найти следы своей Истории, Истории России. Это, я считаю, великий знак!
 
Почему я говорю об этом? Я хочу сказать, что есть стоимости моральные, которые мне дороги. Я принадлежала к сплоченной, дружной морской среде. И я храню традиции этой среды. И я надеюсь, что мои внуки их сохранят. И что другие тоже их сохранят…
 
Уже за чашкой чая Анастасия Александровна сказала:
 
– Из нескольких тысяч русских людей, лишившихся Родины и приплывших  в двадцатом году в Бизерту, осталась теперь в Тунисе я одна – единственный свидетель! Ну вот, теперь русские приезжают в Тунис посмотреть на Карфаген и на меня».
 
И рассмеялась. А в глазах ее заблестели огоньки, похожие то на слезинки о пережитом, то на далекие огни кораблей русской эскадры, уходящих от родных берегов.
 
***
Книга воспоминаний Анастасии Александровны «Бизерта. Последняя стоянка» вышла на русском и французском языках и выдержала уже несколько изданий. Это – волнующий рассказ о трагической судьбе русских моряков и русских кораблей, что нашли свой последний причал у берегов Туниса. За эту книгу Анастасии Александровне в августе 2005 года была вручена литературная премия «Александр Невский», учрежденная Союзом писателей России и «Центром гуманитарного и делового сотрудничества».
 
 «Нелегко истребить память народа. Придет время, когда тысячи русских людей cтанут искать следы народной истории на тунисской земле. Усилия наших отцов по их сохранению не были тщетны».
 
Эти слова Анастасия Александровна написала в 1999 году, готовя к печати первое издание своих воспоминаний на русском языке.
 
Одну книгу она послала В.В.Путину. И в ответ получила книгу «От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным» с надписью, сделанной рукой президента России:
 
«Анастасии Александровне Манштейн-Ширинской в благодарность и на добрую память. В. Путин. 23 декабря 2000».
В знак признательности к Анастасии Александровне за ее огромный вклад в развитие тунисско-российских отношений тунисские власти приняли решение назвать площадь в Бизерте ее  именем.
Площадь, на которой  гордо высится Храм Александра Невского.
 
[1] Здесь и далее цитаты из книги Ширинской-Манштейн А.А. «Бизерта. Последняя стоянка», М.: Воениздат, 1999..   Книга уже дважды переиздана:  в 2003 году, СПб., Из-во Фонд содействия флоту «Отечество»,  и в 2006, СПб, Фонд "Отечество".
 
Николай Сологубовский, Сергей Филатов
Тунис-Бизерта-Москва.
Первая публикация - 15 июля 2007 г.
http://ricolor.org/rz/afrika/tu/tr/chirinskaya/4/




Блаженны изгнанные правды ради…

К 77-летию Храма Александра Невского, памятнику Русской Эскадры Бизерте посвящается...

Николай Сологубовский
 
10 сентября 2016  года исполняется  77 лет со дня освящения русского православного Храма в честь святого Благоверного Великого князя Александра Невского, построенного на африканском берегу, в тунисском городе Бизерта, русскими моряками и офицерами.

 Вспоминаются слова Александра Сергеевича Пушкина: "Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей священной стихии исчез и обновился мир.  История новейшая есть история христианства". 
 
Как русские военные корабли, которые вошли в историю Гражданской войны в России под названием Русская Эскадра, оказались в Африке?
Почему их экипажи обратились с просьбой к властям Туниса разрешить им построить Храм-Памятник в честь этой Эскадры?
 
Прежде чем ответить на эти вопросы, необходимо углубиться в историю этой страны. Тунис одно из африканских государств, где православие имеет многовековые корни. На протяжении многих веков Карфаген был центром поместной Церкви на территории Северной Африки. 
 
Святая карфагенская земля, обильно политая кровью первых христиан! Одним из них был священномученик Киприан, епископ Карфагенский, который во время жестоких гонений от римского императора Валериана в 258 году н.э. вернулся в свой родной город, к братьям и сестрам по вере, к своей пастве, зная, что его ждет смертная казнь за Христа, которую он принял с достоинством.[1]
 
С давних времен в Тунизию, государство, возникшее на месте древнего Карфагена и страны Ифрикии, заходили русские корабли, и их гостеприимно встречало местное население.  Помнит Тунизия и грозного Ушак-Пашу, как называли тунисские корсары легендарного русского адмирала Ушакова. История российско-тунисских отношений хранит названия  кораблей, бросавших якоря у тунисского берега, и тех русских морских офицеров, которые получили за свои заслуги перед Тунизией высшие награды страны. Но никто не мог предвидеть, что в конце 1920, в начале 1921 года 33 русских военных корабля придут к этим берегам в поисках спасения и убежища, и, с разрешения тунисских и французских властей – Тунис был тогда под протекторатом Франции – останутся  в Бизерте, военно-морской базе, на долгие годы.
 
Не могу не привести отрывок из книги Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн «Бизерта. Последняя стоянка»[2]. Дочь старшего лейтенанта Александра Сергеевича Манштейна, командира эскадренного миноносца «Жаркий», вместе со своими родителями и сестрами оказалась в 1920 году в Бизерте:
 «В июне 1900 года российский броненосец «Александр II» под флагом контр-адмирала Бирилева, в сопровождении миноносца «Абрек», стал на якорь на рейде Бизерты. Адмирал по приглашению губернатора Мармье посетил новый форт Джебель-Кебир в окрестностях города. Блестящий морской офицер, весьма честолюбивый, Бирилев вскоре станет морским министром России. Мог ли он на пороге XX века предугадать, что через 20 лет этот же рейд станет последней якорной стоянкой последней российской эскадры, что эти же казематы Джебель-Кебира станут последним убежищем для последнего русского морского корпуса? Мог ли он предполагать, что члены его семьи будут доживать свой век в изгнании и умрут на этой африканской земле?
В декабре 1983 года в Тунисе в одиночестве умирала последняя из Бирилевых – вдова капитана II ранга Вадима Андреевича Бирилева, племянника адмирала. Я поехала навестить ее незадолго до ее кончины. Когда я вошла в слабо освещенную комнату, мне показалось, что она в бессознательном состоянии: столько безразличия было в ее отрешенности. Возможно, случайно ее усталый взгляд встретился с моим. Она меня тотчас узнала. Она знала, что я приехала из Бизерты, но для нее это была Бизерта двадцатых годов, а я – восьмилетней девочкой.
– Ты приехала из Севастополя? – воскликнула она радостно. Я не пыталась ее поправить. Для нее «Севастополь-Бизерта» было одним целым: два города, навсегда слившиеся воедино... И она добавила с какой-то неожиданной сдержанной страстью:
– Если бы ты знала, как мне туда хочется!»
 
Первые корабли Русской Эскадры появились на рейде Бизерты под конец 1920 года. Всего в Тунис прибыло более 6000 офицеров, моряков, членов их семей, других россиян. Среди них оказалось 13 священников. Они продолжили благородное дело сохранения веры на далеких берегах. Были устроены церкви на броненосце "Георгий Победоносец", на котором жили семьи офицеров, и в Сфаяте, где расположился Морской корпус, эвакуированный из Севастополя. В самой столице, в Тунисе, с разрешения тунисцев, под церковь приспособили один из домов в центре города.
 
Когда в 2007-2008 годах мы снимали фильм о Русской Эскадре[3], Анастасия Александровна нам много рассказала о своем детстве на борту старого броненосца «Георгий Победоносец», о том, какую роль сыграли православная вера, молитвы и иконы в жизни русских людей на чужбине:
– Достоинство и уважение – все чувствовали необходимость в этом, чтобы переносить трудности тесного общежития в исключительно сложных условиях. На ограниченном пространстве корабля «Георгий Победоносец» жило несколько сотен человек разного социального происхождения, разного воспитания, образования и возраста. И все же мы, дети, от этого не страдали. Детство наше было исключительно богато, несмотря на материальные трудности. Старые принципы воспитания сыграли, конечно, свою роль. Но полнота нашего детского мира во многом была обязана нашему религиозному воспитанию, определявшему повседневную жизнь.
 
В школе, перед началом занятий, утренняя молитва была общей. Вечером молитва была личным делом каждого. Помню, как перед сном, стоя на коленях на кровати, перечислив всех членов семьи, я добавляла иногда имя какого-нибудь героя, который казался мне особенно достойным Божьего снисхождения. Иногда упоминала какого-нибудь давно усопшего, незаслуженно, как мне казалось, всеми забытого.
Случалось, что, к собственному стыду, я сокращала этот перечет имен и даже выпускала слова молитвы, но никогда не могла положить голову на подушку, не перекрестив ее широким крестом. Я вспоминала тогда глубокую и спокойную мамину веру. «Бог простит», – часто говорила она. Моя мама пела в церковном хоре, я приучалась слушать. Не всегда я понимала старославянский, полный поэзии текст, но слышалось мне в нем несравнимо великое.
 
Я помню взгляд Анастасии Александровны, когда она с благодарностью посмотрела на фотографию своей мамы, Зои Николаевны, стоящую на столе, и прочитала наизусть стихи русского поэта Александра Блока:
Девушка пела в церковном хоре
О всех усталых в чужом краю,
О всех кораблях, ушедших в море,
О всех, потерявших радость свою…
 
Она задумалась и добавила:
– Никогда не забуду, как прекрасно звучала на «Георгии» наша любимая молитва «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко»!
 
Приведу еще один отрывок из книги Анастасии Александровны:
 «Воспоминание о наших тихих всенощных на «Георгии» – одно из богатств нашего исключительного детства.
Полутемная церковная палуба старого броненосца, золото икон в колыхающемся мерцании свечей и чистая красота в обретенном покое вечерней молитвы «Свете тихий»! Она летит через открытый полупортик над темными водами канала, над гортанными голосами лодочников, летит все дальше, все выше к другому берегу, к холмам Зарзуны, где ее унесут к небу морские ветры...
Каждый человек, какого бы он ни был ума и образования, может носить в себе это все превышающее чувство. Я хорошо помню старого, почти неграмотного матроса Саблина, который просил маму подать записку в церковь с именами близких ему людей, «чтобы о них помолились».
– О здравии или за упокой? – спросила мама, приготовляя два листка. Саблин колебался не больше секунды и сделал жест, что это не важно. – А вы пишите, там разберут! – И он показал на небо».
 
В конце двадцатых годов русская православная община в Бизерте, несмотря на отъезд многих офицеров и моряков после спуска на кораблях Андреевского флага в 1924 году, была достаточно многочисленна. Была снята квартира на улице д'Анжу для отца Иоанникия Полетаева, где одна из комнат служила церковью. Анастасия Александровна вспоминала:
– По субботам вечером мы ходили на Всенощную, а в воскресенье утром – на Литургию. Как всегда, жизнь вокруг церкви нас очень объединяла. Алмазов читал Часы, дамы пекли просфоры и вышивали церковные одеяния, дети по очереди прислуживали.
По праздникам много людей приходили из окрестностей. Пасху ожидали, готовились, праздновали все с той же торжественностью. Еще в течение многих лет будут жить традиции. Так обычаи, перенесенные из другого века, из другого мира, приспосабливались к скромным условиям нашего существования.
Организовался хор под управлением Веры Евгеньевны Зеленой… Исключительная красота русского православного пения общепризнана в музыкальном мире. Привезенные  в Тунис из России партитуры Гречанинова, Архангельского, Чеснокова находились в распоряжении в той или иной степени музыкально образованных дирижеров. Везде, где русские обосновывались, зарождался хор: в тунисских городах, в лагерях, разбросанных по всех стране... Благодаря пению русские люди, оказавшиеся в Африке, обретали чувство собственного достоинства перед Богом».
 
Так, несмотря на потерю родной страны, церковь продолжала жить, сначала на кораблях, потом в лагерях, в казематах, в частных квартирах. А русская музыка звучала и на улицах Бизерты. Ее население до достоинству оценило духовой оркестр. Ежегодно в день Успения – 15 августа по старому стилю – большая процессия, главным образом итальянцы, носила статую Мадонны по улицам Бизерты. Оркестр приглашали принять участие в церемонии, и мелодия «Коль славен» торжественно звучала на улицах Бизерты.
Когда в 1924 году русские моряки были вынуждены покинуть свои корабли, пришла идея построить в Бизерте Храм-Памятник в честь кораблей Русской эскадры и русских людей, оказавшихся в Тунисе. В сборе пожертвований участвовали все: и те русские офицеры и моряки, которые еще оставались в Тунисе, и те, кто уже уехал из Туниса в другие страны.
 
– Конечно, в первую очередь, эмигранты давали, – сказала Анастасия Александровна. – Но и французы давали, и тунисцы. И все делалось своими руками. Проект церкви был подготовлен русским архитектором Косминым.
 
В 1936 году, в ответ на просьбу Ассоциации православных в Бизерте, декретом тунисского бея Ахмеда-паши было разрешено приобрести на улице Ницца в Бизерте участок в 200 квадратных метров для строительства Храма.
 
– Мы находили понимание со стороны тунисских мусульман, – рассказала Анастасия Александровна. – Тунис – веротерпимая страна, и нам никто никогда не мешал здесь молиться.
 
10 октября 1937 года состоялась торжественная закладка Храма. В закладной камень были вложены икона Спасителя и коробочка с русской землей. Вспоминает один из участников этой церемонии Александр Владимирович Плотто, с которым я встретился в Париже:
–  Я хорошо помню этот солнечный день, когда я прислуживал отцу Константину Михайловскому. Собрались многие русские. Были и тунисцы, и французы. Большую роль в строительстве этого храма сыграли члены комитета, председателем которого был контр-адмирал Ворожейкин, а среди членов – контр-адмирал Беренс, последний командующий Эскадры, старший лейтенант Манштейн,  отец Анастасии Александровны, и другие морские офицеры.
 
Помню, как мы с Анастасией Александровной вновь пришли  в Церковь. Она тогда сказала:
– Так мы с Божьей помощью построили этот храм. Многое здесь – с кораблей, многое сделано своими руками. Завеса на царских вратах храма –  это сшитый женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь – из корабельных церквей, вазы для цветов –снарядные гильзы. Некоторые иконы созданы самими моряками или членами их семей. Посмотрите на икону «Тайная вечеря», которую нарисовала мадам Чепега. Когда приезжал один митрополит из Америки, я показала ему эту икону и говорю: «Александра Эрнестовна рисовала «Тайную Вечерю»!» А он сказал что-то вроде того, что у Леонардо да Винчи лучше вышло. Я ответила ему, может быть, не по-христиански:
 «Но у нас не было времени так долго ждать. Нам надо было молиться вовремя!»
Всеми строительными делами заведовал комитет, членом которого был мой отец. Как назвать этот храм? Все мы страдали, зная, как стирается память о тех, кто защищал Россию веками. Сразу пришла мысль об Александре Невском…
 
10 сентября 1939 года, когда в Европе уже началась Вторая мировая война,  Храм был освящен в честь святого Благоверного Великого князя Александра Невского, защитника России. Это единственный в мире  Храм-Памятник Русской эскадре. На внутренней стене церкви – мраморная доска с названиями  33-х русских военных кораблей, ушедших из Крыма в 1920 году. 
Первым настоятелем Храма стал протоиерей Иоанникий Полетаев. Последний настоятель, архимандрит Пантелеимон (Рогов), в 1956-1960 гг. закончил роспись интерьера Храма.
 После Второй мировой войны Храм в Бизерте был восстановлен, – он сильно пострадал от бомбежек[4], – и тогда же начался сбор средств на строительство православного храма в столице Туниса. В 1953 году местные власти дали разрешение, и состоялась закладка первого камня Церкви Воскресения Христова, в который была помещена частица мощей священномученика Киприана, епископа Карфагенского. Проект храма, который напоминает церковь Покрова на Нерли, был разработан Михаилом Косминым и Владимиром Лагодовским. 10 июня 1956 года состоялось его торжественное освящение, которое возглавил Преосвященный архиепископ Иоанн Шанхайский (Максимович), ныне причисленный к лику святых в Русской православной Церкви, приехавший специально для этого события из Брюсселя.
В шестидесятые годы многие французы и русские покинули Тунис[5]. И вместе с ними, в 1962 году, уехал последний священник.
 
– И было тридцать лет перехода пустыни! – рассказала Анастасия Александровна. – Так вот, я могу сказать, что помогали все! И больше всего мои три самые большие приятельницы в Бизерте: туниска – мусульманка, две француженки, из которых одна – католичка, а другая – протестантка. За все усилия я так им благодарна! И приходил  католический священник, и монашенки, и американцы, и немцы, и голландцы, чтобы показать, что Церковь служит, что Церковь живет!
Я послала письма в Русскую Зарубежную Православную Церковь, оттуда приехал в 1989 году архиепископ Лавр, посмотрел на церковь и сказал, что средств на содержание батюшки нет, приход маленький, небогатый. И тогда я взяла и написала письмо, выражая общую волю прихожан, Патриарху Московскому и всея Руси Пимену.
 
Ее письмо за подписью 37 человек было отправлено Патриарху в феврале 1990 года. И уже в марте 1990 года в Бизерту приехал из Александрии (Египет) архимандрит Феофан (Ашурков), который 1 апреля провел божественную литургию в  Храме в Бизерте, а затем и в Храме Воскресения Христова в Тунисе. Церкви, как пишет Анастасия Александровна в своей книге, «не могли вместить всех молящихся: русские специалисты, русские жены тунисцев, их дети, наши друзья – французы, немцы, чехи, болгары, поляки».
 
Я был свидетелем этих торжественных событий, снял на видеокамеру, и мне, как и другим прихожанам,  хорошо запомнились слова отца Феофана:
- Сбылась мечта Анастасии Александровны. После долгого отсутствия здесь вновь с вами священник. Господь Бог услышал ваши мольбы!
 
18 февраля 1992 года Священный Синод под председательством Патриарха Московского и всея Руси Алексия II постановил принять Русскую православную общину в Тунисе в юрисдикцию Московского Патриархата и назначить священника Димитрия Нецветаева настоятелем Воскресенского Храма в столице Тунисской Республики и храма Александра Невского в Бизерте.
 
–У нас был и митрополит Кирилл, нынешний патриарх, – вспоминала Анастасия Александровна. – И вот благодаря его хлопотам у нас появился батюшка Димитрий! А когда он ко мне пришел, с ним была его дочь. Она увидела портрет царя, Николая II,  в моей комнате и воскликнула: "Царь-батюшка!" И я поняла, что батюшка точно наш! Вы знаете, когда я теперь вижу, как первые лица России осеняются крестным знамением, как это было на похоронах патриарха Алексия, я поняла, что Россия стала другой. В православии заложен огромный потенциал, великая сила!
 
Посетите, когда приедете в Тунис, и  Храм Воскресения Христова в столице. Главная святыня  Храма – напрестольный крест, в котором имеется частица Животворящего Древа Креста Господня и частица мощей святого Киприана Карфагенского. Иконостас, большие и часть малых икон, а также подсвечники и хоругви – с русских военных кораблей: линкора «Генерал Алексеев», крейсера «Кагул» и броненосца «Георгий Победоносец». В Храме находятся иконы с кораблей, затопленных русскими моряками в 1854 году в Севастополе, это иконы Крещения Господня и Благовещения Пресвятой Богородицы. В Храме также имеются две мраморные мемориальные доски, связанные с историей Второй Мировой войны. Одна – с именами русских патриотов, которые воевали на стороне «Сражающейся Франции» против немецких нацистов и итальянских фашистов. Другая – в память о семи тысячах советских военнопленных, погибших в Тунисе и Ливии во время Великой Отечественной (Второй мировой) войне.
Свежие цветы около мраморных досок. Горят свечи поминовения у Распятия. Вазы для цветов – гильзы от корабельных орудий Русской Эскадры.
Вот что рассказал батюшка Димитрий, с которым я встретился в Храме 9 сентября 2009 года:
– Если бы не активные действия главы русской православной общины в Тунисе Анастасии Александровны Ширинской-Манштейн, наверное, служить сегодня было бы негде. Эта потрясающая женщина тридцать лет делала все возможное для сохранения храмов. Благодаря, в первую очередь, её стараниям оба русских храма перешли в юрисдикцию Московского Патриархата и в июне 1992 года в Тунис прибыл православный священник.
Моё служение в Тунисе продолжается уже более 17 лет. Конечно, вначале было трудно. Первые месяцы мы жили всей семьей в одной комнате, так как остальные из-за неимения средств находились в долгосрочном ремонте. Когда появлялись деньги, ремонтировали храм и квартиру настоятеля своими руками. Это продолжалось более года. Теперь – совсем другое дело! И весь ремонт полностью закончен, и люди стали приходить активнее. Появились постоянные прихожане, для которых храм стал неотъемлемой частью жизни. Поначалу бывали такие службы, когда за Всенощной я служил, пела матушка, а в храме стояла только наша двухлетняя дочь, а  на литургии молились человека три-четыре. Сейчас же совсем другое дело. На Пасху в этом году пришло  более 400 человек. Приход у нас многонациональный: русские, украинцы, белорусы, сербы, болгары, румыны, греки, эретрейцы, египтяне-копты. Российское Посольство, а также Российский Культурный центр  оказывают большую помощь в решении возникающих вопросов. Анастасия Александровна, несмотря на свой преклонный возраст  продолжает во всем помогать храмам.
 
Тунис – мусульманская страна,  и русская православная церковь допущена здесь при условии, что миссионерскую работу мы можем вести исключительно среди русских. Местные власти к нам относятся толерантно. Когда в Тунис приезжал Святейший Патриарх Кирилл, он тогда был председателем Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата  и митрополитом Смоленским и Калининградским, к нам пришел представитель Министерства по делам религий Туниса, предложил помочь с ремонтом храма. Бригада тунисских рабочих покрасила храм, наладила электричество.
В Тунисе есть три прихода Александрийской Православной Церкви. Возглавляет их Высокопреосвященнейший митрополит Карфагенский Алексий, с которым у нас поддерживаются добросердечные христианские отношения. А когда я только сюда приехал, эти церкви окормлял Высокопреосвященнейший митрополит Ириней. Грек, который прекрасно говорил по-русски, увлекался русской литературой и поэзией, любил и цитировал Пушкина и Достоевского. Однажды наши прихожанки-украинки запели народные песни и остановились, не зная всех слов. Так владыка не только подпевал им, но и закончил песни до конца. Мы стараемся поддерживать добрые отношения не только  с представителями  христиан, которые здесь в меньшинстве, но и с мусульманами.
 
Архипастырский визит в Тунис Патриарха Кирилла, о котором говорит батюшка, состоялся 24-27 марта 2001 года и был приурочен к 80-летию русского православного прихода в этой стране. Кирилл совершил панихиду на кладбище в Бизерте по "всем вождям, воинам, братиям и сестрам нашим, в земле тунисской погребённым", Великую вечерню  в Храме Александра Невского и Божественную литургию в храме Воскресения Христова. Настоятель православных храмов Димитрий Нецветаев был возведён в сан протоиерея.
В 2004 году, в дополнение к Ордену Сергия Радонежского, Русская православная церковь вручила Анастасии Александровне патриарший орден «Святой равноапостольной княгини Ольги» за большую деятельность по сбережению русских морских традиций, за заботу о храмах и могилах русских людей в Тунисе. 
Бабу, как мы ее ласково называли,    активно участвовала в делах православной общины. Помню ее радость, когда она узнала новость, что закончился разлад между двумя русскими церквями. Помню, как она с воодушевлением восприняла новость о том, что Патриархом Московским и всея Руси избран Кирилл. И с какой радостью она встречала тех, кто из России, Украины, Белоруссии, из самых разных стран мира приезжает в Бизерту, чтобы увидеть русский храм.
В 1996 году Россия праздновала трехсотлетие Флота, созданного Петром Первым. В Бизерту прибыла делегация представителей Военно-Морского флота России, которая передала Храму Александра Невского драгоценный дар из Севастополя: шкатулку с землей, взятой у входа во Владимирский собор, где в далеком 1920 году получили Благословение моряки Русской Эскадры, уходивших от родных берегов под Андреевским флагом.
 
Семьдесят семь  лет назад, в 1939 году, после освящения Храма Александра Невского, контр-адмирал А.И.Тихменев, бывший начальник штаба Русской Эскадры в Бизерте, записал: «Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».
 
Его предсказание сбылось!
 
© Николай Сологубовский. 30 августа 2016 года.
www.sootetsestvenniki.ru
sweeta45@mail.ru
 
Москва – Тунис – Бизерта – Париж – Москва,
Первая публикация - сентябрь 2009 года.
 
Примечания
 
[1] Вы можете прочитать о первых христианах в Карфагене на сайте www.sootetsestvenniki.ru. Или на сайте  
[2] Отрывки из книги Анастасии Александровны вы можете прочитать на сайте www.sootetsestvenniki.ru.
 
[3] Полнометражный документальный фильм «Анастасия» получил в 2009 году кинопремию «НИКА» Российской киноакадемии как «лучший неигровой фильм» России. (www.sootetsestvenniki.ru)
 
[4] Итальяно-немецкие войска высадились в Тунисе в ноябре 1942 года, и город Бизерта был разрушен на 70 процентов.
 
[5]  В 1956 году Тунис добился независимости. Но французский флот покинул Бизерту только в 1963 году. «Летом 1961 года, как пишет Анастасия Александровна, мы пережили уличные сражения» между французами и тунисцами. «Большинство русских имели французское гражданство: их перевели на работу во Францию; из русской колонии остались только две семьи в Бизерте и несколько пожилых людей в Тунисе».

Святейший Патриарх Алексий II о Тунисе

Тысячи российских беженцев нашли приют в Тунисе после трагических революционных событий 1917 года.
В первое время они были лишены возможности молиться в православных храмах. Однако, обращая мысленный взор к истории православного прихода в Тунисе, мы вспоминаем, что наши соотечественники, прибывшие в 1920 году в Бизерту с последними уцелевшими кораблями Императорской эскадры Российского Флота, не мыслили вне Православной Церкви своей жизни на чужбине. Устроение церковной жизни в изгнании стало для них одной из важнейших задач.
Долгое время богослужения совершались во временном помещении в столице, городе Тунисе, в домовом храме Воскресения Христова.
Первый православный храм был возведен нашими соотечественниками в 1938 году в Бизерте в память о Российском Императорском Флоте и освящен во имя благоверного князя Александра Невского. Мы не можем не вспомнить сегодня о заботах и трудах тех, чьими трудами и молитвами был возведен этот храм, а также храм Воскресения Христова в Тунисе в 1956 году.
Да помянет Господь всех, любящих благолепие дома Его.
Ныне Воскресенский и Александро-Невский храмы объединяют потомков русских эмигрантов, наших соотечественников, работающих в Тунисе, всех тех, для кого Россия является Родиной, а Русская Православная Церковь – Матерью.
Да сохранит Господь нашу веру, да утвердит Сам нерушимое здание духовной жизни, да умножит мир и единодушие среди Своих чад.
Желаю настоятелю Воскресенского и Александро-Невского храмов в Тунисе, отцу Димитрию Нецветаеву, помощи Божией в пастырских трудах, любви своей паствы и крепости в служении Богу.
Сердечно желаю всем вам быть верными Божьему водительству на неисповедимых путях Господних, которые нам предстоит проходить Его премудрым судом.
Пусть храмы Русской Православной Церкви в Тунисе будут для всех вас напоминанием об Отечестве – как земном, России, так и Небесном – Царствии Христовом.
Из послания по случаю 80-летия основания русской православной общины в Тунисе, 2001 г.
 

Первые христиане Карфагена1

Отрывок из книги Николая Сологубовского и Сергея Филатова "История Туниса"

«Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство.
В сей священной стихии исчез и обновился мир.
История новейшая есть история христианства».
А.С.Пушкин

     Когда вы будете посещать Карфаген, обратите внимание, что в центре Амфитеатра, на арене которого сражались гладиаторы, возвышается мраморная витая колонна, а ниже, на стене – мраморная доска с именами двух христианок: Перпетуи и Фелициты. Эти молодые девушки, жившие в Карфагене, уверовали в учение Христа, начали делать добрые дела во имя Христа и распространять его учение. Римляне схватили их и после жестоких пыток, под злорадное улюлюканье толпы, жаждущей крови, бросили на арену Амфитеатра. Имена девушек занесены в список святых. 7 марта каждого года отмечается католиками всего мира как день Перпетуи и Фелициты.

     Когда впервые Евангелие попало в Карфаген?2

     Карфаген к моменту появления в нем первых христиан являлся центром североафриканской провинции Африка, соперником Александрии и, подобно ей, житницей Рима. Как выразился Апулей, сам уроженец Африки, «всё здесь дышит изобилием». Это была эпоха великого экономического процветания, основанного на торговле зерном и оливковым маслом.
 
     В IV веке Августин ограничился лишь констатацией факта, что Евангелие привезли сюда с Востока – оттуда же, откуда пришли основатели самого города. В Карфагене, как и в Риме, первые случаи обращения в христианство, должно быть, имели место среди представителей еврейской колонии, многочисленной, как и в других приморских портовых городах3. На кладбищах под Карфагеном и около Хадрумета (современный город Сусс) могилы евреев и христиан располагаются рядом4.
 
     Тертуллиан, автор «Защиты от язычников», еще помнил о временах, когда христианство жило «в тени» иудаизма. Последовавшие затем размежевание и вражда между двумя религиями не может вычеркнуть из памяти их союза в эпоху зарождения христианства.
 
     Евангелие впервые было завезено в Карфаген, можно предположить, на одном из судов, прибывших из Палестины, Египта или Сирии, если еще раньше не проникло сухопутным маршрутом через Египет и Ливию. Можно представить первую христианскую общину, весьма пеструю по составу, включавшую в себя местную бедноту – ремесленников, портовых рабочих, прислугу, торговцев из разных стран и, несколько позже, римлян, как образованных, так и простого сословия. Как и в других городах, основную массу членов общины составляли бедные и униженные. Они говорили на греческом, пунийском или берберском языках и занимались своей работой или торговлей. Торговцы и прочие зажиточные горожане отдавали предпочтение пунийскому языку, особенно в приморских городах Северной Африки. Святой Августин был вынужден переводить на пунийский язык латинские слова, смысл которых ускользал от части его слушателей.
 
     Евангелие, точно огонь по степи, распространялось от города к городу5. К середине II века оно достигло дальних поселений, вплоть до отрогов горного хребта Телль-Атлас и песков Сахары. И даже кочевые племена берберов, упорно противостоявшим влияниям извне и спускавшимся с гор или выходившим из пустыни лишь для торговли или обмена, к концу века познакомились, как утверждает Тертуллиан, с Евангелием. Дух терпимости, присущий жителям Африки, несомненно, послужил одной из причин столь быстрого распространения нового вероучения, нашедшего приверженцев во всех слоях общества.
 
     Во втором веке христиане в Карфагене были уже достаточно многочисленны, чтобы возбудить подозрение. Начавшиеся в 180 году гонения подвергли  их первому испытанию. Двенадцать христиан, пять женщин и семь мужчин, жителей маленькой деревни, столь незначительной, что и до сих пор не удается установить ее местонахождение, были арестованы по доносу и позднее, 17 июля того же года, обезглавлены в Карфагене. Двенадцать мучеников были простыми крестьянами…
 
     Так началась эпопея христианского мученичества6, развернувшаяся в римских амфитеатрах и продолжавшаяся два с половиной века.

       «Мы все равны – и работник, и господин!»

     В годы правления Марка Аврелия христианская община Карфагена приобрела блестящего защитника в лице Квинта Септимия Флоренса Тертуллиана, сына римского центуриона. В ту эпоху христианская община Карфагена располагала местами для собраний и собственными кладбищами. Тертуллиан говорит о «тысячах людей обоего пола, всех возрастов, любого общественного положения». Он даже утверждает, что «в каждом городе больше половины жителей составляют христиане», добавляя, что, если бы христиане ушли, «города опустели бы». В 197 году он писал, обращаясь к римлянам: «Мы появились недавно и уже заполонили землю, заняв всё принадлежащее вам: города, доходные дома, крепости, муниципии, деревни… дворцы, сенат, форум. Мы оставляем вам лишь храмы».
 
     Что особенно поразило Тертуллиана в морали христиан Карфагена и побудило его присоединиться к ним, так это их милосердие и сплоченность, о чем он и пишет в своей «Защите от язычников»? Это была разноликая по составу община, обеспеченные члены которой оказались довольно щедрыми, чтобы пополнять общую кассу. «Взнос милосердия» служил для оказания поддержки бедным, а особенно, отмечает Тертуллиан, сиротам, бесприданницам, старикам, потерпевшим кораблекрушение, приговоренным за исповедание веры к ссылке на рудники, тюремному заключению или изгнанию.
 
     Именно это позволило в конце III века писателю Лактанцию утверждать: «Среди нас нет ни рабов, ни господ. Мы не устанавливаем различий между собой, но называем друг друга братьями, поскольку считаем всех нас равными. Слуги и господа, великие и малые – все равны своей простотой и благорасположением собственного сердца, удаляющим от всяческого тщеславия».
 
     Быть добрым тружеником!

     И в Древней Греции, и в Римской империи, в отличие от пунического Карфагена, с презрением относились к ручному труду. В государствах, владевших колониями и обогащавшихся за счет чужого труда, работа считалась чем-то унизительным. А для христиан трудиться ради хлеба насущного, а не для наживы, не из жадности, считалось идеалом. Сам Павел изготовлял палатки, и с его легкой руки Церковь реабилитировала труд и социальное положение трудящегося. В надгробных надписях первых христиан выражаются слова признательности им за то, что они были добрыми тружениками.
 
     Апостол Павел, слова которого перефразировал Климент Александрийский, говорил первым христианам: «Паши, говорим мы, если ты пахарь, но веруй в Бога на пашне; плавай на кораблях, если ты любишь плавать, но доверься небесному кормчему; если вера нашла тебя в армии, повинуйся приказам командира». Труд на земле и на море, ручная работа, полезная для общества, ремесло скульптора, пекаря, плотника, портного, каменотеса, гончара или ткача и тысячи других ремесел и искусств – всё это достойный труд для христианина.
 
     Братство, открытое для всех

     Исповедь Киприана Карфагенского содержит весьма важные для нас сведения7. От прочих известных нам рассказов об обращении в христианство она отличается развернутой мотивацией этого обращения. Киприан, богатый человек, блестящий аристократ, был сражен тем, с какой стойкостью принимали смерть мученики за веру. Хотя поначалу он и представить себе не мог, что сам перейдет в христианскую веру, именно это и случилось с ним. Он стал святым, снисходительным к другим и беспощадно требовательным к самому себе.
 
     Эти свидетельства самих христиан убедительно подтверждаются их братством в повседневной жизни, объединявшим членов различных христианских общин и связывавшим их между городами и странами. Это братство находило свое выражение в совершенном равенстве всех и в достоинстве каждого, особенно тех, кого античность делала отверженными: детей, женщин, рабов. Это было братство, ломавшее все барьеры и соединявшее сердца. Слова «брат» и «сестра», с которыми христиане обращались друг к другу, выражали новые отношения между богатыми и бедными, хозяевами и рабами, доходившие до совместного пользования имуществом ради поддержания тех, кто нуждался или не мог обеспечить себя.
 
     Обращение в новую веру требовало изменения образа жизни. Современники отмечали строгость соблюдения моральных правил в половой жизни не только женщинами, от которых мужья требовали добродетельности и верности, но также и самими мужчинами, что было не в обычае римских граждан.
 
     Глядя на эти новые отношения, Тертуллиан решил обратиться в христианство. Внимательно читая его первую книгу «Защиту от язычников», понимаешь, что. этот блистательный карфагенский юрист не мог найти ответ на мучившие его философские вопросы. Но в этом окружавшем его мире, разобщенном, враждебном, подверженном упадническим настроениям, он мог воочию наблюдать, как в Карфагене живет и процветает некая общность мужчин и женщин, среди которых богатство одних не служит причиной зависти других, поскольку его делят и перераспределяют в пользу малообеспеченных, уделяя особое внимание наиболее нуждающимся; у них бедняки отнюдь не служат предметом презрения и не рассматриваются как существа второго сорта, а являются равноправными членами общины, и все пользуются любовью и поддержкой со стороны всех других собратьев.
 
     Это братство не замыкалось в узком кругу людей – оно было открыто для всех, даже для язычников. Юстин особо отмечает: «Мы говорим язычникам: «Вы – наши братья». И Тертуллиан заканчивает описание христианской общины обращением к языческому миру: «Мы – братья даже вам».
 
Когда сама порядочность подозрительна
 

     В обычные времена народ не проявлял нетерпимости или фанатизма. Увлеченный астрологией и магией человек с улицы без особого энтузиазма воспринимал Евангелие, требовавшее столь крутых перемен в жизни; человек с улицы великодушно отказывался от Евангелия в пользу других. В обычные времена христианам не досаждали, но стоило произойти чему-то экстраординарному, возникнуть угрозе или случиться катастрофе, как улица приходила в неистовство.
 
     Христианин мог жить, как и все прочие, посещать термы и базилики, заниматься теми же ремеслами, что и окружавшие его люди, и все же было в его жизни нечто отклонявшееся от принятой нормы, удивлявшее других.
 
     Народ, в конце концов, замечал происходившие перемены с христианами: женщина избегала кричащих нарядов, а ее супруг не клялся именем Бахуса, бога вина. И даже уплата христианином налогов вызывала подозрение: «Он хочет преподать нам урок» – говорили его сограждане, жители Карфагена, предпочитавшие уклоняться от исполнения этой прямой гражданской обязанности. Все знали, что в торговле христиане скрупулезно соблюдают веса и меры, и это тоже вызывало пересуды. Порядочность и честность, правдивость и верность слову обращались против христиан.
 
     Тертуллиан сохранил для нас некоторые из циркулировавших тогда в Карфагене уличных пересудов: «Славный человек этот Гай Сей, но какая жалость, что он христианин!» Нечто похожее говорит и другой римлянин: «Я был немало удивлен, узнав, что Луций Титий, человек столь просвещенный, вдруг стал христианином». В заключение Тертуллиан замечает: «Им даже и в голову не приходит задаться вопросом, не потому ли Гай добродетелен, а Луций просвещен, что они – христиане? И не потому ли они стали христианами, что один из них добродетелен, а другой просвещен?»

     «Бей христиан! Спасай Рим!»

     Народные верования представляют собой смесь суеверий, страхов и прагматизма. Язычники молили своих богов о ниспослании земных благ, здоровья и мира. Если возникала внешняя угроза, если варвары снова стояли у ворот, то, полагали римляне, боги опять прогневались на них. И тогда умы распалялись, и обвинение, всегда готовое сорваться с уст язычника, звучало так: «Христиане приносят нам неудачу! У них дурной глаз, они сглазили нас». Что может быть тяжелее такого обвинения в эпоху, когда народ был запуган колдунами, боялся порчи и злых чар?!
 
     Аресты и преследования христиан были прямо связаны с угрозами, нависшими над Римской империей. Какие только беды не обрушивались на нее в годы правления Марка Аврелия! В 162 году самая тяжелая из эпидемий, когда-либо бушевавших в античности, заставила отвести солдат из Азии на Запад. Вскоре после этого германцы вторглись в Империю, форсировав Дунай и проникнув в Италию и Грецию. В 167 году эпидемия вспыхнула в Риме. Небывалый подъем воды в Тибре, затопившем город, тоже спровоцировал погромы христиан, которых обвинили в потопе – это были времена апокалиптических потрясений и ужаса.
 
     На страну обрушивается засуха или неурожай, свирепствует голод. У простого народа одно объяснение: боги опять прогневались на нас из-за христиан.
 
     Тертуллиан описал царившую тогда атмосферу в Карфагене: «Выйдет ли Нил из берегов, погубит ли засуха урожай, случится ли землетрясение, разразится ли эпидемия в Африке… – тотчас же крик: «Христиан на растерзание львам!»
 
     Августин в «Граде Божьем» был вынужден взять под защиту христиан, в вину которым вменялся даже захват в 410 году Рима варварами, поскольку, как считали язычники, те вызвали гнев богов и боги решили наказать город.
 
     На протяжении столетий верующие во Христа продолжали считаться ответственными за все беды Римской империи. Для власти надо было найти виновных, отвести от себя народный гнев, и вновь звучит приговор толпы в адрес христиан: «От них проистекает всё зло! От них, окаянных!». Движимая ненавистью толпа обрушивалась на христиан, на их семьи, на детей и стариков с камнями и кольями. Она оскверняла христианские кладбища, и самое тяжкое из преступлений, убийства и насилие, совершенные против христиан, оставалось безнаказанным. Власти закрывали на это глаза.

     Перпетуя: «Мое истинное имя – христианка!»

«Я не верю никаким историям, кроме тех, свидетели которых
готовы собственной смертью доказать свою правоту».
Блез Паскаль

     Император Септимий Север, правивший на рубеже II и III веков… На его совести мученическая смерть тысяч христиан, в том числе Фелициты и Перпетуи в Карфагене. Сохранившийся до нашего времени дневник Перпетуи позволяет нарисовать ее живой образ.
 
     …Римляне схватили ее и других христиан в городе Тубурбо (современная Тебурба в сорока километрах от Карфагена). Многие из них только стали христианами. Фелицита и Ревокат, ее возлюбленный, были простого происхождения, тогда как Перпетуя принадлежала к одному из знатных семейств города. Родители Перпетуи позаботились о ее воспитании, дав ей блестящее образование. Весь город еще говорил о ее недавно состоявшейся свадьбе с местным аристократом.
 
     Когда их схватили, то человек по имени Сатур, проповедовавший им Евангелие, донес сам на себя, чтобы разделить с ними их участь, подобно тому, как они разделили с ним его веру. Всех отправили в Карфаген, в тюрьму, примыкавшую ко дворцу проконсула, расположенному на склонах Бирсы. Заключенным грозила смертная казнь, если они не откажутся от своей веры.
 
     Перпетуя была молода и красива, ее благородство внушало чувство уважения. Она была рождена для счастья, для жизни в радости, когда другие разделяют твое веселье; она была способна и на героические решения, с неотвратимым упорством воплощая их.
     У нее был ребенок – младенец, которого она кормила грудью до смертного часа и который скрашивал ей долгие дни заточения.
     Ее стойкость не лишала ее чувствительности, скорее наоборот. Она продолжала глубоко и нежно любить своих близких, которые страдали из-за нее и хотели помочь ей. Собственные страдания ей были нипочем, но заставлять страдать тех, кого любишь, – это было для нее настоящим мучением. Сокрушаясь при виде горя своих близких, она утешалась, убеждая себя, что наступит день –  и они одобрят ее решение, разделив с нею надежду на вечное блаженство. И, тем не менее, она разрывалась между своей дочерней любовью к отцу, собственной материнской любовью и своим желанием отстоять веру, зародившуюся в ее сердце. И лишь о своем муже она ничего не написала в дневнике, и это осталось неразгаданным секретом.
 
     А какая нежность в отношениях между Фелицитой и Перпетуей! Одна заботилась о том, чтобы не пострадало целомудрие другой. Какое взаимопонимание между этими молодыми христианками, сколь они женственны в самом благородном смысле этого слова!
     В тюрьме она в первую очередь думала о своем младенце. В минуты, когда можно было нянчить его, она пребывала на вершине счастья. Материнская любовь оказалась самым уязвимым местом этого великого сердца. «Посмотри на своего сына, который не сможет жить без тебя», – упрекал ее отец. Эта сцена повторялась и на заседаниях суда. «Отец появился с моим сыном, – записала Перпетуя в свой дневник. – Отведя меня в сторону, он говорил мне умоляющим тоном: «Сжалься над своим ребенком».
 
     Судья, явно растроганный, также по-отечески наставлял ее: «Пощади своего сына! Откажись от веры!». Однако молодая женщина оставалась непреклонной.
 
     …В день казни обреченные покинули тюрьму и направились в амфитеатр. «Их лица были светлы, они были прекрасны. Перпетуя шла последней, степенным шагом…»8 У входа на арену на женщин хотели надеть наряд жриц Цереры. Перпетуя, как свидетельствует очевидец, решительно воспротивилась этому: «Мы пришли сюда по доброй воле защищать нашу веру и свободу. Неправда должна отступить перед лицом правды».
     Перпетуя беспокоилась за Фелициту. «Когда она увидела ее, бледную, с большим трудом поднимавшуюся на ноги, она подошла к ней и протянула ей руку, помогая подняться»9.
     В последний момент она обратилась к присутствующим с просьбой передать семье и другим христианам ее последнее пожелание: «Будьте крепки в вере! Любите друг друга!»
     Такой была эта женщина-христианка, дневник которой читали и перечитывали в христианских общинах в течение многих веков...10

Августин Аврелий Блаженный

«Ни один человек не вправе забыть
о своем долге служения ближнему».
Августин

     Среди выдающихся личностей, деятельность которых связана с Карфагеном, стоит особо выделить Августина Аврелия (354-430 гг.). Он родился в городе Гиониона, в Северной Африке, Был воспитан на античной философии и литературе. Римский курс наук прошел в Карфагене. За свою жизнь написал 93 труда, излагая и развивая христианское учение.
 
     В трактате «О граде Божьем» Августин изложил свои представления об обществе. История Человечества, писал он, это единое целое и отдельные события имеют смысл лишь в контексте этого целого. Историю общества Августин разделил на шесть периодов и полагал, что эти периоды заполнены борьбой между «градом божьим» и «градом земным». «Град божий», в его понимании, составляли праведники и ангелы, а «град земной» – грешники и дьяволы. Рим был «градом дьявола» и поэтому пал под ударами варваров. Отсюда следует, что христиане должны не жалеть, а радоваться захвату Рима готами, ибо на него обрушилась кара Господня.
 
     Книгу «Исповедь» он написал, будучи уже епископом Карфагена. Это – яркий документ о величии и ничтожестве человеческой природы, гениальности и беспомощности души, гимн радости и благодарности Богу.
 
     Важными богословскими трудами Августина признаны также книги «Против академизма», «Жизнь в единении с Богом», «Порядок» – о познании разумом божественной гармонии; «Солилогвия» – разговор души с разумом о богопознании и бессмертии; «О нематериальности души». Эти книги стали фундаментальными трудами католичества.
 
     Приведем еще несколько афоризмов из его трудов.
 
     «Нет никакой заслуги в том, чтобы жить долго, ни даже в том, чтобы жить вечно, но велика заслуга того, кто живет добродетельно».
 
     «Счастье – это высшая дружба, основанная не на привычке, а на разуме, при которой человек любит своего друга благодаря верности и доброй воле».
 
     «Каждое существо, до тех пор пока оно существует, должно быть добрым».
 
     «Любовь к ближнему ограничена тем, насколько каждый человек любит себя».
 
     «Неужели ты так низко пал, что забыл, что ты африканец?»

Православные храмы в Тунисе
 
     История Русской Православной общины в Тунисе начинается с 1920 года, когда в портовом городе Бизерта нашли свое последнее пристанище корабли Русской эскадры. Прихожане храма были объединены в Культурную ассоциации православных в Бизерте, которая была зарегистрирована 25 января 1937 года. Многие годы возглавляет эту ассоциацию Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн.
     В Тунисе находятся два православных христианских храма: Церковь Александра Невского в столице и православный храм Воскресения Христова в Бизерте.
     – В середине тридцатых годов, среди русских моряков возникла прекрасная мысль: увековечить память русских кораблей, построить храм в память о Русской эскадре, – вспоминает Анастасия Александровна. – С полного одобрения Французского морского командования образовался комитет по сооружению в Бизерте памятника-часовни. В состав комитета вошли контр-адмирал Ворожейкин, капитаны первого ранга Гильдебрант и Гаршин, капитан второго ранга Рыков, капитан артиллерии Янушевский и мой отец. Комитет обратился с призывом ко всем русским людям общими усилиями помочь делу сооружения памятника родным кораблям на африканском берегу. Приступили к постройке в 1937 году. А в 1939 году храм был закончен. Завесой на Царских вратах храма стал сшитый вдовами и женами моряков Андреевский флаг. Иконы и утварь были взяты из корабельных церквей, подсвечниками служили снарядные гильзы, а на доске из мрамора названы поименно все 33 корабля, которые ушли из Севастополя в Бизерту…
     Пятиглавая церковь носит имя святого князя Александра Невского. В ней состоялись прощальные церемонии по кораблям эскадры. Отпевали здесь, прежде чем проводить на кладбище, и русских офицеров и матросов.
 
     В 1942 году храм пострадал от бомбардировок. И снова было обращение контр-адмирала Тихменева за помощью к русским людям, в котором выражалась надежда, что «Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».
     Двадцать лет спустя, в 1957 году, опять же на средства русских эмигрантов, потомков русских моряков, в городе Тунисе был построен православный храм Воскресения Христова. Храм был освящен Архиепископом Иоанном и находится на авеню Мухаммеда V в центре города.

     В 1990 году Анастасия Александровна Ширинская-Манштейн обратилась к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси с просьбой направить в Тунис священника из России. В Тунисе побывал и встретился с верующими архимандрит Феофан (Ашурков). По письму Анастасии Александровны и рапорту Феофана митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл в 1992 году представил Синоду вопрос о необходимости принятия под юрисдикцию Русской Православной Церкви прихода в Тунисе.
     Настоятелем храмов в Тунисе был назначен священник Димитрий Нецветаев. С его приездом началось возрождение церковной жизни в Тунисе – храм стал родным не только для эмигрантов первой волны, но и для соотечественников, уехавших в Тунис позднее. Сегодня храмы в Тунисе объединяют духовно не только русских, но и тунисцев, болгар, сербов, румын, палестинцев и граждан других стран.
 
Примечания
[1] При написании этой главы использованы материалы интереснейшей книги Адальбера-Гюстава Амана «Повседневная жизнь первых христиан 95-197».
[2] I-III вв. были временем развития и становления в недрах Римской империи новой религии – христианства. Первый период продолжался со времени казни Иисуса Христа до начала II в., и обычно обозначается в литературе как Апостольский век. Первостепенную роль в этом сыграл апостол Павел, адресовавший христианскую проповедь к язычникам-неиудеям и много сделавший для распространения первохристианства за пределами Палестины.
[3] Важное значение в этот период имела Иудейская война (66-72 гг.), в ходе которой были физически уничтожены сторонники борьбы с Римом, был разрушен Иерусалимский храм - центр ортодоксального иудаизма. Однако для распространения первохристианства особое значение имело рассеяние иудеев, среди которых было немало и иудеохристиан, по всей Римской империи.
[4] В Суссе есть христианские катакомбы, места захоронения первых христиан.
[5] На вторую половину II в. и первую половину III в. приходится деятельность таких выдающихся христианских мыслителей как Ириней, Тертуллиан, Климент Александрийский, Киприан и Ориген. Двое из них – Тертуллиан и Киприан, жили в Карфагене.
[6] Период с середины III в. до начала IV в. - эпоха гонений на христиан. Удары, нанесенные христианству в период от императора Деция до императора Диоклетиана, были самым суровым испытанием за все время его существования.
[7] Киприан Карфагенский, родился после 200 г., в 246 г. принял крещение, с 248 г. - епископ Карфагена, крупнейший церковный авторитет. Сохранились его произведения и письма. Обезглавлен римлянами в 258 г.
[8] Цит. по «Жития св. Перпетуи».
[9] Цит. по «Жития св. Перпетуи».
[10] Римская империя к исходу IV в. становится христианской. На Карфагенском соборе в 418 г. был окончательно утвержден состав Нового Завета.
 Первая публикация - 15 июля 2007 г.

Авторы этой статьи  - Сергей Филатов и Николай Сологубовский, журналисты и историки, которые с 1983 года начали изучать эту страну, исколесили ее вдоль и поперек и стали участниками событий в Тунисе, в том числе «Революции жасминов» 1987 года и событий 2011 года…
 



Русская православная община в Тунисе. Русские в Бизерте.  Олег Фомин
 
История русской православной общины в Тунисе начинается с 1920 года, когда из Константинополя в тунисский порт Бизерта пришли 35 русских военных кораблей, команда которых отказалась служить большевистскому режиму в России. После эвакуации из Крыма в Константинополь количество и состав экипажей боевых единиц Российского Черноморского Императорского Флота уже не соответствовали его названию и потому Черноморский Флот приказом командующего от 21 ноября 1920 года был переименован в Русскую эскадру. После кратковременного пребывания в Константинополе Русская эскадра, совершив героический переход в тяжелых погодных условиях, встала на якорь в Бизерте, с более чем шестью тысячами русских людей-офицеров, нижних чинов и членов их семей. Вместе с ними прибыли 13 православных священников.
Среди них выделялся отец Георгий Спасский, который, согласно французским архивам, уже с 1921 года начал переписку с властями Франции, осуществлявшей протекторат над Тунисом, об оформлении русского православного прихода. Церковные службы проходили на специально оборудованной для этих целей палубе линейного корабля « Георгий Победоносец» и в созданном неподалеку от Бизерты, в местечке Джебель Кебир на базе французского военного форта, Морском корпусе, который просуществовал пять лет, выпуская гардемаринов.
В 1924 году с признанием Францией Советской России, русские корабли перешли в собственность метрополии. Бывший начальник штаба Русской эскадры в Бизерте контр-адмирал А. Тихменев писал: « В далекой Бизерте, в Северной Африке, где нашли себе приют остатки Российского Императорского Флота, не только у моряков, но и у всех Русских людей дрогнуло сердце, когда в 17ч. 25м. 29 октября 1924 года раздалась последняя команда « На Флаг и Гюйс» и спустя одну минуту — «Флаг и Гюйс спустить». Тихо спускались флаги с изображением креста Святого Андрея Первозванного, символ Флота, нет — символ былой, почти 250-летней славы и величия России». В 1925 году в Тунисе оставалось уже не более 700 русских. Остальные разъехались по всему миру.
Часть русской общины еще ранее перебралась в тунисскую столицу, где в снятом приблизительно в 1922 году доме N 60 на улице Зешегз было оборудовано помещение для церкви, получившей название Воскресения Христова. Сюда привезли иконостас и церковную утварь с кораблей. Служил Отец Константин Михайловский, проживавший с семьей в этом же доме.
Корабельная церковь на «Георгие Победоносце», где до спуска Андреевского флага служил Отец Иоаникий Полетаев, была перенесена в снятую бизертскую квартиру на улице Апри, в одной из комнат которой и происходили службы.
Православный церковный приход, образовавшийся в Тунисе, формально находился под опекой Русской Православной Зарубежной (Карловацкой) Церкви, вначале обосновавшейся в Сербии, а затем в США в Нью-Йорке.
В начале 30-х годов корабли Русской эскадры, переданные французам, пошли на слом. Оставшиеся в Бизерте россияне вынашивают идею о строительстве церкви в память об эскадре. В этих целях создается оргкомитет в составе адмирала Беренса А. М. (председатель), адмирала Ворожейкина С. Н., капитана первого ранга Гильдебранта Г. Ф., капитана-второго ранга Рыкова И. С. и старшего лейтенанта Манштейна А. С. Погибший в Бозе и покоящийся на бизертском кладбище старший лейтенант был отцом поныне здравствующей и проживающей в Бизерте А. А. Ширинской (урожденной Манштейн), попавшей сюда восьмилетней девочкой в 1920 году на борту миноносца «Жаркий» под командой своего родителя.
В 1936 году получено разрешение французских властей на строительство храма. На основании решения муниципалитета N 230 от 11 сентября 1937 года в Бизерте начинается и в 1938 завершается его строительство на пожертвования русских эмигрантов. Первым настоятелем храма, освященного в честь святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, был протоиерей Иоаникий Полетаев. Как отметил выше упомянутый контр-адмирал А. Тихменев, «... там, в Бизерте сооружен скромный Храм-Памятник последним кораблям Российского Императорского Флота, в нем завеса на Царских Вратах-Андреевский стяг, в этом Храме-Памятнике мраморные доски с названиями кораблей эскадры. Храм этот будет служить местом поклонения будущих русских поколений».
25 января 1937 года специальным указом разрешено создание Ассоциации православных Бизерты, устав которой был утвержден 28 февраля 1938 года.
После II мировой войны начался сбор средств на строительство православного храма в тунисской столице. Большая часть поступила от русских эмигрантов-родственников различных морских чинов. В 1953 году получено разрешение, а в октябре того же года заложен первый камень на строительстве церкви Воскресения Христова. Под камень помещена частица мощей священномученика Киприана, епископа Карфагенского, знаменитого распространителя христианства на тунисской земле в III веке. С июня 1955 года получает право на существование Православная ассоциация церкви Воскресения в Тунисе. В июне 1956 года строительство церкви завершено, а в июле состоялось торжественное освящение тунисского храма, которое совершил Преосвященный Иоанн, епископ Шанхайский. В церковь переносятся иконы и утварь из бывшего церковного помещения на улице Зешег.
Ассоциации русских православных христиан получают купчую и дарственную на земельные участки под церквями Александра Невского и Воскресения в Бизерте и Тунисе вначале от французских властей, а после признания Францией независимости Туниса 20 марта 1956 года их право на владение участками подтверждается и указами первого президента Туниса Хабиба Бургибы.
После провозглашения независимости большинство русских, имевших французское подданство, вынуждено переехать, во Францию. В начале 60-х годов русская колония в Тунисе представлена всего несколькими семьями. В Бизерте проживали лишь две семьи — Ширинских и Иловайских. Настоятели храмов покидают Тунис. Остро встает вопрос о содержании церквей и сохранении их имущества. В ответ на тревожные письма Иловайского И. О. секретарь Архиерейского Синода Русской Зарубежной Православной Церкви, епископ Григорий сообщает из Нью-Йорка, что Синод постановил поручить Преосвященному Архиепископу Антонию Женевскому и Западно-Европейскому направить кого-либо из его священнослужителей в Бизертудля выяснения положения на месте. Секретарь Архиерейского Синода также предлагает рассмотреть возможность передачи наиболее памятных и ценных церковных предметов на хранение в музей Русской Зарубежной Православной Церкви в Свято-Троицкий монастырь в США. Архиепископ Антоний Женевский способен лишь выразить сочувствие. В своем письме в феврале 1989 года он поддерживает намерение взявшей к тому времени на себя ответственность за русское наследство в Тунисе А. А. Ширинской-Манштейн зарегистрировать приходящие в упадок церкви как памятники истории в надежде получить средства на их ремонт. Но ее обращение к властям остается без ответа. Приезд в Тунис из Нью-Йорка архиепископа Аавра также оказался безрезультатном.
Начиная с 1963 года оба прихода в Тунисе и Бизерте лишь один-два раза в году обслуживал греческий священник Александрийской Патриархии из греческого православного собора в столице. Тем не менее, количество прихожан стало постепенно увеличиваться за счет женщин из России и других республик СССР, вышедших замуж за тунисцев, получивших образование в советских вузах. Многие из них вступили в Православные ассоциации Туниса и Бизерты.
В феврале 1990 года А. А. Ширинская-Манштейн, возглавившая русскую православную общину в Тунисе, выражая волю верующих, обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Пимену. В своем письме она сообщила, что православные " приходы в Тунисе, находящиеся под юрисдикцией Русской Зарубежной Церкви, уже около 30 лет не имеют русского священника, а побывавший в Тунисе в 1989 году представитель Синода архиепископ Аавр не помог возродить духовную жизнь общины. В этой связи А. А. Ширинская-Манштейн попросила Патриарха принять русскую православную общину под юрисдикцию Московской Патриархии и направить в Тунис священника из Москвы. Здесь следует отдать должное архиепископу Антонию Женевскому, который, по свидетельству А. А. Ширинской, проявил понимание и согласился с ее решением как единственным способом спасти церкви, на которые уже стали покушаться тунисцы под предлогом их бездействия.
В марте и июне 1990 года в Тунисе побывал и встретился с верующими Экзарх Патриарха Московского и всея Руси при Патриархе Александрийском архимандрит Феофан. В своем рапорте председателю Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата архиепископу Смоленскому и Калининградскому Кириллу он констатировал наличие в Тунисе, помимо представителей старой эмиграции, более тысячи соотечественниц, проявляющих большой интерес к вере и по-настоящему верующих. Архимандрит Феофан также отметил имеющий место неформальный интерес к церкви членов советской колонии в Тунисе. Он заключил свой рапорт выводом о целесообразности принятия православных соотечественников, проживающих в Тунисе, под омофор Патриарха Московского и всея Руси и направления туда священника. По информации архимандрита компетентные тунисские власти не возражали против открытия прихода Русской Православной Церкви в Тунисе, а посольство СССР обещало всяческую поддержку.
18 февраля 1992 года Патриарх Московский и всея Руси и Священный Синод постановили принять Русскую православную общину в Тунисе под юрисдикцию Московского Патриархата и назначить священника Димитрия Нецветаева настоятелем Воскресенского храма в столице Республики. К этому времени, благодаря взносам новых членов Православных ассоциаций Туниса и Бизерты, удалось частично отремонтировать храмы. Благотворительный взнос в размере трех тысяч американских домаров на приведение в порядок церквей поступил от Ясира Арафата - руководителя Организации освобождения Палестины, штаб-квартира которой находилась в тунисской столице. В феврале 1992 года на освящении храма Александра Невского после ремонта присутствовала супруга Я. Арафата — Суха, христианка по происхождению. Она сделала вклад в церковь в виде искусно выполненной из оливкового дерева «Тайной Вечери».
Приезд священника Димитрия Нецветаева, ставшего настоятелем русских православных храмов в Тунисе и Бизерте, сплотил верующих и значительно оживил приходскую жизнь. Церкви стали центрами притяжения для наших соотечественниц и их детей, число которых в Тунисе по состоянию на начало 1997 года составляет более 2500 человек. На богослужениях присутствуют сотрудники Посольства РФ, других российских учреждений, наши соотечественники-предприниматели, обосновавшиеся в Тунисе, а также православные болгары, румыны, сербы, палестинцы. Во время двунадесятых праздников, когда обычно в Воскресенском Храме служит Вы-сокопреосвященнейший Ириней, Митрополит Карфагенский, экзарх Северной Африки, количество прихожан достигает 300 человек. Здесь совершаются обряды крещения, венчания, заказываются различные молебны.
Православные церкви в Тунисе, благодаря деятельности отца Дмитрия, поддерживаемого во всех его благих начинаниях Посольством, превратились в действенное место общения и укрепления связей с соотечественниками, воспитания детей от смешанных браков в духе любви и уважения к родине их матерей и ее тысячелетней православной культуре.
Церковно-приходский совет обоих храмов тесно взаимодействует с представительством Российского центра международного научного и культурного сотрудничества (РЦМНиКС) при Правительстве Российской Федерации и Российским центром науки и культуры (РЦНК) в Тунисе. Они вместе проводят музыкально-литературные вечера и кинопросмотры, отмечают знаменательные даты в истории России, изыскивают средства для ремонта храмов и ухода за могилами русских моряков на бизертском кладбище, стремясь вовлечь в сферу своей деятельности каждого соотечественника. В 1997 году они осуществили ряд ярких совместных мероприятий, посвященных 300-летию Российского Флота. Представительство и центр помогают настоятелю храмов в их превращении в места паломничества возрастающего потока российских туристов в Тунис. Эта деятельность получила положительную оценку Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, наградившего представителя РЦМНиКС, директора РЦНК Памятной грамотой.
Однако вошедшую в нормальную колею жизнь постепенно увеличивающейся за счет вновь прибывающих соотечественниц православной общины в Тунисе омрачает одно серьезное обстоятельство. Оно касается права собственности на церковные земельные участки. Дело в том, что возглавлявшие Православные ассоциации далекие от политики и весьма преклонного возраста женщины, в частности А. А. Ширинская, не были своевременно осведомлены о провозглашении в 1988 году, после прихода к власти ныне действующего президента Тунисской Республики Зин Эль-Абидин Бен Али, закона, предписывающего обязательную перерегистрацию всех общественных организаций в шестимесячный срок с момента его публикации в официальном бюметене. Время было упущено и в результате 1 октября 1994 года МИД Туниса со ссылкой на закон N 90 от 2 августа 1988 года уведомил Посольство РФ в ноте N Д IV 107/ 94 о том, что Православная ассоциация церкви Воскресения распущена, а земельный участок под храмом передан в собственность тунисского государства.
За два года до отправки ноты тунисское правительство в целях противодействия исламскому фундаментализму, вылившемуся в трагедию соседнего алжирского народа, издало закон о запрете и роспуске в стране всех религиозных, включая мусульманские, организаций. Этот закон поставил дополнительный и практически непреодолимый барьер на пути всех поддержанных посольством попыток русской православной общины пройти перерегистрацию Ассоциации церкви Воскресения и восстановить свои права на владение церковным земельным участком.
Вопрос о судьбе земельного участка под храмом в Бизерте, купленного Ассоциацией в 1937 году, как бы «подвис», поскольку никаких обращений тунисцев ни в Посольство РФ, ни к командированному священнику Московского Патриарха до сих пор не последовало. Однако участок находится под постоянной угрозой отторжения, так как фактически он принадлежит юридически несуществующей Ассоциации православных Бизерты.
Следует признать, что нынешние власти Туниса, постоянно подчеркивающие свою веротерпимость и выступающие с позиций «светского ислама», пока никаких претензий к православной общине и настоятелю обоих храмов не имеют. Они не чинят препятствий членам приходов в отправлении их духовных потребностей и даже обещают зарегистрировать бывшую православную Ассоциацию, но уже в светской оболочке и под названием «Русско-славянская культурная» ассоциация».
« В то же время практическая национализация земельных участков вселяет среди прихожан чувство неуверенности в завтрашнем дне, на который могут повлиять изменения в стране или смена ныне веротерпимого политического курса. Не следует сбрасывать со счетов и возможные посягательства на расположенные в престижных городских районах участки со стороны их соседей. В Тунисе это — банковские структуры, а в Бизерте — свободная экономическая зона.
Контакты и встречи Посла Российской Федерации в Тунисе В. В. Попова с тунисскими министрами внутренних дел, по делам религий, мэром столицы позволяют надеяться, что официальное обращение Патриарха Московского и всея Руси к высшему тунисскому руководству с просьбой решить вопрос о церковных земельных участках в пользу Русской Православной Церкви могло бы встретить положительный отклик. Здесь также следует учитывать, что перевод церковных земельных участков из собственности тунисского государства в собственность Московского Патриарха (по аналогии с осуществленным ранее переводом земельных участков католических храмов в Тунисе в собственность Папы Римского и англиканского храма-Королевы Английской) может иметь для нынешнего тунисского режима, пекущегося о своем международном авторитете, значительный политический эффект.
По мнению Посольства РФ и убеждению многочисленных прихожан для решения тунисской стороной вопроса о закреплении земельных участков за Русской Православной Церковью, помимо обращения Патриарха Московского и всея Руси к президенту Тунисской Республики, исключительно важное значение имели бы его личный приезд в Тунис и официальные переговоры с тунисскими властями.
В настоящее время русская православная община связывает большие надежды на решение вопроса о церковной земле и своих других проблем с визитом в Тунис председателя Совета внешних церковных связей Русской Православной Церкви, Митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла. Пребывание члена Священного Синода в Тунисе, на чьей гостеприимной земле 76 лет назад был возжен очаг русской православной культуры, даст новый мощный заряд духовности всем проживающим здесь православным людям и будет способствовать дальнейшему укреплению российско-тунисских связей.
Олег Фомин




 
Тунис. Бизерта
 

      На эмблеме Бизерты отражены прошлое и настоящее города: финикийская галера, старинная крепость с башнями, три морских конька, оливковая ветвь и пшеничный колос.

     Город (70 тыс. жителей) находится на северо-западе страны в 85 км. к северу от столицы на берегу моря рядом с большим озером Бизерта. Его окружают великолепные леса на склонах потухшего вулкана. Как и многие другие древние поселения южного Средиземноморья, Бизерта была основана финикийцами. Это произошло около 3000 лет назад. С тех времен в городе сохранились только фундаменты некоторых зданий. Во времена римского владычества поселение было известно под названием Хиппо Диархитус. В VII в. арабы переименовали его в Бензерт. Отсюда и нынешнее название города.
     Благодаря выгодному стратегическому положению Бизерта становится в Средние века крупной пиратской базой. Ее главным достоинством была удобная природная гавань (озеро Бизерта), удаленная от моря и связанная с ним нешироким проливом. Здесь оставили свой след такие знаменитые джентльмены удачи как Доргут Реис (Драгут в европейской транскрипции) и Чарльз Квинт.
     В XIX в. сюда пришли французы, которые называли Бизерту во времена Наполеона "пистолетом, нацеленным в сердце Италии". Ведь отсюда до Сицилии всего 137 км. Французы оборудовали в Бизерте мощную военно-морскую базу и покинули ее только в 1963г., 
     Одна из ярких страниц истории города связана с гражданской войной в России. Сюда, после эвакуации из Крыма, были выведены   тридцати три корабля   Черноморского флота (Русская эскадра). На них прибыли в Тунис более шести тысяч русских , в том числе   13 священников. Так в Тунисе появилась русская колония. Один из ее семи лагерей находился в Бизерте.
           Несмотря на тяжелые условия жизни, в 1921 г. русскими моряками в Бизерте при поддержке французских властей была открыта военно-морская школа, наследница петербургского Морского корпуса. Ведь еще оставалась надежда на возвращение в Россию.. Морская школа просуществовала до 1925 г.
  Сегодня недалеко от   Бизерты можно увидеть остатки форта Джебель Кебир, где когда-то размещались учебные помещения Морского корпуса.

     В 1938 г. в Бизерте был построен храм Александра Невского. Его церковной завесой служит Андреевский флаг. Имена кораблей Русской эскадры увековечены в надписях на мраморных таблицах этого храма.

После провозглашения Тунисом независимости многие русские эмигранты переехали во Францию.   Местные жители провожали русских по-доброму, как друзей, с которыми не хотелось расставаться. В начале 60-х гг. русская колония в Тунисе была представлена всего несколькими семьями. В Бизерте остались Иловайские и Ширинские.   
Храм Александра Невского действует, объединяя вокруг себя православных, оказавшихся в этих местах: русских, болгар, сербов, румын, а также    людей других религий.

     Воинственное прошлое наложило заметный отпечаток на облик Бизерты.   Но в целом - это очаровательный средиземноморский курорт, окрашенный в традиционные сине-белые цвета. Вход в гавань перекрывает солидных размеров разводной мост. Береговая линия  обрамлена пальмовыми деревьями, за которыми возвышаются белоснежные корпуса отелей и жилых зданий. К югу от города находится красивый пляж Эль-Ремел.

Достопримечательности

Храм Александра Невского расположен в центре города, фасадом к порту. В 10 минутах ходьбы от Храма -  христианское кладбище, где находятся русские могилы..

Форт Джебель Кебир, где располагался русский Морской корпус. Три километра от центра города, на горе Кебир.

Старый порт находится  в центре города и разделяет его новую и старую части (медина хорошо сохранилась).   На пристани   расположены кафе и магазины. Стены домов выходят к самой воде, на которой покачиваются рыбацкие лодки.

Касба - арабская крепость (VI-XVII вв.) в центре старого города.

Испанский форт (1570 г.), к которому сходятся стены медины.

Большая мечеть (1652 г.) с восьмиугольным красивым минаретом. Ее окружают узкие улочки с   домиками в мавританском стиле.

Океанографический музей в помещениях "малого форта" Сиди-эль-Хани на берегу пролива. Бойницы на стенах застеклены, внутри них представители морской флоры и фауны.   Музей небольшой, но очень интересный.

Озеро Эшкель (Ишкель), 30 км. к юго-западу от Бизерты. Очень красивое место, особенно привлекательное для любителей экологического туризма.



Для Бизерты, много повидавшей на своем долгом веку, русское присутствие - мимолетный эпизод в ее истории. Но этот небольшой элемент стал ниточкой, своеобразным вкраплением в многоцветную палитру жизни этого города и всего современного Туниса.
Юрий Зинин
 Источник Русское воскресение
http://ricolor.org/rz/afrika/tu/tr/bizerta/

 
Тунис. Бизерта
 

      На эмблеме Бизерты отражены прошлое и настоящее города: финикийская галера, старинная крепость с башнями, три морских конька, оливковая ветвь и пшеничный колос.

     Город (70 тыс. жителей) находится на северо-западе страны в 85 км. к северу от столицы на берегу моря рядом с большим озером Бизерта. Его окружают великолепные леса на склонах потухшего вулкана. Как и многие другие древние поселения южного Средиземноморья, Бизерта была основана финикийцами. Это произошло около 3000 лет назад. С тех времен в городе сохранились только фундаменты некоторых зданий. Во времена римского владычества поселение было известно под названием Хиппо Диархитус. В VII в. арабы переименовали его в Бензерт. Отсюда и нынешнее название города.
     Благодаря выгодному стратегическому положению Бизерта становится в Средние века крупной пиратской базой. Ее главным достоинством была удобная природная гавань (озеро Бизерта), удаленная от моря и связанная с ним нешироким проливом. Здесь оставили свой след такие знаменитые джентльмены удачи как Доргут Реис (Драгут в европейской транскрипции) и Чарльз Квинт.
     В XIX в. сюда пришли французы, которые называли Бизерту во времена Наполеона "пистолетом, нацеленным в сердце Италии". Ведь отсюда до Сицилии всего 137 км. Французы оборудовали в Бизерте мощную военно-морскую базу и покинули ее только в 1963г., 
     Одна из ярких страниц истории города связана с гражданской войной в России. Сюда, после эвакуации из Крыма, были выведены   тридцати три корабля   Черноморского флота (Русская эскадра). На них прибыли в Тунис более шести тысяч русских , в том числе   13 священников. Так в Тунисе появилась русская колония. Один из ее семи лагерей находился в Бизерте.
           Несмотря на тяжелые условия жизни, в 1921 г. русскими моряками в Бизерте при поддержке французских властей была открыта военно-морская школа, наследница петербургского Морского корпуса. Ведь еще оставалась надежда на возвращение в Россию.. Морская школа просуществовала до 1925 г.
  Сегодня недалеко от   Бизерты можно увидеть остатки форта Джебель Кебир, где когда-то размещались учебные помещения Морского корпуса.

     В 1938 г. в Бизерте был построен храм Александра Невского. Его церковной завесой служит Андреевский флаг. Имена кораблей Русской эскадры увековечены в надписях на мраморных таблицах этого храма.

После провозглашения Тунисом независимости многие русские эмигранты переехали во Францию.   Местные жители провожали русских по-доброму, как друзей, с которыми не хотелось расставаться. В начале 60-х гг. русская колония в Тунисе была представлена всего несколькими семьями. В Бизерте остались Иловайские и Ширинские.   
Храм Александра Невского действует, объединяя вокруг себя православных, оказавшихся в этих местах: русских, болгар, сербов, румын, а также    людей других религий.

     Воинственное прошлое наложило заметный отпечаток на облик Бизерты.   Но в целом - это очаровательный средиземноморский курорт, окрашенный в традиционные сине-белые цвета. Вход в гавань перекрывает солидных размеров разводной мост. Береговая линия  обрамлена пальмовыми деревьями, за которыми возвышаются белоснежные корпуса отелей и жилых зданий. К югу от города находится красивый пляж Эль-Ремел.

Достопримечательности

Храм Александра Невского расположен в центре города, фасадом к порту. В 10 минутах ходьбы от Храма -  христианское кладбище, где находятся русские могилы..

Форт Джебель Кебир, где располагался русский Морской корпус. Три километра от центра города, на горе Кебир.

Старый порт находится  в центре города и разделяет его новую и старую части (медина хорошо сохранилась).   На пристани   расположены кафе и магазины. Стены домов выходят к самой воде, на которой покачиваются рыбацкие лодки.

Касба - арабская крепость (VI-XVII вв.) в центре старого города.

Испанский форт (1570 г.), к которому сходятся стены медины.

Большая мечеть (1652 г.) с восьмиугольным красивым минаретом. Ее окружают узкие улочки с   домиками в мавританском стиле.

Океанографический музей в помещениях "малого форта" Сиди-эль-Хани на берегу пролива. Бойницы на стенах застеклены, внутри них представители морской флоры и фауны.   Музей небольшой, но очень интересный.

Озеро Эшкель (Ишкель), 30 км. к юго-западу от Бизерты. Очень красивое место, особенно привлекательное для любителей экологического туризма.