Выбор

Московско-Питерский Сапсан плавно скользил по рельсам, оставляя за окнами верстовые столбы, смешанные перелески, неказистые домики и короткие полустанки. Пассажиры по-разному убивали время: один колдовал над своим гаджетом, другой читал газету, а кое-кто и просто дремал.
Я относился к последней категории. Однако вскоре мою дремоту нарушило объявление по громкоговорителю, а точнее, одно лишь название из него: Вышний Волочек.
В этом городке, который часто называют Русской Венецией за изобилие речушек и каналов, я когда-то давно появился на свет.
Услышав объявление о приближении к Волочку, сосед по ряду пришел в движение. Это был тронутый сединой крупный мужчина. Пушистые окладистые усы делали его похожим на городового  времён царской России.
Обычно я стараюсь избегать общения со случайными попутчиками. Но на этот раз, сам не знаю почему, сделал исключение. Попутчик оказался реставратором. Он направлялся в деревушку под Волочком, где в местной церкви требовалось его профессиональное мастерство. Мы обменялись всего парой фраз, однако у меня возникло ощущение, что наше общение могло бы получить продолжение. Ведь я давно мечтал заняться чем-нибудь по-настоящему дельным. Каким, должно быть, окрылённым чувствует себя человек, возрождая родные святыни, придавая блеск их куполам, белизну стенам, вливая новые краски в росписи по библейским сюжетам! Я живо представил себе каждодневную упорную работу, сопряженную с переноской тяжестей и выполнением рутинных операций типа оштукатуривания стен, которые остаются за кадром, когда вся работа сделана. Заляпанная краской спецовка, натертые мозоли, щиплющий глаза пот - все это неотъемлемые составляющие гордости за ту пользу, которую ты принес людям.
Я встал, чтобы освободить соседу проход. И в этот момент почувствовал, как какая-то сила толкнула меня к выходу. Я покачнулся и сделал шаг. Это был тот самый момент, когда я стоял перед выбором: либо продолжить свой теперешний путь, оставив всё как есть, то есть бесконечные командировки, суетливые выставки, вынужденное общение с лицемерными клиентами, вероломными партнёрами, скрытными коллегами. Либо начать всё с чистого листа, наслаждаясь непосредственной сопричастностью с бездонным и бескрайним Русским Миром, вместе с храмами реставрируя свою собственную, порой беспутную, жизнь… Странное состояние длилось всего мгновение: вот я со своим новым знакомым как будто иду по перрону родного городка. Мы преодолеваем переход над железнодорожными путями, который почти не изменился с тех пор, как я, будучи школьником, встречал с моим дедушкой маму, навьюченную всяческой провизией, с боями добытой в столичных универмагах во времена тотального дефицита. Мы распределяли баулы по багажникам велосипедов и неспешно ехали домой: я впереди, дед сзади. В такие дни меня переполняла радость от приезда мамы и гордость за то, что я вношу свой вклад в ритуал ее встречи.
Вспышка воспоминаний так же стремительно погасла, как и зажглась. В следующую секунду я уже снова сидел в своем кресле.
За окном стремительно набирающего ход поезда мелькнула рослая фигура моего недавнего соседа. Мне показалось, что он искал меня взглядом...
Ещё пара часов приятной турбулентности, и здравствуй, Северная Столица! С твоими завораживающими видами, продувными ветрами, неисчислимыми речушками, которые, словно малые дети, наперегонки стремятся прильнуть к матери-Неве. Средний проспект, рядом станция метро Василеостровская. Вечер набирает обороты. Всё причудливей становятся тени на асфальте, всё размытее силуэты прохожих, всё темнее и неприветливее подворотни. И всё более насупившимися смотрятся дома в надвинувшихся сумерках.
Не спеша шагаю по окрестностям Василеостровской, смакуя Питер, как излюбленное лакомство, вкус которого был мне знаком с раннего детства. Задержал взгляд на изящной бронзовой конке, в которой расположилась маленькая уютная кафешка. Пошел по направлению к Большому проспекту мимо того места, где когда-то располагался кинотеатр Балтика, в котором я восьмилетним пацаном подбил вражеский корабль в игральном автомате, впервые почувствовав вкус попадания в цель. 
Бело-розовая, стройная, как березка, Андреевская церковь, обветшалые торговые ряды, бойкий Василеостровский рынок, тихий Румянцевский садик, величественная Академия художеств, загадочные сфинксы, прихотью Петра Великого украсившие набережную совершенно чуждой им северной реки... Все они были родными, навевали детские воспоминания. Летней порой бесконечно длинный световой день, никогда не надоедающее диво разведения мостов, буйство красок распустившихся на Стрелке тюльпанов. Словно и не промелькнули, как вагоны скорого поезда мимо заштатного полустанка, почти сорок лет...
- Андрей, к тебе клиент.
Как всегда невозмутимый, на одной ноте, голос шефа оторвал меня от мыслей о вчерашней прогулке по вечернему Питеру, о вышневолоцкой церкви, в которой я ни разу не был и которую чуть было не отправился реставрировать вслед за случайным попутчиком.
Делать нечего, пришлось вытянуться во фрунт на нашем стенде и изображать неподдельное радушие перед очередным хитрецом, который сегодня улыбается тебе во все тридцать два безупречных фарфоровых зуба, уверяя в вечном партнерстве, а через полчаса будет также лучезарно улыбаться конкурентам... Это происходило в выставочном павильоне Ленэкспо, где наша компания наряду с другими рекламировала производимую продукцию.
Вот и конец первого выставочного дня. В ознаменование его - ресторанная посиделка в компании коллег и партнёров, от которых изрядно зависела материальная сторона моей жизни. Темы разговоров, как обычно, свелись к обсуждению поедаемого и выпиваемого, моде-погоде, курсам валют, новинкам автопрома, “смартфонпрома”, “голливудпрома”. В общем, к основным столпам западного мира, к многоликим проявлениям жизнедеятельности Золотого Тельца.
В какой-то момент ресторанного действа перед глазами вдруг возникло благородное, выражающее грусть, лицо реставратора, его внушительная фигура на родном вышневолоцком полустанке. Мелькнула и пропала, как невесть откуда взявшаяся искра от давно погасшего костра.
Мой выбор состоялся…