Бессмысленность нашего бытия ну очень пессимистичн

Бессмысленность нашего бытия не вызывает сомнений.
Мы барахтаемся в водовороте жизни и кажется нам, что живем.
А, что мы -  маленькие люди, способны сделать, кроме как купаться в собственных страданиях и страдать, и страдать.
Кто придумал такое дурацкое слово: «страдать»?
 И вообще, почему мы считаем, что сердце что-то нам подсказывает, когда учащается пульс.
Ведь так можно сказать про каждый участок тела, который тоже «страдает».
Меня мучает бессонница и мне кажется, что я страдаю.
Но куда деться от этого одиночества, которое способно довести до безумия.
Хотелось одиночества и вот оно – пожалуйста, оно у тебя в руках!  И ты не хочешь им воспользоваться?
Глухота этих четырех стен поражает свой безмолвностью. И тишина, тишина… Все нормальные люди спят. А мне нужно писать, чтобы избавиться от этой проклятой тишины и еще для того, чтобы мои родственники посмеялись над моими письменами.
Модель одиночества – это я.
Все предоставили мне возможность мучиться и упиваться собственным одиночеством.
Не уберегла своего счастья – так говорят в быту. А, какое оно такое счастье? Круглое, прозрачное, воздушное, весомое или невесомое? И, кто его придумал?
Мне нужно куда-то исчезнуть, раствориться. Кругом масса людей и все сочувственно кивают, глядя на меня, как на живой труп. И, они думают, что знают меня. А я ведь и сама себя не знаю.
Я продираюсь через кустарники, колючки и не чувствую их уколов.
Бред сумасшедшего. А кто эти сумасшедшие? Наверное, такие же люди, как и мы. И им вовсе не кажется, что они сумасшедшие, а просто так – не понятые другими.
Мы в плену собственных страстей, а принимаем их за какое-то возвышенное чувство.
И никуда мне не деться от собственного одиночества. И мне хочется выйти на улицу, встретить первого встречного и затащить его в дом. Но нет, не выскочу и не затащу, потому что это может быть проходимец или вор, а я так труслива.
И все-же, почему сожгли мой дневник? Мне так бы хотелось его почитать по истечении многих лет. Сейчас, кажется, что ты лишен каких-либо человеческих чувств, кроме низменных страданий, было бы интересно знать, что в нем было такого, что задело моих родственников.
Я думаю, что в ту пору мои мысли кому-то не понравились и от них избавились путем сожжения
(им так думалось).
Но не перекроили меня по- своему, нет.
 Может быть и этот бред кому-то не понравится, но не жгите его…
Что это я хочу, чтобы меня все жалели? Ведь меня никто не пожалеет, потому что ждут от меня жалости.
И еще одно дурацкое слово – «жалость»! Это, что производное от слова ужалить, т.е. добить окончательно.
Нужно кинуться в водоворот жизни, а я не могу. Что-то тормозит меня со страшной силой и плыву я по жизни будто по инерции. А может уже и не качусь по инерции, может быть уже все стоит на месте, только осталось самое страшное – смерть, которая все разрешит и поставит точки над «и».
А сердце и мозг подсказывают, что рано еще об этом думать. Но как вырваться из этого оцепенения, от бессмысленности всего происходящего.
И я, как посторонний наблюдатель, наблюдаю за собой со стороны.
Со мной ли это происходит?
Ведь я так сильно воображала себя маленьким «Наполеончиком», который по жизни прошагает победителем.
Ну и поделом тебе, за то, что жила в собственной скорлупе, ничего и никого не замечая вокруг. Тебя восхищает собственная дочь. Она такая умная и здравомыслящая.
Тебе казалось, что ты совершаешь бессмысленные поступки, принимая их за свободу.
А сон не идет, куда ушел мой сон, в какие края?
Наверное, что-то перекосилось в моем мозгу, и я буду, как человек, который не спал. А так хочется забыться и заснуть. Проснуться и ничего не помнить, и начать новую жизнь.