Демон трёх желаний - глава 7 Когда отворачивается

Глава 7 Когда отворачивается удача

     Бывают события, глядя на которые возникает ощущения, что это всё сон, не реальность. Появляется тысяча вопросов: «Почему так случилось?», «Кто так захотел?», «Что же мне делать?» и «Почему именно я?». Врядли кто-то когда-нибудь сможет на них ответить. Ибо судьба – вещь иногда жестокая. Но даже в самые тёмные будни, всегда сможет найтись тот, кому вы всё расскажете. И тогда в вашей тьме возникнет свет, на душе станет спокойнее и вы сможете найти выход из ситуации. Найдите себе такого человека, тогда со всеми трудностями вам будет легче справляться.

     Для Маши, я была этим человеком. Этим и могло объясняться то, что она пришла именно ко мне, а не к своим подружкам, которых у неё было достаточно. После того, как она успокоилась, мы сразу поехали в больницу, удостовериться, что с ней всё будет в порядке. Дальше пошли отчёты, свидетельства и составление фотороботов в полицейском участке. Оказалось, что в последнее время участились случаи нападения на молодых девушек именно в нашем районе. И не всякая девушка могла похвастаться тем, что осталась в живых. Нам посоветовали больше не ходить по одиночке и всегда иметь при себе средства защиты. Нам даже подарили пару перцовых баллончиков.

     В связи с этими событиями, я позвонила на работу и сообщила о случившемся. Все жутко переволновались и звонили мне почти каждый час. Маша была в подавленном состоянии: сидела на кровати, смотря в одну точку, ни с кем не разговаривала. Из страха, что всё может снова повториться, я не пускала её на улицу. Но взяла на себя смелость позвонить её родным и всё рассказать.

     Пока её мать ехала ко мне, я взяла Полночь на руки и посмотрела ей в глаза. Я знала, что она всё понимает, это было видно по разумной мордочке. Похоже к кошкам я питала особую слабость. От них так и веяло чем-то таинственным, они видели и чувствовали намного больше, чем мы, люди. Во взгляде всегда можно было прочитать то, что они о тебе думают. Я чувствовала, что могу на неё положиться, поэтому попросила:

     — Полночь, помоги мне пожалуйста. У меня не получается её расшевелить, нужно, чтобы она хоть немного отвлеклась.

     Полночь понимающе мяукнула, и, когда я её отпустила, направилась прямиком в комнату.

     Немного убравшись в квартире и приготовив обед для машиной мамы, я вышла на балкон. Мне вдруг почему-то вспомнилась та компания молодых людей, над которыми я немного подшутила. Маша сказала, что на неё напали недалёко от моего дома. Быть может, это та самая компания. Может они спутали Машу со мной. Это вполне может быть. Думаю, не нужно упоминать об этом её маме, а своей тем более. Если они хотят мне отомстить, то я должна к этому приготовиться.

     Я дышала быстро, но глубоко. Практически не сомневалась, что эта та самая компания, и что она спутала меня с Машей. Вернувшись в комнату немного взбудораженная, стала рыться в ящиках стола. Через несколько секунд я нашла то, что искала. Блестящее, переливающееся лезвие, неимоверно острое и изящно изогнутое в форме когтя – керамбит. Я заказала его на Алиэкспрессе несколько лет назад, как чувствовала, что он мне понадобиться.

     Пока длилось моё ожидание, я взялась за шитьё. Подобрав нужный мне ремень, я стала нашивать на него железные крючки для ножен моего защитного оружия и рукодельный мешочек для перцового баллончика. Я чувствовала, что вскоре они мне понадобятся, а интуиции я доверяла на сто процентов. Она никогда не подводила.

     Стоило мне покончить с шитьём, как раздался звонок. Это была мать Марии — Екатерина Генадьевна. Поздоровавшись со мной, она быстро разделась и пошла в комнату. Маша играла с Полуночью: щекотала и играла с резинкой для волос. Екатерина Генадьевна бросилась обнимать, целовать и осматривать дочь. Маша нехотя стала ей всё рассказывать, а я решила удалиться, дабы дать им побыть наедине.

     Решив накормить гостью, я достала тарелки и стаканы, как в кухню вошла машина мама. Она устало опустилась на стул и запустила руки в волосы. Я повернулась к ней.

     — Екатерина Генадьевна, хотите пообедать?
     Она вымученно на меня взглянула и произнесла:
     — Да, пожалуйста, если тебя не затруднит, Вика, да?
     — Угу, - только и произнесла я.

     Я разлила бульон по тарелкам, достала хлеб, колбасу и поставила всё это на стол. Вымыв лишнюю посуду, я присоединилась к ней. Ели молча. Сначала. Потом она не выдержала. Вопросы полились рекой, один каверзнее другого. Приходилось отвечать ей очень осторожно, так как от темы изнасилования, она перешла на более личные: какие у нас с Машей отношения, почему она приходит ко мне ночью, что мы с ней делаем и всё в таком духе. Но убедившись, что мы только друзья, она стала относиться ко мне гораздо теплее.

     Пережив этот инквизиторский допрос, я достала миниатюрную бутылочку коньяку и предложила её Екатерине Генадьевне. Я чувствовала, как от всего пережитого у неё дрожат коленки. Откупорив бутылочку так и дала ей, не разливая.

     — А ты, что, не будешь? – спросила она.
     — Я не пью, алкоголь не действует на меня.
     — Правда?! – она искренне удивилась.

     Я улыбнулась. Мне коллеги по работе часто задавали этот вопрос. Я уже устала на него отвечать.

     — Правда, он не приносит мне удовольствия.

     Алкоголь был для меня абсолютно бесполезен. Напившись до чёртиков, я не буянила, как некоторые, а вела себя вполне адекватно. Никто не мог отличить меня пьяную от трезвой. Да, на физическом уровне опьянение происходило, но, к сожалению, голова оставалась трезвой. Мне это не нравилось. Если пить, то надо получать от этого удовольствие, что у меня не происходило. Поэтому как на алкоголь, так и на курение у меня не было особого интереса. Предпочитала лимонад.

     Я пыталась убедить Екатерину Генадьевну оставить Машу у меня. Мы с ней как-никак коллеги. Но она была категорически против, а я не спорила. Я собрала все машины вещи в пакет и выпроводила их с пожеланием удачи и скорейшего выздоровления.

     Оставшись одна, я бросилась к компьютеру. Стала искать всевозможные приёмы самообороны. Маленько потренировавшись с керамбитом, я в изнеможении опустилась на пол. Если уж и встречать опасность, то стоя на твёрдых ногах и с гордо поднятой головой, а не жаться в угол, прося пощады. Этого моя гордость просто не потерпит. Лучше буду биться с врагом и умру достойно, чем позорно подчинюсь. С такими мыслями я быстро уснула.

     На работе мне дали отгул до двадцатого декабря. Происшествие случилось пятнадцатого и продолжалось три дня, поэтому у меня оставалось ещё два дня. Правда, на следующий день после ухода Маши мне позвонили из кафе и попросили выйти днём, а вечером я была бы свободна. И я согласилась.

     Придя в кафе, меня сразу же определили в официантки. Выдали красивую форму и персональный шкафчик. Алексей мне всё рассказал о меню и показал, как следует разговаривать с посетителями. И так как я была весьма бойкая, у меня всё получилось с первого раза. Мне и самой было интересно, и посетителям  приятно.

     Но главным испытанием был Сергей. Ближе к вечеру он пришёл в кафе и сел за столик у окна. Алексей взглядом показал на него, и я, сделав глубокий успокаивающий вдох, решительной поступью направилась к нему. Увидев над собой тень, он поднял глаза.

     — Привет, - сказала я кладя меню на стол. – Спасибо, что помог мне в тот раз. Желаешь что-то конкретное? Кофе? Чай? Или комплексный обед?

     Он зыркнул на меня всё тем же взглядом. Но на этот раз я была к нему готова и не отвела глаз, и всё продолжала улыбаться.

     — Обед, - буркнул он, отталкивая от себя меню и отворачиваясь.
     — Как вам будет угодно, сэр, - спокойно ответила я и, забрав меню, отправилась к стойке.

     Время пронеслось быстро, и в пять меня отпустили домой, дав приличный гонорар. Выйдя на улицу, я нос к носу столкнулась с Аней. Мы так обрадовались друг другу, что и сказать нельзя. Обнялись и вместе пошли по дороге, степенно беседуя. Я не знала, что Алексея отпустили в то же время, что и меня, и они с Сергеем шли прямо за нами.

     Мы с Аней сели на скамейку в сквере и я стала было рассказывать последние новости, но она сказала, что, конечно, рада нашей неожиданной встрече, но ей нужно было вернуться домой пораньше. Я очень огорчилась. Но раз ничего не поделаешь, пришлось распрощаться. Аня пошла в одну сторону, по парку, а я в другую.

     Я не прошла и двадцати шагов, как краем глаза заметила ту самую компанию. Громилы не заметили меня и быстрым шагом шли за Аней. У меня спёрло дыхание. Руки затряслись от гнева. Я развернулась и ринулась за ними, моля всех святых, чтоб они ничего с ней не сделали.

     Почти добежав, я услышала крик Ани. Эти подонки уже пустили в ход руки, она отчаянно отбивалась. Издав яростный крик, я с разбегу пнула одного в промежность, второго огрела кулаком. Удары получились весьма увесистые. Тот, кого я пнула между ног, свалился на снег, истошно воя, а второй держался за челюсть. Прикрыв собой Аню, я вооружилась. Тут уже я не скупилась на красивые слова.

     — Ах вы подонки! Нападаете на беззащитных девушек, ублюдки! Только подойдите!!! Я порежу вас на кубики и скормлю собакам!!!

     «Подонки» опешили. Нечасто встречаешь такое яростное сопротивление. Я сунула баллончик в руку Ане, приказала ей держать в руках его крепко и, чуть-что, стрелять на поражение. А сама повернулась к ним.

     Эти подонки были не из тех, кто быстро сдаётся. Они атаковали нас, за что и получили снова. Рубящий удар керамбитом, нежнейший футбольный пинок по роже, удар головой в живот, подножка и удар коленом в лицо – не зря я готовилась к этому. Враги спасаются бегством! Повстанцы празднуют победу! Ещё и в дорогу я надавала им пинков под зад. Униженные, побитые, они с криками «Фурия!» побежали прочь. А я, тяжело дыша, подошла к трясущейся Ане.

     — Видишь, я была права, ты нуждалась в моей защите.

     Она достала бумажную салфетку и вытерла мне кровь, стекающую из разбитой губы. Я только отмахнулась и проводила её до метро. Перцовый баллончик я ей подарила. Думаю, после сегодняшнего, она будет брать его с собой всегда, но не была в этом уверена. Это же была Аня. Она всегда до последнего верит в свою мысленную защиту от опасностей.

     Я удручённо вздохнула и медленно пошла к дому. Рядом с детской площадкой я остановилась и села на скамейку. Я была очень рада, что всё хорошо закончилось. Пусть только эти грабители посмеют напасть снова, в клочки порву. Откинувшись на спинку скамейки, смотрела на быстро темнеющее серое небо. Вот-вот опять пойдёт снег. Я улыбнулась во всю ширину лица и засмеялась.

     — Это было очень впечатляюще, - произнёс чей-то знакомый голос.

     Я подняла голову. Передо мной стояли Алексей с Сергеем. В руках они держали небольшие коробки с каким-то хламом. Сергей смотрел в сторону, а Алексей на меня. Изумление на моём лице было плохо скрыто, Алексей хмыкнул.

     — Не думал, что ты способна на что-то подобное.

     Я запустила пальцы в волосы и отвела взгляд.

     — Блин, засекли.

     Тут настала очередь Сергея хмыкать. Я удивлённо на него посмотрела. Он повернул голову в мою сторону и сказал:

     — Для такой слабачки, ты дерёшься не так уж и плохо.

     Я засмеялась.

     — Вот так похвалил! Только лицо попроще сделай, а то кажется, что этим ты мне пожелал смерти.

     Он снова отвернулся, но я успела заметить тень улыбки на его лице. Я облегчённо вздохнула. Приятно было знать, что он способен на что-то дружеское. Мой взгляд перешёл на их коробки.

     — Куда вы их несёте?
     — К тебе, вообще-то, - улыбнулся Алексей.
     — Ко мне? – удивилась я.
     — Здесь игрушки и много полезных вещей для котёнка, - ответил Сергей.

     Я удивлённо подняла брови. Слишком уж щедро с их стороны. Но спорить не стала.

     — Раз так, идём ко мне! Хоть чаем угощу и сытно накормлю.

     А про себя порадовалась, что наготовила кучу еды вчера. Беззаботно разговаривая с Алексеем, с Сергеем ещё трудновато, я не заметила, как дошла до дома.

     Войдя в квартиру, первым делом достала гостям тапки. Гости с интересом оглядывались по сторонам. Было странно смотреть на них без курток и рабочей одежды. На Алексее была белая рубашка с голубыми полосами и светлые джинсы, а на Сергее была зелёная рубашка с коричневым жилетом в обтяжку и чёрные брюки. Жилетка настолько облегала тело Сергея, что были видны все кубики на прессе. А расстёгнутая на несколько пуговиц рубашка Алексея, да его растрёпанные волосы были... Ну просто ух!

     Они оставили коробки возле двери, а я, показав им ванную, пошла разогревать ужин. Нужно было не видеть их пару минут, чтобы прийти в себя. Я расставила тарелки с аппетитно пахнущей едой и налила себе чаю в большую кружку. Прийдя на запах, они расселись и с жаром набросились на еду. Ни тебе спасибо, ни приятного аппетита.

     — Можно подумать, что вас неделю не кормили, - засмеялась я и приступила к поеданию, а то Сергей уже жадно косился на мою тарелку.

     Они даже ели по разному. Алексей поглощал еду элегантно, по кусочку, тщательно прожёвывая. Сергей же ел словно в последний раз, проглатывал кусок за куском, и вычистил тарелку моментально. Хоть порции им я положила не маленькие. Он с надеждой покосился на латку, где лежали остатки, а потом на меня. Я усмехнулась и небрежно махнула рукой в сторону плиты.

     — Да кушай на здоровье.