Ол Гот. Бессмертный полк. Повесть. Часть IV

Часть IV.


Где ни будь под Москвой день бы уже начинал склоняться к вечеру, но не здесь, близость Заполярья сделали ночи, на ближайшие недели, светлыми как днем, и бой мог начаться в любое время. Наше охранение в районе моста, выполняя приказ, признаков жизни не подавало. Петя знал, что первый Т-28 укрыт на той стороне реки за ближайшим поворотом дороги и, в случае прорыва через мост, противника остановит, но лучше бы было остановить врага до моста. Наши пулеметы в дотах для егерей были проблемой, но два танка с их пушками и минометы могли бы заставить доты замолчать.  И танки, стрелявшие с дальней дистанции и минометы для наших бронебойщиков были трудно достижимы. Здесь бы помогли пушки, но «сорокопяток» у своих Петя пока не видел. От наблюдения отвлек рокот моторов на дороге:

-  101-ый, 101-ый!

-  101-ый на связи. – Голос Жукова  подтвердил, насколько важным было то, что он видел.

- По дороге в сторону моста движется колона из трех танков. Пехота идет под их прикрытием. Егеря залегли в зарослях на берегу Коллайоки, у них два танка, где-то в засаде. Как только подадут признаки жизни, сообщу.

- Хорошо. Ведите наблюдение. На связи.

Связь прервалась ненадолго. Танки на дороге  начали стрелять по охранению моста, с такой дистанции, что противотанковые ружья помочь не могли. Доты ответили пулеметным огнем, но наступающая пехота залегла, а для танков пулеметы проблемой не были. В довершение всего немцы установили минометы и, кроме прямой наводки танков, мины стали доставать наших и в укрытиях.

- 101-ый, 101-ый!

- Слушаю!

- Танки остановились, ведут огонь по охранению моста. Пехота установила минометы и накрывает наших в укрытиях. Позиции минометов вижу, могу  корректировать огонь по ним.

- Что егеря и их танки?

- Пока в засаде, думают, что мы о них не знаем.

- Продолжайте наблюдение. До связи.

Доты у дороги, прикрытые гранитом, для малокалиберных пушек немецких танков и 50-ти миллиметровых мин оказались крепким орешком и в небе послышался гул моторов. Двойка Ю-87 заходила на бомбометание, но завеса ружейного и пулеметного огня которой ощетинился берег реки для немцев стала явным сюрпризом.  Сюрпризом она стала и для связистов, наблюдавших за боем, Петя только сейчас оценил силы, которые наши подтянули для обороны моста.  Юнкерсы не стали рисковать и поторопились сбросить бомбы куда попало. Доты остались целы, да и наши стрелки, в предмостной засаде, от такой бомбежки в серьез пострадать не могли.

Наши силы в районе моста оценили и немцы. Теперь по дотам били только танки, минометы перенесли огонь на позиции откуда только что стреляли   по самолетам, наши же уже не скрываясь пытались достать немецкую пехоту ружейным огнем. Неожиданно зажужжал  зуммер телефона:

- На связи, что там у вас?

- Юнкерсы пытались бомбить, наши дали отпор, бомбы сбросили где попало, опять стреляют танки по дотам и минометы по выявленным стрелковым позициям.

- Что егеря и их танки?

- Пока молчат.

-  Спасибо. До связи.

Прошло всего пара минут как ситуация круто изменилась. Петя наблюдал за немцами, когда у замыкавшего колону немецкого танка полыхнул разрыв снаряда заметно более мощного, чем немецкие. Понятно было, что ударила наша пушка, но откуда бьют стало ясно только когда второй снаряд попал точно в корму танка и тот задымил.  Только когда немецкие танки перенесли свой огонь на нового врага, Петя увидел, что по дороге из-за скалы выползает наш Т-28.   37-м миллиметровые пушки немцев били точно, но не шли ни в какое сравнение с 76 миллиметровым орудием нашего гиганта, да и лобовая броня его им с этой дистанции была не по зубам. А Т-28 к этому времени поджег и второй немецкий танк, попытавшийся занять более удобную позицию для стрельбы, а в результате окончательно перегородивший дорогу оставшейся машине. Судьба ее казалось была предрешена, когда, казалось совсем не далеко от их ели, резко ударили из засады   два танковых выстрела.

Танки в засаде были ближе к нашему танку, да и он хотя бы частично     показал  им свой борт и пусть не с первого выстрела остановить трехбашенную громаду они смогли. Остановить, но не заставить замолчать, наши танкисты явно не видели откуда ударили немцы и пока методично добивали третий танк на дороге. На Т-28 была рация и оставалась надежда, что она не повреждена, указать танкистам, где спрятался враг Петя мог.

- 101-ый, 101-ый на связи!

- Слушаю.

- В бой вступил наш Т-28, подбил все танки на дороге, но по нему бьют танки егерей из засады. Наши потеряли ход, однако пушка стреляет. Передайте танкистам ориентир – самая высокая ель метрах в трёхстах от дороги, от нее метрах в ста правее в молодом ельнике  два танка.
   
- Принято. Высокая ель от дороги, вправо сто метров ельник. На связи жду ваши корректировки.

По тому что пушка нашего танка повернулась в его сторону и положила первый снаряд примерно туда куда говорил Петя было ясно, что ориентиры танкисты получили, да и встречный огонь немецких танков дал свои уточнения. Артиллерийская дуэль стала давать нашим серьезный перевес, когда заговорили 82-х миллиметровые минометы. Надежда попасть миной в немецкий танк была не велика, но поднявшейся в атаку   пехоте приходилось залечь.  Единственно связисту на ели залечь было некуда, осколки периодически рубили ветки дерева: «Слава богу, ребята внизу укрыться могли». Но думать о смерти секущей ветки рядом было некогда:

- 101-ый! Егеря и их танки пытаются атаковать! Немцы вдоль дороги тоже. Ударьте по огневым точкам егерей на сопках.

Танки немцев, прикрывая наступающих егерей,  стали хорошо видны, но старались борт нашим танкистам не показывать, однако с такого расстояния в бой вступили уже и ПТРы. Бронебойщики ударить в борт смогли, а танковые снаряды затихшие машины добили окончательно.  Исход боя довершил второй Т-28, занявший позицию на дороге за первым собратом.

- 101-ый!  Немцы отходят и по просеке, и по дороге. Отступают, бегут.

- Спасибо Петро за службу, готовь  дырку под орден.

- Служу трудовому народу!

- Бой заканчивается, береги своих хлопцев и сам в пекло не лезь. Возвращайтесь прямо в штаб.  Это приказ!

- Слушаюсь.
Свой орден старшина взвода связи 101 пограничного полка получил только весной   1942 года, но какие сны он перед этим видел.




Послесловие.

Всю войну, наш герой, старшина взвода связи 101–го    пограничного стрелкового полка Богданов Петр Иванович прошел без серьезных ранений. Хотя… Пуля перебила указательный палец правой руки, сжимавшей цевье карабина, и просвистела у виска. После боя, когда добрался до санчасти, считал что палец, висевший на лоскуте кожи, просто отрежут, но и здесь повезло. Опытный хирург, грузин осмотрел рану, ее вовремя перевязали, и она была чистой, и решил, что палец можно спасти: «Дорогой! Молодой, красивый! Палец рэзать нэ будем».   Рану зашили, наложили шины и палец  зажил, о ране потом напоминал только тонкий шрам.

После войны старшина служил начальником связи  погранотряда  до самой демобилизации в 1947 году. Опытный специалист занимал офицерскую должность, но носить офицерские погоны не хотел, мечтал скорее вернуться домой, однако еще два года после окончания войны были отданы границе. Заполярье, граница, девять лет жизни и две войны, для многих уже этого хватило бы на всю жизнь, но не для моего героя.

1947 год, родная     Москва, Петр был строителем и строителем остался. Этот человек оставил заметный след в своем городе. Сотни жилых домов не в счет: а вот «Детский мир» на Лубянке знают все, Останкинская телебашня и здания телецентра, Центр международной торговли на Пресне и Экспоцентр там же, Стадионы к Олимпиаде 1980 года  все это он строил.   Строил в Кремле и в Цековском квартале между Ильинкой и Варваркой,  строил новые здания КГБ, но не только, главной его заботой было строительство на территории крупнейших предприятий Москвы: цеха ЗИЛа, АЗЛКА, «Серпа и молота» - это только часть предприятий к реконструкции и строительству которых он приложил свои силы.

Результат: Почетный строитель, Кроме боевой «Красной Звезды», ордена «Знак Почета» и «Октябрьской Революции»,  «Отечественной Войны» как ветерану, две Государственных премии, медали не в счет  – на пенсию ушел, когда ему было далеко за семьдесят с должности управляющего трестом. Но и на пенсии не сидел, работал советником управляющего крупной строительной фирмы. Итогом его трудовой деятельности было участие в воссоздании Храма Христа Спасителя в Москве. Его сон был вещим свой Храм он построил. 
   
P.S. Еще о «Бессмертном Полке», мне кажется 101-й Пограничный полк это название заслужил по праву, много ли стрелковых полков прошедших войну от начала до конца и по ее окончании стали опять погранотрядом охранявшим границу там же, где и приняли первый бой.

101-й пограничный отряд с началом войны в ходе оборонительной операции был оперативно подчинён 42-му стрелковому корпусу на кандалакшском направлении в районе Салла, где совместно с армейскими частями стойко, вплоть до 8 июля 1941 года, держал оборону, а затем, в июле-августе 1941 года у Кайрала, по линии озёр. В августе 1941 года Военным советом 14 армии отряд был выведен из состава 42-го стрелкового корпуса для охраны тыла корпуса и партизанских действий во вражеском тылу.

Для современного читателя, для которого НКВД это только репрессии, может показаться, что на этом боевая деятельность пограничного полка и закончилась. Охрана тыла, для воинской части такой «страшной» организации как НКВД рутинная работа, почти «вохра» - «лафа» могут подумать. Да тыл действующей армии охранять необходимо, кстати, больше одного батальона из всего отряда к этому не привлекалось. Но стоит напомнит, что контрразведка и «Смерш» это части НКВД, и без их работы в тылу победы тоже бы не было.

Все, что касалось охраны тыла было побочной деятельностью отряда – почти отдыхом. Всю войну «партизанские действия в тылу врага» были основной деятельностью 101-го пограничного отряда, а затем 101-го стрелкового пограничного полка НКВД. Военный совет 14 армии быстро оценил из кого эта часть состоит и всю войну использовал ее в тех операциях, которые она могла проводить лучше других. Из пограничников 101 погранотряда, получивших колоссальный   опыт разведывательно-диверсионной деятельности еще в Финскую войну, создали «армейский спецназ» 14 армии в Отечественную.

Набейте в поисковике интернета: «101-ый погранотряд» и вам расскажут, как работали пограничники в тылу немцев и финнов.  Известно, что разведывательно-диверсионная работа была основной для них всю войну, не даром К. Симонов посвятил им свой очерк в 41-ом году. О том насколько она была эффективной говорит хотя бы то, что немцы для охраны своих тылов в этом районе вынуждены были снять  с фронта до шести батальонов регулярных частей. Правда основная информация будет о делах в основном связанных с периодом до переформирования 101-го погранотряда в 101-ый стрелковый пограничный полк НКВД. Хотя и это объяснимо, эта организация, а затем и КГБ и их наследники всегда предпочитали держать в тайне результаты деятельности своих подразделений. Думаю, что и мой герой не любил говорить о своих делах во время войны потому, что давал в свое время «подписку о не разглашении», а коль архивы во многом закрыты то «секретность» не снята до сих пор.