Югра-2. Где спорт, там и пьянь

ЮГРА-2.  Где спорт – там и пьянь.
Первенство СибВО по ручному мячу.
                Из раздела: «Лётчик-инструктор».

                На фото:  Прорыв на ворота.               
 
        Меня и Славу Карелова вызвали в штаб училища. Мы, инструктора-первогодки только что закончили обучение своих первых групп. Курсанты отправились в отпуска, и мы тоже готовились в отпуск. И вдруг вызов в Толмачёво. Для чего?
        Оказалось, вызвали для участия в первенстве округа по гандболу 11Х11.
Гандболом эту игру тогда не именовали, называли «ручной мяч», – ещё сохранялась борьба с засильем иностранных слов.

        Эта игра была олимпийским видом ещё с довоенных времён, но в Союзе начала развиваться с 1948 года. Долго она не продержалась, СССР даже не получил опыта международных встреч. С отменой игры как вида Олимпиад, она повсеместно зачахла и в Союзе.
        Последнее первенство Союза провели в 1962 году. К этому времени уже культивировался гандбол 7Х7 и многие игроки ручного мяча стали гандболистами, в том числе и я. Но это было уже в Свердловске, на заводе.
        Здесь я создал вначале команду по ручному мячу и поучаствовал в розыгрыше первенства города 62 года, кажется, последнем. Потом поиграл и в гандбол.
Но вернёмся к теме.

        Мы играли в сборной училища ещё курсантами, поэтому, узнав о цели вызова, не удивились и даже немножечко возгордились: помнит начальник физподготовки училища наши имена!
        Соревнования проводятся в летних лагерях СибВО, расположенных вдоль реки Томь вблизи станции Югра. 
        В эти лагеря выезжают на лето расквартированные в городах войсковые части и все военные училища округа, кроме лётных – нашего истребительного и Омского бомбардировочного. 
        Вдоль Томи расположены и стационарные полигоны, артиллерийские, зенитные и танковые, с обслуживающими их подразделениями. Часто над полигонами пролетают Ил-28, курсанты из ТОКЗАУ отрабатывают по ним учебные стрельбы.
        В общем, кроме палаточных городков вдоль реки, громадные территории числятся «запретками» и не используются ни для какой гражданской деятельности. Даже в город Югра-2 можно попасть только по спецпропуску.

        В прошлый заезд сюда, ещё курсантами, мы ничего не смогли посмотреть – жили на казарменном положении. Любые попытки прогуляться не только в город, но и по дислокации полевых лагерей пресекалась и нашим начальством и бесчисленными патрулями.
        Патрулей тут бродило множество, и от войсковых частей и от училищ и от комендатуры. И все соревновались в количестве задержанных, хватали за любую провинность. Особенно охотились за нарушителями не из своей части.

        А сейчас мы – офицеры, иди куда хочешь. Но только боже упаси нарушить форму одежды.
        По поводу формы в лапы патруля сразу по приезду попадает наш вратарь старлей Капустин, зам начальника политотдела училища по комсомолу. Придрались к форме: все в лагерях ходят в полевой, а мы – команды двух училищ лётчиков, приехали в повседневной и парадно-выходной.

        Комендатуру возглавляет майор пехотинец, продвигающийся по службе именно на таких «хлебных» должностях. Так вот он потребовал, чтобы все приезжие были в полевой форме,  в спортивных костюмах разрешалось появляться только на стадионе и в районе городка спорт роты.

        Политотдельцы умеют постоять за себя, доказать «кто здесь главный». Капустин созвонился с училищем и вопрос утрясли через политотдел округа.
        Пришло распоряжение разрешить на время соревнований и различную форму одежды, и спортивные костюмы. Конечно только офицерам, прибывшие на соревнования солдаты и курсанты должны были соблюдать общие для лагерей правила.

        Нашу команду возглавлял начальник физподготовки училища майор Дурнев. Имя и отчества его я не запомнил, да и не интересовался – привык обращаться по званию. А он сам и не намекнул, что в неофициальной обстановке можно общаться проще. Так и общались: он нам - Толя, Слава, Витя, мы - "товарищ майор"

Ожидающий звания капитан, старлей Капустин был в команде вратарём и попутно «комиссаром», – оком партии и политотдела. Но с нами, «летёхами» сдружился и держался  на равных.
        Должность его была подполковничья. И получить подполковника он собирался, не слезая со штабного стула. Армейские офицеры, начинающие путь с «Ваньки-взводного» о таком росте и мечтать не могли.

        По окончанию баталий Капустин предложил обмыть итоги выступления, естественно, только в офицерском составе.  Итоги довольно скромные – третье место.   
        Уступили команде томского зенитного училища и общевойскового новосибирского.
В процессе обсуждения выясняется, что через день у майора Дурнева день рождения – ещё один весомый повод. Вопрос о пьянке утверждается. Возникает другой: где и как?

        Где? – решать это выпало мне. Я успел познакомиться на танцах с одной из вольнонаёмных дам, жившей в крохотной комнатёнке финского домика у берега Томи.
        Её жилище было маловато для общего загула, к тому же находилось вблизи воинских палаточных городков – ни попить, ни пошуметь на природе. Она предложила дом подруги, находящийся за пределами лагерей, на полпути к городу Юрга.
        Как? – решается тоже с моей помощью – мадам обещает трёх подружек.

        За спиртным командировали меня и Славу. Едем на автобусе в Юргу.  Этот городок меня удивил ещё в первое посещение. Строгая планировка кварталов, типовые многоэтажные дома, чистота асфальта и тротуаров. Но более всего – отсутствие пригородов в виде обычных частных строений, бараков и развалюх, окружающих города, возникшие в военное время. Здесь новенькие корпуса выросли прямо в степи.

        Высаживаемся у первого большого гастронома. Слава ведёт общение с продавцом, передаёт мне бутылки, я укладываю их в «тревожные чемоданчики».
        Умудряемся при передаче из рук в руки грохнуть пару пузырей о кафельный пол. Конфузимся, – неприлично на глазах у покупателей  бить об пол бутыли. 
        – Не волнуйтесь, сейчас уборщица подберёт – успокаивает продавщица.
        В других отделах запасаемся закуской – набиваем армейский вещмешок колбасами, сырами и разными пресервами.
        В спортроту возвращаемся затоваренными спиртным, но без эксцессов – на КПП офицеров не проверяют.

        Вечером, загрузившись закуской и выпивкой, уходим из лагеря. Сопровождает моя  знакомая. Идти довольно прилично, километра три за КПП лагерей. Здесь у дороги несколько частных домов.
        Крайним из них владеет подруга моей знакомой, встречает нас у калитки и знакомит ещё с двумя дамами. Те сходу выбирают себе кавалеров, самой старшей достаётся именинник – ему уже за тридцать с хвостиком.
        Были тосты в честь именинника, в честь нашей «бронзы», в честь доблестной Армии и прочие, и прочие.… Были песни, были и танцы под патефон. В общем, пьянка удалась.

        В середине ночи подруга предложила возвращаться домой, и мы потихонечку слиняли.
        Майор тоже заторопился: наступал день отъезда, а наши курсанты в спортроте остались без надзора. Но его пассия удержала его до утра и «выжала как лимон».
        Это уже на другой день поведали Слава и старлей. Сами тоже были в довольно помятом состоянии. Я на себя  в зеркало не смотрел, но вряд ли от них отличался.

        По результатам игр я был зачислен в сборную округа. Игры на первенство Сов.Армии должны были состояться через две недели. Но я был озадачен в этот момент более всего предстоящим отпуском, который мог сорваться из-за игр и сбором перед ними.
        По приезду в полк я не получил отпуск, а был отправлен «на прорыв» в другую АЭ, где получил свою вторую группу. Отпуск поэтому задерживался до выпуска группы и мог совпасть с очередной, уже осенне-зимней распутицей.
        Вызов на сборы всё же пришёл в штаб училища и был там благополучно похоронен - главное для инструктора - обучение будущих лётчиков, а не игрушки-побегушки.
        А играл я за сборную только в следующем, 1958 году, когда уже служил в Канске в полку военно-транспортной авиации.
Но об этом как-нибудь позже.
               
                Бердск, сентябрь 1957 год.