Осторожные шаги

 - Интересно, а я сегодня попаду в запертую комнату? - думала я, пока переполненный автобус устало ехал на дачу. Люди тогда еще были мне не интересны, жара не особо увлекала, а вот пестрота мелькавших за окном видов, которые я могла наблюдать сквозь украдкой доступное окно, будоражили воображение. Я будто бы играла в прятки с миром там, за пределами салона автобуса. Наконец мы были на месте.
  Обстановка дачного поселка напоминала игровую площадку детского сада: расписные домики, яркие скамейки, только все увеличенное и укрытое буйной зеленью. Сквозь заросшую высоким кустарником тропинку между нарядных хозяйств мы с бабушкой шли к нашей даче. Как же мне нравилось приезжать туда! Густой малинник всегда удивлял плотными крупными ягодами, более скромные кусты смородины и крыжовника всех цветов приглашали не только полакомиться плодами, но и насладиться великолепием их яркости. Там росло еще много других растений, деревьев, но все они привлекали меня только тем, что на них постоянно гнездились разные птицы и ползали насекомые.
  Посреди сада стоял бревенчатый бледно-синий дом. Ничего особенного, два этажа, веранда, подвал, все обставлено удобной мебелью, на кухне развешана утварь, там было даже что-то вроде библиотеки, куда бабушка и дядя свозили старые газеты и журналы, но самой интересной для меня долгое время оставалась комната, которую никогда не открывали. Каких только причин я себе не придумывала! В то время одной из моих любимых книг был сборник "В стране легенд", где попадались истории про тайные комнаты, особенно мне нравились легенды про Летучего Голландца и Синюю Бороду. Первая имеет косвенное отношение к этой истории, я всего лишь представляла дом кораблем, а вот вторая будоражила мой детский ум очень долго. Наивное чутье подсказывало, что Синяя Борода по-своему, но любил жену, потому и запретил ей открывать дверь, для ее же безопасности, вдруг там что-то страшное и опасное, в то же время, я никак не могла понять, зачем же тогда он дал ей ключ? Вот в таких раздумьях, подобно детективу, я исследовала дом в надежде найти лазейку в запертую комнату.
  Попытки проникнуть с улицы увенчались провалом, Grand Finale! Окно оказалось запертым изнутри и оттуда же заколочено досками, а еще, в этих попытках успокоить воображение, я иззанозила все руки и пребольно оцарапалась всем телом о кусты боярышника. Разозлившись и обидевшись на дом, на бабушку, на колючки, я пошла "смотреть речку".
  Если выйти за дачную ограду, пройти пару домов и углубиться в заросли высокой травы  и диких цветов, после недолгого плутания можно набрести на четкую тропинку, которая приведет к реке. Я не знаю ее названия, но до сих пор отчетливо помню, как искрились и переливались яркими бликами ее пороги. Течение было очень сильным, а вода - ледяной, потому даже соседские озорники не смели войти в воду, стояли на берегу и кидали камни. Кто-то играл с собакой, а я просто смотрела, как играет в каплях свет, и никак не могла перестать думать о том, что больше всего на свете сейчас я хочу попасть в запертую комнату. Подошла бабушка и позвала меня обедать.
  После обеда я немного почитала, поссорилась с соседским мальчишкой, он никак не хотел понять, что стрекозы - это не бабочки, снова разозлилась на весь свет и уселась на скамейку в тени физалиса.
  - Чего хмурая? - спросила Ба. (Ба - так я называю бабушку и сейчас).
  - Дети такие глупые! Ничего не понимают!
  - Сама-то взрослая? - весело спросила она. На тот момент мне было лет десять, кажется, может меньше.
  - Я - всезнайка, у меня нет возраста, - обиженно бросила я и тут решила пойти ва-банк, да-да, уже тогда я знала не только слово, но и понимала процесс. - Дай мне ключ, пожалуйста, я в комнату пойду.
  - Нельзя, - ответила Ба. - Там нехорошо.
  - Молоко выпью, парное. Оно гадкое, а я выпью? - заискивающе предложила я.
  Из огромного списка продуктов, которые, как думала бабушка, полезны детям, молоко вызывало у меня наибольшее отвращение, а все попытки уговорить меня его выпить заканчивались неудачей. Ба удивилась такому повороту, хотя не знала еще, то ли ей радоваться, то ли ждать беды, ведь если не даст ключ, молоко я пить не стану, а "оно полезное, там все витамины", как приговаривала она всякий раз, когда убеждала меня его хотя бы попробовать.
  - Хорошо, - вздохнула она. - Пойдем вместе.
  Радости моей не было предела, забылись царапины, закончились обиды, я помчалась в дом.
  С замиранием сердца я следила за оборотами ключа, мне казалось, что вот-вот произойдет что-то настолько необычное, что все вокруг уже не будет прежним. Отчасти это было так.
  Дверь открылась с тихим скрипом, выпустила на волю запертый в ней сырой и, одновременно с этим, сухой запах, так пахнут пустые старые шкафы. Комната была темной.
  - Ходи осторожно, - сказала Ба и ушла заниматься своими делами, оставив меня наедине с моей мечтой.
  Какое-то время я тихо стояла на пороге, пыталась рассмотреть комнату оттуда, все ожидая увидеть то, что скрывал Синяя Борода, но видела я слишком мало - заколоченное окно напротив и щербатый деревянный пол.
  - Вот почему осторожно...
  Потолка не было, вверху сразу начиналось перекрытие для крыши, через которое проникал в комнату воздух, и струился приглушенный тенями свет, хотя кое-где даже падали прямые лучи, в которых танцевала пыль и плясала паутина.
  Осторожно, как дикий зверек, я вошла. Доски угрожающе заскрипели, прогибаясь под небольшой тяжестью детского тела, но позволяли мне двигаться дальше. Понемногу я привыкла к свету и стала четко различать узор деревянных сколов и трещин в полу и стенах. И как же прекрасны были эти стены! Грубое дерево было покрыто тончайшим кружевом паутины, а на ней, будто редкие цветы висели мертвые пестрые бабочки. Все виды, что обитали в округе, и даже несколько таких, которых я еще не встречала, роскошным ковром от пола до самого верха покрывали комнату. Бабочки лежали по углам ворохом сухих лепестков или ярких осенних листьев, легкий сквозняк трепал их крылышки, слегка их приподымая, отчего они казались живыми. Восторгу моему даже не дать описания, это было чувство, похожее на прекрасный сон, когда ты еще не понял, что спишь.
  Осторожно я ходила от стены к стене, с жадностью упиваясь открывшейся красотой. Меня не смущало, что я практически попала на кладбище бабочек, меня очаровала эта комната. Она больше не отпускала меня от себя, и в тот момент я поняла, что красоте не обязательно быть живой, ей достаточно застыть в смерти, чтобы навсегда остаться в мире, не меняясь, лишив время власти над собой.
  Не знаю, сколько именно прошло времени, я успела изучить совсем немного узоров нежных крыльев, а за окном начало темнеть, настало время отъезда. Мне очень хотелось остаться там, в доме, продолжать свое открытие красоты, но усталость все же победила восторг и любопытство, я закрыла дверь необыкновенной комнаты и принялась помогать бабушке собираться в город и запирать дом.
  Я так глубоко погрузилась в свои мысли и чувства, что совсем не хотелось говорить, Ба тоже устала, поэтому домой мы ехали молча. Только после ужина, на котором мне пришлось пить гадкое молоко, я спросила:
  - А почему ты раньше меня туда не пускала?
  - А на что там смотреть? Нет там ничего.
  Я улыбнулась и пошла в свою комнату, зачем тревожить бабушку рассказом о самом чудесном месте на свете, пусть это останется моей очередной детской тайной.