Диссертации

ДИССЕРТАЦИИ

Александр Широбоков

                Если знание - сила, то когда знание есть - ума не надо
                Шутка


       Не каждый солдат мечтает стать генералом. Далеко не каждый. Большинству – лишь бы скорее домой. Но почти каждый стажёр-исследователь, ещё не ставший даже младшим научным сотрудником, в сладких снах видит себя остепенённым.  Кандидатом или даже, страшно подумать, доктором наук. Вообще говоря, при наличии экспериментального материала и умении обобщать результаты, процесс написания диссертации, особенно  кандидатской,  достаточно прост. Тем более, диссертацию от начала до конца читают только оппоненты. Остальные смотрят введение и выводы. Поэтому, правильно  написанное введение украсит любую диссертацию. Более того, усилит научный труд. Всё это я, младший научный сотрудник, слышал от старших коллег и маститых родственников. А мои научные эксперименты продолжались, материал накапливался. Оставалось только, как говорил наш последний Генеральный Секретарь, - нАчать. Но это было до него.  Тогда ещё был Брежнев.

     Получив в первом отделе нашего НИИ ещё один блокнот с пронумерованными страницами – а иначе вести записи по большинству тематик  в нашем режимном предприятии было невозможно, я положил этот блокнот в свой чемоданчик, который в опечатанном виде каждый день нужно было сдавать в первый отдел, а утром снова получать. Морока, кстати, большая. На следующее утро  я приступил к написанию своего труда.

     Титульный лист мне дался без труда. Несколько других формальных листов -  тоже. И вот, наконец, пишу: - «Введение». Введение - это обязательный раздел диссертации. На то оно и нужно это  введение, чтобы было видно:  - ты, соискатель степени, человек политически  подкованный, полностью разделяющий линию Партии, и твой скромный труд лежит в русле решений Партии и Правительства. Найти подходящие слова не составило большого труда. Во всех газетах, на которые, кстати, заставляли подписываться, только и была эта линия Партии. Я и начал писать своё  Введение: - «Как проницательно сказал Генеральный Секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев на историческом 25 съезде Коммунистической Партии, одним из важнейших направлений…»  И так далее на двух рукописных  страницах. Как только я это закончил, в дверь лаборатории, оборудованную кодовым замком,  кто-то постучал.

                - Свои не стучат, - подумал я, открывая дверь, - Они код знают!

На пороге с радушной улыбкой стоял сотрудник отдела режима Виктор Николаевич. С этим  немолодым  человеком я был давно знаком, получая всякие справки для командировок и отчитываясь за оружие секции стендовой стрельбы, которую я возглавлял. Виктор Николаевич при встрече всегда добродушно улыбался, задавал вроде бы обычные вопросы, но что-то было в его взгляде… Казалось, он тебя «прощупывает». Говорили, что он во время войны был сыном партизанского отряда, а потом работал в органах на неприметных должностях. Так что радости от его появления у меня не возникло.

            - Ну, привет. Как работается? – осведомился он, пожимая руку и  подсаживаясь сбоку к моему столу с разбросанными черновиками и раскрытым блокнотом, - Что пишешь?

          - Да так, ничего особенного, Виктор Николаевич.

              - Дай-ка взглянуть.  О, про речь Брежнева! Как это – ничего особенного? Ты чё – речь товарища Брежнева и ничего особенного! Ты за словами-то следи! А что за бумаги на столе?

- Это всякие черновики, результаты экспериментов.

    - А ну-ка, открой мне ящики стола. Вот эти, слева, - сказал он, сбросив дружелюбную улыбку.

В одном из ящиков лежали рабочие журналы с обычными записями и, как назло, черновик статьи для отраслевого ежемесячного издания.  Формально статья по некоторым признакам для публикации в открытом для печати журнале  «Оптико-Механическая Промышленность» не подходила, хотя бы из-за  заключительной, на мой взгляд, совершенно безобидной  фразы: «Таким образом, предложенный способ визуальной регистрации изображений позволит обнаружить любой объект, например, танк противника, на 15 сек раньше, что немаловажно в боевых условиях». Именно эту фразу и узрел проницательный взгляд чекиста.

                Тааак! Раскрываем тематику работы предприятия.

       - Виктор Николаевич! Нет у нас такой тематики. Это же просто пример!

            - Всё равно. Ты же написал танк. А это военный объект. Нарушаем режим! Будем составлять протокол.

Могли быть и неприятности, но я неплохо был знаком с замдиректора по режиму. Он, как и я,  увлекался рыбалкой. Мы посмеялись над усердным служакой, сыном отряда. Вообще, надо сказать, меня всегда удивляли такие люди, как Виктор Николаевич. Вот, например, история с портфелем.

      Во всех НИИ, подобным нашему, рядовым сотрудникам полагалось сдавать свою ручную кладь в камеру хранения перед проходной. Разрешалось проносить только прозрачные полиэтиленовые пакеты со всякой мелочью. Пропуска хранились тоже в проходной и выдавались после называния кода пропуска. Меня, если честно, всегда это угнетало. Приходилось сдавать свой объёмный портфель, стоять в очереди при сдаче портфеля и получение пропуска, торопиться получить портфель, пока не закрылась камера хранения. К тому времени я был и.о. старшего научного сотрудника (без степени), председателем секции стендовой стрельбы и зам. руководителя бригады, выполнявшей важное правительственное задание. Используя два последних обстоятельства, я обосновал необходимость прохода в НИИ с портфелем, причём, в любое время суток. То есть,  я претендовал на директорский пропуск ручного хранения  с тремя красными полосами внутри и красными корочками снаружи. Начальник моей лаборатории, в пропуске которого  в зелёных корочках  было три зелёных полосы внутри    без права входа с портфелем, нехотя подписал моё заявление:

                - Саша, зачем тебе такой пропуск?

             - Евгений Яковлевич, у меня с собой всегда много документов по бригаде и по оружию. Наверху всё согласовано…

И стал я ходить в институт с портфелем без опасения опоздать на работу. Очень многие мне завидовали. А начальник охраны предприятия при встрече в проходной всегда здоровался со мной за руку, интересовался успехами команды в стрельбе, иногда даже шутил. Но это не мешало ему иногда после очередной шутки посуроветь и казённым голосом произнести:

        - А теперь посмотрим, что у тебя в портфеле.

Проход с портфелем без досмотра у меня в пропуске  был не  предусмотрен…

      Кстати, предыдущий начальник охраны, отец моего школьного приятеля, когда я опаздывал на работу и звонил  в дверь его служебного кабинета рядом с проходной, открывал дверь и пропускал меня по служебному входу. Когда же  нужно было включать на закрытом замком чердаке мощный генератор для питания нашей аппаратуры, он отправлял со мной на чердак женщину из пожарной охраны со словами:

       - Михалыч! Отправляю с тобой на чердак молодую  пожарницу. Смотри, там не сбезобразь…

Совсем другой был человек.  Но,  я что-то отвлёкся…

       Быстро летело время. Испытания, командировки, соревнования не помешали мне заполнить блокнот рукописным текстом диссертации с предпосылками, путями подхода к решению поставленной задачи, результатами экспериментов, математическими выкладками и, безусловно, выводами по работе. Осталось только проверить и отдать блокнот в машинописное бюро при первом отделе  в печать. Читаю и вижу серьёзную ошибку в самом начале! Пока я крутился, прошёл ещё один съезд КПСС. Вырывать пронумерованные листы в блокноте категорически нельзя. Переписываю начало Введения: - «Как проницательно сказал Генеральный Секретарь КПСС Леонид Ильич Брежнев на историческом 25 съезде Коммунистической Партии и творчески развил эту мысль на судьбоносном 26 съезде КПСС, одним из важнейших направлений…». Текст из блокнота печатали примерно месяц. Потом я получил стопку пронумерованных в первом отделе листов, которые серьёзно  отяготили мой режимный чемоданчик. Осталось только переплести труд и договориться о сроках защиты в ЛИТМО. Но опять суета, поездки, командировки… Тем временем стремительно менялось руководство страны. Также стремительно я уничтожал в первом отделе  первые листы Введения и вставлял в заново напечатанные листы высказывания Черненко, потом Андропова, потом Горбачёва на 27 съезде КПСС, потом Горбачёва на 28 съезде КПСС, потом Ельцина, а потом мне всё это надоело. После командировки в Португалию* я твёрдо решил защитить свою диссертацию. Началась работа с официальным оппонентом, сбор отзывов, актов внедрения. Наконец, всё готово!

      В плохо освещённой аудитории, предназначенной  для закрытых защит, я развесил свои плакаты с графиками и таблицами. Дружно зашли члены Учёного Совета и другие участники «процесса». Последним зашёл уполномоченный первого отдела со списком, всех пересчитал, закрыл дверь на ключ и включил свет.
    Со своим докладом в регламент я уложился. Как ни странно, но за прошедшее время, диссертация не утратила своей актуальности.  По крайней мере, упрёков в этом от членов Учёного Совета я не услышал. Положительно отозвался и профессор – оппонент. В итоге, счёт после  голосования был 15:0 в мою пользу.   Ура! Наконец-то!
       С докторской диссертацией было несколько сложнее. Тут помимо правильно написанного введения и убедительных выводов нужно сделать либо серьёзное открытие, либо убедительно показать, что твоя работа имеет важное народнохозяйственное значение.  Было ясно, что никакого открытия у меня не получится – я не математик, не физик и даже не биолог, в конце концов. Значит, надо давить на народное хозяйство. А где может фигурировать народное хозяйство? Ясное дело, конечно, во  введение. Поэтому, начинаю: - «Как отметил в своём историческом докладе Президент РФ Борис  Николаевич Ельцин, трудно переоценить роль экологической безопасности для народного хозяйства России…». И так страницы на три.  Дальше пошла первая глава.

       Заскочив как-то раз в ЛИТМО, я показал план докторской диссертации председателю Учёного Совета.

      - Да, работа интересная, - задумчиво произнёс он, - А ты не хочешь продолжить эту работу в нашей очной докторантуре? Есть свободная вакансия. Будешь ещё и стипендию докторанта получать.

       - Эрик, - спросил я, - А как же сроки, ведь надо успеть всего за три года?
 
     - Ничего, успеешь. У тебя, я знаю, большой задел.

Надо сказать, что Эрнста Дмитриевича я знал ещё с тех времён, когда я был студентом, а он аспирантом.

     Не раздумывая долго, я стал докторантом. А что, стипендия не помешает, да и срок до защиты только дисциплинирует!

     Часть важных, на мой взгляд, народнохозяйственных работ была уже опубликована, другая часть находилась ещё  в черновиках. А почему бы этим работам не быть важными? Да потому, что наша аппаратура была предназначена  для эффективной борьбы с лесными пожарами с воздуха и для поиска криминальных врезок в нефтепроводы с самолётов и вертолётов. Об этих проблемах в России  много писали и пишут до сих пор. Только внедрять передовые методы никто не торопится.  По разным причинам…

       А у меня продолжались полёты с нашей аппаратурой  на вертолётах и небольших самолётах в разных регионах России. И в Краснодарском крае, и в Сургуте, и в Рязани.  И не по одному разу  Набиралась статистика. Всё в интересах крупнейших российских компаний Транснефть и Транснефтепродукт.  Кстати, удивили меня пирожки с малосольной форелью в столовой для рядового персонала Транснефти. Всего 11 рублей за штуку. Понятно, что дотация. Ведь, сотрудники зарабатывали сущие копейки. Даже главный менеджер имел в день всего миллион рублей…

       Попутно защитил кандидатскую диссертацию по нашей аппаратуре и  мой аспирант, генерал ФСБ.**  Бывали мы с ним и в Рязани, и вообще… Появилось  много полезных знакомств. Приятно вспомнить… А время летит! Уже третий год моей докторантуры. Привожу в порядок записи. Бац! Введение написано у меня  не корректно – у нас новый Президент. Исправляю: - «Как отметил в своём обращении к народу наш Президент Владимир Владимирович Путин, трудно переоценить роль экологической безопасности для народного хозяйства России…». Корректирую текст диссертации, встречаюсь с оппонентами, собираю акты внедрения, короче, обычная процедура.  На всякий случай, читаю снова своё  Введение. Вспомнил кандидатскую. Думаю, время идёт. Если что, потом снова переписывать? Поэтому, Введение я написал уже без всяких фамилий. Я  тогда оказался прав. Затяни ещё дальше с защитой… Приходит на ум уже современный анекдот. Встречаются на снежном склоне Лукашенко, Путин и Медведев.

   - Позвольте,  я спущусь первым, - говорит Лукашенко.

      - Нет, первым спущусь со склона я, - отвечает Путин.

    - Хорошо, я за Вами, Владимир Владимирович, - миролюбиво соглашается Лукашенко.

       - Нет. За мной поедет Дмитрий Анатольевич.

     - Тогда я за ним, кто же спорит.

        -   Нет. За Дмитрием Анатольевичем снова поеду я…

Слава Богу, в срок я успел.

     На этот раз защита проходила в большой, светлой аудитории. Компьютерная проекционная система, убелённые головы  членов  Учёного Совета. Всё очень торжественно и волнительно. Для меня. Председатель Учёного Совета – Эрик. Секретарь Совета докладывает о моих успехах в науке. По моему, никто не слушает. Докладываю. Уложился в 30 минут. Мог бы и дольше по положению ВАК. Пошли вопросы. Один, другой, третий. Потом вопрос:

      -   А мы не так давно про эту аппаратуру уже слышали.

        - Это защищался мой аспирант.

                - Вопрос снимается.

       - Если вопросов больше нет, прошу членов Учёного Совета проголосовать, - сказал Председатель Совета.

 Секретарь Учёного Совета Валера, я его хорошо  знал лет двадцать, очистил аудиторию от посторонних.

    Валеру я, действительно, знал лет двадцать. Я всегда удивлялся – как можно работать в ВУЗе и не стать доктором наук и профессором.  Валерка, тем не менее, был доцентом…

     - Шестнадцать голосов -  за.  Против - нет, - торжественным, хорошо поставленным голосом провозгласил Валера.

 Потом мы с ним выпили. Приглашать на банкет  Учёный Совет тогда  считалось дурным тоном и преследовалось по закону. Был с нами и оппонент. Профессор, похоже, выпил за весь Учёный Совет…

     Настали томительные недели ожидания. На кандидатскую диссертацию  ВАК отвечал быстро. На докторскую, говорили, – подольше.  Но, уже три месяца прошло! Совесть надо иметь! Тут звонок из ЛИТМО.

            - Приезжайте, пришёл ответ.

Торжествуя, лечу. Мне показывают письмо из ВАКа. ВАК сообщил мне, что имеется отрицательный отзыв и процедуру защиты придётся повторить в одном крупном московском ВУЗе. Отзыв прилагался. Ничего себе! В ЛИТМО разводят руками: - Ни разу такого не было! Наш Совет уважают в ВАКе.   Звоню секретарю Учёного  Совета предписанного московского ВУЗа. У них такой случай тоже первый за историю. Обычно соискателя вызывают в ВАК. Во, как я попал!

      Читаю отзыв. Чепуха полная. Похоже, писал профессор, не имевший отношения к серьёзным практическим разработкам. Этакий технический «ботаник», всю жизнь читавший лекции студентам и работающий по хоз. договорам на полставки.  Сразу вспомнился Александр Иванович, соавтор  нескольких космонавтов по совместным исследованиям, доктор наук и  начальник отдела  в нашем НИИ.  Он меня как-то раз отчитывал за то, что я заключил контрагентский договор с одним ВУЗом, кстати, на Украине:

      - Саша, запомните на всю жизнь, что практически всегда такие работы заканчиваются красивым отчётом и каким-нибудь макетиком, «страшно далёким» от внедрения в промышленность. Поэтому, сотрудничество нежелательно. Это даже не моё мнение, а позиция нашего уважаемого Министерства Оборонной Промышленности.

      Обескураженный, я стал размышлять. И тут и там – впервые! И тут и там – очень серьёзные Учёные Советы. Значит, чей--то заказ! Вычислить возможного заказчика такой пакости мне не составило большого труда. С одной стороны – это могли быть  конкуренты по одному большому тендеру, с другой стороны – один завистник,  мой бывший ученик со своей любовницей, имевшей серьёзные связи в Москве. Всякие связи… Выяснять конкретно - кто из них мне было не интересно. Ну, думаю, ребята вы сильные, но и у нас тоже кулаки есть. Друзья вышли на ректора того московского  ВУЗа. Через ректора – на Председателя Учёного Совета. Приезжаю в Москву с ответом на рецензию. Показываю отзыв  Председателю Совета. Он после разговора с ректором,  сокрушается:

   -   Да, погорячился наш сотрудник.

В рецензии отдельным пунктом      было написано, что  моя работа, по мнению рецензента, не имеет большого значения для народного хозяйства России. В своём ответе я спросил у оппонента: – выступал - ли уважаемый профессор когда-нибудь с докладом о  результатах своих работ в Государственной  Думе. В Думе, где рассматриваются только важнейшие проблемы России и пишутся важнейшие для России законы (тут я покривил душой). А вот я, например, выступал с докладом. О том, что   никто меня не слушал  я, правда,  умолчал.  Также убедительно и с некоторой иронией я ответил на остальные пункты рецензии.

     - Можно мне на повторной защите зачитать мой ответ вашему профессору - рецензенту? – спросил я у Председателя Совета.

      - Нет. Давайте не будем ставить человека в неловкое положение, - пожалел коллегу Председатель,- Вы будете отвечать только на вопросы. Повторять доклад тоже не нужно. Только ответы на вопросы. Повторную защиту назначим через две недели, когда соберётся Совет. Успеете?

      - Конечно, успею. Давно жду. Очень хочется рецензента увидеть.

     - Не злобствуйте. Всё будет хорошо. Нормальная у Вас диссертация. На уровне.

      Через две недели снова приезжаю в Москву. Настроение тревожное. Всякое может быть… А другой-то  защиты больше не будет! Быстро добираюсь до ВУЗа. Пропуск для меня уже заказан. Иду большими светлыми коридорами. Вот и нужная аудитория. Приглашают. Вхожу. Очень большое помещение.  Довольно много народу. Ни одного знакомого лица, кроме Председателя Совета. Но это лицо мне улыбается!

       После всяких формальностей приступили к вопросам. Первый, второй, пятый. Вопросы по существу и достаточно доброжелательные. Наконец, Председатель Совета подвёл итог:

   - Если вопросов больше нет, приступим к голосованию. Остаются только члены Совета.

    Минут через десять меня позвали. Прозвучало:

     - Итог голосования: - 16- за, 4-против.

Подошёл Председатель Совета и очень дружелюбно поздравил, а потом сказал:

          - А вот и  Ваш рецензент.

Рядом с ним стоял невысокий, невзрачный мужичонка. Председатель его представил. То ли Яков, то ли Яковлевич. Сейчас уже не помню. Пришлось пожать его протянутую руку.

     - Спасибо Вам за рецензию, - сказал я и пристально поглядел ему в глаза.

Тот отвёл взгляд в сторону. Зла на него у меня не было. Что с него возьмёшь! Ему приказали, заплатили. Он и написал, как мог. Винтик, одним словом.

     Из ВУЗа я вышел совершенно опустошённый. Выжатый, как говорится. Зашёл в ближайшее кафе, взял закуски, 200 грамм водки и только после этого я стал оживать. Светило солнце, я – доктор наук и хорошо бы успеть на любимый поезд Аврора. До отхода поезда  оставалось два часа. Билета у меня, конечно, не было.

    Конечно, билетов на Аврору и в кассе на вокзале тоже не было. Знакомая ситуация. Звоню руководителю службы безопасности на транспорте. Тот - начальнику вокзала. В кассе на втором этаже покупаю билет в СВ. Других билетов уже точно не осталось, иначе бы дали. И вот, в четыре часа дня я уже в купе. А там двое моих знакомых. Третий убежал занимать столик в вагоне-ресторане, в столовке, как мы называем этот вагон. Но об этом я уже писал.*** 
      Стремительно несётся наша Аврора. За окном темнеет. На столике слегка позвякивает посуда. Звучат тосты. Иногда я отрываюсь от приятной беседы со своими знакомыми и просто смотрю в окно. Мелькают полустанки и станции. Мелькают и обрывки мыслей. Пытаюсь сосредоточиться. Как же нужно писать и защищать  диссертации? Неторопливо приплывает ответ. Помимо всего остального, надо красиво писать введение, не упоминать в нём никаких фамилий высоких чиновников, не делать никому подлостей и иметь верных, надёжных друзей. И тогда, уважаемые читатели, успех вам обеспечен!

*Рассказ «Портвейн с королём»
 ** Рассказ «Судьбы»
 ***Рассказ «Столовка»