Уходили бойцы на битву...

"Все персидское войско в Элладу ушло..."

На площади перед дворцом собираются граждане. Исполненные патриотизма и гордости, они восхваляют своих героев, которые "на Элладу ярмо пожелали надеть".

"Мощь и краса Персидской земли" пошла воевать чужие земли...

Непобедимо воинство персов! Граждане обмениваются мнениями, предвкушая великие победы. Одни говорят воодушевленно: "Взялись за оружье, и с места снялись, и в Грецию двинулись грозно", "От Сард золотых по воле владык колесницы с бойцами помчались вдаль,  то четверкой коней, то шестеркой коней, поглядеть - и замрешь от страха".

Другие сравнивают войско персов с морем, которое неумолимо обрушивается на плотину и разрушает ее. Они уверенно предвкушают скорое возвращение героев: "Нет преграды, чтоб сдержала натиск полчищ многолюдных", "непреклонно войско персов, одолеть его нельзя".

И все же кое-где в этой многолюдной народной массе слышатся другие настроения: "Но вещей тревогой душа смущена, недоброе чует", "весь Азии цвет в чужой стороне воюет", "вся Азия-мать о тех, кто ушел, тоскует в слезах о тех, кто ушел", "тоскует в слезах, тревогой томясь", "родители, жены считают дни, и тянется, тянется время".

И люди задаются вопросами: "Вернется ль домой с победою царь? Вернется ли рать, блиставшая силой?"

Суеверный страх перед завистью богов, их хитростью и коварством, леденит души смертных:

"Но какой способен смертный
Разгадать коварство бога?
Кто из нас легко и просто
Убежит от западни?"

"Бог заманивает в сети
Человека хитрой лаской,
И уже не в силах смертный
Из сетей судьбы уйти".

У древних городских стен сидят старцы, обмениваясь размышлениями - "настала нужда в нелегких и важных решеньях". В их вопросах звучит тревога: "Что с Ксерксом-царем?" "Где Дария сын, чей предок, Персей, название племени нашему дал?"

Появляется мать Ксеркса, царица Атосса. К ней обращаются взоры граждан. Она для подданных точно божество: "Ты была супругой бога, богу Персии ты мать".

Атосса душой болеет за судьбу страны и могучих сынов Азии. Она разделяет  тревожные думы соотечественников:

"И меня тревога гложет. Откровенно я, друзья,
Говорю: отнюдь не чужды опасения и мне.
Я боюсь, в пыли похода все богатства, что собрал
Дарий с помощью бессмертных, обратятся сами в пыль.
Потому двойной заботой несказанно я казнюсь..."

Атосса пересказывает свой вещий сон:

"Все время сны мне снятся по ночам с тех пор,
Как сын мой, войско снарядив, отправился
Опустошать и грабить Ионийский край.
Но не было еще такого ясного
Сна, как минувшей ночью..."

Объятая тревожными предчувствиями, она сообщает незабываемые подробности ночного видения:

"Мне две нарядных женщины привиделись:
Одна в персидском платье, на другой убор
Дорийский был, и обе эти нынешних
И ростом, и чудесной красотой своей
Превосходили, две единокровные
Сестры. Одной в Элладе постоянно жить
Назначил жребий, в варварской стране - другой.
Узнав,- как мне приснилось,- что какие-то
Пошли у них раздоры, сын, чтоб спорящих
Унять и успокоить, в колесницу впряг
Обеих и надел обеим женщинам
Ярмо на шею. Сбруе этой радуясь,
Одна из них послушно удила взяла,
Зато другая, взвившись, упряжь конскую
Разорвала руками, вожжи сбросила
И сразу же сломала пополам ярмо.
Упал тут сын мой, и стоит, скорбя, над ним
Его родитель Дарий. Увидав отца,
Ксеркс рвет  одежды на себе неистово.
Вот это нынче ночью и приснилось мне".

Старцы советуют царице обратиться к могучим богам:

"Если знак недобрый ты
Увидала, то несчастье отвратить моли богов
И проси себе, и сыну, и державе, и друзьям
Даровать одно лишь благо".

И все же граждане продолжают надеяться на счастливую судьбу.

Атосса просит их рассказать об Афинском государстве:

АТОССА: Но сначала я узнать хочу, друзья, где находятся Афины, далеко ли этот край?

ХОР:    Далеко в стране заката, там, где меркнет Солнца бог.

АТОССА: Почему же сын мой жаждет этот город захватить?

ХОР:    Потому что вся Эллада подчинилась бы царю...

Их разговор прерывается с появлением гонца. Он пришел с недоброй вестью и  сообщает ее, без долгих вступлений: "Одним ударом наша жизнь счастливая разбита", "о персы: войско варваров погибло все".

Первое недоумение граждан переходит в отчаяние, и в гуле голосов слышен плач:

"Горе! не в добрый час,
Вооруженная до зубов,
Двинулась Азия на Элладу,
В землю страшную вторглась!"

"Достался персам злой удел,
На гибель войско послали боги".

"Будут Афины в памяти
Вечным проклятием жить:
Так много в Персии теперь
Безмужних жен, матерей бездетных!"

Оглушенная ударом, царица некоторое время не может вымолвить ни слова. Потом, собравшись с мыслями, обращается к подданным: "Горе, что богами послано, должны сносить мы, люди".

Она спрашивает гонца о судьбе сына - жив ли ли царь? Получив положительный ответ, царица, немного приободрившись, готова выслушать подробный отчет о боевых действиях: "Но ты скажи мне, возвращаясь к прежнему, неужто кораблей такое множество у греков было, что в сраженье с персами они решились на морской таран идти?"

Гонец докладывает:

"О нет, числом - в том нет сомненья - варвары
Сильнее были. Около трехсот всего
У греков оказалось кораблей, да к ним
Отборных десять. А у Ксеркса тысяча
Судов имелась  - это не считая тех
Двухсот семи, особой быстроходности,
Что вел он тоже. Вот соотношенье сил."

Суеверный гонец объясняет поражение персидского войска божьей волей: "Но бог какой-то наши погубил войска там, где удачу разделили не поровну", "всех этих бед началом, о владычица, был некий демон, право, некий злобный дух".

И царица соглашается с ним: "Паллады крепость силою богов крепка".

И все же гонец признает храбрость сынов Афин: "У них есть люди. Это щит надежнейший".

По его словам, какой-то грек пришел к царю Ксерксу и сообщил, будто греки боятся ночного сражения и предпочтут уйти на своих кораблях,- "чтобы жизнь спасти".

Не предвидя зависти богов, Ксеркс, одержимый гордыней, немедленно отдал приказ:

"Как только солнце землю перестанет жечь
И мраком ночи небосвод покроется,
Построить корабли  тремя отрядами,
Чтоб все пути отрезать отплывающим,
Аянтов остров плотным окружив кольцом.
А если вдруг  избегнут греки гибели
И тайный выход кораблям найдут своим,
Начальникам заслона не сносить главы".

Гонец, исполненный сострадания, грустно вздыхает: "Еще не знал, что боги предрешили все". Но как бы ни было трудно, он продолжает печальный рассказ:

"Когда же землю снова белоконное
Светило дня сияньем ярким озарило,
Раздался в стане греков шум ликующий,
На песнь похожий. И ему ответили
Гремящим отголоском скалы острова,
И сразу страхом сбитых с толку варваров
Пришибло. Не о бегстве греки думали,
Торжественную песню запевая ту,
А шли на битву с беззаветным мужеством,
И рев трубы отвагой зажигал сердца.
Соленую пучину дружно вспенили
Согласные удары весел греческих,
И вскоре мы воочью увидали всех.
Шло впереди, прекрасным строем, правое
Крыло, а дальше горделиво следовал
Весь флот. И отовсюду одновременно
Раздался клич могучий: "Дети эллинов,
В бой за свободу родины! Детей и жен
Освободите, и родных богов дома,
И прадедов могилы! Бой за все идет!"

По мнению гонца, греки применили разумную тактику и перехитрили персов:

"Греки приступ начали,
Тараном финикийцу проломив корму,
И тут уж друг на друга корабли пошли.
Сначала удавалось персам сдерживать
Напор. Когда же в узком месте множество
Судов скопилось, никому никто помочь
Не мог, и клювы направляли медные
Свои в своих же, весла и гребцов круша.
А греки кораблями, как задумали,
Нас окружили".

По словам гонца, поражение было ошеломляющее. И потери персидского флота не имели равных:

"Моря видно не было
Из-за обломков, из-за опрокинутых
Судов и бездыханных тел, и трупами
Покрыты были отмели и берег сплошь".

Обращаясь к царице, он подводит горестный итог: "Одно тебе скажу я: никогда еще не гибло за день столько на земле людей".

Но поражением на море бедствия не закончились. Гонец и половины не пересказал: "Еще несчастье нам такое выпало, что вдвое тяжелее остальных потерь".

"В тот же день, когда
В морском бою победу грекам бог послал,
Они, в доспехах медных с кораблей сойдя,
Весь окружили остров, так что некуда
Податься было персам, и не знали те,
Что делать. Камни градом в наступающих
Из рук летели, стрелы, с тетивы тугой
Слетая, убивали наповал бойцов.
Но вторглись греки все же дружным натиском
На этот остров - и пошли рубить, колоть,
Покуда всех не истребили дочиста".

А какова же реакция царя? Гонец сообщает:

"Ксеркс зарыдал, увидев глубину беды:
Он на холме высоком возле берега
Сидел, откуда обозреть все войско мог.
И, разодрав одежды и протяжный стон
Издав, пехоте приказал он тотчас же
Бежать напропалую...
Предавшись воле ветра, беспорядочно
Бежали уцелевших кораблей вожди...
Бог не вовремя
Послал мороз той ночью, и сковало льдом
Поток священный Стримон. И не чтившие
Богов дотоле тут с молитвой истовой
К земле и небу в страхе принялись взывать.
Молились долго. А когда закончило
Молитву войско, реку перешли по льду.
Кто перебрался прежде, чем рассыпал бог
Лучи дневные, тот из нас и спасся там.
Ведь вскоре солнца пламя светозарное
Палящим жаром хрупкий растопило мост.
Валились люди друга на друга. Счастливы
Те, что, не мучась долго, испустили дух.
А остальные, все, кто уцелел тогда,
Прошли с трудом великим через Фракию
И к очагам родимым возвращаются
Ничтожной горстью..."

Слушая печальную повесть гонца, народ принялся горько оплакивать "юный цвет отечества": "О ненавистный демон, ты тяжелою весь наш народ персидский растоптал пятой!"

Царица же отправляется молиться богам. Она предупреждает граждан - заботливо встретить царя, если он прибудет до ее возвращения. Она уходит, а убитые горем граждане, продолжают стенать. Некоторые уже предвидят начало массовых беспорядков в стране:

"Полон тоски опустевший дом,
Горем убиты мать и отец,
Сына-кормильца у стариков
Отняли..."

"Больше не будут народы
Дань приносить самодержцам,
В страхе не будут люди
Падать наземь. Не стало
Царской власти сегодня".

"Люди язык за зубами
Сразу держать перестанут:
Тот, кто свободен от ига,
Также и в речи свободен".

Тем временем Атосса приносит жертвы священным богам: "Мертвым вы теперь, друзья, пропойте песню и на помощь Дария тень призовите!"

Жрецы взывают к силам подземного царства мертвых:

"Гея и вы, прочие все
Мрака вожди, главы глубин,
Выпустите на свет
Гордую тень бога-царя,
Питомца Суз. Пусть выйдет он!"

Атосса и жрецы вспоминают славное правление непобедимого и мудрого Дария:

"Он не губил в войнах людей,
Не посылал их навстречу смерти,
Он, богомудрым царем слывя,
Был богомудр, ибо умел
Войском персидским разумно править".

Принося молитвы Дарию, они сожалеют, что ныне страна лишена такого могучего правителя:

"Если б державой поныне ты
Правил, нам не пришлось бы
Ныне рыдать от боли двойной.
Ведь не плавают больше
Корабли, корабли мои".

Появляется Тень Дария и вопрошает жрецов: "Что стряслось в стране! Она в рыданьях бьется, и трещит земля... Торопитесь же, чтоб не мешкать мне, какая персов новая печаль гнетет?"

Дарий пытается успокоить людей:

"Такая уж участь смертных - горести терпеть.
Ведь на суше и на море бед немало суждено
Испытать любому, если заживется на земле".

Царица Атосса, благородная супруга, вступает с ним в диалог:

ТЕНЬ ДАРИЯ: Что стряслось? Мятеж ли, мор ли государство погубил?
АТОССА:     Не мятеж, не мор. В Афинах наше войско полегло.
ТЕНЬ ДАРИЯ: Кто ж пошел туда войною из сынов моих, скажи?
АТОССА:     Ксеркс неистовый и целый материк опустошил.
ТЕНЬ ДАРИЯ: Он пустился в сухопутный иль морской поход, глупец?
АТОССА:     И в морской, и в сухопутный. Он двумя фронтами шел.
ТЕНЬ ДАРИЯ: Как такая тьма пехоты переправиться смогла?
АТОССА:     Мост навел, чтоб через волны Геллы посуху пройти.
ТЕНЬ ДАРИЯ: Неужели умудрился Боспор мощный запереть?
АТОССА:     Умудрился. Демон, видно, дело сладить пособил.
ТЕНЬ ДАРИЯ: И могуч же этот демон, если свел с ума царя!
АТОССА:     По исходу видно, сколько зла он может натворить...
ТЕНЬ ДАРИЯ: В слепоте тщеславья, смертный, он с богами и самим
            Посейдоном вздумал спорить! Не безумья ли нелуг
            Поразил его? Боюсь я, что трудов моих плоды,
            Что богатства наши сможет первый встречный захватить...

Дарий вспоминает историю великой династии персидских царей:

"Никогда еще
Такого разоренья в Сузах не было,
С тех пор, как Зевс-владыка ниспослал закон,
Чтоб всей землей стада растящей Азии
Всегда один лишь правил скиптроносный вождь.
Мид первым нашим был военачальником,
Затем на эту должность Мидов сын пришел,
Свое умевший сердце подчинить уму.
А третьим Кир был, человек счастливейший,
Он мир, достигши власти, даровал друзьям,
Завоевал он Лидию и Фригию
И покорил насильем Ионийский край.
Умен был очень, боги с ним не ссорились.
И Кира сын четвертым нашим стал вождем,
А пятым правил Мардис, опозоривший
Престол свой древний и отчизну. Этого
Достойный Артафрен с друзьями верными
Хитро убили во дворце, как долг велел.
Шестым был Марафис, и Артафрен - седьмым,
И я, я тоже поприща желанного
Добился и в походы с войском хаживал,
Но бед подобных я не приносил стране.
А Ксеркс, мой юный сын, по легкомыслию,
Обычному у юных, мой завет забыл..."

Дарий предостерегает персов на будущее:

"Войной на греков не ходите в будущем,
Каким бы сильным ваше войско ни было;
Сама земля их с ними за одно в бою...
В расплату за мечты безбожные
И за гордыню горе ожидает тех,
Кто, в Грецию явившись, позволял себе
Кумиры красть святые или храмы жечь.
До основанья алтари разрушены,
С подножий сбиты и разбиты статуи.
Так вот, не меньшим злом за это воздано
Теперь злодеям будет. Не исчерпана
Страданий чаша. Бед еще полным-полно...
Возмездье это видя, вечно помните
Элладу и Афины. Своего добра
Не расточайте и, богатством собственным
Довольствуясь, не зарьтесь на чужой кусок..."

Прощаясь с царицей и жрецами, он напоследок просит убедить сына- "он нуждается в совете дельном, в мудром поучении - заносчивостью дерзкой не гневить богов".

Тень Дария удаляется...

Вскоре появляется Ксеркс с небольшим числом воинов. Он жестоко страдает от удара судьбы:

"Горе, горе мне! Как нежданно пал
На меня удар, как жестока судьба!
Это демон злой сегодня казнит
персидский народ..."

Народ собирается вокруг царя и плачет вместе с ним:

"Жаль тебя мне, о царь, войска доброго жаль,
Жаль славы былой персидских владык
И лучших жаль
Косою скошенных рока!"

Ксеркс казнится поздним раскаянием:

"Вот он я, страдалец горький,
Рожденный роду на беду
И отчизне родной!...
Больно мне, больно,
Сердце рыдаем мое,
Тоской неуемной казнится сердце".

Страна погружается в неизбывное горе. Царю вторит Хор несчастных граждан:

КСЕРКС: Смерть унесла полководцев и вождей.
ХОР:    Смерть, и бесславная.
КСЕРКС: Горе мое, горе мое! Страшный удар - и на долгие века!
ХОР:    Мы на погибель свою
        С греками в море сошлись:
        Не было счастья в сраженье персам.
КСЕРКС: Не было. Войско громадное в прах разбито.
ХОР:    Мало того, и держава погибла персов...
        Греческий народ не из робких.
КСЕРКС: Смел он и храбр. Я позора не ждал такого.
ХОР:    Беда, беда!
КСЕРКС: А врагам -  ликованье!
ХОР:    Я бремя тяжкое беды
        Несу с великой болью
КСЕРКС: О Персия наша!
ХОР:    Ты плачешь сегодня.
КСЕРКС: Память о тех, кто пал в битве морской, горька!
ХОР:    Я за тобою, царь, с плачем иду вослед.



Читая "Персов" Эсхила, невольно ловлю себя на мысли: где-то этот плач и стон "за царя", "за родную землю" уже слыхала! Ах, да, конечно - "Слово О Полку Игореве!"

Количество параллелей и "случайных" совпадений потрясает воображение!

Там князь Игорь терпит поражение и попадает в плен к половцам. Здесь - персидский царь едва избегает той же участи.

Там плачет, рыдает на стене Путивля-города Ярославна - супруга князя Игоря. Здесь мы слышим горькие причитания царской матери - Атоссы.

Там - как страшное предостережение происходит  природное явление - полное солнечное затмение. Здесь - внезапно мороз сковывает льдом реку, что спасает жизнь небольшой горстке персов...

И подобные примеры на каждом шагу. Пусть читатели при желании поищут их. Во всяком случае, можно подумать, что автор "Слова О Полку Игореве" был отлично знаком с античной литературой!

Но еще поразительней точность и современность трагедии Эсхила в наши дни. Древнегреческий автор словно призывает нас: не ходите воевать чужие земли; довольствуйтесь тем, что имеете; не ищите военной славы ни на "ближних", ни на "дальних" подступах; берегите свое Отечество!

Подпись
И.Г. Едрец

SOS! Срочно нужна помощь. Карта Сбер: 4817-7602-0876-3924