Мужская проза Захара Прилепина

     Недавно мне попал в руки роман Захара Прилепина «Патологии». Название сначала удивило. Но читая это произведение, начинаю  понимать, о чем оно: в жизни действительно много самых разных патологий, отклонений от нормы, включающих в себя болезни, дисфункции. Но Прилепин пишет о  патологиях социальных, вызванных жизненными обстоятельствами, в которые человек попадает непонятно почему.
Одним из этих обстоятельств является война, особенно, если она идет в своей стране. Война эта - справедливая для государства, но всегда несправедливая для отдельного человека. Такой стала чеченская война в России, к которой Захар Прилепин имел самое непосредственное отношение. Тот, кто пережил её, держит в своей душе такие эмоции и воспоминания, что они жгут сердце, не дают спать спокойно по ночам, мешают адаптироваться в нормальной жизни.
    «Патологии» - это роман о войне, которую не показывают в вечерних новостях, в которой все участники, вовлеченные в неё, постоянно оказываются в странно драматических и трагических ситуациях, часто нелепых, нелогичных и страшных.
     Начиная читать это произведение, у меня было одно чувство: как грубо и грязно! Но постепенно понимаешь, что оторваться от книги невозможно, что главный герой её, Егор Ташевский, такой беззащитный, с изломанной с детства судьбой, становится вдруг родным, за него начинаешь волноваться, переживать. Городок, в котором он жил и откуда уехал на войну – Святой Спас – такой русский, жалость к псине – русская, превозможение себя в нечеловеческих условиях – тоже русское!
      Захар Прилепин – великий психолог, он понимает суть любого русского человека, поэтому вдруг среди грохота и смерти появляется описание воспоминаний главного героя: «…Было не раннее сентябрьское утро, навстречу по тротуару шли алкоголики и молодые мамы с колясками; и те и другие имеют обыкновение появляться на улице именно в это время.
     Припухлые физиономии алкоголиков и лица молодых мам вызывали во мне нежность; у пьяниц они были иссиня-серого цвета, у женщин – бледно-розового.
Алкоголики топали деловито, им очень хотелось, чтобы все думали, что они идут на работу. Завидев меня или другого молодого человека, они всматривались в нас, определяя для себя, уместно ли позаимствовать у встречного несколько рублей, скажем, на хлеб.
Мамы смотрели вперед, старательно объезжая канавы и лужи, взгляд их был одновременно преисполненным смысла и отсутствующим – мне кажется, такой взгляд у Девы Марии на иконах. Женщины тихо покачивали своими располневшими после родов бедрами, познавшими тяжесть плода».
После этих строк я поняла, что этот роман Захара Прилепина – навсегда мой! Он уже живет в моей душе, моей памяти, и уже финальные сцены я читала со слезами на глазах:
«Дымящимся ледяным утром, когда танки начали бить по школе (где несколько месяцев, окопавшись, сидели русские воины – мальчишки – прим. автора), она уже была пуста.
Мы, очумевшие за ночь, потерявшие рассудок от холода, едва рассвело, побрели куда-то, не способные ни к чему, тупые…
Но по школе стали стрелять с дороги, и мы остановились.
Стояли по пояс в воде, глядя на школу, кривили рты, издававшие сиплые звуки. А в школе уже убили почти всех, кто приехал сюда умереть. Мы, оставшиеся, стояли с обожженными лицами, с обледеневшими ресницами, с больным мозгом, с пьяным зрением, с изуродованными легкими, испытавшими легкий шок…
Вышли к дороге, и нас подобрали.
Горелый черный асфальт растрескался, как сохлый хлеб, когда мы на него ступили. Мимо летела ласточка и коснулась крылом моего лица.
«Мир будет».
     …При выезде из Чечни парни вылезли из машины и расстреляли знак, на котором так и было написано: «Чечня»
    …В самолете Хасан, что-то разыскивая в куртке камуфляжа, вытащил из кармана карты – те самые, в которые мы играли, когда летели сюда. Карты отсырели, раздулись, стерлись. Подумал вяло, что в этом есть какой-то смысл: карты… мы в них играли… в карты…когда летели сюда… Но в этом не было никакого смысла.
    …Мне казалось, что я плачу и собаку обнимаю…  Мне так казалось. Но я не плакал, глядя сухими глазами в потолок. Ни у кого и ни за что не просил прощения.
                Июль 2000 – июнь 2003».

    Три года Прилепин писал свой роман. Три года осмысления и переживания драматических воспоминаний. Три года работы, чтобы мы, читатели, прочтя его, пропустив через свою душу, поняли, что в жизни нет места социальным патологиям. А если человек и попадает в нечеловеческие обстоятельства, он сам должен выбрать, жить ему дальше или сдаться и умереть.
     Пусть летит над землей весенняя ласточка. Мир будет!