Ода К Морю

Изящно сработанный парусник «Норд» мягко покачивался, покидая пределы Геленджикской бухты. Сегодня, как, впрочем, и каждое утро он держал курс к местам обитания знаменитой черноморской ставриды. Пассажиры оживленно радовались, подсчитывая предстоящий улов.
Лика сидела на носу, уткнувшись подбородком в колени, и пристально вглядывалась в сияющую лазурную даль.
За кормой оставался берег. Там, вечные упреки близких, о ее келейной жизни, и столь непопулярной нынче профессии – ученый историк. А еще, а еще бессонные серые ночи в больничных стенах, невдалеке от друга и злейшего врага ингалятора. Астма.
Наконец путевка сюда. Ласковое рыжее солнце, живительные пицундские сосны, теплая полупрозрачная галька и море.
- Море, - размышляла она, предоставляя свои золотистые косы свежему ветру.
-  Море – зеленое, прозрачно- серое, а сегодня синее, синее, как небо. Море, ты манишь и пугаешь, небрежно касаешься кончиков пальцев и переворачиваешь корабли, швыряешь их куда захочешь. Ты сближаешь миры, и навек разлучаешь возлюбленных. Калечишь праведных и лечишь грешных.
Объявили остановку. Купаться. Лика тоже оживилась и вопреки всем предосторожностям, по-мальчишески нырнула в теплый синий омут. Дна, конечно, было недостать даже взглядом, только любопытные рыбки суети-лись в вокруг, а солнце, такое маленькое, что можно спрятать в ладошку.
Ни одной ставридки Лика так и не поймала. Только в ее таких же синих как море глазах появилась спокойная уверенная радость. Море исцелило ее, предало жизни еще на один долгий зимний год.
«Норд» возвращался в бухту, что бы через какой-нибудь час снова рассекать носом синеокую бездну.
Лика стояла по правому борту, рассматривая великолепную набережную, разнарядные домики и огромные укутанные лесами горы. Завтра первый поезд умчит ее в зиму. Только теперь с ней всегда будет море.