Знание - клад под ногами - Приветствие дню 1 сентя

                ЗНАНИЕ –  КЛАД  ПОД   НОГАМИ

   Человек приходит в этот мир на готовые предпочтения: родители, грудное  питание, поведение в семье  и до высот  мысли, освоения профессии, норм и законов жизни.  Все  это он обретает познанием, о котором вначале озабочены близкие, позже школа, профессиональное обучение, а самое главное он начинает осознавать необходимость постоянного совершенствования, учебы.   Учить и учиться – синоним жизни. Не зря в древнем Евангелии  к Христу обращались со словом –Учитель!  Делиться и воспринимать познание – бесценное наше достояние.  Есть древняя народная речевка:  «Знать не знаю, и знать не хочу». Не беда в первой половине признания, беда во второй….
   Многолетнее пребывание в ареале вузовского образования, невольное пристальное наблюдение за  контактом педагог – студент стали формой  сравнительной оценки собственной профессиональной пригодности.  Еще на заре своей работы в вузе я перебирал в памяти десятки педагогов или просто старших, вроде бы влиявших на меня. И в учебных заведениях,  и на работе, и на службе…. Некоторые  оставили  крохотные штрихи своего влияния,  и только единицы  оставили заметный след.  Вот и я себя волновал, что же унесут по жизни уже взрослые молодые люди после длительного общения со мной. Как говаривал один из моих талантливых  и безраздельно честных коллег А.А. Князев, заведующий соседней кафедрой – «Надо быть, а не казаться».
   В романе Леона  Фейхтвангера  «Сыновья» объясняются  два реально живших в Древнем Риме писателя.  Первый – Юст.  О нем сказано «…тощий, убогий, изувеченный человек…».  Второй - прославленный Иосиф  Флавий, один из немногих сохранившийся в памяти потомков.  Его бюст уже тогда стоял в Римском почетном храме Мира, рядом со знаменитыми императорами, полководцами, мыслителями того времени.   Они давно знакомы и давно  яростно  друг с другом не соглашаются.  Оба они воевали с Римом, оба попали в плен, оба были обречены  погибнуть распятыми на римском кресте.  Флавия, уже тогда известного, пощадили, и он выкупил Юста из плена, то есть вначале с креста. Однако когда  снимали  с креста, ему  оторвали пол руки.  И вот нищета, убожество и уродство  поучает своего знаменитого коллегу, излучающего достаток  в римских нормах, величие своего положения в главной империи мира:  «…всякое познание возникает только из стремления найти доводы, оправдывающие твою индивидуальность, только средство сформировать  свою собственную сущность,  отстоять себя против целого мира.  И если какое-нибудь из них не приспособлено, что бы утвердить своё «Я», ты будешь трудиться над ним, до тех пор, пока не приспособишь»  (курсив мой).
  Удивительное проникновение в один из важнейших принципов  жизни в обществе. Твое положение в нем определяется только и, прежде всего только  тем, что ты сотворишь из себя.   И никакие привходящие обстоятельства:  власть, доставшаяся или отбитая;  обогащение, достигнутое трудолюбием, наследством или воровством; защита привлеченных со стороны сил не изменят оценки заслуженной тобой и признанной всенародно. Вспомним сколько сверхдержавных властителей ушли  сверх оплеванными в память истории,  не защищенными от водопада  дополнительных омерзительных оценок.
  Трехтомник Л.Фейхтвангера о покорении Иудеи в первом веке. Откуда автор мог извлечь взгляды забытого писателя Юста?  Таких возможных источников два. Первый: из трудов И.Флавия, но это маловероятно. Вряд ли тот оставил потомкам мысли своего вечного оппонента. Второй: это мог сочинить сам автор великий писатель первой половины двадцатого века Лион Фейхтвангер  (1884 – 1958). Оба источника вызывают уважение.  И человече, даже не подозревая о существовании подобно сформулированной закономерности,  живет её содержанием. Наши  обретенные в дальнем или ближнем прошлом знания и основанный на них опыт ведут нас в «завтра», где мы и стремимся их приспособить. Содержание вузовского обучения во многом определяется присутствием этого принципа. Простой пересказ чужих учебников – это еще не вузовская педагогика.
   В вузе растеклась «благая весть»:  заведующая кафедрой философии, профессор и доктор наук, человек редчайшего обаяния и научной разносторонности, Галина Егоровна, в своих лекциях  очень к месту читает стихи Бориса Пастернака, тогда только чуть реабилитированного. Воздавая ей должное, посещая, ее  интереснейший семинар, где был единственным технарем, оказался тайно задетым.  Мне казалось, что никто больше меня Б.Л.П. не знает….  Но куда мне в моих технических лекциях пристроить поэта.  Мой курс по объему в два-три раза больше любого философского, носит побочное обязывающее название – «профилирующего», читается на последних четвертом и пятых курсах инженерного факультета. В нем три четких раздела  с  сухими и нудными формулами, со степными запахами  только вспаханной почвы,  засилье нефтепродуктов и выхлопных газов.  Для меня и только для меня они роднее кислорода. Породнился с ними в годы работы на дизелях электростанции и после пяти лет флотской службы  мотористом, когда накануне похода дивизиона,  сонмище  тысячесильных  мастодонтов  при их прогреве не только причал, но и гигантскую бухту топят в дымном мраке. И только  в море, на ходу выставив голову в открытый палубный люк, ловишь чистоту  атмосферы.
   Вечерами, завершив подготовку к завтрашней лекции, как мера отдыха, прогоняю в памяти полюбившиеся стихи великого поэта.  Сожалею, что никто не сказал гению о существовании моего лекционного курса «Эксплуатация машинно-тракторнго парка», видно и вездесущие литераторы  о нем тоже не знали. И когда казалось, что все поиски тщетны,  неожиданно открылось какой-то новизной стихотворение «Хлеб». Это из последнего сборника поэта «Когда разгуляется» и последнего десятилетия его жизни. Под стихотворением дата – 1956 год, за четыре года до печальной кончины.  Все стихи этого сборника – сплав высокой мысли с обычной житейской повседневностью.  Та  простота, о которой он молил в молодые годы, словно, наконец, снизошла к нему, но без следов примитива.
   Я пару раз прокрутил стихотворение в памяти и, больше доверяя зрению, открыл сборник.  В стихотворении шесть строф, две из них можно отнести к  области высоких философских размышлений, зато оставшиеся точно ложатся в содержание раздела моего курса.  Раздел  «Технология механизированных работ» словно манит  их в свои объятия.  Мысленно, испросив согласие Бориса Леонидовича, удалил две строфы и две поменял местами,  я получил точное отражение своего  замысла. Этим стихотворением можно начинать раздел, это будет 12 или 13 лекция, когда  проницательные студенты уже изучили лектора навылет…. И лекция начиналась так….

                ХЛЕБ
                Ты выводы копишь полвека,
                Но их не заносишь в тетрадь,
                И если ты сам не калека,
                То должен был что-то понять.

                Что поле во ржи  и пшенице
                Не только  зовет к молотьбе,
                Но некогда эту страницу
                Твой предок вписал о тебе.

                Что первым таким откровением
                Остался в сцеплении судеб
                Прапращуром в дар поколеньям
                Взращенный столетиями хлеб.

                Что это и есть его слово,
                Его небывалый почин
                Средь круговращенья земного,
                Рождений, скорбей и кончин.

    «Прапращуром в дар поколеньям…»

   
  Для нас, на чье детство выпала война, хлеб, полученный по скупой хлебной карточке, был бесценен.  Бережное уважительное отношение к каждому кусочку, каждой корочке – норма.  Да, его до слез не хватало, но потом уже взрослым пришло понимание, что этот крохотный паечек спасал нас от голодной смерти. Где стране было взять хлеб, если основные её житницы Украина и юго-восток России  в оккупации и даже ржаная тогда Беларусь там же. И это прошло со мной по жизни и не оставляло, даже когда хлеб стал доступен, и можно было видеть к нему легкомысленное отношение новой молодежи счастливо не знавшей бед тех страшных лет.  И меня всегда, еще со студенчества в сельскохозяйственном вузе, удивляла  безымянность хлеба. В студенческой столовой, с её жалкой алюминиевой  посудой, где каждая перекрученная ложка-вилка или мятая миска  имели штамп  предприятия-изготовителя, хлеб, святая-святых в России, лежал  безымянной сиротой.
   Люди, и многие,  крепко озабочены  чистотой своей национальной принадлежности, словно в этом есть их личная заслуга, ну просто личный выбор еще до зачатия. Словно нарочито отметая, что все мы, человеки, пришли в «сегодня» из бесконечно далекого «вчера».  За каждым из нас бесконечная глухая череда предков, и они в той непроглядной дали, могли быть из разных рас  и даже сложными метисами.  И многократно….  Чем закончилась  борьба за чистоту «арийской расы» общеизвестно, хотя эта центрально европейская страна испытала в истории на себе бесчисленную прорву «корректоров» национальной наследственности – завоевателей.  По сравнению с человеком хлеб, зерно-мука из которого испечен каравай, более чист.  Селекционную  историю сорта можно проследить  куда дольше  человеческой  генеалогии.  Конечно, ее нельзя проследить из восьми - десяти тысячной дали лет, когда впервые упоминается о возделывании зерновых в Египте и на Ближнем востоке. Однако в том, что на всем этом бесконечном пути наши ПРАПРАЩУРЫ из диких зерновых создавали  культурные сорта, сомнений нет. Сомнения сметены  румяным караваем на столе….
   В  те годы, как и сейчас, наш поселок был уникальным в  республике. Это единственный комплекс с полным циклом  сельскохозяйственных наук и производств:  полнопрофильный  вуз, селекционно-семенной научно-исследовательский институт, машиноиспытательная станция, единственная на все Поволжье, и только построенная и запущенная в работу  зооинженерная   племенная станция, объект особой гордости области, первый признак сплава высокой науки с зоотехническим производством. Жаль, ныне она загублена,  и животноводство попало в зависимость от зарубежных поставок. И мне казалось, что особенность нашей деловой и духовной атмосферы позволяют создать именно здесь должное уважении и даже поклонение хлебу.  Я предложил хотя бы для начала над хлебными прилавками в поселковых магазинах указывать сорта  зерновых, из которых  испечен хлеб и, главное,  их авторов. Мне казалось, что кроме элемента должного уважения к селекционеру здесь есть  педагогический смысл. Поселок –то студенческий….  Тогда только появился  наш, поселковый сорт новой озимой пшеницы «Альбидум 114», Василия Федоровича Иванникова, доктора сельскохозяйственных наук, профессора. Он нам, будущим инженерам, читал  курс земледелия и к нему на интересную и не стандартную лекцию  шли как на праздник. Созданный им сорт  имеет «Хлебопекарские  качаства хорошие», так сказано в аннотации, и может быть улучшателем пекарских качеств  иных сортов. Однако деловые люди отмахнулись….  Деловые - главная беда в нашем отечестве….
  Однако пастернаковская духовная высота в оценке происхождения хлеба, проникновенное уважение к его создателям, как мне хотелось,  стали зримыми  участниками изложения всего лекционного материала, а в нем все полевые операции: от вспашки почвы и до уборки урожая.  И все эти операции исполняются современными механизаторами, наследниками былинных пахарей, безымянных  Микул  Селяниновичей….  Впрочем, современных и близко знакомых мне мастеров, среди них и Героев Социалистического Труда, называл по имени, отчеству и фамилии. Составляющие их профессионального мастерства были бесценным лекционным материалом. Проблемы формирования рабочего мастерства, его психологическое содержание стали темами  моих научных интересов, вызвали цепь исследований, публикаций, выступлений, в том числе и перед механизаторами.  Человечность поэзии великого поэта идет далеко за узким названием стихотворения….
   Стихи признанного поэта в строгой технической лекции, это наиболее рельефное подтверждение  истинности заключения  Юста-Фейхтвангера.  Другие, чисто технические знания из прошлого опыта приспосабливались в тексте естественно и к месту.
  Однажды давние выпускники пригласили на тридцатилетие окончания вуза. После  обычной традиционной встречи в главной лекционной аудитории факультета и почти обязательном моем и других педагогов приветственном выступлении, в перерыве на крыльце корпуса  повзрослевшие студиозы (всем за пятьдесят!) взяли меня в кольцо.  Оказывается, они помнят мои рекомендации по эксплуатации дизельных двигателей в зимних условиях и на своих случайных или плановых мужских встречах  после второй или третей чарки перемывают их.  И с дружескими улыбками попросили прокомментировать  сложившиеся иные нормативы для новых двигателей, работающих на новых нефтепродуктах. Лучшей награды, чем тридцатилетняя память о твоих лекционных словах не придумано. И я с восторгом объяснил, в чем разница к взаимному  удовлетворению сторон.
    Современная молодежь рано овладевает различными знаниями. Это плановое школьное  (порой раньше – домашнее) освоение компьютера и различных других электронных систем.  И пусть не покажется наивным, жизнь в современном  доме с его промышленным техническим оснащением невольно отрабатывает правила пользования, требования технической безопасности  с электричеством, газом и другими, при нарушении которых  неотвратим  бедовый исход. Есть  в жизни современных семей и иные источники насыщения знаниями. Однако это все бесценные, но только начальные знания.
   По мнению ученых, фактически специалистов новой формации, мы живем в пору Пятого технологического уклада Его отличительным содержанием  является  массовое внедрение микроэлектроники и компьютеризации во всех возможных технологиях  и устройствах. И,  вместе с тем, если не вступили, то прикоснулись к Шестому технологическому укладу, где ожидается развитие новых технических наук, связанных с  наноструктурой. Последнее для обывателя, и для меня, новое и совершенно не понятное, но мы ведь массово пользуемся  телефонами и другой электроникой о принципах действия, которых и понятия не имеем. Для абсолютного большинства пользователей главные знания – порядок нажатия на кнопки-клавиши.
  Однако уже сейчас  появилась необходимость в новых специалистах, которые пока называются  «инновационные инженеры», способных решать  совершенно новые и неожиданные  технические проблемы.  Таких специалистов  стали готовить в США,  Японии,  Израиле, о других странах пока не слышно….  За два десятка послесоветских лет наша страна отпустила за рубеж тысячи талантливых   ученых, высококлассных специалистов разного профиля.  Иногда они получают Нобелевские премии, но как представители  других стран, почти уже не вызывая удивление своими российскими именами-фамилиями. Эти потери связаны, прежде всего, с потерями  в Российских науках и производствах. Наше отечество позволило себе безумную роскошь вновь опуститься к лозунгу  двадцатых-тридцатых  годов – «ДиП!» (Догнить и перегнать!).  И судьба этой гонки  уготовлена и достанется не нынешним самодовольным и всевластным дядям-тетям, а их малолетним внукам.  И если любовь к ним не ограничивается утертым носиком или подаренной мандаринкой и даже автомобилем, то следует основательно перекроить всю систему воспитания и обучения молодежи.  Превратить  феномен освоения знаний в заурядную повседневность, составляющую смысл бытия,  сделать  это национальной идеей, а образование главным достоянием страны. Научить учиться и приучить учиться, помочь разглядеть в этом собственное достоинство и элемент, увы,  конкурентного преимущества.  Признание в слабости знаний – признание в своей неполноценности. Горькое признание коммунаров послереволюционных лет – «Мы институтов не  кончали…» давно кануло  в омут лет….  Вымести из воспитательно-образовательного процессов все   денежные нечистоплотности,  возвести их в ранг уголовных преступлений….  Для страны, осеняющей себя колокольным звоном,  безнравственно наживаться на святом.
   Истина открытая то ли  Юстом в середине  первого  века, то ли Л.Фейхвангером в середине двадцатого,  в начале очередного двадцать первого не  утратила своей актуальности.  Да, что там!  Возросла….

 Иосиф  Брумин, кандидат технических наук, доцент