Предисловие 1-1

Глава 1.


Серое в слепнущих под ярким весенним солнцем облаках небо вставало над Москвой.
Тусклыми полумертвыми бликами солнце ложилось и скатывалось замершими потоками с бледных оконных стекол, еще не отмытых после зимы.
Тишина звенела в одиночных нерешительных тонких вскриках птиц, пытавшихся звать весну…
Рассветный час в конце апреля ступал на пустую таганскую площадь, неся в руках еле уловимые звуки, означавшие, что город жив.
-Элли, зачем мы пришли сюда?,- спросил ребенок. Эли ничего не ответил,- По большому-то счету- зачем?,- Локи повернулся, рассматривая сжатые до предела ради компактности стационары в своих руках. Чего он там не видел. Опустив руки, он поднял глаза.
Эли стоял напротив него и немного правее, скользя взглядом по пустому беззвучному пространству. Еще минуты и первые люди начнут выходить из домов… Было похоже, что простой подбор лаконического ответа утянул его глубоко в мысли. Ребенок не стал его отвлекать.
В тот самый момент, когда Локи, сделав несколько шагов по направлению к светофору у перекрестка, ведущего к большому светлому зданию с колоннами, где должна была располагаться сеть подземных рельсовых коммуникаций, остановился, Эли сказал:
-Я думаю, это будет понятно тогда, когда станет уже поздно. … А ты что думаешь?
Тихий живой голос разливался на метры вокруг.
-А я воздержусь от ответа. Он может являться слишком разным,- вновь оборачиваясь, оскалившись в улыбке, ответил худенький мальчик лет двенадцати.
-Ты шулер, Локи.
-Кому как ни тебе за это радоваться.


…

1,

Он знал, что сегодня за день.
Знал бы ты это, Финндо, сейчас, когда все «кончилось и началось», ты, возможно, был счастлив… если бы не посмотрел, какая дорожка ведет к такому итогу. …хотя, даже тогда, возможно, ты смог бы назвать себя счастливцем.
Финндо сидел напротив распахнутого настежь окна и смотрел на купающийся в лучах дымчатого солнца краешек океана, видный отсюда, почти с окраин, оттуда, где Порт переходил в горы.
Правая рука безвольной плетью висела закинутая на спинку стула, замерзшие под порывами морского ветра, пальцы левой согревала чашка горячего чая.
Размеренное, вдруг показавшееся частым, тиканье часов наполняло пустоту комнаты с распахнутым настежь окном.
Первый день после возвращения, а он спал только пять часов… как это разнилось с его представлениями о себе- не смочь заснуть из-за кажущейся (?) важности события…
Нет, не кажущейся.
-Сделай их, Эли, ты умница…
Финндо вздохнул и легко встал со стула, подходя к окну, закрыл его, погрузив комнату в тишину, нарушаемую только шагами маленьких круглых красных часов, стоявших на комоде.
Он проходил через кухню, минуя тот самый комод, на котором стояли часы, а кроме них два снимка: на одном- он года четыре назад рядом с красивым юношей повыше чем он сам ростом, белыми волосами, собранными в хвост и яркими даже на блеклом снимке зелеными глазами; эти глаза могли быть как светлыми и прозрачными, так и темными, казавшимися от того матовыми; это был его старший брат- Синаэл Риннлар Элендер, если по второму имени- и сокращенно- «Эли». Этот снимок был сделан за неделю до начала прошлого Конфликта. И за месяц до того, как Финндо купил глазную повязку, теперь закрывавшую его правый глаз.
На втором снимке- Мастер Порта, Финндо и его напарник- Ян Деллиорт Алейн, ныне, должно быть, взахлеб спящий, а может (кто знает), тоже не находящий себе покоя и ходящий туда-сюда по комнате, как это делал Финндо. Второй снимок был сделан почти два года назад, когда Финндо исполнилось восемнадцать. Тоже, безусловно красивый, хоть и несколько по-другому, чем его брат, Финндо отличался странным, похожим на монголоидный, разрезом глаз, вьющимися, вечно отросшими больше, чем смотрелось бы аккуратно, каштановыми волосами; овал лица был менее вытянутым, чем у брата, подбородок более узким, нос чуть шире, с горбинкой. Единственный глаз светился сознанием и каким-то отчаянным желанием, в котором сам Финндо мог видеть то одно, то другое. О том, что второй глаз, сокрытый повязкой, цел, знало только двое: Эли и Алейн, а по мнению Финндо, так лучше бы ни один об этом не знал.
Он не надел халат, входя в комнату, отведенное им самим под лабораторию. Наверное, по тому, что не собирался что-либо делать… хотел посидеть, глядя на антураж, чувствуя запах ацетона, карболки и еще чего-то… подумать над тем, чем же является этот осадок, над подбором строения которого Финндо бился не первую неделю. …вспомнить про завалявшиеся чертежи огнестрельного оружия  и вновь окунуться в мысли об осадке… в него упирался синтез компонента для изготовления «пороха», который стал бы гореть с нужным выбросом энергии… Много о чем надо было подумать.
И лейтмотивом всех этих мыслей и выбора темы для них был «этот день». И Финндо знал, какой сегодня день.
Сегодня эксперимент был полностью провален. Сегодня разведку перебросили в Средний. Сегодня, буквально через несколько часов волна докатится туда и выбросит Людей в иной слой эфира, вызвав у них «начальную адаптивную трансформацию, инициирующую механизм запуска перестройки… Сегодня многие из них «сойдут с ума».
Сегодня начался новый Конфликт…
Как безбожно в нем главным оружием использовать разведку… она-то и оружием не является… на этот раз она собирает для него материал. Людей.
Какой тут нафиг «порох».

...

2.

-Да кто это вообще?!
-Тише.
-Если у нее не все дома, то с полицией проблем можно хватануть! Ее надо было в больницу отвезти, а не домой тащить!.
-Александр! ..Сергеевич, блин.
Конечно, сколько бы раз Старик ни сказал «тише», я бы все равно проснулась от воплей Шурика. Такой уж он человек. «Был».
Тогда, когда я первый раз открыла глаза после того, как это случилось, ко мне тянулись руки.
-ААААААААААААА!!!!!
За моим криком был слышен Сашин возглас «Чокнутая!! Чокнутая!».
А как еще?
Последнее, что я помнила- это то, что я бежала куда-то, точнее, «откуда-то», и что мне было страшно. А теперь, я просыпаюсь и вижу краем глаза тянущиеся в полумраке руки.
Моя рука потянулась куда-то вправо и сжала стержень настольной лампы, которой я тут же замахнулась. …
То, что было дальше- это я, прижатая к кровати взбешенным парнем. Не подумайте ничего пошлого, как это тогда сделала я. Что ж поделать.
-Только не ори!!- вот, что остановило меня от того, чтобы вновь не разразиться воплем.
-…т-тогда отпусти.. те меня.. Пожалуйста.- я слышала свой срывающийся хриплый голос одновременно с топотом вбежавшего в комнату Старика.
-Сашка! А ну брысь от нее!
-Да все уже! Все! Смотри, чтоб тебя лампой не огрела! Эй ты! Не смей руки поднимать!
Я села. Глаза начинали привыкать к темноте, и силуэты, толпившиеся возле мне, приобрели очертания.
-Вы в порядке?
-..меня бы спросил.
-Как вы себя чувствуете?
Один из силуэтов вышел из комнаты. Он был выше и крепче второго. Это- тот молодой парень.
-… Простите. Вы, наверняка, ничего не понимаете, что происходит… Самое главное: вы себя нормально чувствуете? Просто ответьте «да»/ «нет».
-… Да.
-Хорошо… есть будете?
-…Пожалуйста.
-Тогда поднимайтесь, пройдем поедим. Если вы, конечно, чувствуете в себе силы встать.
-Мне их очень умело предали… Добрый вечер.
-Добрый. Меня зовут Алексей Макарович.
-Ремо..- что?... что?
«Я не помню свою фамилию… …Я не помню свое отчество…. Я не помню ничего кроме той железной дороги, к которой я прибежала… И я  знаю все о том, что забыла… но.. почему-то мне кажется, что вспоминать бесполезно…»
-..что ж.. Редкое имя, очень редкое. Кажется, советское, да? Вам не холодно?
-Вроде бы советское, хотя, от него не осталось никакого смысла… Нет, не холодно… Спасибо..
На мне была своя одежда, та, в которой я выходила утром на улицу. Правда, чувствовалась, что одежда сильно помята, хоть и осталась вполне чистой. Да, вот.. я порвала рукав когда зацепилась за проволку, обмотанную вокруг столба. … «Я не помню дороги домой…» …
-Простите, а мои вещи…
-Рядом с тобой не было вещей.- голос старика прозвучал как-то строго и резко.
Мне очень захотелось выбежать из квартиры. А мне дадут это сделать?
-.. Знакомься, Ремо. Саша. Саш, ее зовут Ремо. Пожалуйста, без фамильярностей.
За маленьким столом на старой темной кухне сидел крайне недовольный раздраженный высокий, отличного сложения блондин и пил чай, озверело уставившись на меня глазами, по цвету напоминавшими гравий. Крупные кудри его волос были темнее у корней, из-за чего создавался эффект шапочки. А, в общем то, Сашка- красавец. Если не делал морду кирпичом.
-Дядь, ты знаешь, что у рыжих души нет?
-Я же просил!
Да, я рыжая. Кому-то это нравится. Возможно, и Шурику понравилось, но он решил вместо этого озвучить иное.
-Как отсутствие у меня души может вас интересовать?- скромно осведомилась я, когда старик, под нос что-то буркнув, поспешил обратно в комнату.
На секунду показалось, что Саша офигел от проявленной прыти.
-Ты или глупая, или наглая. Дядь Леша притащил тебя по тому, что ему примерещилось видение, что нужно будет помочь человеку, находящемуся в опасности, в общем… ох, господи… Этого ты, конечно, знать не могла, но по-моему, не так разговариваю с людьми, давшими кров для постороннего.
-… Простите. Слишком часто мне говорят об отсутствии души.
-Так может задуматься надо?
-Я не рыжая. Это каштановый с рыжеватым отблеском.
-Это рыжий с каштановым отблеском.
-Зависит от освещения.
-… Картошка с грибами и луком. Будешь?
-Буду.
-Шурик Ленский,- он встал из-за стола и протянул мне руку.
-Ремо.- стоило мне пожать руку, как он, схватив ее, наклонился, заглядывая мне в глаза.
-А какая фамилия?
-…Я не помню.
-Отчество?
-Не помню.
-Сколько тебе лет? Домашний телефон? Адрес?!
-Не помню..
-…черт тебя подери.
А что я могу помнить?
По коже скребет холодок, сердце неровно бьется, сжимаясь; а разжимаясь не до конца.
Могу помнить только мутные желтые глаза с вертикальным зрачком, чей взгляд скользил, цепляясь за все углы, и в конце концов, найдя меня. «Ку-ку».
«Ку-ку Ку-ку Ку-ку Ку-ку…»

…

3.

«-Теть, ты же красивая девушка, да и умная вроде, почему разведка?»
«-Эт.. ты уверена? Тем более, Нижний…»
Шорох травы под ногами? Шелест опавшей листвы?
Едва слышно…
«-Кто эта девушка?
-Вторая с конца, лейтенант?
-Да, та, что с косой.
-Эт Далвес Элриис. Выпускной курс...
-…Подойдет. Остальных можно увести.
-Почему именно она, Роберт?
-…Глаза знакомые. Кажется, она с Варгрен. Я выпускался в тот год… И запомнил тех, кого привели сюда после падения станции. Не многие в семь лет так спокойно смотрят вокруг и способны поддержать других после того, как всю станцию вырезали.
-Далвес!»
Белое небо замелькало далеко между шершавыми темными стволами деревьев… Ветер качает тонкие крючковатые ветви…
«-Ортвин!! Ортвин!
-Стой!
-Элриис, Стой!
-… ,- Ортвин прыгнул вниз вслед за Уондой. Через три дня он вернулся. Один.»
Раз два три, раз два три… почти ритм вальса. Ох как ребята в Академии стеснялись уроков танцев… И зачем их там ввели? Хотели дать что-то похожее на дворянское образование?
Здесь не вальс. Здесь марш.
«-Господи, Элри! Когда?! Когда мы с тобой последний раз виделись?! Чего молчишь? Ей!.. ты… ну е-мое, женщины… Иди сюда. Плач. Когда еще подвернется такая жилетка как у меня. Ты сержант, да?.. Эх.. ну спорим, что я первым лейтенанта получу? …Подай какие-нибудь признаки жизни пожалуйста, а то я подумаю, что ты истекла соплями.. Ауч!
-Е-мое, Ортвин, будь человеком, дай пореветь.»
Она остановилась вместе с резким дуновением ветра. Впереди был крутой безлесый спуск. Там, в этой низине начинался самый хороший путь на последний пик перевала. Уншпиц.
Отряд из 146-ти человек, угрюмо маршировавший внизу все никак не хотел делать привал. …Они очень сильно торопятся…
Они очень сильно волнуются. На столько, что часть пограничных войск стягивают с плоскогорий…
-Я что, с ними так до Цитадели дойду?..
«-Ты впервые видишь ее, Элри?
-Ага…
-А тебе сколько? Где-то 20?
-Буквально так.
-Хех, с учетом того, что ты переброшенная с плоскогорий, то тебе повезло ее увидеть в первый же год. Феноменально, правда? У нас так- пока Цитадель не увидишь, ничего не знаешь о прописанных в округе долины…»
-Похоже на то.,- слова прорезали воздух. До говорившего метра четыре. Подошел так близко, да еще и заговорил… тем более, без акцента, вряд ли это из тех, что маршируют внизу.
Резко в сторону и низкий рывок на источник звука. Навряд ли он захочет прятаться после того, как что-то сказал.
-Спокойно, сестренка… У тебя нервность заторможенная. Хорошо, что я ближе не подошел, а то мог бы и схлопотать…
Она была жестко опрокинута лицом в землю… холодную, немного мокрую землю, устланную тлеющей листвой, на которой белели блики мелких лужиц. Нож отлетел в сторону, а сама она мягонько прижата рукой, легко держащей ее предплечье в сантиметрах от вывиха.
-Я сигналил два дня назад, что приду. Забылось?
-…прости, я думала, ты будешь к вечеру.
-Вот еще… скакать ночью по камням. Я переждал маленько,- мужчина отпустил ее руку и тихо-тихо, плавно, внимательно следя за еле видными движениями маршировавших внизу, сам лег на землю,- Лежи, сержант, копошиться не вариант… не упустим такую большую кучку, как эта…
-… Еще раз прости…
-Да ничего, ничего. Вижу, что ты не спишь почти… вовремя я пришел. Кажется, я тебя видел на последнем собрании. Ты из переброшенных?
-Да, полтора года назад… Далвес Элри. Сержант.
-Раз знакомству… а я… ты что, спишь что ль?..
Капитан прищурился, всматриваясь в ставшее необычайно спокойным лицо. Высокие изогнутые темные брови, округлое, но худое лицо, алые губы, изогнутые в грустной доброй полуулыбке… Лет двадцать ей, может, двадцать один… И почему женщин вообще еще берут в разведку?
На лицо упала прядь русых вьющихся мелкими слабыми кольцами волос, но лицо не отобразило ничего… она этого не заметила.
-А меня звать Аренгером… нельзя тут спать, сержант. Идти через перевал с простудой- не вариант. Не зря же ты их здесь пасла, а я точку оставлял… Просыпайся, сестренка. Бу! … если долго-долго, если долго по тропинке… если долго по дорожке топать ехать и бежа-ать… Ей, ну е-мое!
-А?..
-Привет. Ты часом не знаешь, что такое «Африка»?


…

4.

-Стой!
-
-Стоять, я тебе говорю!
Оглушительно хлопали кроссовки, с неимоверной скоростью перебирающие ступеньку за ступенькой, считая пролеты.
Мягко, жалобно и торопливо звучали шарканья босых ног по бетону лестницы. Пальцы, поджатые к себе, мешали бежать быстрее. Через четыре этажа, спрыгнув с последнего пролета, он догнал Ремо, схватив за шиворот, но тут же получил локтем в нос.
-Кх…Ах ты…
Это был первый этаж.
Ремо замерла, уставившись на цифру, красной краской вычерченную под горизонтальным окном.
-Стой, говоришь? …Пошли. Пошли, я тебе покажу, что ты был прав!
-Ты о чем вообще?!- еле успел выкрикнуть Саша перед тем как его схватили за капюшон толстовки и потянули к выходу из подъезда.
-Ты говорил, что я рехнулась, когда ночью попыталась рассказать тебе то, что предшествовало… то, что было перед тем, как я оказалась около этой чертовой железной дороги!,- ее голос срывался, неожиданно становился крикливым и хриплым, а иной раз проваливался в шепот,- Думаешь, я зачем это рассказала?!- она легко распахнула одной рукой тяжелую железную дверь,- Для того, чтоб ты, мать твою, сказал мне именно то, что я рехнулась! Что это бред!
Что этого не может быть!
Что такого не возможно!
Что ты сумасшедшая, черт возьми!
Что это не так!
-Что на самом деле это не так!!- крик, разносившийся эхом мимо людей, проходивших по своим делам мимо и оглядывавшихся на неожиданно выбежавшего из подъезда и замершего на ступенях, парня, казался не то плачем, не то стоном, не то воплем, ожидавшим не то конца, не то неожиданной развязки. Незавершенным криком, зависшем над тихой живой улицей.
Они проходили мимо, огибая по плавной дуге, как будто сговорясь, как будто так и должно быть. Как будто это нормально- не видеть чего-то, и по тому считать, что его нет, а для убедительности приводимых себе доводов, обходить стороной.
-Они не видят меня, Саша. Они даже не слышат меня.
-… …. Черт…
-Скажи, что это не так!!
Она озверело озиралась вокруг, рывком перемещаясь то туда, то сюда, пытаясь не то подскочить к людям, не то отпрянуть от них. На лице не было ничего кроме прозрачных зеленых с желтым ободом у зрачка глаз- единственного отражения того, чего не могла передать ее мимика.
Убежать или спрятаться обратно? Что сделать?
Нет ответа.
«Нет ответа»
Его никто и никогда не даст.
.. Кроме нее самой.
-Ремо!
Она замерла. Медленно расправляя сжатые плечи, выпрямляясь, поднимая подбородок, говоря себе поднять взгляд перед собой и видеть, она посмотрела на стоявшего напротив.
-… Тогда почему я тебя вижу?,- «почему дядя тебя видит?»
-Может быть, по тому, что я ваш глюк. Общий.
-Успокойся… господи, нет, это мне надо успокоиться! … ,- «свалилась на мою голову», «лучше бы и я тебя не видел», «прочь отсюда!»… Что из этого сказать?,-… Пошли. Показывай быстрее. Без разницы когда мы пойдем- сейчас или когда еще! Где та железная дорога? Ты помнишь?- от него шарахнулась женщина, хватая за руку ребенка.
Лицо его исказилось злостью и непониманием, смешанным с отчаянием. Кто бы мне сказал, что это «бред», «не так», «сумасшествие». Кто бы сказал свой «ответ».
Ответ у каждого свой.
К чему приведут ответы, даваемые одновременно?
-Пошли отсюда!- он схватил Ремо за руку и быстрым шагом повел куда-то.
Все расступались, подворачивали ноги, роняли телефоны, сумки, очки, все ничего не видели и смотрели вслед страшному молодому человеку, казавшемуся на гране слез и безумия. Их голоса, тут же дававшие подтверждение тому, что их поведение и правда таково, сливались в монотонный звук на гране шепота.
Везде, где бы они не шли, везде все говорило им «прочь», «лучше бы я тебя не видел».
«Я тебя не вижу»-«тебя нет»
«-Еще вчера я была с вами»

Еще вчера я хотела этого.

…

5.

Меня зовут Вадим. Если полностью, то Ленский Вадим Сергеевич. Я заканчиваю первый курс в этом году на биоинженерии… Однако, собственно, зачем я это все пишу.
Наверное, чтобы потом не забыть. Казалось бы- ну забыл и забыл, как Ремо или Алиса, но все же я этого боюсь. …Я уже не могу вспомнить дословно всю свою жизнь до того дня – 12-ого апреля полтора года назад. Так у всех.
13-ого апреля я спокойно шел по улице, выйдя из РГБМ (российской государственной библиотеки для молодежи), там я рылся в разных книжках в поисках одного заинтересовавшего раздела биофизики, в которую нам, вообще-то, говорили пока не лезть слишком глубоко. Мне оставалось пройти метров двадцать до остановки, когда я неожиданно понял, что идущие передо мной парень с ребенком лет 12-ти каким-то образом заставляют людей, спешивших от выпустившего их трамвая к метро, огибать их по плавной дуге… А я оказался внутри этой дуги.
«И что со мной не так?»,- задумчиво поглядел я, по привычке подыскивая какие-то известные мне сведения, факты или теоремы, давшие бы ответ на этот вопрос. Увы.
Я рассмеялся почти про себя, чем вдруг привлек неожиданно много внимания. Люди оборачивались на меня, подолгу провожали глазами... Не то, чтобы это было непривычно- я альбинос, но это было… по-другому. Их не интересовало то, как я выгляжу. Как будто их интересовало «что это вообще?..». Не, не так… не могу объяснить.
На меня обернулся ребенок.
Очень красивый мальчик, однако, ничем не напоминавший девчонку. Он посмотрел на меня с явным недоумением и недобрым прищуром, от которого меня бросило в дрожь. На меня смотрел не ребенок. Дети так не смотрят.
И что самое странное, так это то, что я не мог отвести взгляда.
Но вдруг все прошло. Какой-то мужчина окликнул меня, видимо, что-то спрашивая.
-Время?
-Да, да,- он часто замотал головой.
-Двадцать минут седьмого…
-Спасибо…,- и он поспешил прочь. Когда я вновь повернулся к остановке, той странной пары уже не было видно…
Остаток дороги я проделал, размышляя над произошедшим.
Вы никогда не задумывались, что все случившееся что-то значит? Что это какие-то сигналы в ответ на твое поведение или образ мыслей, в соответствии с которым ты поступаешь?
И я тогда подумал, что это какой-то сигнал, но, к собственному удивлению, я не мог подобрать ему трактовки… Как будто этот сигнал был не следствием, а являлся первичным.
Эта мысль меня несколько обескуражила, но я быстро выбросил ее из головы, как мы и делаем со всем, что мешает нам чувствовать себя комфортно… Но оно не ушло. Оно осталось, и я неожиданно понял, что мне от этого ощущение не избавиться, а только принять. По тому, что оно- не следствие. Оно первично.
Из размышлений меня вывел телефонный звонок. Роясь в рюкзаке, я все еще был очень рассеян, а по тому не сразу понял, кто такой «Саша»…
-Да?
-Привет, ты сегодня не дома?
-Да, я на вторую квартиру. Дядя просил проверить. Останусь там на ночь.
-Отлично. Захвати оттуда мои старые брюки и рубашку. Они лежат в каком-то пакете, прямо в прихожей.
-Эм.. Ладно. Что-то случилось?
-Да почти ничего. … Хотя ты, конечно, будешь удивлен. …Удивлен- это мягко сказано. Я приберегу это как сюрприз. До скорого,- он бросил трубку.
У меня есть двоюродный брат, с которым мы познакомились только в прошлом году, когда оба приехали поступать: я- из Самары, он- из Питера. Саша учится во 2-ом меде на психиатра.
Есть такая шутка: «Чем врач-психиатр отличается от пациента? Тем, что он первый одел халат.» Сказанное верно не буквально, но, глядя на Сашку, я понимаю, что есть все основания говорить именно так.
Я, если честно, не очень понимаю, как он будет работать с шизофрениками если он такой твердолобый… но во всем есть свои плюсы: ни один из больных не сможет его в чем-то переубедить.
… Я держал в руках телефон. Что тут есть интересного? Ничего. Пардон, совсем ничего. Фотографии распечаток всех времен и народов, дз-шек, пара красивых видов из окон аудитории, вот пошли фото по ВДНХ. Туда стоило первым делом сходить вообще-то… Обязательно побываю там еще раз. Я листал короткий списочек фотографий дальше. А. Вот Костя.
На экране лыбилось во весь рот смуглое лицо, чуть ли не полностью загородив Оружейною палату (это мы неделю назад решили пешком дойти от таганки до красной площади). Это- Штурман Костя Николаевич. Штурман- это фамилия такая… весьма забавно выглядели его подписанные вещи.
Мы познакомились год  назад где-то, когда я в какой-то из первых разов блуждал в поисках второй квартиры, которую сейчас ехал проверять. Этот парень, конечно, ничего не смыслил в номерах домов и загадочном их расположении, но с моими словами «там еще спецодежда была», сразу же показал мне дорогу. И, так уж вышло, что мы жили чуть ли не в соседних домах. После того, как мы столкнулись еще раза два, в конце концов решили, что это не спроста. На следующий день мы столкнулись в РГБМ.
Костя- физматик, первый курс МИФИ. У меня глаза на лоб полезли от того, в чем он копался в библиотеке. Однако, оказалось, что я вполне годен как слушатель для его монотонных рассуждений по ходу решения задачи. Монотонные рассуждения мне не слишком мешали, кроме того, у него можно было быстренько что-нибудь спросить для уточнения. А вообще, нам было просто весело.
У меня никогда не было друзей. Были знакомые, одноклассники, родители и сестра… но друзей у меня не было. Костя был первым.
Я перевел взгляд за окно, опустив руки. Мимо таким или иным способом перемещались люди; кто- пешком, кто используя какой-то транспорт. Вот я: один из этих людей.
У каждого есть ощущение некой индивидуальности, у каждого есть «я». Вот я: альбинос? будущий биофизик? может, всего лишь подросток, осознающий свое «я»? Ну так все это осознают. Где моя индивидуальность?
Нет, я не помешан на отличности от других, этого ощущения мне хватает.
-Пфф…
Я даже специально ношу цветные линзы, чтобы люди не смотрели на мои глаза (и, заметьте, была бы разница, если бы я сказал «в глаза»). Красные глаза, как и полагается чистому альбиносу… В природе они долго не живут- забивают свои же. У людей не так. Здесь если чем-то отличаешься, то принято выставлять это на показ… Может, по тому, что я это понимаю, я такой замкнутый?
…Знали бы вы, как хочется замкнутым людям с кем-то откровенно поговорить и иметь хорошего друга.
Знали бы они, эти замкнутые люди, что нужно лишь только позволить себе это сделать. Без стеснения, без «извини, я заболтался о своем», без убивания по поводу «у него/нее ведь столько друзей! Чем я отличаюсь?». В конце концов, я на это наплевал.
Тренькнул телефон. Я вздрогнул и наклонил экран, прогоняя с него отражение за окном.
 
‘ Костя: «Вечера! Все в силе? Приходи к 12-ти. Я люблю печенье с изюмом ;;;» '

Тогда, когда в контексте моих философских изысканий я осознал, что кто-то мне может это написать, я понял, сколько разных оттенков может быть у человеческой радости и счастья. В конце концов, что для этого нужно?
То, о чем мы рассуждаем, представляя себя зрелыми мужами со степенью? Увы, иногда мне так не кажется. Когда-то я придумал себе фразу чтобы не загромождать ненужными сомнениями и страхами голову и душу (да, это звучит очень поэтично). Единственное, что мне на тот момент оставалось- я сам. Я подумал: что я могу из этого почерпнуть, чтобы успокоиться и перестать жевать подушку?
Поступлю? Не поступлю? Работа? Низкая зарплата? Ипотека? Кредит? Жена того же самого уровня? Брюхо, не влезающее под ремень? Крикливые дети, в которых видишь единственный смысл своего существования и надежду, что их ждет что-то другое?
Я тогда вздохнул и произнес для себя одну единственную фразу, ставшая ныне моим кредо.
Золото солнца переходило в красный и плясало на неровных окнах хрущевок, скакало по листьям деревьев. А за тем в один миг мелькнул кроваво-красные след и свет исчез. Я вздрогнул от этой картины и, дрожа непойми от чего, вздохнул, стараясь сделать это ровно.

«Покуда я есть я»