Эти глаза напротив...

  Торжественная часть встречи выпускников  окончилась, наши мальчишки, седые, погрузневшие, со всеми теми отметинами на лицах, что оставляет жизнь к пятидесяти годам, но такие прежние, узнаваемые и близкие, вышли покурить, и мы вместе с ними.
 В фойе было просто не протолкнуться, столько прибыло вчерашних и позавчерашних школьников.
 Валя легонько коснулась моего плеча, привлекая внимание, повела головой, указывая глазами:
 - Жорка?
-Где?
-У дверей, в куртке, с Юрием Сергеевичем разговаривает.
Точно,  это был он! Раздавшийся в плечах, заматеревший, со смуглым обветренным лицом, с огромными залысинами - но Гошка, наш Жорка!
 Он отвечал на какие-то вопросы директора школы, а сам шарил глазами по гомонившей толпе - искал знакомые лица. Увидел кого-то, махнул рукой.
- Жоооркаа! - как колобок, к нему катилась пышнотелая Воронова, повисла на шее, расцеловала, - Жорка! Приехал, гад такой, наконец-то приехал. 30 лет прошло! - ухватила его под руку и поволокла к нам.
-Да уж,  а мы тебя давно похоронили, - съехидничал огененнорыжий Женька Смирнов.
-А я воскрес, - Гошка даже не улыбнулся.
-Так проставься тогда - за воскрешение, - Виталька Ватагин сам стопку никому не поднёс ни разу, но на халяву стал бы пить даже уксус.
-А то! Куда пойдём? - Гошка тряхнул объёмистым дипломатом, внутри звякнули бутылки.
-В пионерскую комнату, сейчас ключи организую! - Виталька нырнул в толпу. Что-что, а это - достать, организовать, пробить, склонить на свою сторону, он умел всегда. Даже в детстве он постоянно будто принюхиваться, забавно шевеля носом с широкими ноздрями.
-Что стоим? - Надежда стала теснить нас к лестнице на второй этаж, - он небось уже на месте, стаканы расставляет.
    И угадала: Ватагин пропустил нас в распахнутую дверь "вожатской", повернул ключ, запирая её, и, потирая руки, направился к столу.
-Банкуй! - Жорка распахнул дипломат. Я сразу поняла, что он готовился заранее: три бутылки коньяка, две сухого вина, гроздь винограда, бутерброды, аккуратно упакованные в картонную коробочку, несколько апельсинов и яблок, складной нож, походный набор стопок...  Ничего не изменилось: ещё в далёкие школьные годы  в его голове и портфеле всегда царил идеальный порядок.
  Разлили, чокнулись. Выпили за встречу. Повторили.  Немного поболтали. Ждали, что Жорка расскажет о себе, но он отшутился:
- Коротко - не поймёте. Для длинно - обстановка не та, - перехватил руку Виталия, потянувшегося к бутылке. - Тормози, мы сюда не водку пьянствовать приехали. Пошли танцевать, люди. Покажите класс молодёжи... А ты, Ватагин, ключик-то мне отдай, а то не дай бог... - уперся в него взглядом, - потеряешь!
 ...В полумраке школьной столовой гремела музыка. На равных отплясывали выпускники прошлого века. Первый выпуск века нынешнего ещё только предстоял.
 Надежда шепнула на ухо: "Я сейчас сюрприз сделаю. Пригласи Жорку, вспомни  молодость." - и направилась к сцене, где восседал распорядитель танцев, диск-жокей по-нынешнему, стала ему что-то втолковывать. Тот растерянно слушал, потом заулыбался, кивнул, и замолотил по клавиатуре своей электроники.
 После короткой паузы зазвучали вступительные аккорды - вальс. Тот самый вальс...
- Жорка,- я вымученно улыбнулась, - ты класс грозился показать? Станцуем?
- Ещё умеешь? - смешинка мелькнула в его глазах и пропала... - Давно я не брал в руки... дамочек. А что? Класс показать можно. И даже нужно.
  Он не стал выводить меня на опустевший центр зала, прямо здесь же властным движением привлёк меня к себе, положил руку на талию, и мы поплыли по кругу.
     "Эти глаза напротив," - голос Ободзинского возвращал меня в юность, - "калейдоскоп огней... Эти глаза напротив ярче и всё теплей..." - Мы впервые за всё это время оказались наедине, и сердце куда-то ухнуло, у него было то же, что тогда, в далёком 1971 году выражение лица.
 "...Воли моей супротив эти глаза напротив..." - голос певца возвращал в молодость, и я ничего уже не видела, кроме его глаз, не чувствовала ничего, кроме этих, сильных, бережно поддерживающих меня рук...
"...Эти глаза напротив, пусть пробегут года.
     Эти глаза напротив, сразу и навсегда.
     Эти глаза напротив и больше нет разлук.
     Эти глаза напротив мой молчаливый друг..." -  было невыносимо радостно и очень больно танцевать с ним тридцать лет спустя, после того, последнего в нашей жизни школьного новогоднего бала.
"...Вот и свела судьба, вот и свела судьба,
     Вот и свела судьба нас.
     Только не подведи, только не подведи,
     Только не отведи глаз..."
   Нет,  опять, как тогда, разойтись и не сказать главного?
- Жорка, давай уйдём отсюда...-
  Музыка кончилась. Кроме нас вальс, оказывается, никто не танцевал. Нам зааплодировали.
  Он остановился, придержал меня, и, грустно улыбнувшись, тихо сказал:
- Всё помню. Всё. Прости - не судьба... - Склонился к моей руке и поцеловал её. Это был первый и последний наш ли, его ли поцелуй...
.
Август 2015 г.