К столетнему юбилею революции 1917 г

Приближающийся столетний юбилей Великой революции в России по-прежнему ставит целый ряд острых вопросов, как перед историками, так и перед простыми гражданами нашей страны, всем, кто интересуется ее прошлым. Последние десятилетия отмечены колоссальным наплывом публицистической и даже псевдоисторической литературы, которая разоблачает, вскрывает, показывает узловые моменты российской истории зачастую с просто удивительных позиций. Если в средневековой истории важная роль в этом принадлежит А.Т. Фоменко и Г.В. Носовскому, то в качестве главного новооткрывателя отечественной истории XX в. уверенно выступает Н.В. Стариков, выпустивший целую серию книг об английских заговорах при русском дворе. Стариков, в противовес гулявшим еще в 1917 г. идеям о «немецком золоте» большевиков, утверждает об английский корнях, как Февраля, так и Октября. При этом книжные магазины заполнены сочинения Фоменко, Старикова и компании, а труды профессиональных историков издаются незначительными тиражами и порой доступны только в специализированных библиотеках. Е.Д. Кускова, не принявшая Красной России, тем не менее, указывала на интересный момент: один из ее знакомых, находясь в Швейцарии, «протестовал на митинге против одного докладчика…он рассказывал, что большевики, борясь с религиозными заблуждениями, в одном из монастырей зарезали архимандрита – настоятеля, изрубили его, сделали котлеты и заставили монахов их съесть». Знакомый закричал: «Неправда, неправда, этого не было!» А когда он выходил, многие из присутствовавших отказывались подать ему руку, как «защитнику большевиков» . Напомним и циркулировавшие слухи о разрушении храма Василия Блаженного и всего Кремля в ноябре 1918 г. Не правда ли, похожая ситуация и сегодня?.. И если для Запада фальсификация российской истории не есть что-то редкое (американский исследователь А. Ресис пишет, что угроза со стороны «Северного колосса» уже в XIX в. превратилась для европейцев в фобию; в то время Европа боялась двух призраков, «призрака коммунизма» и «призрака русских», развитие СССР привело лишь к их слиянию в некую ужасающую ум среднего европейца общность ), то наша задача не уподобляться чужеземцам, оскорбляющим память наших предков. Отечественный исследователь В.М. Кудров вообще ставит вопрос следующим образом: «Нужно ли ностальгировать по СССР?»  Этот вопрос не просто удивителен, он парадоксален. С тем же успехом, можно заявить: «Нужно ли помнит о героических страницах своей истории?» или «Нужно ли уважать своих предков?» и так далее.
Положение не спасает даже массовость такой открытой базы, как Интернет: там, пожалуй, превосходство разного рода новооткрывателей еще весомей. Неудивительно, что подрастающее поколение имеет смутные представлении о событиях столетней давности. Так, одному из авторов, проверявшему контрольные задания на вступительных экзаменах по «Обществознанию» пришлось не один раз увидеть, как абитуриенты утверждали, что именно коммунистическая идеология учит о том, что «государство, общество должно опираться на опыт и устои предков».
В связи с этим представляется необходимым обозначить основные узловые темы революционных событий 1917 г. и найти ответы на возникающие вопросы. И первый из них, особенно остро стоявший в период Перестройки,  вопрос о том, какой период революции был более важным, Февраль или Октябрь? Напомним, что «прорабы Перестройки» сначала уверенно кричавшие о возврате к ленинизму, довольно скоро перешли к всеобщей критике большевистского курса. В 1990 – 1991 гг. ходили мнения о том, что Февраль выводил Россию на подлинно демократическую фазу развития, свергнув самодержавие и ведя страну к парламентаризму. Большевики же нагло попрали «выбор народа», вызвав своими действиями, в том числе разгоном Учредительного Собрания, братоубийственную Гражданскую войну. Впрочем, уже следом полетели голоса тех, кто верил исключительно в величие самодержавной дореволюционной России и воспевает ее в своих фильмах, музыке и т.д. (здесь упомянем только Н.С. Михалкова, ставшего за последние двадцать лет настоящим монархистом, плачущим о «России, которую мы потеряли»; чего стоит и известные строчки  песни А.Н. Малинина «Не падайте духом, поручик Голицын»).
Здесь, на наш взгляд, четко прослеживаются аналогии с оценочными суждениями антибольшевистских сил, которые с разных позиций нападали на Ленина и его сторонников в 1917 г. и позднее. Более того, если позицию о демократическом Феврале особенно остро отстаивали эсеры, то правый фланг русской эмиграции уверенно отрицал значение февральских дней. Десятилетний юбилей революции вызвал новые споры в белой периодике, но, в общем, взгляды как П.Н. Милюкова, так и П.Б. Струве были сходными. Первый, правда, был менее резким в своих суждениях: «День 27 февраля есть некоторая историческая веха, знаменующая поворот большого калибра… Связи между февралем и октябрем отрицать не нужно» . Струве же обрушил на февралистов яростную критику: «Февральская революция не есть просто неудача, а именно – исторический выкидыш со всеми чертами, присущими такому явлению… Эта революция в истории России и всего мира не имеет никакого самостоятельного значения…Она явилась прелюдией к большевистской октябрьской революции» .
Таким образом, за короткий период Перестройки произошел обратный поворот от большевизма через умеренный социализм (трактовка Февраля как значимой вехи в русской истории) к правому либерализму. Однако не будем забывать, что Февраль 1917 г. был вызван соединением самых разных событий, главными из которых была борьба в верхних эшелонах власти, нерешенность земельного вопроса в крестьянской стране, изнурительная война. «Бабушка русской революции» Е.К. Брешко-Брешковская писала: «Чем дольше длилась война, чем ужаснее были ее последствия, чем ярче выявлялась подлость правительства, тем ближе стояла и наша революция»  (укажем в качестве маркера, что сторонница народовольцев, освобожденная Февральской революцией из ссылки, не приняла власти большевиков, некоторое время после Октябрьской революции была под арестом, а в 1918 г. навсегда покинула страну; эсеры в агитации особо отмечали, что большевики суть последователи царизма, раз они смогли повторить царский произвол по отношению к Брешко-Брешковской). Вспомним и слова известного монархиста И.Л. Солоневича: «Предреволюционная Россия находилась в социальном тупике – не хозяйственном, даже и не политическом, а социальном. Новые слои, энергичные, талантливые, крепкие, хозяйственные, пробивались к жизни и к власти. И на их пути стояли старые правящие слои, которые уже выродились во всех смыслах, даже и в физическом» .
Учтем и то, что переворот, свергнувший самодержавную власть, при всем своем хаосе, вызвал небывалый дотоле интерес среди всех социальных слоев к чтению и знаниям. С.П. Мельгунов писал: «Страну охватила неутолимая жажда просвещения. Из глухих деревенских углов несутся крики: книг, книг…Вначале этих книг было мало, и «Россия вернулась к апостольским временам»: по деревням ходили люди и проповедовали «новые начала» .  Д. Рид свидетельствовал: «Вся Россия училась читать и действительно читала книги по политике, экономике, истории – читала потому, что люди хотели знать…Мы приехали на фронт в XII армию, стоявшую под Ригою, где босые и истощенные люди погибали в окопной грязи от голода и болезней. Завидев нас, они поднялись на встречу. Лица их были измождены; сквозь дыры в одежде синело голое тело. И первый вопрос был: «Привезли ли что-нибудь почитать?»  И эта тенденция вполне укладывалась в русло размышлений Ленина о необходимости повышения уровня сознательности рабочих, не ограничивая их «литературой для рабочих, а способствовать овладеванию общей литературой» .
Здесь-то, конечно, и был главный казус: мало того, что каждый понимал по своему то новое, что происходило на его глазах, а, тем более что должно было окончательно прийти на смену отжившему, но и каждый из агитаторов и пропагандистов, ходивших по стране (размах этого заметно превысил народнического движение), усматривал перемены под своим углом.
Впрочем, крах самодержавия вызвал почти повсеместный интерес к социализму. Тот же Мельгунов писал, что в мае 1917 г. даже демонстрация дворников в Москве проходила под лозунгами «Да здравствует социализм!»  Особо отметим в данном месте, что долгое время именно дворники считались опорой власти, состоя на службе у охранного отделения.
Другое дело, что само понятие социализма и особенно путей его достижения  резко отличалось у различных политических сил. Но это вполне логично и отражает борения, в том числе, и конца XX в., да и наших дней. В самом деле, чем борьба между социалистами-революционерами, меньшевиками  и большевиками отличается от противоречий между социал-демократами и коммунистами в период после Второй мировой войны. И число трудных вопросов не снижается: можно ли, к примеру, шведское общество называть сегодня социалистическим? Ведь не случайно именно к Швеции чаще всего применяется набившая оскомину фраза «социализм с человеческим лицом». Ну, хорошо, пусть шведское общество будет называться социалистическим, или протосоциалистическим, а вот КНДР – это социалистическая страна? Или все же нет? А Куба? А Китай? Несть числа подобным вопросам. А ответ на них зависит от характера идейных позиций человека. Ну, разумеется, еще от его возможностей изучать и анализировать поступающую информацию. А вот американский советолог А. Рабинович указывает: «В Октябре цели большевиков, как массы понимали их, имели широкую народную поддержку» .
Как известно, меньшевики были классическими марксистами, считавшими, что Россия еще не готова к социалистическим преобразованиям. Из этого постулата они шли дальше и отказывались от взятия власти пролетарской партией вообще. Л.Д. Троцкий так комментировал их доктринерскую позицию: «Установив незыблемо алгебраическую формулу революции, они потом стараются подобрать для нее такие арифметические значения, которые не существуют в природе» .
Ленин стоял на другой точке зрения. Но главное: он и партия большевиков оказались единственными, кто не просто был готов взять власть осенью 1917 г., но распорядиться ею с умом. М.И. Воейков указывает в этой связи: «Ленин умел и знал, как выходить из сложнейших социально-экономических затруднений…Руководители же КПСС не знали и не умели преодолевать трудности. Может быть, исключая Сталина, но цена сталинской социально-экономической политики была поистине страшной» .
Временное правительство получило страну, находящуюся на грани разрухи. В конце марта 1917 г. Исполком Петроградского Совета публикует следующее воззвание: «Товарищи пекаря и булочники! Оставление населения без хлеба хотя бы в течение одного дня является совершенно недопустимым в условиях переживаемой населением продовольственной нужды» . А что изменилось к концу года? Петроград оказался на грани продовольственной и хозяйственной катастрофы.  Сегодня мы знаем, как опасна сибирская язва, которой можно заразиться даже от выделанной шкуры больного животного. Летом 2016 г. в Ямало-Ненецком автономном округе произошла вспышка данного заболевания. А вот сто лет назад в специально отобранных русских особых бригадах, посланных на помощь союзникам по Антанте, произошла подобная же вспышка. В феврале 1917 г. в 3-ей бригаде было зафиксировано 7 случаев сибирской язвы, при этом заражение произошло от полушубков  (подробнее о русских бригадах за рубежом см.: Болтаевский А.А. Салоникский фронт Первой мировой войны // Genesis: исторические исследования. 2013. № 2. С.143-162. DOI: 10.7256/2306-420X.2013.2.700. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_700.html).
Рид пишет, что «разрешив вопрос о власти, большевики обратились к задачам практического управления. Прежде всего, надо было накормить город, страну и армию» . Неслучайно, в ленинском обращении «К гражданам России!» указывалось: «Да здравствует революция рабочих, солдат и крестьян!» . Именно так: революция рабочих, солдат и крестьян. А вовсе не социалистическая, как потом уже написали многочисленные советские историки. Более того, В.Д. Бонч-Бруевич, у которого сохранился черновик обращения, указывает, что Ленин собственноручно вычеркнул из него слова «Да здравствует социализм!» . Таким образом, главной задачей большевиков, как ее видел Ленин, был вывод страны из нараставшего всеобщего кризиса. При этом экстренная ситуация зачастую приводила к курьезам. Тот же Бонч-Бруевич вспоминает, что после создания народного комиссариата иностранных дел встал вопрос о комиссариате финансов. Поздним вечером во главе его был назначен В.Р. Менжинский . «Для того чтобы немедленно привести в исполнение предписание правительства, он собственноручно, с одним из товарищей, принес большой диван, поставил его около стены тут же в Управлении Делами, собственноручно же крупно написал на писчем листе бумаги «Комиссариат финансов», укрепил эту надпись над диваном и лег спать на диван; немедленно заснул, и его спокойное похрапывание разлилось по Управлению Делами Совнархоза» .
8 ноября (н.ст.), то есть уже после прихода большевиков к власти,  Петросовет принимает декрет о реквизиции теплых вещей для солдат на фронте: «1. В Петрограде полежат реквизиции по одному теплому одеялу и одной теплой вещи (из числа следующих на выбор: полушубки, куртки, валенки, рукавицы, теплое белье, теплые носки, шарфы) с каждой богатой квартиры […] 2. Богатой квартирой считается отдельное жилое помещение, плата за которое равна или превышает 1800 рублей в год (150 руб. в месяц)» . Более того, Ленин предлагал уплотнение для расселения нуждающихся суровой зимой: «Две богатые семьи, имеющие две богатых квартиры, обязуются поселиться в течение данной зимы в одной из своих квартир, предоставляя другую, в виде крайне нужды, созданной войною, в пользование бедного населения»  (правда, ленинское предложение было не реализовано). Газета «Власть народа» сообщала в марте 1918 г.: на товарной станции николаевской железной дороги  при осмотре товарного вагона обнаружена покойница, лежавшая на возвышении. Около нее были зажжены свечи и стояли несколько плачущих женщин. Далее события развиваются фантасмагорическим образом: «Агент инспекции, заподозрив мистификацию, довольно неделикатно пнул покойницу. «Мертвая» моментально воскресла и вскочила на ноги. А когда осмотрели внутренности «катафалка», то обнаружили там 12 пудов сахара, 12 пудов гречневой крупы и 8 пудов пшеничной муки. Все это реквизировано» . Напомним, что один пуд равен 16, 3804964 кг. Весной 1918 г. в Калужской губернии (это центр России) были зарегистрированы три случая голодной смерти учителей . А вот характерная телеграмма Ленина в январе 1918 г. в Харьков В.А. Антонову-Овсеенко и Г.К. Орджоникидзе: «Ради бога, принимайте самые энергичные и революционные меры для посылки хлеба, хлеба и хлеба!!! Иначе Питер может околеть. Особые поезда и отряды. Сбор и ссыпка. Провожать поезда. Извещать ежедневно. Ради бога!»  Учтем, что железнодорожный транспорт России также был на грани развала. В апреле 1918 г. из 4 тыс. паровозов четверть требовала неотложного ремонта. Да и сам ремонт становился все более затруднительным. Александровский завод в Петрограде выпустил в декабре 1916 г. из капитального ремонта 16 паровозов, в декабре 1917 г. только два .
Учтем, что продовольственные проблемы были в тот момент не только в России. К слову, Германия в 1918 г. влачила полуголодное существование: на душу населения выдавалось в неделю 1 250 г хлеба-суррогата и 62 г суррогата жиров .
Да и сама наша страна в это момент представляла собой «мифическое целое». Меньшевик Н. Валентинов (Вольский), указав на уже свершившееся отделение Польши, Финляндии и Украины, писал: «Перед нами смерть и труп великого третьего Рима… На юге – краевые терско-дагестанская, кубанская и донская республики отделяют от Великороссии десятки автономных народностей погибающего «автономного» Кавказа, горящего, как свечка с разных сторон. Восточнее располагаются: область астраханского казачьего войска и область подведомственная войсковому кругу автономного калмыцкого народа. За Волгой – туманный вал татаро-башкирско-киргизских образований идет от Казани и входит в Туркестан…Владивосток, в сущности, в руках японцев, Харбин в руках китайцев… России, как видите, нет» . А ведь именно большевики смогли вновь объединить всю страну. И чтобы не приписывали Ленину, ему принадлежит следующая фраза: «Сознательный пролетариат всегда будет отстаивать более крупное государство» . А вот белое движение подвело именно местничество, не случайно современник констатирует: «Каждая область, воюющая с большевиками, имеет свою армию» . И далее он указывает, что именно отсутствие единой общероссийской стратегии привело к поражению А.В. Колчака и, прогнозирует, что это же приведет к поражению А.И. Деникина. Напомним, что и между стремившимися к обособленности казаками и членами Добровольческой армии так же происходили конфликты, обострившиеся на фоне поражений второй половины 1919 г. В ходу у казаков была следующая частушка:
У нас денежки – с колокольцами,
Будем рыбку кормить добровольцами .
И сразу смотрим в корень: Ленин боролся за единую и могучую страну, что принимают, в конечном итоге, и его противники.
Вот, к примеру, Ленину ставят в вину «похабный» Брестский мир. При этом пишут, что даже среди большевиков возникла оппозиция по данному вопросу (IV Чрезвычайный Всероссийский съезд Советов состоял из 1232 делегатов с решающим голосом, из которых 795 были большевиками и 283 левыми эсерами, и 80 с совещательным; за резолюцию о мире с Четверным союзом проголосовало 784 человека, против 261, воздержались 115, не голосовали 84). Известно, что ориентация на революционную войну с Германией переросла у ряда так называемых «левых коммунистов» (Е.А. Преображенский, Г.И. Сафаров, Г.Я. Сокольников) в попытку сближения с Антантой, вплоть до образования нового военного союза с ней . И многие «демократы» в перестроечные годы восхищались «сознательностью» группы «левых коммунистов», горевших желанием бороться с немцами. В.В. Маяковский, описывая политику левых эсеров, писал:
                тащили
                по-рыцарски
                глупой шпажонкой
                красиво
                сразить
                броневые чудища!
Но дело даже не в отсутствие реальных возможностей борьбы Советской России и Германской империи в 1918 г. Приведем здесь строчки одного из «левых коммунистов» К. Радека, напечатанные в журнале Московского обкома РКП (б), контролировшегося весной 1918 г. группой Н.И. Бухарина: «Уничтожая частную собственность в главных отраслях хозяйственной жизни России, мы будем принуждены пока что для уплаты векселей брать займы у менее опасных противников и обеспечивать их товарами, в худшем случае продажей окраинных территорий (напр., Камчатки)»  [выделено автором]. То есть Радек хочет идти по пути Александра II, занимаясь распродажей окраинных территорий, но при этом кричит о «революционной войне» с Германией. Уместны здесь слова Милюкова, сказанные, правда, по-другому поводу: «Что это, глупость или измена?» Радек хочет воевать с Германией, но при этом готов продать территорию «менее опасному противнику». Что под этим подразумевается, США, Великобритания, Япония, не так уж и важно. Важно другое: Германская империя рухнула в ноябре 1918 г., что позволило большевикам аннулировать Брестский мир. А вот и Япония, и США только наращивали свои позиции, не говоря уж о «владычице морей» Британской империи, стоявшей в 1927 г. на грани войны с СССР. Если даже Радеком руководит простая глупость, но насколько дальновиднее здесь (как и во многих других случаях) позиция Ленина. Ленин, кстати, так ответил Радеку: «Дорогой Радек! Я с вами принципиально в корне не согласен… Вы попадаете в ловушку, которую империалисты обеих групп готовят Республике Советов» .
При этом Ленин четко формулирует: да, «похабный мир», но другого выхода у измученной страны нет. «Наполеон I раздавил и унизил Пруссию неизмеримо сильнее, чем Вильгельм давит и унижает теперь Россию…А через много лет Пруссия оправилась и в освободительной войне, не без помощи разбойничьих государств, ведших с Наполеоном отнюдь не освободительную, а империалистическую войну, свергла иго Наполеона» .
А уже после подписания тяжелейших мирных условий, Ленин 6 марта пишет: «Мы заключили Тильзитский мир… Мы придем и к нашей победе, к нашему освобождению… Расстояние, отделяющее наш Тильзитский мир от нашего освобождения, будет, вероятно, меньше, ибо история шагает быстрее» . И ведь слова Ленина полностью подтвердились уже через полгода.
А теперь главное, на наш взгляд. Сейчас мы укажем то, что именно боялись идейные противники большевиков. Этот страх заставлял их искать помощи даже у врагов России. Вспомним, как Милюков, бывший антантофил, в мае 1918 г. вступил в переговоры в Киеве с германским командованием, видя в Берлине главного антибольшевистского партнера. Неприятие его соратников по кадетской партии было столь велико, что он был вынужден даже покинуть партийный ЦК. А вот И.А. Бунин, которым восхищались и которого зачитывали до дыр перестроечные демократы, пишет 3 марта 1918 г.: «Немцы взяли Николаев и Одессу. Москва, говорят, будет взята семнадцатого, но я не верю и все собираюсь на юг» . И заметим, его словами умилялись те же демократы, плевавшиеся в подписавшего «похабный» мир Ленина! С.Г. Кара-Мурза, размышляя над известными словами великого князя Александра Михайловича (большевики в Гражданской войне были «на страже национальных интересов»), справедливо указывает, что белые стояли «на страже интересов Запада. В личном плане это была трагедия множества участников Белого движения» . Это признавал и известный монархист В.В. Шульгин: «Французы требовали от нас подчинения себе. И это подрывало, конечно, идею «освобождения» . А ведь союзники по Антанте уже в ходе Первой мировой войны относились к русским солдатам, как к пушечному мясу. Приведем характерный пример. Мы уже упоминали о русских особых бригадах, оказавшихся на западноевропейских фронтах в 1916 г. Вот как описывает отношение к ним в Македонии лейтенант Апрелев: «Французы, посылая наши войска на убой, сами остаются в стороне и не желают нам помогать; если у них большие потери, то это всегда несчастные сенегальские негры, которых они так же мало жалеют, как и наших и сербов. В вопросе питания и снабжения наши войска терпят самые унизительные условия: винтовки, пулеметы, телефоны – все самого худшего качества, лом и старье. Постоянные случаи присылки гнилого мяса и грубые отказы, в случае претензии с указанием, что русские могут питаться и этим. Благодаря дурным телефонам и нежеланию французских артиллеристов высылать в пехотные цепи своих наблюдателей, были случаи расстрела французской артиллерией наших войск, с причинением им тяжелых потерь…» .
Я.А. Слащев-Крымский, начальник Крыма и известный белый генерал, в 1922 г. возвратился из эмиграции в Советскую Россию. Будучи одним из авторов сборника «Кто должник?», он рассказывал о грубом вмешательстве французских военных в стратегические планы П.Н. Врангеля. Это вызвало бурное негодование Слащева и его прошение об отставке: «За что мы боремся, за отечество или за французов? Мне противно заявить, что я поднимал восстание против Соввласти, как против ставленников немцев, а теперь вижу, что мы служим французам и отдаем им отечество; чем же немцы хуже французов? Для меня идея борьбы становится не ясна, и я не могу прямо и открыто смотреть в глаза подчиненным» . Один из организаторов Добровольческой армии генерал А.С. Лукомский вспоминал, как французские военные брали власть в свои руки в Южной России: «В Одесском районе командование Добровольческой армией постепенно отстранялось…Другими словами, получалась просто обыкновенная оккупация французскими войсками Одесской зоны со всеми отсюда вытекающими последствиями» .
Вернемся, однако, к страху противников большевизма. Им, прожженным западникам, большевизм казался азиатчиной, пахнущей грубыми гуннами. Вот тот же Бунин описывает свои впечатления от Москвы в конце марта 1918 г.: «Вся Лубянская площадь блестит на солнце. Жидкая грязь брызжет из-под колес. И Азия, Азия [выделено авторами] – солдаты, мальчишки, торг пряниками, халвой, маковыми плитками, папиросами. Восточный крик, говор – и какие вы мерзкие даже и по цвету лица, желтые и мышиные волосы!»  А между прочим, М.Я. Гефтер, известный советский историк и полу-диссидент, раздирая мысли Ленина, обобщал их следующим образом: «Не Россия, уходящая на Восток, а Россия, приходящая на Восток!»  В. Шубарт, германский знаток славянства, не только утверждал, что «с 1914 года мы вступили в эпоху войн между Западом и Востоком» . Он считал, что с появлением большевизма «старая борьба между Европой и Азией вступает в новую фазу…Речь идет о мировом историческом конфликте, между частью Светой Европой и частью света Россией, между западноевропейским и евразийским континентами» .
Что касается красного террора, который так любят воспевать противники Ленина. А приказ № 227 «Ни шагу назад» они тоже отнесут к террору?! Или все-таки к вынужденной мере, вызванной тяжелейшими условиями Великой Отечественной войны, где стояла на карте судьба Родины? А не подобное ли было в 1918 – 1920 гг.? Или массовая интервенция и планы раздела России Англией, Францией, Японией мало пугают современного обывателя? На Парижской конференции 30 ноября 1917 г. делегаты Англии, Франции и Италии договорились вступать в контакт с нашей страной, «только в случае если в России будет создано нормальное правительство, имеющее право говорить от имени русского народа» . Ллойд-Джордж лукаво отмечал: «Внутренние политические затруднения России нас как таковые не касались. С военной точки зрения нас интересовал вопрос о том, как наилучшим образом помешать Германии в захвате ею продовольствия и сырья из богатых зерном и нефтью провинций России, которые оказались бы доступны германскому оружию в случае проникновения германских войск на Дон и богатый Кавказ. По этим причинам, а отнюдь не из антикоммунистических соображений решили мы оказать поддержку тем лояльным по отношению к союзникам элементам в России, в руках которых находился контроль над этими областями» . А уже 23 декабря 1917 г. Англия и Франция подписали секретную конвенцию о совместной интервенции против Советской России, а так же о разделе сфер влияния: в английскую зону должны были войти Кавказ и Кубань, во французскую – Бессарабия, Украина, Крым. Напомним, что японские войска «для охраны своих подданных» уже высаживаются на Дальнем Востоке. И это ли не реальная угроза Отечеству? Вспомним  строчки Маяковского:
Разве
     в этакое время
                слово «демократ»
набредет
        какой головке дурьей?!
Вспомним и пресловутый сталинский террор. Да, нарушения законности были! Но это признавалось и «проклятой сталинской системой» (так обычно ее именуют противники). Сейчас многие демократы удивляться, но ведь признавалось. Мы не будем приводить факты масштабного пересмотра дел после отстранения от поста главы НКВД Н.И. Ежова. Укажем только следующее. В 1939 г. на театральной сцене идет пьеса Б.И. Войтехова и Л.С. Ленча «Павел Греков». Сюжет ее вроде бы незамысловат даже для идеологизированной эпохи 1930-х гг. Двадцатидвухлетний комсомольский работник Павел Греков работает в Средней Азии, стремясь улучшить урожай хлопка. Однако троцкисты обвиняют его в антисоветской деятельности: в результате у него отнимают партийный билет. Настоящей кульминацией является приход к Грекову лейтенанта НКВД. Однако все заканчивается хорошо: герой не только восстановлен в партии, но и враги – троцкисты разоблачены . К чему этот пересказ казалось бы предельно заидеологизированной пьесы? И почему именно ее? Ведь подобных пьес о борьбе с вредителями в прямом смысле слова и о борьбе за урожай, сталь, станки и так далее было написано в те годы немало. Однако тут интересен отзыв в журнале «Театр» театрального критика Ефима Мейеровича. Среди ряда строк сразу бросаются в глаза следующие: «Все более и более отдаляется от нас то время, когда враги пытались опорочивать честных преданных большевиков… Павел Греков поставлен авторами в такую ситуацию, повторение которой становится все более и более невозможной в нашей действительности» . Как вы думаете, когда написаны эти строчки? В 1956 г.? Нет. В 1961 г.? Нет. В 1939 г. Именно тогда. То есть эпоха «большого террора» далеко не так проста и однозначна, как нам сегодня многие стремятся ее преподнести.
Ситуация в лагере белых так же была неоднозначной. Были там и порядочные люди, мечтавшие о возрождении ушедшей России, были и идейные противники большевиков по социалистическим воззрениям (меньшевики), были и отпетые мошенники. Вот что пишет военный корреспондент деникинской армии Г.Н. Раковский: «На Кубани, являвшейся последней базой антибольшевистских сил, в сущности, царила анархия. Власть на местах отсутствовала. Станицы жили своей собственной жизнью, совершенно не считаясь со своими центрами. Во всех военных и гражданских организациях наблюдался полный хаос, взяточничество, казнокрадство. Казалось, что каждый думает только о том, как бы на прощание урвать побольше себе всяких  материальных благ, а там… все равно придут большевики» . А в той же Одессе, находившейся под контролем белых в декабре 1918 – апреле 1919 г., купцы, владельцы магазинов обкладывались данью бандитами, а тех, кто отказывался платить, убивали. Так, один из городских приставов советовал купцам самим договариваться с бандитами: «Одесская полиция не в состоянии гарантировать жизнь и безопасность более или менее состоятельных граждан» .
Наконец, еще один волнующий вопрос. Почему же все-таки советская цивилизация рухнула? Бесспорно, что военно-мобилизационная экономика, созданная Сталиным, позволила стране одержать победу над фашизмом. Но слишком долго мобилизационный период идти не может. Кара-Мурза пишет: «Тот социализм, что строили большевики, был эффективен как проект людей, испытавших беду. Это могла быть беда обездоленных и оскорбленных социальных слоев, беда нации, ощущающей угрозу колонизации, беда разрушенной войной страны. Но проект не отвечал запросам общества благополучного – общества, уже пережившего и забывшего войну» . В.в. Галин заключает: «Ленинская модель 1918 года была ни чем иным, как вариантом жесткой мобилизационной политики, адаптированной к текущим условиям, в которых находилась Россия» .
Отечественный историк Р.Ш. Ганелин вспоминал, как в 1955 г. готовились торжественно отметить пятидесятилетие первой русской революции. Была организована встреча участников событий – членов первого Петербургского совета рабочих депутатов. Они должны были занять места в первых рядах президиума конференц-зала АН СССР. Но тут встала проблема: у всех под пальто были надеты вязаные кофты и т.д. Ганелин пишет: «Нам…было поручено сообщить старикам, что завтра утром их будут ждать в голубом зале Гостиного двора, где их всех оденут и обуют за партийный счет. Не только не советуясь друг с другом, но, даже не переглянувшись, все они поблагодарили и вежливо отказались» . Не правда ли, все это очень напоминает Россию 1990-х гг.?
Что касается Перестройки, затеянной и реализованной М.С. Горбачевым, то ее ход был крайне похожим на события в Венгрии 1956 г. и Чехословакии 1968 г. Во всех случаях начальным этапом была борьба за обновленный социализм, «социализм с человеческим лицом», требовали вернуться к Марксу, Ленину, следующим этапом была уже жесткая критика марксистко-ленинских концепций, а итогом становились попытка разрушения существовавшего строя. И если Советская Армия не позволила привести в жизнь эти попытки в Венгрии и Чехословакии, то  в 1991 г., после ожесточенной критики не только правящей партии, но института армии и милиции, произошел слом социалистической системы. Касаясь событий в Венгрии, обратим внимание на сообщение американского журнала «Репортер» в конце 1956 г.: «Американский поверенный в делах в Будапеште был вынужден лично посетить Имре Надя и призвать его показывать хотя бы какое-нибудь недоверие в отношении к Западу. По крайней мере, до тех пор, пока советские войска окончательно не покинут страну. Этот призыв к Имре Надю не ликвидировать слишком быстро коммунизм в данной обстановке был совершенно правильным. Беда, однако, в том, что этот совет мы дали ему слишком поздно, к тому же он потерял силу ввиду других официальных и неофициальных американских мероприятий, которые усиливали давление на Венгрию, с тем, чтобы она порвала с коммунизмом полностью и немедленно» .
В заключение приведем строчки эмигрантского поэта Дон-Аминадо, который поистине пророчески пишет:
Но, чую, вновь от беловежских пущ
[выделено автором]
Пойдет начало с прежним продолженьем
И вдруг оси опишет новый круг
История, бездарная, как бублик.
И вновь на линии Вопнярка – Кременчуг
Возникнет до семнадцати республик.
Литература.
1. Кускова Е. А что внутри? // Литература Русского Зарубежья. Антология. Т. 1. Кн. 1 / Сост. В.В. Лавров. М.: книга, 1990. С. 418.
2. Resis A. Russopfobia and the «Testament» of Peter the Great, 1812 – 1980 // Slavic Review. 1985. Winter. V. 44. P. 692.
3. Кудров В.М. Нужно ли ностальгировать по СССР // Общественные науки и современность. 2015. № 6. С. 73-83.
4. День революции // Возрождение. 1927. 15 марта. № 651.
5. Дневник политика // Возрождение. 19127. 12 марта. № 648.
6. Брешко-Брешковская Е.К. О самой себе. Пг.: Народная власть, 1917. С. 15.
7. Солоневич И.Л. Мифы революции. М.: РИСИ, 2016. С. 25.
8. Мельгунов С.П. Мартовские дни 1917 года. М.: Вече, 2016. С. 545.
9. Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. М.: Политиздат, 1959. С. 36.
10. Ленин В.И. Что делать? // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 1 – 192. М.: Политиздат, 1959. С. 39.
11. Мельгунов С.П. Указ. соч. С. 546.
12. Цит. по: Иоффе Г.З., Романовский Н.В. Великий Октябрь и современная идеологическая борьба. М.: Знание, 1985. (Новое в жизни, науке, технике. Сер. История). С. 19.
13. Троцкий Л.Д. К истории русской революции. М.: Политиздат, 1990. 447 с. С. 74.
14. Воейков М.И. Ленинское наследие // Ленин online: 13 профессоров о В.И. Ульянове-Ленине. М.: ЛЕНАНД, 2011. С. 282-303. С. 285.
15. Петроградской Совет рабочих и солдатских депутатов в 1917 году. Т. 1. Л.: Наука, 1991. 663 с. С. 505.
16. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 1. Д. 1215. Л. 8.
17. Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир. С. 225.
18. Ленин В.И. К гражданам России! // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 35. М.: Политиздат, 1969. С. 1.
19. Бонч-Бруевич В.Д. На боевых постах Февральской и Октябрьской революций. М.: Федерация, 1930. С. 133.
20. В окончательном варианте народным комиссаром финансов был назначен И.И. Скворцов-Степанов.
21. Бонч-Бруевич В.Д. На боевых постах Февральской и Октябрьской революций. С. 140.
22. Ильин-Женевский А.Ф. Неосуществившийся декрет В.И. Ленина // Красная летопись. 1932. № 5 – 6. Юбилейный сборник к 15-ти летию Октября.С. 113.
23. Там же. С. 115.
24. Власть народа. 1918. 12 марта. № 32.
25. Свободная коммуна. Орган Всероссийской Федерации анархистов – коммунистов. 1918. № 8. 13 апреля.
26. Ленин В.И. В.А. Антонову-Овсеенко и Г.К. Орджоникидзе // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 50. М.: Политиздат, 1965. С. 30.
27. Потехин А. Народное хозяйство // Народная жизнь. 1918. № 5-6. С. 5.
28. Всемирная история. Т. VIII. М.: Соцэкгиз, 1961. С. 79.
29. Власть народа. 1918. 13 января. № 4.
30. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 24. С. 113 – 151. М.: Политиздат, 1969. С. 143.
31. Азербайджан. Ежедневная общественно-литературная и политическая газета. 1919. № 243.
32. Раковский Г.Н. В стане белых. Константинополь: Пресса, 1920. С. 337.
33. Ознобишин Д.В. Политика партии в период мирной передышки 1918 г. М.: Политиздат, 1973. С. 4.
34. Радек К. После пяти месяцев // Коммунист. Еженедельный журнал экономики, политики и общественности. (М.). 1918. № 1.С. 3.
35. Ленин В.И. К.Б. Радеку // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 50. М.: Политиздат, 1965.  С. 30.
36. Ленин В.И. Несчастный мир // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 35. С. 382 – 383. М.: Политиздат, 1969.  С. 382.
37. Ленин В.И. Серьезный урок и серьезная ответственность // Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т. 35. С. 420.
38. Бунин И.А. Окаянные дни // Бунин И.А. Полное собрание сочинений. Т. 6. С. 275 – 386. М.: Воскресенье, 2006.
39. Кара-Мурза С.Г. Русский коммунизм: достижения и неудачи. М.: Русский биографический институт, 2015. С. 131.
40. Шульгин В.В. Последний очевидец. М.: ОЛМА-Пресс, 2003. С. 486.
41. Егорьев В., Шведе Е. Военно-морская конвенция 1912 г. и последующие сношения по морским вопросам с Францией в период мировой войны // Кто должник? Сборник документированных статей по вопросу об отношениях между Россией, Францией и другими державами Антанты до войны 1914 г., во время войны и в период интервенции. М.: Авиаиздательство, 1926. С. 91.
42. Слащев Я.А. Лозунги русского патриотизма // Кто должник? Сборник документированных статей по вопросу об отношениях между Россией, Францией и другими державами Антанты до войны 1914 г., во время войны и в период интервенции. С. 576.
43. Лукомский А.С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. М.: Айрис-пресс, 2012. С. 629.
44. Бунин И.А. Окаянные дни.  С. 299.
45. Гефтер М.Я. Несостоявшийся диалог // Память. Исторический сборник. Вып. 4. Париж, 1981. С. 505. 
46. Шубарт В. Европа и душа Востока. М.: ЭКСМО, 2003. С. 48.
47. Там же. С. 49.
48. Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. Т. 5. М.: Соцэкгиз, 1938. 366 с. С. 87.
49. Там же. С. 87 – 88.
50. Войтехов Б., Ленч Л. Павел Греков. Пьеса в 4 действиях, 10 картинах. М.: Искусство, 1939.
51. Мейерович Е. Человек и событие // Театр. 1939. № 7. С. 83, 85.
52. Раковский Г.Н. В стане белых. С. 110.
53. Под знаком «Антантовской цивилизации». Одесса: Одесский окрком КП (б) У, 1927. С. 14.
54. Кара-Мурза С.Г. Советская цивилизация. М.: ЭКСМО, 2011. С. 713.
55. Галин В.В. Движущие силы истории. 1917. М.: Алгоритм, 2016. С. 281.
56. Ганелин Р.Ш. Российский революционный процесс и его историографическая судьба // Русская революция 1917 года: проблемы истории и историографии. Сборник докладов. СПб.: СПбГЭГУ, 2013. С. 5.
57. Цит. по: Комочин З. Классовый подход, интернационализм // Проблемы мира и социализма. 1968. № 10 – 11. С. 17.
58. Болтаевский А.А. Салоникский фронт Первой мировой войны // Genesis: исторические исследования. 2013. № 2. С.143-162. DOI: 10.7256/2306-420X.2013.2.700. URL: http://e-notabene.ru/hr/article_700.html