Грань. 1

1.
Ледяной ветер пробирал до самых костей, сопровождая каждый шаг зловещим завыванием и вихрями снега. Большие снежинки летели в лицо и колкими иглами били по щекам и глазам, они уже давно не таяли на его лице. Он шел медленно, каждый шаг свой сопровождая тихим бурчанием, - «Еще чуть-чуть, совсем немного еще». Вопрос «немного еще идти?» или «немного еще жить» оставался открытым. Его никто не слышал, никто не мог слышать. В такую погоду даже самые крепкие хищники заняли свои убежища, в ожидании легкой охоты на обессилевших путников или их замерзшие трупы, дабы с остервенением разодрать стылую добычу.
До сторожевой башни и правда было недалеко, считанные сотни метров, но для него они могли превратиться в последние пройденные метры. Так возвращался он множество раз, на грани, замерзшим и живым. Всё тело дрожало, в бессильной попытке сохранить оставшиеся тепло, зубы барабанной дробью отбивали, - «Сейчас дойду, там тепло. Если не тепло, то хотя бы нет ветра. Сейчас-сейчас».
Он остановился у самой башни, уткнувшись в неё наклоненной к земле головой. Обошёл по кругу, доставая большой ключ. Замка не было, его вырубили, по всей видимости – топором. «Бродяги!» - крикнул он, – «Открывайте» - и что есть силы, постучал в дверь. Никто не открыл. Он просунул руку в вырубленное отверстие, пытаясь достать до засова и поднять его, как почувствовал, что в кисть впивается ледяное лезвие. «Это Святогор, разведчик, не дури, кто бы ты ни был, и открывай дверь, я уже порядком замерз». Лезвие убрали от руки и послышался тихий стук дерева – засов тоже сняли. Он распахнул дверь, оттолкнул стоящего у него на пути человека, направляясь с горящему, посреди каменного круга башни, огню, и сидящим вокруг него незнакомцам.
«Давай похлебку» - сказал Святогор, отбирая у незнакомца миску и садясь, а тот и не сопротивлялся. «Зачем вы замок разломали, а? Мне чинить теперь» - проговорил он, отхлебывая, обжигающую губы и нутро, похлебку, - «Вкусно, наваристо».
«А ты, собственно, кто?» - тихо проговорил незнакомец, сидящий чуть поодаль.
«Я уже представился, коли не слышал, а если все-таки не слышал, переспроси у своих подельников».
«Разведчик это, Святогором назвался» - сказал тот, что открывал засов. Послышался стук, засов встал на свое место.
Святогор медленно осмотрел всех, вглядываясь в каждое лицо, не увидел он только дальнего, на него не попадали отблески огня и весь он был укутан в шкуры. «Не знаю я вас» - пробурчал он.
«Путники мы» - вновь отозвался тот, что был закутан в шкуры.
«Ты бы сел ближе, неловко мне как-то с тенью разговор вести». Человек в шкурах не поднялся. «Ну и ладно, один хрен на путников вы не похожи».
«А на кого же мы похожи?» - чуть не в голос сказали сидящие у костра.
«Ну на бандитов походите, не очень хороших, но бандитов, другие бы замок не ломали, да и меня внутрь не пустили, оставили бы подыхать на морозе в такую вьюгу. Видали же сколько там нанесло снега то! Тяжкая зима в этом году будет, ох тяжкая, да голодная».
«Так раз мы на бандитов похожи, не боишься, что мы сейчас тебя убьём?» - усмехнулся один из них.
«А мне все равно, хоть в тепле умру, да после такой вкусной похлебки – убивайте, а дальше хоть сожрите, правда, я человек старый и хрупкий – кожа да кости, рискуете подавиться» - не отвлекаясь от еды, чавкая, ответил Святогор.
Он обратил внимание, как двое, что сидели рядом с ним, чуть отодвинулись.
«Давайте-ка спать мужики, и чтобы утром вас тут не было, кем бы вы не приходились. Хоть бандиты, хоть путники, хоть охотники, мне то все равно, да утром дружина придет, если пройдут по снегу, они вас тут не потерпят, не то, что я».
Человек в шкурах поднялся, тихо, почти не слышно, подошёл к огню, и положил руку на плечо Святогора. «Пойдем дедка, я покажу».
«Ну пойдем» - сказал Святогор, отдав почти пустую миску, сидящему по правую руку, путнику, – «Первый иди, потом я». И человек в шкурах стал подниматься по деревянной крученой лестнице на второй ярус башни, Святогор шел за ним. Там, наверху, тоже горел огонь, и рядом стояло большое лукошко. Они подошли и встали рядом.
«Вот почему мы здесь. Не могли же его оставить на морозе».
«Да не спрашивал я, почему вы пришли, я спрашивал, на кой черт вы замок мне поломали, дельцы криворукие… А вот зачем вы в такой мороз еще и ребенка в сторожевую притащили мне и вовсе не понятно» - Святогор внимательно смотрел то на мирно спящего в лукошке, среди шкур, ребенка, то на лицо путника, закутанное в шарф. – «И еще. Ты то что забыл среди людей?»
«Когда ты понял?»
«Так это, когда ты первое слово сказал, тогда и понял. Когда в лесу живешь, то привыкаешь больше слышать, вас потом ни с кем не спутаешь. А вот «путники» твои и знать не знают, видимо?»
«Им и не нужно знать, ведь бояться начнут».
«Это да. А дитятко откуда?»
«Зачем тебе?»
«Да хоть чего интересного может узнаю, тайну хранить буду. Просто так с ребенком во вьюгу то никто не шляется, тем более такие, как ты»- Они посмотрели друг на друга, – «Говори уж, я вас не гоню на ночь то. И интересно мне, а то в свои годы не удивляюсь ничему, а тут леший в гости пожаловал».
«Я заметил» - Леший наклонился и погладил грубой рукой младенца, тот засопел пуще прежнего и улыбнулся во сне, - «Это дитя лесавки украли, я решил вернуть». Святогор молча смотрел на Лешего, намекая на продолжение.
«Лесавки глупые бывают, считают, что то, что забрали их и никого больше, не думают, что нам всем порой хуже от этого. Не тот это ребенок, которого им забирать стоило».
«А чей? Чего ты боишься, что решил у лесавок забрать его? Тебя же теперь свои убить могут, да и вернешь – наши не поймут, тоже убить попытаются».
«Мы завтра дальше двинемся, перед уходом я тебе скажу его имя. А сейчас оставь нас, я лягу рядом с ним», – Пропустил замечание леший.
«А, ладно, завтра так завтра, хоть мне теперь мучиться-не спать и гадать, что это за такой таинственный дитятко» – Кинул через плечо, махнув рукой, Святогор, и пошел вниз по лестнице.
Внизу все уже укладывались спать, лишь один следил за огнем, видимо, его поставили первым нести ночное дежурство. «И где же мне прилечь то в башенке своей?» - Иронично говорил Святогор, проходя меж лежанок с бурчащими в них телами. – «Только башню мне тут не пропердите, мужики!», - ответом было молчание, никто не воспринял его шутку. – «Ну и хрен с вами, молчуны. Спокойного сна».
Почти всю ночь Святогор не спал, лишь иногда позволяя организму провалиться в пленительную полудрему, но и тогда он быстро приоткрывал глаза, реагируя на любой шум. Он видел, как ночью его «гости» меняли друг друга у огня, или проходили к отхожему месту и шумно сливали в старое ведро, смотрел за каждой тенью на стене в отблесках пляшущего огня. Никто и слова не проронил. Леший тоже спускался ночью, постоял на ступенях, окинув взглядом спящих и дежурного у огня, да снова поднялся наверх, почти бесшумно, будто паря над ступенями. Но, быть может, это завывания вьюги за стенами не позволили Святогору услышать больше. Под утро он позволил себе сомкнуть глаза, он всё равно не смог бы осуществить задуманного.