чистая правда экспликация к перформансу

Нас приучают врать с самого детства. Помню – моей маме дали для меня билет на кремлевскую елку. По тем временам это была большая редкость. Все бы хорошо – но на билете было написано, что туда можно – только с семи лет. Мне было шесть, и в школу я не ходила. На елку хотелось, тем более – мне расписали кремлевский дворец съездов, как удивительно прекрасное место. Мы решили соврать. Мама сказала – если спросят – скажи, что тебе – семь. А если спросят в каком классе учишься – скажи  - в 1 «А». А учительницу если спросят, как зовут – скажу, что  - Ольга Никитична, как мою по фортепиано. Это уже я сама придумала соврать. Елка мне не понравилось – представление скучное, в кремлевском дворце я заблудилась без мамы и впала в панику. И вообще – было страшно, холодно и неуютно. Так что – зря мы им наврали, лучше бы просто так за подарком приехали, он-то вкусный оказался, и большой.
В школе я очень часто дралась. Я усвоила принцип – если ударили – дай сдачи. Иначе не выжить. Очень часто учителя ловили меня и заставляли «сдавать» тех, с кем я дралась. Один-то сам с собой драться не будешь. Я понимала – что мне-то ничего не будет – я - девочка, да еще и училась – отлично. А вот мальчишек могут и из школы выгнать. Лучше я им сама потом наваляю! И никогда про них не говорила.  Казалось бы – правду говорить легко и приятно – обидел меня такой-то и такой-то, и пусть их потом учителя наказывают, мне-то что. Но – правду врагу говорить нельзя. Разведчики ведь не разглашают врагам военные тайны. Поэтому – приходилось врать молча.
Мы врем всегда – когда хотим получить хорошую работу – даем «товар лицом», рассказываем о себе, какие мы хорошие и замечательные.  Что мы все умеем и опыт работы у нас – аж с момента рождения. А если скажешь, как на самом деле – так и не поверят.
 Врём, когда хотим познакомиться с предполагаемым спутником жизни. Да, мол, я девственница и трезвенница в третьем поколении, и вообще, ты у меня первый и последний,  и я все время хожу в декольте, на каблуках и в макияже вечернем, даже когда сплю.
Ребенок учится врать еще в утробе матери – когда она на начальном сроке идет устраиваться на работу – зная, что через 6-7 месяцев – точно в декрет. А на работе ее спрашивают, иногда даже с применением детектора лжи – вы в декрет собираетесь? Нет, нет, конечно, – отмахивается мама, – заметьте, уже с ребенком внутри, какой декрет, сейчас кризис в стране, мужа нет, да и вообще – мне уже под сорок – какие там дети, или – наоборот – мне еще рано, для себя пожить хочу. Ложь во спасение? Во спасение кого?
Да и врачам, которые наблюдают беременность – обычно врут – да, я принимаю все ваши таблетки, конечно-конечно, это так нужно. Ребенок внутри привыкает врать вместе с матерью – а потом уже и без нее. Прямо в утробе формируется иммунитет к постоянному вранью, и мы уже не замечаем – где и когда мы врем.
Я думала, что же важнее всего в перформансе? Нет, не всякие –разные умения – вот, посмотрите, я на голове стою, а здесь я пою, как оперная певица, а здесь я дрессированного тигра вывела и кормлю его с ложечки манной кашкой. Или вот картину Репина «Приплыли» могу скопировать за 5 минут, да не маслом, а гречкой, рисом и колбасой. В перформансе самое главное – это честность. Перед зрителями и перед собой. Как ее достичь? Как вновь научиться  - не врать? Если так долго и изощренно учили врать – везде – дома, на работе, в кругу друзей. Несчастные женщины покрывают мужей-алкоголиков, которые унижают и бьют их и детей. Потому что – стыдно. В каждой семье есть свой «скелет в шкафу» - о котором принято умалчивать. Детям врут – нет, папа не умер в больнице от рака, он уехал в Калифорнию или улетел в метагалактику Альфа-Центавра, ему там хорошо. А ты больше не лезь со своими вопросами. Если мама – врет, то ей в ответ – тоже можно.
Мать промолчала о смерти отца – дескать, для ребенка такой удар. Зато потом,  о наличии у нее внука -  она узнала – только после его рождения. Сын не захотел говорить вечно врущей ему матери о том, что – действительно – живое и настоящее.
Так вот – в перформансе, да и вообще в искусстве – самое главное – честность. Расхожее высказывание звучит примерно так – чтобы превратить предмет в произведение искусства – надо лишить его практической пользы. Если художник рисует – для себя, а не на заказ – он свободен. Он делает абсолютно бесполезное с социальной точки зрения дело – пишет непонятно что. Салонный пейзаж или заказной портрет еще можно продать, и получить денежные знаки. Картину, созданную из головы – продать можно – но только потом. Художник должен для этого, хотя бы – умереть.
Один художник сказал мне – бумаге врать не будешь. Все будет видно.
В этом перформансе я рисую большую бесполезную картину. На белой бумаге – голыми руками и красками. Я не художник, художники используют кисти, холст, масло и  - учатся, или когда-то закончили – художественный вуз. И имеют соответствующий диплом. Также - я прошу зрителей задавать мне вопросы. Любые. Пожалуйста, не стесняйтесь. Вы очень поможете мне, моему перформансу, и моему будущему ребенку. Он – внутри меня и вместе со мной– будет учиться – не врать. Вопросы могут касаться моей приватной жизни, творчества, моих семейных и личных секретов, моих табу. Я буду говорить в ответ чистую правду. Настолько, насколько могу и умею. А иначе – зачем?