Август. Грибы

Как уже было сказано, питерские больные до грибов. В отличие, скажем, от финнов. У них этих грибов – хоть, ж… ешь, а они не собирают. И другим не дают, что характерно. Питерские  катаются в Финляндию: визу открыть и закрыть, а что там еще делать? Так  бы - границу пересек, и – по грибы. А они там шикарные, огромные шляпы, и маленькие, и всякие: красные, черноголовики, и белые, и их - как грязи. А собирать нельзя, тем более вывозить. Странные, да?

А питерские - грибы любят.  В августе все вокзалы, вагоны электричек и  перроны пригородных станций заполнены людьми в хаки или камуфляже, в резиновых сапогах и с корзинами - пустыми или полными, в зависимости от времени суток. Полные корзины – предмет интереса и восхищения попутчиков, гордости для обладателя, зависти для прочих, повод для приятного диалога.

 Поэтому лучшие грибы выкладывают на самый верх, так себе - красиво прикрывают папоротником. Все в  грибах понимают. Разбираются.  Советуют. Умеют собирать, готовить, хранить. У них это – род фольклора, критерий аутентичности.

У Горбачевского был друг – Васильев. Он вернулся к первой жене от второй, страстно любимой, после того как выяснил, что она не любит, не хочет, и даже запрещает ему эти питерские осенние радости. Вам это странно? Мне – нет. Если бы мне запретили грибы, я бы тоже призадумалась, почему не учитываются  мои интересы, и что, в таком случае, я получаю взамен?

Но у меня такого не было. Все мои мужчины грибы одобряли. Вернее, наоборот, я одобряла пристрастия своих мужчин. Я вообще не считаю грибы питерской фишкой. Скорее российской. Даже советской. И совершенно точно знаю, что сейчас - в конце лета грибы собирают в Новосибирске,  Омске,  Томске,  Северном Казахстане, Тюмени, Екатеринбурге,  Смоленске,  Вологде,  Новгороде,  Пскове,  ну,  и  в Питере.

 В советские времена это было настолько аутентично,  что конторы заказывали автобусы и вывозили своих работников по грибы. Одно из предприятий, на котором я работала в юности, построило даже базу отдыха в грибных местах. И там была огромная кухня на восемь газовых плит, чтобы можно было переработать, хотя бы первично, то, что добыто отдыхающими. И на август-сентябрь места бронировали в январе.


И так каждую осень. Я помню, мать с отцом привезли как-то восемь мешков с грибами,  еще папкину майку завязанную снизу, и кальсоны, тоже завязанные снизу на узлы, вывалили это все в зале на огромную клеенку и усадили нас перебирать. Я чуть с ума не сошла! Через час завалили ванну груздями. Еще через час заставили кухню кастрюлями с подберезовиками,  Катька, как всегда свалила, мы с Мишкой вдвоем отдувались. Очень быстро надоело. Только папка выносил это с философским спокойствием, и еще через час пересадил нас к ванне отмывать грузди.

 Потом они целых две недели занимали на кухне почетное место - солились в огромной зеленой кастрюле, очень вкусно пахли чесноком и укропом, и очень противно выглядели - рассол был такой мутный, рыжий и пенился, бе! Мать вспоминает, что тогда получилось пять пяти-литровых банок соленых груздей. И это было так вкусно! Сколько ни пробовала соленых грибов, так ничего подобного больше  и не ела!


Видимо, это семейное развлечение, потому что в следующий раз я каталась по грибы уже с первым мужем.  По казахским степям, на его шикарном мотоцикле… Сатурн…? Спартак…?... Спорт!  Иж Планета Спорт! В мои времена моцик был уже довольно потрепанный, хотя все еще спортивный старичок. Мы были такие красивые!  «Он в каске, как дьявол, очки со слюдой, бордовая Ява, как конь молодой!» (Ю. Визбор)
 
Муж знал, куда ехать, где и что собирать. В степи растут шампиньоны, красивые французские грибы, похожие на белые мухоморы, в розовых подъюбниках, вкусные, как сыроежки. Но ездили мы, конечно, не за ними.

Степи в наших местах приятно разнообразили березовые и осиновые перелески, на довольно значительном удаление друг от друга, но это если пешком, а на мотоцикле – удобно, и даже приятно.

В этих перелесках росли прекрасные подосиновики и подберезовики. Крепкие ножки с березовым рисунком, красные и черные шапочки, такое удовольствие шарить глазами по усыпанной листвой земле, такая радость наткнуться взглядом на нарядную шляпку!

Перелески были похожи на ватрушки: внутри – болото, по краям – деревья. Мы расходились по опушке в разные стороны от мотоцикла и встречались на той стороне. После этих маленьких и безопасных лесочков, меня сильно напрягал уральский лес.


 Уральский лес такой – высо-о-окий. Корабельные сосны. Прозрачный насквозь – никакого подшерстка. Черничник – в худшем случае. Сейчас эти леса затянуло малиной и черемухой, и они непроходимые, а тогда можно было пройти в кедах и в майке без рукавов, заблудиться в этих сосновых стволах, по-индейски разрисованных V-образными порезами для сбора живицы.

Вот только непонятно было,  где тут растут эти,  гад,  грибы? На Урале я так и не знаю мест, где растут грибы.  А папка умудрялся по дороге на дачу (четыре километра) насобирать на такую - основательную жареху,  тетка – на супчик. А мы – как-то без успеха. Так-то я без фанатизма, и без амбиций, я вообще - «глаз подхарчить», как говорил Горбачевский. Ну, просто если в лесу есть грибы, то только дурак их не найдет. Я – что-то такое. Если меня ведет опытный грибник, я тоже насобираю. Я такие – запасные руки.

Мне нравится процесс:  движение,  поиск,  находка,  осознание приобретения,  возможность похвастаться. Но больше процесса мне нравится атмосфера (а нынешнее словечко «атмосферный»: атмосферный фильм! атмосферный паб! - отношу про себя именно к этому процессу) Цвет.  Запах.  Воздух.  Объем. Простор.  Покой.  Тишина.  Температура. То, как отпускает напряжение, раздражение, расслабляются мышцы, приходят такие легкие мысли. Или наоборот весомые. Или веселые, или еще какие-нибудь.

Еще мне нравится сам предмет поиска. Сами грибы. Они такие хорошенькие! Вызывают столько чувств. Опять же форма. У меня на счет формы – пунктик. А в этой форме для меня есть что-то фалличное! Но не в смысле Сатурна, а в смысле Амурчика – такая игрушечка! Нет, большие грибы тоже ничего. Но маленькие лучше, даже не знаю почему. Такая младенческая невинная красота.

 Когда я сказала об этом своему второму мужу, он обиделся. Он вообще легко обижался за свое мочо. Но грибы любил,  как спорт,  как способ самоутвердиться,  он,  правда,  привносил в мероприятие дух соперничества,  и от этого – нервозность:  больше, быстрее, лучше!  Это несколько понижало  вибрации. Но все равно, когда с человеком можно поехать за грибами, это, видимо, как в горы, или в разведку.


А когда я купила дом в деревне, то походы за грибами приобрели настоящее эпическое значение. Здесь грибники – добытчики. Для многих - это бизнес. Они и ягоды собирают так, не по-детски: по двести-триста килограмм за сезон. Одна тетка мне на прошлой неделе сказала, что засолила уже пять ведер грибов. Я открыла рот и покивала, «вы так любите соленые грибы?» - «Да я не ем, у меня поджелудочная, я их продаю зимой, у меня и покупатели постоянные!»
 
Я грибы тоже почти не ем. У меня в морозильнике с прошлого года подберезовиков – на две большие сковородки. Так и не пожарила. В деревне – только что собранные – это да! – как окрошку, или щавелевый суп – раз в сезон. А потом уже опять неохота.

Я их собирать люблю. Особенно возле нашей деревни. Их тут так много! Все соседние деревни ходят и по грибы и по ягоды – в наши болота. У нас подберезовиков, как в Репино – свинушек. Белые – реже, но тоже хватает. Хотя я их от черноголовиков – уверенно так и не отличаю.

А в Архангельске говорят, за грибами ходят как на сенокос. Вот вышли за околицу, встали рядами, и пошли собирать, так же рядами. Но они их едят без картошки, вообще без ничего. Но может, я и вру, это нам рассказывала педагогиня по фольклору, они там целый месяц пословицы собирали. И грибов она с той поры вообще не выносит. А я выношу. Я очень мало бываю в деревне, не успеваю пресытиться.

 И там все так удобно. Горбачевский с Васильевым, как питерские, нам бы позавидовали, так удобно у нас собирать грибы. Я вспоминаю, какое это мучение – возвращаться - из лесу в город! Ты такой прозрачный, как стекло, как после службы, вот точно, как после службы!  А тебя - с корзинами - на электричку – пихают - или в автобус - давка, народ!  Да, даже если на машине. А потом еще и дома с ними возни до ночи.

 А тут ушел в лес – нагуля-ался, намолча-ался, надыша-ался, потом грибы принес домой, можно все оставить до завтра. Утром встал, без суеты что-то с ними сделал. Когда я бываю в деревне одна, я вообще ничего не включаю, так и живу в тишине. Думаю себе что-нибудь, песенки пою: «как па-па-асть на а-аст-ра-ва, е-э-с-ли не иде-ом к мо-о-рю!» Типа того. А еще грибы – это значит, что уже осень. Даже июльские грибы – это уже осень.

 Все как-то не верится, что лето кончилось. Какое-то тоскливое беспокойство. Как будто ключи потерял, или кошелек с зарплатой,  все не веришь, что с концами. Может, еще здесь поискать? Может, за подкладку завалились? Да нет же! Ключи выбросила, зарплату про—бала! И сердце осыпается песком в желудок. Лето кончилось.
 
Ничего не исполнило, что обещало. Отпуска – не было. Тепла – не было, одни дожди. Моря - не было. Зачем, спрашивается, шила платье? Солнца – не было. Было, но в другом регионе, но мне-то от этого, что за радость? Ничего не подарило. Все проекты какие-то висячие. Ни с кем не познакомило. Звезды не падали. Счастье не светило. Только требовало чего-то, сердилось, обижалось.

Но может, у него и не было такой задачи - осчастливить. Может, только растормошить, распинать, разбудить? К творчеству.  К желаниям.  К жизни. К социальной адаптации. И подарков полно, просто не соответствует ожиданиям,  просто их еще не узнаешь! Не так представлял! Не о том думал!

 Я знаю, в это лето узнала, из независимых источников, что я самостоятельный автор – разве  не подарок? У меня появился еще один читатель: более щедрый на оценки, более заинтересованный, готовый выслушать, прочитать, и что особенно ценно - совершенно могущественный – разве не подарок? Идея самостоятельной книжки прорисовалась – разве не подарок? Если склеится с работой – тоже будет подарок.

Спасибо тебе, лето! Прости меня за капризы. Я соберу тебе узелок. Брусничного варенья, маринованных грибочков, вот такусеньких, как копеечки. Можно хлеба испечь? - без понтов, в хлебопечке. Душицы к чаю. Может, по рюмашке? на ход ноги.

 Жаль, что ты общее.  Возвращайся.  Буду ждать.