В Якутию за Лабынкырским Лох-Несским чудовищем

       Легенда о Лох-Несском чудовище в Якутии.
И в 64-м году я не собирался в поход, т.к., во-первых, неважно себя чувствовала Рита, а во-вторых, должен был вот-вот решиться вопрос с квартирой. Но неожиданно Конопацкого, Усманова и меня пригласили в экспедицию на озеро Лабынкыр в Якутии. Сам туда не попадешь из-за дороговизны, а расходы экспедиции почти полностью оплачивала администрация области. Упустить возможность участия в таком путешествии было невозможно.
В ХХ веке любопытствующие и даже любознательные жители нашей планеты задумывались по поводу слухов про таинственное Лох Несское чудовище в Шотландии.
И вот, в середине века появилась публикация геолога Твердохлебова о том, что он и рабочий геологической партии Борис Башкатов видели нечто странное, принятое ими за чудовище, на озере Ворота, которое расположено не далеко от озера Лабынкыр. В публикации сообщалось, что среди местных жителей ходят рассказы о том, что в озере Лабынкыр водится «Черт». Непонятным образом, вплоть до предположения о подземном канале между озерами, связали эту публикацию с местными легендами и заговорили о Лабынкырском чудовище. Проводилась аналогия с Лох-Несским чудовищем, и указывалось на то, что шотландское озеро и озеро Лабынкыр расположены, примерно на одной широте, умалчивая о том, что шотландское озеро не замерзает, а якутское большую часть года покрыто льдом. Впрочем, реальности существования шотландского черта, по сравнению с Якутским, это обстоятельство не добавляет.
Студент КуАИ Петр Молотов заинтересовал куйбышевских журналистов, был поднят шум – как часть всесоюзного шума, который кончился организацией нескольких экспедиций. Мы сменяли эстонцев, нас сменяли рижане. 
В экспедиции были кинооператоры, журналист Александр Башкатов, врач, рыбак, два альпиниста, студенты и несколько туристов, чтобы обеспечить прохождение маршрута своим ходом.
Согласился принять участие в экспедиции и геолог  Башкатов, что сразу придало всей этой сенсации ореол достоверности.
 Второй раз такой случай не подвернется, и Рита опять меня отпустила. Мы оплачивали только питание, да и то?
Из Куйбышева на ТУ–104 до Иркутска вылетели 13 июля. Затем в Якутск, и 16го спец. рейсом на ИЛ–14 из Якутска прилетели в «аэропорт» «Оймякон». Это грунтовая полоса в 2-х километрах от поселка Томтор. Не отрываясь от иллюминаторов, смотрел я на северное редколесье перед Якутском, на обилие озер и болот между Леной и Верхоянским хребтом, на невысокий Верхоянский хребет – горы без леса, без снега и без скал, как мертвые. Картина оживает там, где видны скалы.
17-го в 23 пятьдесят, т.е. в полночь вышли на маршрут. Несем по 23 кг – остальной груз на Ворота забросит вертолет. С грузом остались начальник – Петр Молотов и врач, которому при его комплекции переход было не одолеть. Белая ночь; спасаясь от жары и слепней, идем ночью. Днем жара под 30 градусов. Ночью нет слепней, и пот не смывает с лица репудин (средство от комаров – аналог диметилфталата). Днем спим, загораживаясь от комаров, мошки и слепней сетками. Все равно и днем и ночью гнус одолевает. 
По радио связались с Молотовым и узнали,  что мы разминулись с эстонцами, которые возвращались с озера другой тропой, более удобной, чем та, по которой мы идем. Воспользовались советом эстонцев, и идти какое-то время, пока тропа шла по сухому склону плоскогорья вдоль долины, стало легче.
Уже на второй день похода обозначилась пропасть между восприятием похода туристами и всякими журналистами и альпинистами. Туристы млели от восторга: куда попали!!!, куда попали!!!, а болота, гнус, тяжелый рюкзак, ну так это – естественная плата за Якутию.
Журналист в зазывных статьях писал: «Трудности обеспечены, молодежь, кто жаждет романтики, присоединяйтесь!»…. Ну, хорошо –  перейти болото, перейти вброд речку, в конце концов, можно и слепней «попробовать», но когда день за днем под ногами чавк – чавк, да надо быть ненормальным, чтобы считать это отдыхом. «Куда мы попали…, куда попали…, в богом проклятую Якутию…».
Интересно в этом отношении мнение инструктора по альпинизму Ершова. С нами он пошел, т.к. его на год отстранили от восхождений после катастрофы, в которой трое погибли, двое отделались испугом, а пятеро были ранены. Сам он четыре месяца отлежал в больнице. Так вот, Ершов говорит, что туризм – это не спорт, это труд вьючного ишака, а альпинизм – это спорт: и ударная нагрузка в альпинизме больше, и горы красивы, и там сухо, и комаров нет. А спустишься – в лагере кофе и удобное кресло. Ну, совсем не то.
Запись в дневнике: «Сегодня (20 июля) был кризис у нашего корреспондента. Он начал скрупулезно следить за временем и желчно заявил, что будет останавливаться через 45 минут, а не через 55. Я пытался объяснить, что это диктуется обстановкой, ни кто его замучить не хочет, всем тяжело. Бурчит, но днем хорошо выспались, и настроение у него поднялось».
Еще запись: «К обеду (это было в полночь) поднялись на перевал, и через пару переходов пришли к двум озерам. Рыбак каким-то чутьём определил, как надо ловить, и натаскал спиннингом 6,5кг щук. Озеро очаровало всех своей красотой, и решили остаток «дня» провести на его берегу. Настроение у всех чудесное, даже у бойцов культурного фронта».
22-го вышли в 10 вечера, а в полночь вспомнил кто-то, что у Вали день рождения, и все закричали: «Даешь ракету!»
Вилька зарядил ракетницу, поднял руку и раздался выстрел, а ракеты нет. Через пару секунд Вилька говорит: «Вон она», а «она» не падает. Еще через мгновение поняли, что это яркая звезда, видная даже в белую ночь. Раздался смех, а Щербак говорит: «Это я стрелял» (у него охотничье ружье).
- А я?
- А ты не стрелял.
Вилька открывает ракетницу – ракета на месте. Он нажимал на скобу, и это совпало с выстрелом Щербака. Моментально началось соревнование в остроумии, а Конопацкий еще раз поднял ракетницу и выстрелил.
В 5 часов утра пришли на озеро Лабынкыр (на фото идем вдоль озера). На Лабынкыре провели сутки. На площадке у озера масса бочек с бензином и уже пустых. Здесь при необходимости подзаправляются вертолеты. В избушке на берегу на стене обнаружили запись, которую оставил    Башкатов в 53-м году, и похабные стишки, которые, как он утверждает, написал кто-то другой.
Я подробно расспросил Бориса, что же они видели.
Видели они вот что: метрах в ста от берега, где они сидели, появился большой серебристый предмет с горбом и двумя светлыми пятнами, между которыми полтора – два метра. Объект плыл, потом нырнул, вынырнул, проплыл немного еще и совсем скрылся под водой.
В Усть-Нере посмеялись над их рассказом, в России тоже воспринимали это как шутку.

Но через несколько лет, когда Твердохлебов вырос до права на самостоятельное мнение, он и опубликовал статью, вызвавшую такой резонанс, что интерес к Лабынкыру не затихает еще и сейчас – в начале ХХI века.
Башкатов далее мне рассказывает, что он в статье Твердохлебова   с удивлением прочитал: «К нам приближалось чудовище с явно агрессивными намерениями. Мы бросились на высокий берег, а чудовище доплыло до берега и нырнуло. Только тогда мы вспомнили о фото». Башкатов решил, что это редакция приукрасила рассказ Твердохлебова т.к. и фотоаппарата-то с ними не было.
Но что было, то было, поэтому Башкатов и решился на это трудное теперь для него путешествие.
После Лабынкыра шли днем. Пришли к озеру Ворота 24-го в 3 часа дня и дали салют из ракетницы, а через минуту на месте предполагаемого падения ракеты увидели огонь. Все бросились тушить, сбивая огонь штормовками и ветками. Потом место горения окопали и залили водой.
Я вспомнил былые встречи с огнем в походах. При сплаве на плоту по притоку Лены (р. Чая) мы у берега в тайге увидели небольшой огонь. Пристали и не без труда потушили начинающийся пожар. Никаких следов пребывания человека вокруг не было. В большой деревне на Лене встретили лесных пожарных. Они порадовались, что мы потушили огонь, и им не придется туда лететь. О причинах возгорания сказали, что много всяких предположений есть. На открытом месте росинка может послужить линзой для солнечного луча; в лесу, возможно, гнилушка начинает тлеть и от нее травинка вспыхивает.
Во время путешествия между верховьями Камы и Вятки, после обеда на берегу Лупьи, мы увидели, что на месте костра продолжает дымиться земля. Вылили ведро воды, а дым не прекращается. Оказалось, что под костром загорелся торф. А обедали-то на зеленой лужайке, где не было никаких признаков торфа. Топором, веслами раскапывали грунт и заливали место водой, пока не убедились, что очаг возгорания потушен. После этого костер устраивали только на прибрежной гальке.
А здесь все бугры под хилыми лиственницами, и голые сухие места между буграми – все покрыто сухим ягелем, который загорается от малейшей искры и, видно, не только от нее. Пока мы стояли на озере, возник пожар и дымил более двух недель километрах в пяти от нашего лагеря. Следы былых пожарищ видны везде.
Лагерь рядом с озером устроили капитальный, озеро маленькое – из конца в конец просматривается. Геолог Башкатов показал место, где они с Твердохлебовым что-то видели.
Русское название озера «Ворота» отражает картину: текла речушка, а на дороге оказалась гора, гора раздвинулась и образовала ворота, через которые речушка потекла дальше. Я не знаю местного названия озера.
Несколько дней осваивались, а потом, оставив в лагере дежурных, небольшими группами разошлись по намеченным маршрутам. Одна группа отправилась на Лабынкыр. Я должен был провести группу вокруг озера Ворота.
Мой маршрут опоясывал озеро с южной стороны, а затем частично проходил вдоль реки Бургачаны и опять выходил к озеру. У этой реки мы увидели вырубку настоящего высокорослого леса и там нашли брошенный штабель заготовленной древесины. Поодаль от реки на всем  Сардонгнахском плато и у нашего лагеря на этом плато  лиственницы хилые, растут очень медленно. Возраст лиственницы, которую можно обхватить ладонью, под 30 лет, а до диаметра 18 – 20см. ей приходится расти 100 лет. Растут они на вечной мерзлоте, которая местами начинается на глубине полуметра. А вдоль реки вода отогревает грунт, и вечная мерзлота залегает на большой глубине, поэтому и растительность вдоль реки настоящая, богатая. К сожалению, я не посчитал кольца на бревнах, сложенных в штабель, брошенный рачительными хозяевами.
Одна из групп на безлесном холме обнаружила захоронение, которое нас заинтересовало. Вокруг могилы был резной деревянный заборчик с христианскими крестиками, а в могиле лежал одноногий покойник с чайным прибором, необходимым для загробной жизни. Могила из-за вечной мерзлоты была весьма неглубока, мы ее не раскапывали, а просунули в нее руку и пошарили по ней.
Могила с одноногим покойником, похороненным с явным смешением христианства и язычества, осталась для нас загадкой.
5-го августа вертолет привез рижан и двух москвичей из Дубны. Обратным рейсом увез грузного доктора и геолога Башкатова. Возглавляет новую группу Мартынов из Дубны, который уже был здесь в 62-м году. Человек отправился сюда второй раз в надежде все же что-либо увидеть? Третья группа за одно лето! Господи, сколько же нас таких любознательных дураков – авантюристов и романтиков, любителей приключений, сумасшедших энтузиастов. Если и есть на свете что-либо вечно живое и бодрствующее, так это мысль человеческая – мысль человечества.
Может быть, им повезет, может быть, они отнесутся к этому серьезнее, чем мы. Наша группа здесь была 300 часов, из них только 50 часов велись регулярные наблюдения, не считая мимолетных взглядов, бросаемых на озеро. Но у нас сразу, как только пришли на озеро, сложилось единодушное мнение: «Ну что может водиться в этой луже?» По этому поводу я говорю журналисту А. Башкатову:
- Журналист обладает монопольным правом свое мнение выдавать за мнение всей группы, а у тебя мнение по поводу черта отрицательное.
- Ты что? Меня за дурака считаешь? Да я такого накручу, что вы ахнете.
И публиковал, и крутил. А года через два появилась в печати новая сенсация: о том, что еще севернее, в озере Хайыр тоже водится чудовище. И туда устремились искатели приключений.
Живущая в достатке и сытости молодежь готова клюнуть на любую романтическую наживку – так же, как и живущие в нужде и зависти молодые люди клюют на любую наживку, несущую зло. 
Перед уходом с озера взошли на гору. Вид с горы таков, что даже журналист восхитился: «Черт возьми, кто бы подумал, что в этой дурацкой «тундре» с высоты так красиво». Альпинист Ершов бросил камень в нашу сторону: «Ты видишь прелесть взгляда с высоты. У туристов точка зрения ползущего муравья, а у альпинистов парящего орла».
На прощальном ужине с рижанами пели под малюсенькую гармошку Ершова, которую он  всегда берет с собой в горы, чтобы отдыхать в альплагере под песню.