Л. Берия во главе разведки и атомного проекта СССР

Вторая часть.

С окончательной переработкой и значительным дополнением текста.

Пятой  главы.

ВЫДАЮЩИЙСЯ ГОСУДАРСТВЕНЫЙ ДЕЯТЕЛЬ СССР,
САМЫЙ БЛИЗКИЙ СОРАТНИК И.СТАЛИНА, ГЕРОЙ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО ТРУДА, МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА, ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН СССР Л.БЕРИЯ.

Книги.

ПЯТЬ ГЕНСЕКОВ, МАРШАЛ И “ПИСАТЕЛЬ”.

Содержание:
Предисловие.
Часть 1 – Л. Берия  создатель лучшей в мире  внешней разведки СССР.
Часть 2 – Л.Берия выдающий организатор, создания ракетно-ядерного щита СССР, который и сегодня  служит защитой Росси и не даёт возможности США, поставить весь мир на колени.
Часть 3  – Уже давно на календаре новый век, а правдивой истории СССР и России  и  того, кто в ней был Авелем и кто  Каином, как не было, так и нет.

Предисловие.

Среди нескольких сотен мифов о Сталине, которые были созданы Хрущёвым,  его последователями – Солженициным, Конквестом, Авторхановым, многими лжеписателями и продажными борзописцами (журналистами), есть один миф, который не имеет под собой никаких оснований, абсурден  по существу и по логике. И касается это миф вопроса – среди многих причин, негативно сказавшихся на неудачном для Советского Союза начале Великой Отечественной войны, главной причиной является – уничтожение Сталиным советской внешней разведки, случившееся накануне войны. Узнав об этом факте – любой умный человек, знающий хотя бы в общих чертах историю СССР (не говоря уж о человеке которому сегодня за 70 лет), сразу поймёт, что это ложь. Ведь этот человек, прежде всего, подумает о том, что зачем это нужно было Сталину, который после прихода Гитлера  к власти в 1933 году, хорошо понимал, что тот рано или поздно начнёт войну против страны, которую он возглавлял.

Не говоря уж о том, что зачем Сталину,  нужно было уничтожать разведку страны, тем самым, снижая, её обороноспособность, если он лично делал всё возможное, для  усиления страны.  И опять же, не говоря уж о том, что он  естественно читал книгу Гитлера “Майн Кампф”, в которой новоявленный германский фюрер заявил, что поход на Россию для завоевания жизненного пространства  германскими ариями, является первостепенной задачей.  Зачем же Сталину было уничтожать внешнюю разведку, которая является для  руководителя любого государства, главным инструментом в распознавании планов врага, тем более, что глава вражеского государства, давным-давно поведал о своих планах, подумает этот человек. А ещё этот человек подумает о том, что ведь Сталин не был похож на самоубийцу, а поражение от фашистской Германии, означало для него неминуемую смерть! И человек этот в этих своих выводах будет прав.

Л.Берия – создатель лучшей в мире стратегической – внешней разведки СССР.

Вопрос о внешней разведке СССР, которая стала фактически существовать сразу после Октябрьского переворота в молодом государстве, очень обширен. История этого вопроса, представляет собой один из интереснейших документальных детективов и в последние годы досконально  изучен честными историками. И в этом вопросе сегодня фактически нет белых пятен, в том числе и в вопросе  подлой лжи –  Сталин “уничтожил” внешнюю разведку страны. Ещё в 1930 году, находясь тогда в Стамбуле, “ушел” высокопоставленный резидент внешней разведки на Среднем и Ближнем Востоке, чекист Г.Агабеков. Он был первый в ряду высокопоставленных сотрудников советской внешней разведки, бежавших на Запад в 30 годах XX века. Испытывая отчаянную нужду в деньгах, он вскоре после бегства  написал и опубликовал на Западе две книги “разоблачительные” книги (на английском языке): “Записки чекиста” и “ЧК за работой”.

Публикация привела к арестам сотен советских агентов в Иране (Персии) и других странах Ближнего Востока, а также к резкому обострению отношений СССР с шахом Ирана Резой Пехлеви. Эти публикации, а также ранее данные Агабековым показания представителям сразу нескольких иностранных разведок, имели тяжёлое последствие для множества людей, в том числе и вовсе не имеющим никакого отношения к ОГПУ. Так, в одной лишь Персии на основе “изобличений” Агабекова власти арестовали около четырехсот человек, просто симпатизирующих СССР, четверо из них с чисто восточной непосредственностью были тут же казнены, около сорока приговорены к долгосрочному тюремному заключению. С учётом режима тогдашних персидских тюрем это было равнозначно медленному умерщвлению. Серьезные неприятности Агабеков доставил советским разведчикам, действующим и в Европе. Сам Агабеков объяснял свой поступок исключительно идейными мотивами: дескать, за десять лет службы в ВЧК-ОГПУ он глубоко разочаровался в политике Советской власти.

 Видимо, в какой-то степени это соответствовало действительности. Но только в какой-то. Даже из его собственных книг отчетливо проявляется и сугубо личный мотив побега – скоропалительный и бурный роман тридцатичетырехлетнего Агабекова с двадцатилетней преподавательницей, англичанкой И.Стритер! Он также был замешан в темных махинациях с кавказскими эмигрантами, которым обещал контрабандой переправлять спрятанные ими семейные сокровища из Советского Союза. Сообщалось, что Агабеков пропал в Пиренеях на границе с Испанией. На самом деле его ликвидировала в Париже спецгруппа НКВД, заманив на явочную квартиру, где он должен был якобы договориться о тайном вывозе бриллиантов, жемчуга и драгоценных металлов, принадлежащих богатой армянской семье. В этой грязной истории предательства Агабекова, более чем вероятно, что Сталин и знать не знал о том, что существует такой  резидент разведки.

И.Рейсс (настоящее имя –  Натан Маркович Порецкий) деятель ЧК-ОГПУ-НКВД, видный разведчик, невозвращенец. Им были получены большие суммы денег, за которые он не смог отчитаться, и Рейсс опасался, что может стать жертвой репрессий. Он взял деньги, предназначавшиеся для оперативных целей, и скрылся. Деньги он положил в один из американских банков. Перед своим побегом в 1937 году Рейсс написал письмо в советское полпредство во Франции, в котором осуждал Сталина. Это письмо появилось, затем в одном из троцкистских изданий и стало для него роковым. После появления в троцкистской печати этого письма Рейссу заочно был вынесен смертный приговор.  17 июля 1937 года выступил во французских газетах с открытым письмом, обличавшим политику Сталина с левых позиций.  Успел выдать французской разведке несколько десятков советских разведчиков, работавших во Франции и в Европе, после чего с женой и сыном бежал в Швейцарию. Измену Рейсса приветствовал Л.Троцкий, получивший от него сведения о готовящемся на него покушении. По некоторым сведениям он был убит за предательство,  специально направленной из Москвы группой агентов НКВД.

В.Кривицкий (настоящее имя – Самуил Гершевич Гинзберг) был одним из крупнейших специалистов Разведывательного управления РККА по Западноевропейским странам. Осенью 1937 года, он  принял решение обратиться к французскому правительству с просьбой о политическом убежище. В результате  в 1937-1938 годах он проживал во Франции, с 1938 года в США,  где опубликовал  книгу –  “Я был агентом Сталина”. Историк А.Колпакиди утверждает, что согласно рассекреченным документам британской разведки Кривицкий выдал больше 100 советских агентов по всей Европе и Америке, в том числе  завербованного в 1934 году шифровальщика британского МИДа, который после сентября 1938 года был осуждён к 10 годам тюремного заключения! В феврале 1941 года его нашли мёртвым в одной из гостиниц Вашингтона.

 На Западе считали, что он был убит агентами  НКВД, но вот, что написал насчёт этого предателя П.Судоплатов (исполнял в то время обязанности руководителя Иностранного отдела НКВД СССР), в своей книге “Разведка и Кремль” по этому поводу написал следующее: “Осенью 1937 года по примеру своего старинного “кореша” и такого же подлого предателя Игнация Рейсса на Запад удрал “очередной борец со сталинизмом”, или, если по-простому, обычный вор и столь же банальный троцкист –  нелегальный резидент в Нидерландах Вальтер Кривицкий, он же Самуил Гершевич Гинзбург. Но если Рейсса быстро пристрелили как предателя (что было в высшей мере справедливо), кстати, не без прямого содействия его же “дружка” Кривицкого,  –   то последний, увы, настолько широко открыл свой поганый рот, что под угрозой провалов и арестов оказалось свыше СТА сотрудников разведки, ее агентов, доверительных связей и оперативных контактов! В том числе даже и инфраструктуры разведки!

То есть тех, кто обеспечивает бесперебойную связь между разведчиками и добывающими информацию агентами и Центром. Причем по всему миру, особенно в США, Великобритании, Западной Европе, прежде всего в Германии, а также в Японии и других странах. И вот что прикажете делать руководству разведки и в целом органов госбезопасности, если ситуация сложилась именно так?! Увы, в разведке есть только один выход из такого положения –  срочный отзыв из-за границы тех разведчиков и агентов, особенно нелегалов, над которыми нависла реальная либо, меньшей мере потенциальная, но близкая к реальной угрозе провала и ареста. Более того. В подобных случаях ни одна разведка не обойдется без консервации части агентуры (причем нередко с выводом из страны непосредственной деятельности) и каналов связи во избежание этих же последствий и угрозы продвижения дезинформации через расшифрованные предателем агентурные каналы.

Что и сделал нещадно оклеветанный Лаврентий Павлович! Потому что он сам был великолепным асом разведки и контрразведки и прекрасно понимал, что до выяснения всех обстоятельств и проверки безопасности деятельности этих разведчиков и агентов такая мера –  единственная. А ведь только Кривицкий, еще раз обращаю внимание на это обстоятельство, “заложил” свыше ста человек! Причем и американским спецслужбам, и английской разведке. Хуже того. Вследствие опубликования осенью 1939 года в США его так называемых “мемуаров” (а до этого еще и серии статей в американской прессе) под крикливым названием “Я был агентом Сталина” информация о многих из них стала доступной и спецслужбам основных тогда противников СССР  –   Германии, Италии и Японии, Они ведь тоже не дремали. Нужно учитывать, что до перевода во внешнюю разведку Лубянки Кривицкий (как и Рейсс) работал в военной разведке и знал очень много и о ней тоже, как, впрочем, и о секретной службе Коминтерна.

 Поэтому ущерб от его предательства и подлой болтовни был как минимум двойным и даже тройным. Именно из-за этого советская внешняя разведка временно лишилась мощной, обладавшей уникальной агентурой во многих звенья административного аппарата США, в том числе и в ближайшем окружении американского резидента, нелегальной резидентуры во главе с выдающимися разведчиками-нелегалами Исхаком Абдуловичем Ахмеровым (кстати, впоследствии подлинный прототип легендарного Штирлица) и Норманом Бородиным. Возродить эту резидентуру удалось только после начала Великой Отечественной войны. Кроме того, под угрозой провала оказалась также и легендарная “кембриджская пятерка” выдающихся агентов советской внешней разведки, ибо своей предательской болтовней Кривицкий выдал “концы”, которые были способны привести к их аресту. Слава богу, что тогда этого не произошло.

Хуже того, поскольку на Лубянке знали, что и кого конкретно Кривицкий выдал английской разведке, под тенью, увы, вынужденных, но на тот момент объективно оправданных подозрений оказалась и сама “кембриджская пятерка”, и поступавшая от нее информация. Между прочим, отголоски той истории до сих пор можно встретить в исследованиях о советской внешней разведке. Мощная тень угрозы провала нависла и над нелегальным резидентом военной разведки Рихардом Зорге в Японии. Потому как Кривицкий знал его по работе в военной разведке. И, соответственно, кое-что выболтал и о нём. И как знать, не с осени ли 1939 года японская контрразведка “взяла след” этого разведчика, приведший к его провалу и аресту, а затем и гибели. “Существовала ориентировка о розыске Кривицкого, но такова была обычная практика по всем делам перебежчиков. В Разведупре Красной Армии и НКВД, узнав о гибели Кривицкого,  конечно, не жалели о его смерти, но она, насколько мне хорошо известно,  не была  делом рук советской контрразведки. Мы полагали, что он застрелился в результате нервного срыва, не справившись с депрессией”.

Из публикации в публикацию, начиная с лживых книг Солженицына и других подобных ему лжеписателей и продажных журналистов,  кочует утверждение о том, что по указанию Берии к середине 1938 года почти все резиденты внешней разведки были отозваны в Москву, уволены или расстреляны. Уже в этом утверждении, существует отъявленная ложь, ведь хорошо известно, что Лаврентий Павлович Берия был назначен наркомом внутренних дел лишь 25 ноября 1938 года. И вот ещё два факта, которые  полностью опровергают мифы клеветников. Советский разведчик, майор госбезопасности, нелегальный резидент во Франции, Австрии, Италии, резидент НКВД и советник республиканского правительства по безопасности в Испании (1937-1938 годах), А.Орлов (настоящее имя Фельдбин  Лейба Лазаревич) в июле 1938 года бежал в США, прихватив 60 тысяч долларов из оперативных средств НКВД. И поэтому он не мог отдавать никаких приказаний  с отзывом Фельдбина, , как и не мог даже знать и о том, что 14 июня 1938 года произошло событие, едва не приведшее к провалу всей системы советской разведки.

В тот день границу Маньчжурии перешёл полпред НКВД по Дальнему Востоку комиссар госбезопасности 3 ранга (генерал-лейтенант) Генрих Самойлович Люшков. В 1937-1938 годах, он был начальником управления НКВД по Дальнему Востоку. И на истории предательства этого высокопоставленного сотрудника НКВД необходимо остановиться подробнее, ибо эта история красочно свидетельствует о том, как Сталин “уничтожал” внешнюю разведку и что собой представляли эти “невинные” жертвы Сталина. В связи с начавшейся военной интервенцией Японии против Китая обстановка в регионе вызывала повышенное внимание советского руководства, поэтому 28 июня 1937 года Люшков  перед отбытием в Хабаровск, получил  краткий инструктаж своих будущих обязанностей лично от Сталина в ходе 15 минутной аудиенции. На месте Люшков энергично принимается за работу.  И, прежде всего,  издаёт приказ,  который был направлен  против “бывших уголовников, кулаков и, так называемых, антисоветских элементов, гнездящихся в деревне, в городе и проникших в промышленность”.

А также начал проводить массовую чистку среди работников местного управления  НКВД.   В результате под его руководством были арестованы около 40 сотрудников местного НКВД, в том числе, прежний руководитель Дальневосточного НКВД Т.Дерибас и глава треста “Дальстрой” Э.Берзин. Преступные его деяния заключались в том, что он, будучи троцкистом и  активным участником правотроцкистского блока расправлялся с честными и не замешанными в контрреволюционном заговоре людьми! Кроме того, он был главным организатором депортации корейцев с Дальнего Востока, а также репрессий против представителей других наций. После получения от своих сообщников о том, что за ним установлена слежка, он 9 июня 1938 года сообщил своему заместителю Г.Осинину-Винницкому о своём выезде в приграничный посёлок Посьет для встречи с особо важным агентом. В ночь на 13 июня он прибыл в расположение 59 погранотряда, якобы для инспекции постов и приграничной полосы.

Люшков был одет в полевую форму при наградах. Приказав начальнику заставы сопровождать его, он пешком двинулся к одному из участков границы. По прибытии Люшков объявил сопровождающему, что у него встреча на “той стороне” с особо важным маньчжурским агентом-нелегалом, и, поскольку того никто не должен знать в лицо, дальше он пойдёт один, а начальник заставы должен углубиться в сторону советской территории на полкилометра и ждать условного сигнала. Люшков ушёл, а начальник заставы сделал, как было приказано, но, прождав его более двух часов, поднял тревогу. Застава была поднята в ружьё, и более 100 пограничников прочёсывали местность до утра. Более недели, до того как пришли вести из Японии, Люшков считался пропавшим без вести, а именно что его похитили (убили) японцы. Люшков же к тому времени пересёк границу и 14 июня 1938 года, сдался маньчжурским пограничникам и попросил политического убежища. После чего был переправлен в Японию и начал сотрудничать с японским военным ведомством.

Он сразу сообщил японцам и немцам детальные сведения о работе внешней разведки НКВД, дислокации и мобилизационных планах частей дальневосточной армии, а также раскрыл военные радиокоды. И лишь благодаря Рихарду Зорге советскому командованию удалось в считанные дни заменить все кодовые таблицы, по которым осуществлялась шифрованная связь, и тем самым предотвратить полную утечку секретной информации.  Люшков предложил японцам план убийства Сталина. Они охотно за него ухватились. Как пишет японский исследователь Хияма, это была, чуть ли не единственная серьёзно подготовленная попытка покушения на Сталина. По долгу службы на посту начальника отделения НКВД по Азово-Черноморскому краю Люшков нёс персональную ответственность за охрану вождя в Сочи. Он знал, что Сталин лечился в Мацесте, расположение корпуса, г в котором Сталин принимал ванны, порядок и систему охраны Люшков хорошо помнил, так как сам их разрабатывал. Люшков возглавил террористическую группу из русских эмигрантов, которую японцы в 1939 году перебросили к советско-турецкой границе. Однако в террористическую группу был внедрён советский агент, и переход через границу сорвался. 

В дальнейшем он работал в Токио и Дайрэне (Даляне) в разведорганах японского генштаба (в “Бюро по изучению Восточной Азии”, советником 2 отдела штаба Квантунской армии). Он передал японцам исключительно важные сведения о советских вооружённых силах, в частности об особенно интересующем их регионе  –   Дальнем Востоке. Японцы получили подробную информацию о дислокации войск, строительстве оборонительных сооружений, крепостях и укреплениях. Для них было неожиданным, что СССР имеет довольно значительное военное превосходство над японцами на Дальнем Востоке. К тому же Люшков передал японцам детальную информацию о планах развёртывания советских войск не только на Дальнем Востоке, но и в Сибири, на Украине. Он выдал японцам важнейших агентов органов НКВД на Дальнем Востоке, в результате он был заочно приговорён в СССР к смертной казни.

В июле 1945 года, накануне вступления СССР в войну с Японией он был переведён из Токио в расположение японской военной миссии в Дайрэне (Китай). Когда  командование Квантунской армии 19 августа 1945 года, объявило о капитуляции, Люшков был приглашён к начальнику Дайрэнской военной миссии, тот предложил ему покончить жизнь самоубийством (по-видимому, чтобы скрыть от Советского Союза известные Люшкову данные,  о японской разведке).  Люшков отказался и был застрелен. По другим данным, Люшкова привезли в Дайрен для выдачи СССР в обмен на захваченного в плен сына бывшего премьер-министра князя Коноэ. Люшков, узнав о предстоящей выдаче, предпринял попытку побега и был задушен японскими офицерами. Как говорится – собаке –  собачья смерть, а предателю тем более.

 Думаю, что читатель обратил внимание на тот факт, что почти все высокопоставленные нелегалы разведчики, которые совершили предательство и остались за границей, были людьми еврейской национальности. Но и не это было самое главное, главное было то, что они, ещё не оставшись за границей, уже были предателями, ибо всех их в своё время пригрел Троцкий, и они, будучи троцкистами, были активными членами  правотроцкистского блока, который ставил своей целью убить Сталина и уничтожить советскую власть в Советском Союзе. И это тот факт, который на основе архивных документов, давно уже доказали  российские историки. А то, что разведчиков нелегалов (большинство из них участвовали в контрреволюционном заговоре) отзывали, было объективным следствием серии провалов и предательств в рядах самих разведчиков, среди которых оказалось немало троцкистов. А ведь  честнее, и правдивее, было бы, чтобы  все “историки”,  которые старательно создавали  мифы о том, что Берия уничтожил перед войной советскую внешнюю разведку, сообщили миру о том, что Берия  повинуясь суровым, жестким, временам,  просто обязан был жёсткие меры, чтобы исправить  катастрофические провалы о внешней разведке.

Ведь к моменту его прихода к руководству НКВД СССР имели место  побега на Запад нескольких очень крупных сотрудников внешней разведки и высокопоставленных работников органов госбезопасности, которые не считали нужным строго придерживаться данного в свое время обета молчания. Да и не могли его придерживаться, ибо для предателей единственным пропуском на сторону противника испокон веку является разглашение всей известной ему информации о своей разведке. И из-за предательской распущенности их языков под угрозой провалов и арестов оказались десятки разведчиков и сотни агентов и иных помощников, доверившихся советской разведке. А вследствие этого до выяснения ситуации вокруг них и для устранения угрозы провалов и арестов, особенно нелегалов, Берия был  вынужден   пойти на такую крайнюю меру, как  отзыв многих разведчиков-нелегалов из-за границы, потому как в ряде случаев даже консервация и то не помогла бы. И, по мнению честных историков, именно Берия, в короткий срок – за два с половиной года до начала ВОВ, приложил все силы, чтобы фактически полностью обновить кадры советской стратегической –  внешней разведки.
   
      После всех этих печальных событий в советской разведке, Сталин понял, что нужно принимать срочные меры, ибо он понимал, что война с фашистской Германией не за горами. В результате руководителем советской внешней разведки ,  стал 25 ноября 1938 года Лаврентий Павлович Берия, который фактически руководил ею до последнего дня своей жизни, при этом занимая высокие посты в государстве. Задача перед ним стоит нелегкая – освободиться от тех разведчиков нелегалов, которые были прочно связаны с   Троцким, Бухариным, Тухачевским и другими лидерами правотроцкистского блока, а самое главное, в условиях приближающейся войны создать эффективную национальную разведывательную службу. И с этой очень трудной  задачей Берия справился блестяще (как и задачей в сороковые годы, при создании в кратчайшие сроки атомной промышленности страны).  Именно благодаря этому человеку, страна была обязана тем, что советская разведка, за три года до начала войны, фактически  раскрыла  Сталину все замыслы руководства гитлеровской Германии, в вопросах предстоящей агрессии против СССР.
   
       И здесь нужно привести несколько важных примеров, о той работе, которую проделывали советские разведчики-нелегалы, во времена, когда советскую разведку возглавлял Берия. А это было сложное для страны предвоенное, военное и послевоенное время и какой трагедией эта выдающаяся работа советских разведчиков, в результате закончилась после прихода к власти Хрущёва.     И здесь нужно привести несколько важных примеров, о той работе, которую проделывали советские разведчики-нелегалы, во времена, когда советскую разведку возглавлял Берия. А это было сложное для страны предвоенное, военное и послевоенное время и какой трагедией эта выдающаяся работа советских разведчиков, в результате закончилась после прихода к власти Хрущёва.

 Советский разведчик, полковник, руководитель советской резидентуры в США в 1942-1945 годах И.Ахмеров, закончив в 1930 году факультет международных отношений Московского университета, поступает на работу в органы государственной безопасности. В 1930-1931 годах участвует в борьбе с басмачеством в Бухарской республике. В 1932 году Ахмеров был переведен  в Иностранный отдел ОГПУ (внешнюю разведку) и после непродолжительной стажировки в Народном комиссариате иностранных дел, был  направлен в Турцию, затем в Китай. В 1935 году направляется на нелегальную работу в США, где незадолго до этого погиб при невыясненных обстоятельствах резидент нелегальной разведки. Ему удаётся быстро легализоваться и приступить к разведывательной работе. Он вербует ряд агентов в госдепартаменте, министерстве финансов, спецслужбах, от которых в Москву начинает поступать важная информация. В 1942-1945 годах Ахмеров возглавляет нелегальную резидентуру в США. После двенадцатилетнего пребывания за рубежом на нелегальной работе в 1945 году возвращается в СССР. Кроме русского и татарского языков, Ахмеров свободно владел турецким, английским и французским языками. Именно он сыграл выдающуюся роль в добывании для СССР, в США атомных секретов.   
 
Выдающийся советский разведчик, генерал-майор Александр Михайлович Коротков, имел в среде нелегалов-разведчиков огромную репутацию, не зря они называли его “королём нелегалов”. Он начал свою службу в органах советской разведки в декабре 1928 года. В 1933 году был направлен на нелегальную разведработу в Париж через Австрию и Швейцарию в составе оперативной группы “Экспресс”. В апреле 1936 года, под именем В.Коротких и прикрытием должности представителя Наркомтяжпрома при торгпредстве СССР в Германии, Коротков  был направлен в долгосрочную командировку в Берлин. На месте принял на связь ряд ценных агентов. В Берлине Коротков в частности занимается получением новых образцов германской военной техники. В декабре 1937 года он получил задание опять выехать во Францию для нелегальной работы, и возглавил группу разведчиков, созданную для ликвидации ряда предателей. В начале  1939 года он необосовано был уволен из органов НКВД,  однако после письма на имя Л.Берии был восстановлен на службе в разведке и уже  в мае 1939 года был назначен заместителем начальника первого германского отделения 5 отдела Иностранного отдела (ИНО) НКВД.  А в июне 1940 года, выезжает на 30 дней в Германию. Однако вместо месяца он провёл в немецкой столице полгода, а затем под прикрытием должности 3 секретаря Полпредства СССР Степанова был назначен заместителем резидента НКВД в Берлине майора госбезопасности А.Кобулова, родного брата Б.Кобулова.

    Последний, будучи начальником следственной части НКВД СССР, а с 1941 года заместителем наркома госбезопасности СССР, входил в ближний круг Л.Берии. Коротков, выступая под именем А.Эрдберга, сумел восстановить связь с ценнейшими источниками резидентуры – сотрудником разведотдела люфтваффе “Старшиной” (Харро Шульце-Бойзеном), личным протеже Г.Геринга, внучатым племянником гроссадмирала Тирпица, и старшим правительственным советником Имперского министерства экономики “Корсиканцем” (Арвидом Харнаком), Адамом Кукхофом (“Старик”), Куртом Шумахером (“Тенор”). От этих антифашистов резидентура получала наиболее ценную информацию о подготовке Германии к нападению на Советский Союз. Они входили в агентурную сеть (названную позже “Красной капеллой”, созданную ещё в 1933 году советским резидентом В.Зарубиным и его женой, легендарной Е.Зарубиной, в совершенстве владевшей немецким языком и искусством вербовки.

       Зарубина вместе с мужем привлекли к сотрудничеству и сотрудника гестапо гауптштурмфюрера СС В.Лемана (агент А-201 “Брайтенбах”). Таким образом, именно Коротков вместе с прибывшей в Германию  выдающейся нелегальной советской разведчицей Е.Зарубиной восстановил агентурную сеть в Берлине (что было для страны в то время крайне необходимо), созданную и законсервированную ранее супругами Зарубиными.  Коротков понимая, что война приближается, снабдил группу двумя приёмопередатчиками, запасными радиодеталями и батареями. 17 июня в Москву поступила телеграмма, составленная Коротковым на основании информации, полученной от “Старшины” и “Корсиканца”. В ней, в частности, говорилось: “Все военные приготовления Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены и удара можно ожидать в любое время”. Об этом же свидетельствовала и Е.Зарубина: “17 июня 1941 года я по последним сообщениям агентов “Старшины” и “Корсиканца” с волнением завершила этот документ. Заключительным аккордом в нём прозвучало: “Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время”. Подчеркиваю, это было 17 июня 1941 года”.
   
       Обзор агентурных данных с приведенным выше выводом начальник 1 Управления (внешняя разведка) НКГБ СССР П.Фитин повез лично – И.Сталину. И вот, что написал по этому поводу в своей книге “Разведка и Кремль” П.Судоплатов: “В тот же день, когда Фитин вернулся из Кремля, Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении. Она должна была осуществлять разведывательно-диверсионные акции в случае войны”. По предложению Судоплатова его заместителем был назначен Эйтингон, незадолго до этого вернувшийся в Москву после ликвидации Троцкого. Для восполнения недостатка в кадрах по предложению Судоплатова на службу во внешнюю разведку были возвращены руководитель её Я.Серебрянский, бывший командир крупного партизанского соединения в Приамурье Г.Мордвинов и другие.

       А на следующий день, 18 июня 1941 года, была издана Директива Генштаба РККА “О приведении войск западных округов в боевую готовность к отражению немецкого удара”, которая, как мы теперь знаем, была выполнена только войсками НКВД СССР, Черноморского флота СССР, Прибалтийского ОВО и частью Киевского ОВО. Западный Особый военный округ буквально сдался немецким войскам, был окружен и уничтожен, следствием чего стало быстрое продвижение немцев к Москве.      Таким образом, говорить о плохой непрофессиональной работе советской разведки накануне войны или недоверии Сталина к ее донесениям не приходится. Пособники немцев находились среди армейского генералитета и представляли собой второй эшелон троцкистского заговора, раскрытого еще в 1938 году. Выходит, что Берия преодолел последствия этого заговора в НКВД и обеспечил боеготовность своих войск к отражению агрессии, а начальники РККА Тимошенко и Жуков – нет.

      А поскольку расследование всех обстоятельств катастрофы 22 июня продолжилось после войны вплоть до внезапной смерти Сталина, то именно в этом следует видеть корни хрущёвско-жуковского военного переворота 1953 года и устранения Берии вместе с руководством госбезопасности. Хорошо известно из воспоминаний дипломата и переводчика Сталина В.Бережкова, как Коротков, осуществил 22 июня  свою последнюю встречу, с Шульце-Бойзеном и  Харнаком. Это было ранним утром зловещего для СССР дня, когда советское представительство в Берлине было окружено эсэсовцами. У Короткова оставались доставленные дипкурьерами последние рекомендации Центра, новая инструкция по использованию приёмопередатчиков и крупная сумма денег для немецкой агентуры.  Свободный выход из посольства, был перекрыт эссэсовцами. Бережков, выделенный в это время для связи с МИД Германии, мог выезжать из посольства автомашиной, только в сопровождении начальника эсэсовской охраны Хайнемана.

      Коротков внимательно наблюдает за поведением немца и приходит к выводу, что этот пожилой, из числа бывших полицейских служака, волею судеб ставший эсэсовцем, проявляет тщательно скрываемую от постороннего глаза доброжелательность к оказавшимся в беде советским людям. Того же мнения был и Бережков. Друзья решают, что Бережков попытается более тщательно “прощупать” немца и договориться с ним о выезде за пределы посольства со своим другом, которого надо оставить в городе на пару часов, чтобы тот успел попрощаться со своей немецкой возлюбленной. Эсэсовец понимающе кивает и соглашается. Таким путем Короткову удается дважды выехать за пределы посольства –  22 и 24 июня, конспиративно встретиться с Шульце-Бойзеном и  Харнаком, передать им уточненные инструкции по использованию радиошифров, деньги на ведение антифашистской борьбы и рекомендации относительно развертывания активного сопротивления нацистскому режиму.

       Бережков щедро отблагодарил Хайнемана и услышал в ответ поразившие его слова: “Не забудьте потом о моей услуге”… Как написал Бережков в своих воспоминаниях – поиски этого человека после войны были безрезультатными. Вскоре в числе интернированных сотрудников Полпредства СССР в Германии он вернулся в Москву. С августа 1941 года, он заместитель начальника, а с октября 1941 года – начальник 1 отдела (разведка в Германии и на оккупированных ею территориях), 1 управления НКВД СССР. Координировал операции по организации связи с агентурой, руководил подготовкой агентов-нелегалов и их выводом на территорию противника. В 1943-1944 годах Коротков выезжал в Тегеран и дважды в Афганистан для выполнения специальных заданий по ликвидации германской агентуры в этих странах, действуя под фамилией полковника Михайлова. В послевоенное время, Коротков занимал ряд ответственных должностей в Министерстве внутренних дел,  Министерстве государственной безопасности и в Комитете государственной безопасности.

      Он внезапно умер в возрасте 51 года (будучи физически очень развитым человеком)  в июне 1961 года, у лиц из близкого окружения Короткова были все основания предполагать, что его смерть, была организована по указанию Хрущёва, ведь он был одним из людей Берии и слишком много знал. Его выдающаяся работа на благо страны была высоко оценена государством – орденом Ленина, 6 орденами Красного знамени, орден Отечественной войны  1 степени и 3 орденами Красной звезды! Доктор экономических наук Анатолий Судоплатов (сын П.Судоплатова) очень мало прожил (родился в 1943 год,  умер в 2005), но успел после смерти отца написать и издать книгу (в двух томах) –  “Тайная жизнь генерала Судоплатова: “Правда и вымыслы о моем отце”, в которой написал о работе советской разведки, начиная со времён Гражданской войны. В книге он привёл большое количество новых документов о деятельности советской разведки и свидетельств людей, близко знавших его отца.

     Он с большой любовью и трепетом относился к своему отцу, поэтому  описал в книге многие личные впечатления, которые он сохранил в памяти, беседуя с отцом  в разные годы на различные темы. Большой интерес представляет написанный им факты о деятельности советских разведчиков в годы Великой Отечественной войны и, особенно в  её начальный период: “Ситуация на фронте после вторжения немцев складывалась, как известно, трагически. Мощь германской танковой армады превосходила все предварительные данные, полученные разведкой и по официальным каналам. Масштабы поражения Красной Армии в Прибалтике, Белоруссии и на Украине ошеломляли. До августа 1941 года советские разведслужбы предприняли несколько диверсионных операций по спасению частей Красной Армии, попавших в окружение, однако попытки не удались: эти части оказались рассеянными и больше не могли быть базой для развертывания партизанской войны.
   
Затем, при взаимодействии с районными и местными партийными организациями, начали засылаться партизанские формирования в тыл к немцам, включая в их состав опытных офицеров-разведчиков и радистов. В годы войны Особая группа –  Четвертое управление НКВД и её войсковые соединения, как следует из официальных документов, выполняли ответственные задания Ставки Верховного Главнокомандования, Штаба обороны Москвы и командования всех фронтов Красной армии. В тыл врага было направлено более двух тысяч оперативных групп общей численностью пятнадцать тысяч человек. Двадцать три офицера получили высшую правительственную награду –  им присвоили звание Героя Советского Союза. Более восьми тысяч человек наградили орденами и медалями. Маршалы Жуков и  Рокоссовский специально обращались в НКВД с просьбой о выделении им отрядов из состава Четвёртого управления НКВД для уничтожения вражеских коммуникаций и поддержки наступательных операций Красной Армий в Белоруссии, Польши и на Кавказе.

        Подразделения Четвёртого управления и Отдельной мотострелковой бригады особого назначения уничтожили 157 тысяч немецких солдат и офицеров, ликвидировали 87 высокопоставленных немецких чиновников, разоблачили и обезвредили 2045 агентурных групп противника. Думаю, в этом есть и немалая доля заслуг моего отца и его друга –  Наума Эйтингона, которые умело, руководили всеми этими операциями. В истории НКВД это, пожалуй, единственная глава, которой продолжают гордиться его преемники. На всех официальных мероприятиях, посвященных очередной годовщине битвы под Москвой или Сталинградом, а также освобождению Белоруссии, всегда упоминают имена партизан и подпольщиков, находившихся под командованием НКВД. Кузнецов, Медведев, Прокопюк, Ваупшасов, Карасев, Мирковский, Прудников, Шихов, Кудря, Лягин были и остаются истинными героями сопротивления фашизму на оккупированных территориях.

С 1945 по 1992 год у нас в стране издано приблизительно пять тысяч книг и статей о боевых операциях Особой группы и Четвёртого управления НКВД в Великой Отечественной войне. В эти годы мой отец находился на действительной службе, затем был арестован, заключен в тюрьму, наконец выпущен из тюрьмы и реабилитирован. И ни в одной из этих публикаций, к большому сожалению, вы не найдете имени моего отца. Там, где на документах стояла его подпись,  появилось многоточие. Сначала его не упоминали по соображениям секретности, а позднее имя Судоплатова изымалось, поскольку он являлся осужденным “преступником”, а вернее сказать, нежелательным свидетелем для многих сильных мира сего. Следует, однако, привести и тот факт, что в сборниках, выходивших под редакцией моего отца, изданных в 1970-1992 годах, названо более трех тысяч имен героев, воевавших в Отдельной мотострелковой бригаде особого назначения.

 Как и прежде, основываясь на свидетельствах отца, дальше я хотел бы остановиться на важнейших операциях советской разведки, рассказать о героях тайной войны, о которых мало знают люди, но которые сыграли заметную роль в военно-политических событиях того времени. Существенный вклад в наши разведывательно-диверсионные операции в тылу противника внесло партизанское соединение под командованием полковника Медведева. Ему первому удалось выйти на связи c гитлеровским диверсантом Отто Скорцени, руководителя спецопераций гитлеровской службы безопасности. Дмитрий Медведев и Николай Кузнецов установили, что Скорцени готовит группы нападения на американское и советское посольства в Тегеране, где в 1943 году должна была состояться первая конференция “Большой тройки”. Группа боевиков Скорцени проходила подготовку возле Винницы, где действовал партизанский отряд Медведева.

 Именно здесь, на захваченной нацистами территории, был размещён,  филиал ставки Гитлера. Молодой сотрудник Особой группы Николай Кузнецов под видом старшего лейтенанта вермахта установил дружеские отношения с офицером немецкой спецслужбы Остером, как раз занятым поиском людей, имеющих опыт борьбы с русскими партизанами. Эти люди нужны были ему для операции против высшего советского командования. Задолжав Кузнецову деньги, Остер предложил расплатиться с ним иранскими коврами, которые собирался привезти в Винницу из деловой поездки в Тегеран. Это сообщение, немедленно переданное в Москву, совпало с информацией из других источников и помогло предотвратить акции в Тегеране против “Большой тройки”.

Кузнецов (кодовое имя Пух) лично ликвидировал нескольких губернаторов немецкой администрации в Галиции. Эти акты возмездия организаторам террора против советских людей были совершены им с беспримерной храбростью среди бела дня на улицах Ровно и Львова. Одетый в немецкую военную форму, он смело подходил к противнику, объявлял о вынесенном смертном приговоре и стрелял в упор. Каждая тщательно подготовленная акция такого рода страховалась боевой группой поддержки. Однажды его принимал один из важнейших функционеров  Гитлера,  гауляйтер Эрих Кох, глава администрации Польши и Галиции. Кузнецов должен был убить его. Но когда Кох сказал Кузнецову, чтобы тот как можно скорее возвращался в свою часть, потому что возле Курска должно начаться в ближайшие десять дней крупное наступление, Кузнецов принял решение не убивать Коха, чтобы иметь возможность незамедлительно вернуться к Медведеву и передать срочную радиограмму в Москву.

 По заданию Ставки информация Кузнецова о подготовке немцами стратегической наступательной операции была перепроверена и подтверждена посланными в оккупированный Орел разведчиками Алексахиным и Воробьевым. Вокруг личности Кузнецова ходят разного рода слухи, ставящие под сомнение, что он мог так долго и успешно играть роль немецкого офицера. Приходилось слышать о том, что он был послан в Германию ещё до начала войны. Активисты “Мемориала”, организации, объединяющей узников ГУЛАГа, старались связать его имя с репрессиями против немцев, депортированных в Казахстан из Сибири и Поволжья. Кузнецов никакого отношения к этому не имел. Он был русским, родом из Сибири, хорошо знал немецкий язык и бегло говорил на нём, потому что жил среди проживающих там немцев. Его привлёк к работе местный НКВД и в 1939 году направил в Москву на учебу. Он готовился индивидуально, как специальный агент для возможного использования против немецкого посольства в Москве.

Красивый блондин, он мог сойти за немца, то есть советского гражданина немецкого происхождения. У него была сеть осведомителей среди московских артистов. В качестве актера он был представлен некоторым иностранным дипломатам. Постепенно немецкие посольские работники стали обращать внимание на интересного молодого человека типично арийской внешности, с прочно установившейся репутацией знатока балета. Им руководили Райхман, заместитель начальника Управления контрразведки, и Ильин, комиссар госбезопасности по работе с интеллигенцией. Кузнецов, выполняя их задания, всегда получат максимум информации не только от дипломатических работников, но и от друзей, которых заводил в среде артистов и писателей. Личное дело агента Кузнецова содержит сведения о нем как о любовнике большинства московских балетных звезд, некоторых из них в интересах дела он делил с немецкими дипломатами.
 
Кузнецов участвовал в операциях по перехвату немецкой диппочты, поскольку время от времени дипкурьеры останавливались в гостиницах “Метрополь” и “Националы”, а не в немецком посольстве. Пользуясь своими дипломатическими связями, Кузнецов имел возможность предупреждать НКВД о том, когда собираются приехать дипкурьеры и когда можно будет нашим агентам, размещенным в этих отелях и снабженным необходимым фотооборудованием, быстро переснять документы. В 1942 году Кузнецов был заброшен в район Ровно. Появился он там, в форме немецкого офицера интендантской службы. По легенде, разработанной в НКВД, Кузнецов якобы находился в отпуске по ранению и ему поручено организовать доставку продовольствия и теплой одежды для его дивизии, расположенной под Ленинградом. Он выдавал себя за немца, несколько лет прожившего в Прибалтике, где и был мобилизован. По его словам, в Германию он возвратился только в 1940 году в качестве репатрианта.

 Шла война, перемещение людей было весьма интенсивным, абверу или гестапо понадобилось бы много времени для проверки его личности. Документы для его работы в немецком тылу были изготовлены австрийцем Миллером и его учеником Громушкиным. В подготовке Кузнецова к операциям в тылу немцев активно участвовал наш оперативный работник Окунь. Мой отец много рассказывал мне о том, как провёл с Кузнецовым многие часы, готовя к будущим заданиям. Он вспоминал о нём как о человеке редкого таланта оставаться спокойным при выполнении боевых заданий, реалистичном и разумном в своих действиях. Но постепенно Кузнецов начал очень верить в свою удачу и совершил роковую ошибку, пытаясь пересечь линию фронта для встречи с частями Красной Армии. Кузнецова и его людей схватили бандеровцы, сотрудничавшие с немцами. Это произошло в 1944 году в одной из деревень возле Львова.

 Расследование советских спецслужб в дальнейшем показало, что Кузнецов подорвал себя ручной гранатой: в архивах гестапо была обнаружена телеграмма, в которой бандеровцы сообщали гестапо о захвате группы офицеров Красной Армии, один из которых был одет в немецкую форму. Бандеровцы считали, что этот человек, убитый в перестрелке, был именно тем, кого все это время безуспешно искали немецкие спецслужбы. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Операции, проведенные боевыми группами партизан, порой приобретали стратегическое значение и сыграли важную роль в дезорганизации тыловых коммуникаций, когда в 1944 году развернулось наше наступление в Белоруссии. Эти операции известны как “Рельсовая война”, или “Концерт”. В канун наступления в Белоруссии партизаны вывели из строя основные железнодорожные линии снабжения немецкой армии.

В разных книгах, в частности в мемуарах Хрущёва, говорится об охватившей Сталина панике в первые дни войны. Однако мой отец утверждал следующее: “Я с первых дней войны знал о том, что ежедневно происходит в Кремле,  и знал,  что Сталин не прибывал в панике и тем более не укрывался на своей даче. Опубликованные записи кремлевского журнала посетителей показывают, что он регулярно принимал людей и непосредственно следил за ухудшавшейся с каждым днем ситуацией. С самого начала войны Сталин принимал у себя в Кремле Берию и Меркулова два или три раза в день. Обычно они возвращались в НКВД поздно вечером, а иногда передавали свои приказы непосредственно из Кремля. Я хорошо знал том, что фактически  механизм управления и контроля за исполнением приказов работал почти без всяких сбоев. И Эйтингон, и я жили глубокой верой в конечную победу над немцами, что в немалой степени объяснялось тем, как спокойно, по-деловому осуществлялось ежедневное руководство сверху.

 Должен заметить, что иногда было чрезвычайно трудно выполнять получаемые приказы. Когда в октябре 1941 года меня вызвали в кабинет Берия, где находился Маленков, и приказали заминировать наиболее важные сооружения в Москве и на подступах к ней. В число объектов подлежащих минированию входили – главные железнодорожные вокзалы, объекты оборонной промышленности, некоторые жилые здания, некоторые станции метрополитена и стадион “Динамо”, взрывчатка должна была быть готова уже через двадцать четыре часа. Мы трудились круглые сутки, чтобы выполнить приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому работали в НКВД на Лубянке”. 6 ноября 1941 года отец получил приглашение на торжественное заседание, посвященное Октябрьской революции, которое должно было проходить не в Большом театре, а из соображений безопасности – на платформе станции метро “Маяковская”.

 “Мы спустились на эскалаторе, и вышли на платформу, –  вспоминал отец. –  С одной стороны стоял электропоезд с открытыми дверями, где были столы с бутербродами и прохладительными напитками. В конце платформы находилась трибуна для членов Политбюро. Правительство приехало на поезде с другой стороны платформы. Сталин вышел из вагона в сопровождении Берия и Маленкова. Собрание открыл председатель Моссовета Пронин. Сталин выступал примерно в течение получаса. На меня его речь произвела глубокое впечатление: твердость и уверенность вождя убеждали в нашей способности противостоять врагу. На следующий день состоялся традиционный парад на Красной площади, проходивший с огромным энтузиазмом, несмотря на обильный снегопад. На моем пропуске стоял штамп: “Проход всюду” –  это означало, что я могу пройти и на главную трибуну Мавзолея, где стояли принимавшие парад советские руководители.

Берия и Меркулов предупредили меня, что в случае чрезвычайных происшествий я должен немедленно доложить им, поднявшись на Мавзолей. Ситуация на самом деле была критической: передовые части немцев находились совсем близко от города. Среди оперативных работников, обслуживающих парад, были начальник отделения связи нашей службы, и радист со всем необходимым оборудованием. Мы поддерживали постоянную связь со штабом бригады, защищавшей Москву. Снегопад был таким густым, что немцы не смогли послать самолеты для бомбового удара по Красной площади. Приказ войскам, участвовавшим в параде, был чёток: что бы ни случилось, оставаться спокойными и поддерживать дисциплину. Этот парад ещё больше укрепил нашу веру в возможность защитить Москву и, в конце концов, одержать победу над врагом. Даже в эти тревожные для страны часы мы искали слабые места противника, чтобы повернуть ход событий в нашу пользу”.


В октябре и ноябре 1941 года советская разведка получила надежную информацию из Берлина о том, что немецкая армия почти исчерпала запасы боеприпасов, нефти и бензина для продолжения активных наступательных операций. Все указывало на приближение неизбежной паузы в немецком наступлении. Эти данные передал Арвид Харнак (кодовое имя Корсиканец), антифашист, советник министерства экономики Германии. Член известной семьи писателей и философов, он был привлечен к сотрудничеству во время его визита в Советский Союз в 1932 году и с тех пор целое десятилетие поставлял информацию советской разведке, пока его не разоблачили. В декабре 1942 года его судили и повесили. Его жена, американка Мильдред Фиш Харнак, с которой он познакомился во время учебы в университете штата Висконсин, была также арестована и казнена в 1945 году за антифашистскую деятельность.

 В подготовке резидентур к оперативной деятельности в Западной Европе в условиях военных действий и перехода на нелегальное положение были допущены серьезные ошибки. Агентурная сеть Треппера, Гуревича и Радо слишком сильно была связана с источниками еврейской национальности, что делало её уязвимой со стороны германских спецслужб, что в дальнейшем и сыграло роковую роль в провале агентурной сети. Но в  канун войны, по личному указанию главы  НКВД Л.Берии, удалось создать мощную агентурную сеть в Германии, руководили ею А.Кобулов, Коротков и Журавлёв. У военной разведки в Германии также были важные агенты – И.Штебе в отделе печати министерства иностранных дел и Р.Шелиа, высокопоставленный немецкий дипломат. Весной 1943 года, за несколько недель  до начала Курской битвы, резидентура в Лондоне получила от кембриджской группы информацию о конкретных целях планировавшегося немецкого наступления под кодовым названием операция “Цитадель”.

В этом сообщении указывалось число немецких дивизий, которые предполагалось использовать, и подчеркивалось, что операция “Цитадель” нацелена на Курск, а не на Великие Луки, то есть не к западу, а к юго-западу от Москвы – там мы не ожидали немецкого наступления. НКВД направил эту информацию советскому Верховному Главнокомандованию 7 мая 1943 года. Сообщение из Лондона содержало более обстоятельные и точные планы немецкого наступления, чем полученные по линии военной разведки от Люци из Женевы. Руководителям военной разведки и НКВД стало совершенно ясно, что англичане передают нам дозированную информацию, но в то же время хотят, чтобы мы сорвали немецкое наступление. Из этого мы сделали вывод, что они заинтересованы не столько в нашей победе, сколько в том, чтобы затянуть боевые действия, которые привели бы к истощению сил обеих сторон”…

Впервые о том, что происходило в советской разведке в 1930-1953 годы, правдиво и объективно, написал Павел Анатольевич Судоплатов выдающийся советский разведчик, диверсант, сотрудник ОГПУ (позже НКВД-НКГБ), убил руководителя ОУН Е.Коновальца (по личному приказанию Сталина), организовал убийство Л.Троцкого. И можно утверждать, что лучше этого человека, о том, что происходило в советской разведке в эти годы, никто не знал. Сам послужной его список, свидетельствует об этом. Он начал службу в Особом отделе ВЧК-ГПу в 1925 году на Украине. В 1932 году, стал сотрудником центрального аппарата ОГПУ, с 1933 года работал в Иностранном отделе (нелегальная разведка). С февраля 1941 года – заместитель начальника 1 Разведывательного управления НКГБ СССР. В первые дни войны приказом наркома внутренних дел СССР была создана Особая группа при НКВД, которой поручалась организация разведывательно-диверсионной работы и партизанской войны в тылу немецко-фашистских войск, она была сформирована на базе Первого (разведывательного) управления Наркомата госбезопасности, возглавил её Судоплатов.
    
 В 1942 году Павел Судоплатов возглавил 4 управление НКВД СССР (террор и диверсии в тылу противника), участвовал в организации минирования стратегических объектов в период обороны Москвы, диверсионной деятельности против немецких войск на Кавказе, стратегических радиоигр с немецкой разведкой. Судоплатов непосредственно руководил деятельностью на оккупированной немецкими войсками Западной Украине партизанского отряда специального назначения Д.Медведева, который являлся базой для легендарного разведчика Н.Кузнецова. Возглавлял отдел, обрабатывавший информацию о разработке атомной бомбы в США. За свою самоотверженную службу в органах советской разведки, Судоплатов был награждённый – б орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Суворова 2 степени, орденом Отечественной войны 1 степени, двумя орденами Красной Звезды.   
      Перед арестом в 1953 году –  генерал-лейтенант МВД СССР Павел Судоплатов, 12 сентября 1958 года  был приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР по “контрреволюционной’ статье 58-1 пункт “б” к 15 годам заключения “за активное пособничество изменнику Родины Берия в подготовке государственного переворота, Виновным себя не признал. Отбывал наказание во Владимирской тюрьме, где перенёс три инфаркта, ослеп на один глаз, получил инвалидность 2 группы. Был освобождён по отбытию срока наказания 21 августа 1968 года. Вернувшись в Москву, Судоплатов занялся литературной деятельностью. Под псевдонимом Анатолий Андреев опубликовал три книги, активно участвовал в ветеранском движении. Более 30 лет боролся за свою реабилитацию, был полностью реабилитирован постановлением Главной военной прокуратуры Российской Федерации от 10 января 1992 года, после ходатайства большой группы ветеранов разведки страны.
 Он не дожил до того дня, когда в 1998 году президент Российской Федерации подписал Указ о восстановлении генерал-лейтенанта П.Судоплатова посмертно в правах на все государственные награды в связи с его реабилитацией.
Стал широко известен благодаря своим мемуарам “Разведка и Кремль”, “Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы”. Книги эти до сих пор, являются международными бестселлерами! Очень показательным для  понимания  великой сталинской эпохи и эпохи уничтожения Горбачёвым Советского Союза с помощью великой лжи о прошлом великой страны, является предисловие Судоплатова к его книге: “Хотим мы того или не хотим, но проходит время, и то, что ещё вчера было Великой Государственной Тайной, теряет свою исключительность и секретность в силу крутых поворотов в истории государства и становится общим достоянием – было бы желание знать правду.

Судьба распорядилась так, что к моменту завершения этой книги я, один из руководителей самостоятельных центров военной и внешнеполитической разведки Советского Союза, остался единственным свидетелем противоборства спецслужб и зигзагов во внутренней и внешней политике Кремля в период 1930 – 1950 годов. Несмотря на то, что я был по чудовищно несправедливому обвинению   в заключении 15 лет, в силу причудливого стечения обстоятельств и несомненного везения, удалось выжить и записать ряд воспоминаний, связанных с противоречивым и трагически« развитием событий того времени. А ведь судьба многих моих товарищей –  выдающихся разведчиков и организаторов контрразведывательной службы страны, по преступному велению Н.Хрущёва, оказалась трагической – многие были безвинно расстреляны, а в лучшем случае были уволены с органов разведки и контрразведки с волчьим билетом в кармане.

Собственная моя популярность,  как профессионала занимает меня меньше всего. Но после распада СССР, как мне представляется, прежде всего, в силу беспринципной грызни, лжи о Сталине и о прошлом великого государства,  и борьбы за власть в стране, я считаю своим долгом рассказать людям правду. Рассказать правду о том, что было на самом деле в 30-50 годы, чтобы они поняли логику трагических и героических событий в истории нашей Родины. Для меня это основная тема книги. Уверен в том, что, она очень расходится с мифом о побудительных мотивах действий так называемых консервативных или “демократических” кругов бывшего кремлёвского руководства. Я считаю необходимым также обратить внимание на то, что мои воспоминания ни в коей мере не претендуют на роль научно-исторического повествования. Это субъективный взгляд очевидца на то, как работали механизмы, приводившие в действие политическую машину СССР. А главное –  как удалось создать ценой колоссальных жертв могущественное государство, в известной мере определившее развитие мировых событий в 30 и 50 годы, ставшее сверхдержавой,

 Его сила была в ликвидации нищеты и разрухи, охвативших страну после гражданской войны, в глубокой вере в правоту великой социальной революции XX века. Именно поэтому, симпатизируя СССР, его напрямую и косвенно поддерживали великие умы современного мира –  Нильс Бор, Энрико Ферми, Роберт Оппенгеймер, Альберт Эйнштейн и другие. В жестоком противоборстве СССР и западного мира заложена главная причина взаимной нетерпимости во всех событиях внутренней и внешней политики нашей страны.  У меня нет никаких сомнений, как бы это ни оспаривали сегодня, что правящие круги Запада не только ненавидели наше государство, но и на всем протяжении его истории делали все, что было в силах, для его гибели. Вынужденный союз США, Англии и СССР в борьбе с гитлеризмом в годы войны также не был передышкой в их противоборстве. “Холодная война” продолжалась, просто быстрое поражение СССР в борьбе с Германией, было, невыгодно Западу, опасавшемуся за свое мировое господство. Вплоть до декабря 1991 года делалось всё для ослабления СССР.

 И сейчас мы испытываем мучительные переживания в связи с переходом в новую стадию противоборства и сотрудничества со странами Запада, которые все равно будут базироваться на исторической роли России как одной из сверхдержав современности. Однако сейчас в отличие от прошлых лет речь не идет о выживании нашего государства. Но наследие СССР (ядерное оружие созданное сталинским предвидением и колоссальной организаторской энергией Л.Берии) надежно гарантирует допустимые повороты и зигзаги в будущем, делает нас мощным партнером в переговорах на международной арене. Конечно, внутренняя нестабильность в стране, провалы в экономической политике,  неизбежно заставляют правящие круги и ныне – в который раз –  возлагать ответственность за допущенные ошибки на прошлое руководство. Отсюда постоянная неприязнь, перерастающая порой в ненависть к тем, кто своей реальной работой внёс вклад в тот базис современного развития, который остаётся до сих пор несокрушимым фактором гордости и престижа нашей  Родины – России.

Соблюдая военную присягу, я молчал, пока существовал Советский Союз. Когда деятельность советской разведки и ряд аспектов внешней политики СССР перестали быть секретными после известных событий 1991 года и всё то, чему я, верно, служил, перестало существовать, я не мог и не имел права дальше молчать. Ведь решающий удар по КПСС и Советскому Союзу в 1990-1991 годах был нанесен именно группой руководителей партии во главе с её генеральным секретарём. Первоначальные узкокорыстные интересы борьбы за власть при Горбачёве, маскировка заимствованная им у Троцкого лозунгами “борьбы с бюрократизмом и господством партаппарата, были отличной добавкой разжиганию в стране антисталинской истерии и антисоветизма”. И кто мог подумать, что все враги Советского Союза – Руководители правотроцкистского контрреволюционного блока, государственные,  партийные деятели и военные высоких рангов, учувствовавшие в контрреволюционном заговоре и осуждённые судом, многие рядовые троцкисты и вредители, без тщательного разбора их преступных деяний были реабилитированы! 

А такая выдающаяся личность, как Л.Берия, очень много сделавшая для СССР и его соратники по Комитету государственной безопасности, до настоящего времени не реабилитированы. Это свидетельствует о том, что, и сегодня в России, настоящая история не в почёте.  И пока имя Сталина и его ближайшего соратника Берии, не будут в России оправданы, правдивой истории СССР – России и Великой Отечественной войны, граждане страны знать не будут….В январе 1991 года в журнале “Известия ЦК КПСС” был неожиданно напечатан протокол Пленума ЦК по делу Берии. Выступления на Пленуме Молотова, Маленкова, Хрущева, Микояна и других показывают, что обвинения против Берии основывались на слухах, которые сами же члены Президиума ЦК и распространяли. Протокол не содержит никаких прямых улик, зато пестрит неопределенными замечаниями: “Я думал”, “С самого начала я ему не доверял” и тому подобные глупости, без указания хотя бы одного факта преступной деятельности Берии. С первых дней ареста Берии, я был в числе первых людей, которые услышали о смехотворные обвинения в адрес человека, сделавшего очень много для обороноспособности своей страны.

После того как об аресте Берии объявили официально, и он был исключен из партии и назван врагом народа, состоялся партийный актив руководящего состава Министерства внутренних дел.  Г.Маленков,  секретарь ЦК КПСС и по совместительству первый заместитель министра внутренних дел Н.Шаталин выступили на закрытом собрании партийного актива руководящего состава МВД с объяснением причин ареста Л.П.Берии и исключения его из партии. Шаталин говорил о том, что для усыпления бдительности Берии, ЦК КПСС сознательно пошел на обман, принимая заведомо ложные решения и отдавая соответствующие неправильные распоряжения, так как “совсем непросто было спланировать и провести арест такого злодея!” Для профессионалов, собравшихся в конференц-зале, заявления сделанные высокими партийными руководителями,  прозвучали наивно и по-детски беспомощно.

 Аудитория молча выслушала откровения Шаталина о том, что для усыпления бдительности Берии Центральный Комитет сознательно пошел на обман, принимая заведомо ложные решения и отдавая соответствующие распоряжения. Все это было беспрецедентно. Все мы верили, что наше руководство ни при каких обстоятельствах не примет директивы для обмана членов партии даже ради самой благородной цели. Я был тогда настолько наивен, что верил в это, да и все мы полагали, что подобный цинизм невозможен. Шаталин между тем продолжал свое выступление. По его словам, руководство Центрального Комитета партии и товарищ Маленков вместе с прославленными военачальниками   –   он упомянул маршала Жукова, генералов Батицкого и Москаленко, которые помогли провести арест Берии, –   совершили героический подвиг. Совсем непросто было спланировать и провести арест такого злодея,  – казал Шаталин. Эйтингон, Райхман и я, обменялись многозначительными взглядами. Мы сразу поняли, что никакого бериевского заговора не существует, был антибериевский заговор в руководстве страны. И откуда нам тогда было знать о том, что ареста Берии не было, а было его элементарное убийство

Сразу после Шаталина слово взял заместитель министра по кадрам Г.Обручников и назвал Райхмана, Эйтингона и меня лицами, не заслуживающими доверия. Он вовсе не был нашим врагом – он выполнял то, что ему приказали. Обручников обрушился на меня за то, что я окружил себя одиозными и подозрительными личностями вроде Эйтингона, Серебрянского и Василевского, ранее арестовывавшимися и отстраненными от работы в разведке, людьми, которые не были преданными партии, а являлись приспешниками Берии и врагами народа. Все мои попытки ответить на эти обвинения, пресекались председательствовавшим Серовым.  Лучшие представители из когорты разведчиков нелегалов – Эйтингон, Елизавета и Василий Зарубины, Серебрянский, Афанасьев, Василевский и Семенов были отстранены от работы. Эйтингона и Серебрянского позже арестовали, а других уволили, хотя самому старшему из них было чуть больше пятидесяти. Семенов, известный своими героическими действиями в добывании атомных секретов для нашей страны, был изгнан из органов без пенсии. Через полгода после моего ареста из разведки уволили Зою Рыбкину. Ее послали служить в системе ГУЛАГ на Севере.

 В отставку она вышла в 1955 году, получив пенсию МВД, а не КГБ. Меня доставили в Бутырскую тюрьму, где снова повторился обыск, затем поместили в одиночную камеру, ничем не отличавшуюся от камеры финской тюрьмы, где мне пришлось в молодые годы сидеть несколько месяцев. Первый допрос состоялся в тот же день, поздно вечером. Допрашивали меня Руденко и полковник юстиции Цареградский. Руденко грубым тоном объявил мне, что я арестован как активный участник заговора Берии, целью которого был захват власти. Также мне было сказано о том,  что я доверенное лицо и сообщник Берии в тайных сделках с иностранными державами против интересов советского государства, что я организовал ряд террористических актов против личных врагов Берии и планировал теракты против руководителей советского государства. Выслушав эти чудовищные обвинения, я стал резко протестовать против незаконных в отношении меня как арестованного действий.

 Я не присутствовал при обыске в своем кабинете, мне не дали опись изъятых при обыске вещей, и в завершение при доставке под конвоем в Бутырскую тюрьму у меня были похищены надзирателем швейцарские ручные часы-хронометр. Руденко и Цареградский остолбенело уставились на меня, не веря собственным ушам. Наконец Руденко пришел в себя и сказал, что прикажет во всем разобраться. Пока оба были в замешательстве, я решил пойти дальше и выразить протест, что меня вопреки закону допрашивают в ночное время. Но Руденко был уже начеку и оборвал меня: “Мы не будем придерживаться правил, допрашивая заклятых врагов Советской власти. Можно подумать, что у вас в НКВД соблюдались формальности. С вами, Берией и со всей вашей бандой будем поступать так же”, также сказал он. Копию протокола моего первого допроса от 21 августа 1953 года Руденко направил Маленкову. Я узнал об этом сорок лет спустя, когда советник президента Ельцина генерал-полковник Дмитрий Волкогонов показал этот документ моему сыну. Протокол, надо отдать должное Руденко, не содержал фальсификаций и сфабрикованных признаний.

На втором допросе, который, кстати, проходил днём, Руденко вежливо спросил о моей биографии. Отвечая на его вопросы, я подчеркнул, что не имел никаких связей с Берией до назначения его в 1938 году в центральный аппарат НКВД. Внезапно Руденко предложил мне дать свидетельские показания против Берии. При этом он предложил мне рассказать о его плане тайного сговора с Гитлером по заключению сепаратного мира при посредничестве болгарского посла Стаменова. А также Руденко, настойчиво предложил мне рассказать  и о готовившихся Берией теракта,  по уничтожению советского руководства с помощью ядов и моём участии в этом преступлении.  Очень скоро я понял, что Хрущёв успешно маневрировал между двумя  группами, – он поддерживал Берию, чтобы ослабить Маленкова. Поддерживал он его и тогда, когда надо было лишить Маленкова власти, которую давал ему пост секретаря ЦК. Сейчас мне совершенно ясно, что Хрущёв вовремя воспользовался недовольством среди других руководителей, вызванным всплеском активности Берии, чтобы устранить его.

В 1952 голу был упразднен пост Генерального секретаря ЦК партии, это сделало Хрущева единственным членом Президиума ЦК КПСС,  среди секретарей ЦК. Для достижения высшей власти в стране ему необходимо было избавиться от Маленкова как от главы правительства и ЦК. Для этого нужно было разрушить альянс Маленков –  Берия, который обеспечивал Маленкову реальную власть и контроль за работой партийного и государственного аппарата. Хрущёву необходимо было поставить во главе органов безопасности и прокуратуры преданных ему людей. Архивные документы свидетельствуют, что Хрущёв после устранении Берии перехватил инициативу. Под его нажимом Президиум ЦК снял генерального прокурора Сафонова и назначил на эту должность хрущёвского протеже Руденко. Только что назначенному генеральному прокурору 29 июня 1953 года, поручили расследование дела Берии. Я никогда не верил, что Берия организовал заговор, чтобы захватить власть. Теперь меня в этом ещё больше убедил писатель К.Столяров, имевший возможность познакомиться с материалами дела Берии.

 В обвинительном заключении нет ссылок на его приказы, конкретные даты или устные распоряжения. Нет там и указания на места встреч “заговорщиков” и содержания их плана захвата власти. Столяров задал вопрос: как может человек, стремящийся к захвату власти, проводить время с любовницей в тот день, когда им якобы назначен государственный переворот? В деле нет никаких ссылок на то, какие силы он планировал использовать для переворота. Обвинения против Берии базировались лишь на его “предательских инициативах” в области национальной политики, шагах, направленных на урегулирование отношений с Югославией, и его намерениях объединения Германии. По словам Столярова, версия о “заговоре” включала связь Берии с британской “Интеллидженс сервис”: прокурор сделал это заключение, основываясь на приказе Берии о прекращении следствия по делу Майского, нашего посла в Великобритании, обвинявшегося в шпионаже в пользу англичан. В обвинительном заключении, рассказал мне Столяров, утверждалось, что Майский должен был занять пост министра иностранных дел в правительстве Берии.

Берию обвиняли в том, что он без санкции ЦК дал распоряжение о подготовке испытания водородной бомбы. Между тем этот приказ никто не отменил после его ареста, и подготовка продолжалась весь июнь, когда Берия уже сидел в тюрьме, а испытание провели в августе. Одно из главных обвинений против Берии заключалось в том, что во время гражданской войны, в 1919 году, он являлся агентом мусаватистской националистической разведки и якобы установил тайные контакты с британской спецслужбой в Баку, которая внедрила его в большевистскую организацию. В приговоре по его делу утверждалось, что Берия уничтожил всех свидетелей своего предательского поведения в годы гражданской войны на Кавказе и оклеветал память славного большевика С.Орджоникидзе, героя грузинского народа и верного друга Ленина и Сталина. Позднее, в 50 годах и до августовского путча 1991 года, все руководители от Хрущёва до Горбачёва продолжали утверждать, что Орджоникидзе стал жертвой Сталина и Берии из-за своей оппозиции сталинским репрессиям 30-х годов.

 Однако архивные документы рисуют совершенно иную картину. По словам Мамулова, начальника секретариата Берии, Орджоникидзе подготовил и собственноручно написал заявление в Комиссию партконтроля, подтверждавшее, что Берия был послан коммунистической партией в организацию азербайджанских националистов, с тем, чтобы проникнуть в их спецслужбу. Его работа там представляла ценность для большевистского подполья Баку в период 1918-1920 годов. Этот документ находится и сегодня в “фонде Берии”, в президентском архиве. Там же должны быть документы, подтверждающие личные конфликты Сталина с Орджоникидзе. Последний защищал отдельных людей (преданных ему людей, а некоторые из них входили в контрреволюционный заговор), но нет никаких свидетельств того, что он в принципе возражал против арестов и репрессий, в отношении большинства заговорщиков”...

Особый интерес, представляет мнение Судоплатова, о ликвидации советской контрразведкой Л.Троцкого: “Во время двух встреч со Сталиным (по его вызову), Сталин сказал: “Троцкий, или как вы его именуете в ваших делах, “Старик”, должен быть устранен в течение года, прежде чем разразится неминуемая война. Без устранения Троцкого, как показывает испанский опыт, мы не можем быть уверены, в случае нападения империалистов на Советский Союз, в поддержке наших союзников по международному коммунистическому движению. Им будет очень трудно выполнить свой интернациональный долг по дестабилизации тылов противника, развернуть партизанскую войну. Акция против Троцкого будет означать крушение всего троцкистского движения. Ведь все годы после отъездf в эмиграции. Он делала всё для того, чтобы уничтожить наш Союз. Его эмиссары создали по нашей вине разветвлённую ветвь троцкистского подполья, члены которой организовывали в стране огромное количество диверсий.

Судебные процессы, которые были проведены нами в последние годы, показали,  сколь велика была опасность троцкистского движения в нашей стране. Но этот человек очень опасен и он не успокоится, пока будет живой. Ликвидировав его,  нам не надо будет тратить деньги на то, чтобы бороться с его приспешниками. У нас нет исторического опыта построения мощной индустриальной и военной державы одновременно с укреплением диктатуры пролетариата. Мы этот опыт приобретаем, оплачивая дорогой ценой, но эта цена ничто по сравнению с безопасностью нашей страны и мы не имеем права позволить в дальнейшем”. Мне совершенно ясно, что сегодняшние моральные принципы несовместимы с жестокостью, характерной и для периода борьбы за власть, которая следует за революционным переворотом, и для гражданской войны. Сталин и Троцкий противостояли друг другу, для достижения своих целей, но разница заключается в том, что в изгнании Троцкий противостоял не только Сталину, но и Советскому Союзу как таковому.

 Причём он и вся эта огромная пятая колона его  последователей в совокупности с мелкотравчатыми, но крайне опасными для страны всеми этими Бухаринами, Каменевевыми, Зиновьевыми, были для страны смертельной опасностью. Эта конфронтация была войной на уничтожение. Сталин, да и мы не могли относиться к Троцкому в изгнании просто как к автору философских сочинений. Тот был активным и смертельно опасным врагом советского государства. И жизнь показала, что подозрительность и ненависть Сталина и руководителей ВКП (б) к политическим перерожденцам и соперникам в борьбе за власть имели под собой реальную почву”.П.Судоплатов  будучи приговорённым Военной коллегией Верховного суда СССР по статье 58-1 пункт “б” к 15 годам заключения, виновным себя не признал. В своем письме, посланном в   феврале 1966 года, в Президиум XXIII съезда КПСС, заключенный Владимирской  тюрьмы Судоплатов написал: “Суд и прокурор записали в обвинительном заключении и судебном приговоре, что “кадры Особой Группы состояли из особо-доверенных и преданных Берия людей”.

 Нелепость такого голословного утверждения приговора является очевидной. В Особой  Группе не было случаев ни перехода на сторону противника, ни сдачи в плен. В приговоре также записано, будто Особая  Группа занималась похищением и уничтожением неугодных Берия людей. Это тоже неверно. Личных заданий Особая Группа не получала и не выполняла. Отряд Особой Группы, под командованием полковника Д. Медведева, в 1941 году, в оккупированном немцами районе, похитил их ставленника бывшего русского князя Львова (сын бывшего премьер-министра России). На самолете, который мы Медведеву послали, Львов был доставлен в Москву и передан правосудию. В оккупированном немцами городе Ровно, мы похитили и позже уничтожили генерал-майора немецкой армии Ильгена. Эту операцию провел наш легендарный разведчик Н.Кузнецов. Я могу без конца приводить такого рода примеры борьбы Особой Группы НКВД СССР,  против врагов партии и советского государства.

Особая Группа при наркоме существовала до осени 1941 года, затем в связи с расширением объема работы, была реорганизована во 2 Отдел НКВД СССР”, а потом, в 1942 году в “Четвертое Управление НКВД–НКГБ СССР” во главе со мной и моим заместителем Эйтингоном. Партия и Правительство положительно оценило нашу работу. Я и Эйтингон получили ордена Суворова”. И здесь уместно написать об упомянутом Судоплатовым, одном из его близких соратников – Науме Эйтингтоне – советском разведчике, генерал-майоре государственной безопасности, одним из разработчиков операции по ликвидации Л.Троцкого. С мая 1920 года, он сотрудник Гомельской ВЧК  ,  в 1936-1938 годах –  заместитель резидента в Испании, известен как “ генерал Котов” (во время Гражданской войны в Испании). Занимался организацией диверсий и актов террора за рубежом, в частности, таких как убийство диктатора Северного Китая и Манчжурии Чжан Цзолиня, похищение видных участников белого движения – лютых врагов СССР генералов А.Кутепова и Е.Миллера во Франции.

С июля 1941 года заместитель начальника 4 управления НКВД и начальника Особой группы при наркоме внутренних дел Берии Судоплатова. В 1941- 1942 годах участвовал в акциях, обеспечивавших нейтралитет Турции во время Великой Отечественной войны. В 1942 году был назначен заместителем начальника 4 управления НКВД СССР, занимавшегося разведкой, террором и диверсиями в тылу противника. В этом качестве (заместитель П.Судоплатова) провёл оперативные игры “Монастырь”, “Курьеры”, “Березино”, “Операция Арийцы”. В 1944 году, в ходе операции “Березино”, оперативная группа НКВД под его непосредственным командованием захватывала и перевербовывала диверсантов Скорцени. С 1945 года заместитель начальника отдела “С” НКВД (затем НКГБ) СССР, которому было поручено добывание и обобщение разведданных по созданию ядерного оружия. В послевоенные годы, он возглавлял операции по уничтожению нацистских бандформирований,  проводимые СССР против “лесных братьев” в Литве и Западной Белоруссии.

 С мая 1953 года –  заместитель начальника 9 отдела МВД СССР. В августе 1953 года,  арестован как член “банды Берии” и приговорен к 12 годам заключения. В 1964 году был освобождён и работал старшим редактором в издательстве “Международная книга”. Выдающийся контрразведчик Эйтингтон, так и умер с запачканным клеветой именем в 1981 году, ибо был реабилитирован посмертно в 1992 году, по ходатайству ветеранов разведки. А ведь этот человек. За заслуги пред Родиной, был награждён –  двумя орденами Ленина, двумя орденами боевого Красного знамени,  орденом Суворова 2 степени. Орденом отечественной войны 1 степени, двумя орденами Красной звезды! И Судоплатов, и его соратник Эйтингтон, был подвёргнуты жесточайшим репрессиям, по мнению многих известных советских разведчиков и историков по распоряжению Хрущёва, по одной лишь причине – они много знали, в том числе и о Хрущёве.

 Никто в Советском Союзе (кроме Хрущёва и его близкого круга прихлебаев)  в марте 1953 года, после смерти Генералиссимуса И.Сталина, не мог и подумать о том , что в советской руководящей верхушке, произойдут коренные перемены. Тем более, что никто не мог и подумать о том, что Хрущёв очень скоро после смерти вождя Советского народа, начнёт совершать политические преступления, которые очень скоро превратятся  в разного рода преступления в его повседневной деятельности на посту главы государства. Очень скоро после смерти вождя произошли берлинские события, которые у наших военных, имеющих опыт службы в Группе советских войск в Германии (ГСВГ), проходят под знаком “День Икс”, а в анналах англо-саксонских спецслужб значатся под грифом “Берлинская весна”. 17 июня 1953 года, в советском секторе Берлина начались массовые – “народные” манифестации. “Демонстрант” выкрикивали лозунги, направленные против “русских оккупантов”, против “нищеты и голода”. Начались, как водится, грабежи, поджоги, погромы,  бесчинствовали шайки мародеров. Всё было очень похоже на те,  “цветные революции”, прокатившиеся в последние годы – в Египте, Ливии, Емене, Киргизии, Украине и других странах, с помощью спецслужб США,

 “Берлинская весна” была инспирирована спецслужбами Англии и Америки, еще в сороковых годах вопреки Тегеранским, Ялтинским и Потсдамским соглашениям, взявших курс на раскол Германии. Уже тогда английская и американская зоны оккупации были объединены в Бизонию (от латинского два) –  часть Германии, после Второй мировой войны оккупированная войсками США и Великобритании. Позднее, после устранения с политической арены генерала Шарля де Голля, к англо-американской “Бизонии” была присоединена и французская. Образовалась “Тризония” – будущая ФРГ под руководством канцлера Аденауэра. “Берлинская весна” была первой попыткой англо-американцев присоединить к “Тризонии” и  зону Советского Союза, то есть – объединить Германию под англо-американской эгидой. Уже тогда было ясно, что “волеизлияниям” немецкого  населения советского сектора Берлина имели самое отдаленное касательство. 

Ведь большинство “манифестантов” составляли военнослужащие германских элитных частей, сдавшиеся в плен западным союзникам, и, по приказу Черчилля, сохранившие в лагерях свою военную организацию и даже не разоруженные. В подходящий момент эти недобитые союзниками вояки, без проблем просочившиеся в Советский сектор Берлина  устроили мощный антисоветский мятеж. В Берлин вылетели, практически, все руководящие чины центрального аппарата МВД, в том числе Л.Берия и  его заместители по разведке и контрразведке и по войскам. Среди них были генерал-полковник, начальник 3 управления МВД СССР (контрразведка в Советской армии и ВМФ) А.Гоглидзе, и генерал армии, заместитель министра внутренних дел СССР по войскам И.Масленников. Были приняты энергичные, безотлагательные меры. Советские танки, постреляв из пулеметов поверх голов манифестантов, разогнали беснующуюся толпу. Чекисты арестовали около двух тысяч спецагентов британской разведки Интелледженс Сервис, американского ЦРУ и разведывательного ведомства западногерманского генерала Гелена.

 Хрущёв всё продумал и подготовил Берии и его команде ловушку, которая оказалась для большинства из них смертельной. Второй жертвой Хрущёва,  после  Берии, стал И.Масленников После допросов о якобы имевшихся у Берии планах ввести в Москву войска МВД, находившиеся под его командованием, и арестовать все правительство.  На что Масленников, естественно отвечал, что такого плана в действительности не существовало, и  не могло существовать. Правда Хрущев, предложил генералу армию Масленникову  “почетную и высокую” должность – заняться коневодством и стать директором одного из конных заводов. Генерал не принял “добродетели” генсека, в результате, его  сняли со всех постов, отправили на пенсию в цветущем, можно сказать, для генеральского звания возрасте – 53 года! Хорошо понимая, что в ближайшее время он будет арестован (аресты неугодных Хрущёву людей шли полным ходом), генерал армии покончил жизнь самоубийством (застрелился)  в апреле 1954 года, тем самым он защитил свою  честь.

 В 1917 году вступил в ряды Красной гвардии и был назначен на должность командира Краснокутского красногвардейского отряда, а затем — на должность начальника команды связи красногвардейского отряда, действовавшего в районах Астрахани и Красного Кута. Во время Февральской революции участвовал в разоружении жандармов на Урало-Илецкой железной дороге. После возвращения отряда по заданию Краснокутского ревкома Масленников сформировал новый красногвардейский отряд. А кем был этот генерал? С марта 1918 года служил в рядах РККА. В июне 1941 года был назначен на должность командира оперативной группы Западного фронта, в июле 1941 года – на должность командующего 29 армией. На протяжении всего периода войны был заместителем и командующим ряда фронтов,  а с 21 апреля по 16 октября 1944 года командовал 3 Прибалтийским фронтом. Войска фронта под командованием Масленникова успешно участвовали в Псковско-Островской, Тартуской и Рижской операциях, освобождая Прибалтику от немецких захватчиков.

 В августе 1945 года, он был назначен на должность заместителя Главнокомандующего советских войск на Дальнем Востоке. И вместе с маршалом А.Василевским принимал непосредственное участие в разработке плана операции по разгрому Японии,  внёс ряд ценных предложений в план разгрома Квантунской армии. Во время боевых действий Масленников находился на решающих направлениях, оказывая помощь командованию фронтов и армий. Награды, которыми был отмечен генерал армии, свидетельствуют о его военном таланте и преданности своей Родине. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 сентября 1945 года за личное мужество и умелое руководство фронтами в период разгрома японской Квантунской армии, генералу армии И.Масленникову присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда”. Он кавалер четырех орденов Ленина, четырех орденов Красного Знамени, двух полководческих первой степени орденов Суворова и Кутузова. Генерал армии Нарком госбезопасности СССР в 1945-1946 годах,

C октября 1950 года по  декабрь 1953 года – министр государственного контроля СССР.   Меркулов в органах государственной безопасности работал на различных должностях с 1923 по 1946 год. В сентябре 1953 года был арестован в связи с делом Берии, 23 декабря 1953 года, был  приговорен Военной коллегией Верховного Суда к высшей мере наказания – смертной казни и в тот же день расстрелян. Определением Военной коллегии Верховного Суда от 29 мая 2002 года, В.Меркулов Всеволод Николаевич был признаны не подлежащим реабилитации. Один из  выдающихся деятелей советских органов госбезопасности (в органах безопасности с 1922 года), генерал-полковник Б.Кобулов,  в марте 1953 года был назначен первым заместителем министра внутренних дел СССР. А 27 июня 1953 года Кобулов был арестован вместе с Берией по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти и 23 декабря 1953 года, он был расстрелян. Также как  Берия и Меркулов, Кобулов, решением Военной коллегии Верховного Суда от 29 мая 2002 года,  был признаны не подлежащим реабилитации.
      
      Один из руководящих работников советских органов государственной безопасности, генерал-лейтенант А.Кобулов В 1953 году заместитель начальника Контрольной инспекции при МВД СССР, был приговорён1 октября 1954 года Военной коллегией Верховного суда СССР  к расстрелу, а 26 февраля 1955 года расстрелян. Реабилитирован не был. Генерал-лейтенант, заместитель министра внутренних дел СССР С.Мамулов, 28 сентября 1954 года, был приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к 15 годам лишения свободы. Весь срок заключения отбывал во Владимирской тюрьме,  в 1968 года освобожден по отбытии срока.  Генерал-полковник, первый заместитель министра МГБ СССР. С.Гоглидзе, в органах государственной безопасности с 1920 года. Арестован в июле 1953 года, специальным судебным присутствием Верховного суда СССР за измену Родине, участие в антисоветской изменнической группе приговорён к смертной казни. Расстрелян, не реабилитирован
      
       Советский государственный и политический деятель, дипломат, сотрудник спецслужб В.Деканозов, после ареста Берии снят с должности министра внутренних дел Грузинской ССР. Осуждён Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР и 23 декабря 1953 года приговорён к высшей мере наказания –  расстрелу, в тот же день расстрелян. Не реабилитирован. Все выше перечисленные генералы, были близкими соратниками Берии, и нужно сказать о том, что ни один из них не оклеветал Берию, поэтому их участь была предрешена. Полковник госбезопасности, сотрудник Иностранного отдела ОГПУ-НКВД, один из выдающихся руководителей заграничной разведывательной и диверсионной работы советских органов госбезопасности. Я.Серебрянский, умер прямо на допросе в Бутырской тюрьме, в марте 156 года. Так расправился Хрущёв, со всеми работниками МВД и МГБ, которые  работали под началом Берии, после того, как он в 1938 году возглавил НКВД.  Кроме, того, Хрущёв приказал исключить из партии и лишить воинских званий около ста генералов и полковников органов государственной безопасности,  из числа тех людей, кто в конце 30 годов занимал руководящие должности, много знал о новом генсеке и о внутрипартийных интригах.

Большинство из этих людей реабилитировано не было, а ведь все руководители контрреволюционного правотроцкистского блока, в том числе командный состав,  принимавший участие в этом заговоре (и много других явных преступников) были реабилитированы при Горбачёве.  Сегодня уже хорошо известно, что  созданный  при Хрущёве на основе МВД и МГБ Комитет государственной безопасности (КГБ) СССР, неоднократно подвергался чисткам, бездумным переформированиям. За это время были полностью заменены почти все руководители подразделений в центре и на местах, взамен которых были набраны работники из партийных и комсомольских органов, не имеющие ни профессиональных навыков, ни образовательной подготовки. Так всё началось при первом председателе И.Серове и продолжилось при А.Шелепине и В.Семичастном. Органы КГБ оказались ослаблены и не смогли эффективно противостоять усиливавшейся подрывной деятельности противника. Начались громкие провалы в разведке и участились случая, когда советские разведчики, оставаясь за рубежом, становились предателями своей родины. Хрущёв,  начав создавать мифы о Берии и его соратниках после его убийства,  продолжил делать это подлое дело, когда зачитал после закрытия ХХ съезда партии свой доклад и продолжал создавать мифы о Сталине и Берии, на протяжении всех лет своего преступного правления страной. В чём ему активно помогали на протяжении многих лет, отдельные лжеписатели и продажные журналисты.

       Несколько страниц текста, из книги Серго Берии о своём отце, в которых рассказывается о фактах работы  отца, в вопросах касающихся советской разведки, – дают читателю представление о том, что было правдой, а что ложью: “Рихард Зорге,  Лев Маневич,  Ким Филби,  Джордж Блейк, Леопольд Треппер. Кстати все эти выдающиеся разведчики, едва ли не на прямую   были связаны с отцом. Даже спустя десятилетия эти громкие имена почти исчерпывают знания общества о людях,  работавших в советской разведке.  Впрочем, ничего удивительного в этом, разумеется, нет – разведка умеет хранить свои тайны.  До сих пор,  к примеру, замалчивается такой факт: на советскую разведку  работала  подруга  Евы Браун,  киноактриса Ольга Чехова.  Кстати, родственница Антона Павловича... Дневала и ночевала в семье Гитлера. Заметим, что  имя  советской  разведчицы мною было названо еще в 1992 году.  Год спустя российская печать предала гласности некоторые документы,  связанные с таинственной судьбой Ольги Чеховой, подчеркнув, что она никогда не была советской разведчицей.  Так,  во всяком случае,  заявили органы государственной безопасности. Меня нисколько не удивляет,  что органы государственной  безопасности бывшего  Союза,  а  ныне России не смогли подтвердить причастность Ольги Чеховой к деятельности советской разведки. Очень им не выгодно, что такая выдающаяся разведчица замыкалась в своей уникальной работе  на Берию.

         Ведь  таких  документов наверняка нет.  Объяснение простое:  мой отец ни тогда,  в сорок пятом, ни позднее решил ее не раскрывать.  Случай,  должен сказать,  довольно типичный. По картотекам органов государственной безопасности не проходили – знаю это совершенно точно – сотни фамилий. Отец считал, что “настоящего налегала через аппарат пускать нельзя”. Это была общепринятая система советской стратегической разведки, которую  отец создал и возглавлял в течение 15 лет. У англичан, кстати, тоже подобная система существовала: одни агенты проходили через “бухгалтерию”, другие – нет. Нетрудно догадаться, кто из разведчиков ближе к провалу…  У отца, знаю, был целый ряд людей, которым он абсолютно доверял. Они-то и поддерживали связь с такими разведчиками, как Ольга Чехова. Утечка информации, даже проникни агентура противника в ГРУ или НКГБ – МГБ, была абсолютно исключена. Некоторые люди, работавшие на советскую разведку и занимавшие очень высокое положение в Германии, Великобритании и других странах, “выходили” непосредственно на моего отца. Таких людей тоже было, знаю, немало. Кого-то из них, думаю, Сталин знал, но члены Политбюро однозначно – нет. Исключений тут не было.

       Да и Сталин, насколько могу судить, особого интереса к источникам информации не проявлял. Детали его обычно не интересовали. Он ставил задачу, а уж, каким путем она будет достигнута, его волновало мало. Сталина интересовал, как правило, лишь конечный, а не промежуточный результат. Заключения отца по тем или иным разведданным было для него вполне достаточно. Хотя беспредельно Сталин никому не доверял. Он получал информацию по каналам стратегической разведки, разведки НКГБ, ГРУ, “СМЕРШа”. Ольга Чехова была связана сотрудничеством с моим отцом много  лет.  Я знаю,  кто её вербовал и на каких основаниях,  это делалось,  но не считаю себя вправе говорить о таких деталях из биографии разведчицы.  Могу сказать лишь, что в отношении Ольги Чеховой не было допущено никаких провокаций,  и работала она на советскую стратегическую разведку отнюдь  не  из материальных соображений.   Её вклад в успехи нашей разведки выдающийся и его переоценить трудно.

       Ольга Константиновна была поистине бесценным источником информации,  которым не зря так дорожил Берия.  Даже в своих мемуарах,  изданных в ФРГ, она ни словом не обмолвилась о своей другой (главной) жизни.  А ведь еще осенью сорок пятого года  в западной печати её называли  “русской шпионкой,  которая овладела Гитлером”,  “королевой нацистского рейха” и даже писали о том, что в Москве её принимал Сталин и наградил орденом Ленина.  Это не совсем так. За работу в разведке Ольгу Чехову действительно отблагодарили,  обеспечив ее материальное благополучие,  но орденом не награждали.  А подозрения, что она работала на Советский Союз, так и остались на Западе всего лишь подозрениями, не больше. Существовал, вполне понятно, и обмен информацией между спецслужбами, но стратегическая разведка благодаря настойчивости моего отца была исключением. Исходил он, насколько я понимаю, из режима особой секретности – “выходов” на свою агентуру отец никогда и никому не давал, во всяком случае, так было после 1942 года, когда органы государственной безопасности, а вместе с ними и разведка НКВД вышли из его подчинения.

     Работала на Советский Союз и другая известная актриса, венгерка по национальности, Марика Рёкк. Если Ольга Чехова была человеком, близким к семье Гитлера, то Марика Рёкк была своим человеком в доме Геббельса, рейхсминистра пропаганды. Магда Геббельс была в быту довольно суровой женщиной, но знаменитой актрисе симпатизировала. С такой же симпатией относился к подруге жены и сам Геббельс.     Когда читаю, что советская разведка не имела серьезных результатов в Германии, меня это, по меньшей мере, удивляет. Скорей всего, такие утверждения идут от незнания реальных фактов. А между тем – уж не знаю, какой смысл, скрывать всё это почти полвека – советская разведка имела несколько человек в германском генеральном штабе, которые регулярно передавали в Центр ценнейшие документы, вплоть до планов фронтовых операций.
      
     На советскую разведку работали люди, занимавшие очень высокие должности в партийной канцелярии, руководстве гестапо, других государственных структурах Германии, входили в окружение Гитлера и высших должностных лиц фашистского рейха. Я назвал лишь Ольгу Чехову, но таких людей даже в ближайшем окружении Гитлера было немало. Почему я не считаю возможным назвать их имена? А кого обрадует сегодня на Западе, что его дед, отец были ценнейшими агентами советской разведки и лично Лаврентия Берия?   “На протяжении всей войны советская разведка была лучше информирована о союзниках СССР, чем о гитлеровской Германии…» “Победа под Сталинградом была достигнута не благодаря, а вопреки качеству советской разведки”… Эти “откровения” некоторых историков или, по крайней мере, людей, считающих себя таковыми, буквально потрясают. И это при таком количестве ценнейших источников в Берлине? Смешно…  Смею утверждать, что на территории Германии и до войны, и в течение всей войны действовала, причем очень эффективно, разветвленная разведывательная сеть.

      Серьёзные потери – это широко известно – понесла армейская разведка, но провалы ряда военных разведчиков вызваны не чьим-то предательством, а более прозаическими причинами: немцы стали использовать радиопеленгаторы. Наши же разведчики продолжительное время работали на одной частоте. Несколько радистов было арестовано, но больших перебоев в работе разведки не последовало – тут же была задействована внешняя радиосеть в Голландии, Люксембурге и других странах. Для передачи данных, полученных советской разведкой на территории нацистской Германии, активно использовалась и внешняя резидентура во Франции, Скандинавских странах. Блестяще работала советская разведка и в других странах. Глава французской разведки, второе лицо в английской разведке…   А ведь на Советский Союз работали не только они…

       То, что мой отец на протяжении многих лет возглавлял советскую стратегическую разведку, в СССР,  тщательно скрывалось и скрывается сегодня. Зато широко публиковались документы, в которых он требует “стереть в лагерную пыль” разведчиков, докладывавших в Центр о подготовке Германии к войне. Из документальной повести Овидия Горчакова “Накануне, или Трагедия Кассандры”: “Из докладной записки Л. П. Берия И. В. Сталину: “21 июня 1941 года… Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня “дезой” о якобы готовящемся нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра…  То же радировал и генерал-майор В.И.Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией…

      Начальник разведуправления, где еще недавно действовала банда Берзина, генерал-лейтенант Ф. И. Голиков жалуется на Деканозова и на своего подполковника Новобранцева, который тоже врёт, будто Гитлер сосредоточил 170 дивизий против нас на нашей западной границе… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет”. А я утверждаю с полным основанием, что процитированная Горчаковым записка отца Сталину – заурядная фальсификация. Кого собирался “стереть в лагерную пыль” Берия? Ольгу Чехову или десятки других людей, задолго до войны сообщавших о её начале? Полагаю, Горчаков просто выполнил социальный заказ – в очередной раз оболгать моего отца.
      Из документальной повести Овидия Горчакова:
 “На старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами пронумерован фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: “В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. “Секретных сотрудников “Ястреба”, “Кармен”, “Алмаза”, “Верного” за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить”. Подпись: “Л. Берия. 21 июня 1941 года”.  Впечатляет, верно? “Старая папка” из секретного архива, резолюция, “написанная с нажимом вечным пером», угроза “стереть в лагерную пыль”… А был ли мальчик?.. Опус сей, пусть простит читатель за резкость, официально советскими официальными органами никогда и нигде не публиковался, хотя и цитируется уже не первый год.

 В чем же дело? Не было, разумеется, никогда ни этой дурацкой записки, ни столь же дурацкой резолюции, которую приписывают человеку, как никто другой знавшему и день, и час немецкого вторжения. Лишь по этой банальной причине (не было и этой записки!). А если я написал об этих двух фактах, с целью оправдать своего отца, то пусть кто-нибудь вытащит эти старые папки с содержимым, и предоставит их на суд общественности! Когда читаю, что советская разведка не имела серьезных результатов в Германии, меня это, по меньшей мере, удивляет. Скорей всего, такие утверждения идут от незнания реальных фактов. А между тем – уж не знаю, какой смысл, срывать всё это почти полвека – советская разведка имела несколько человек в германском генеральном штабе, которые регулярно передавали в Центр ценнейшие документы, вплоть до планов фронтовых операций.  На советскую разведку работали люди, занимавшие очень высокие должности в партийной канцелярии, руководстве гестапо, других государственных структурах Германии, входили в окружение Гитлера и высших должностных лиц фашистского рейха.

      Я назвал лишь Ольгу Чехову и Марику Рекк, но таких людей даже в ближайшем окружении Гитлера было немало. Почему я не считаю возможным назвать их имена? А кого обрадует сегодня на Западе, что его дед, отец были ценнейшими агентами советской разведки и лично Лаврентия Берия?   На протяжении всей войны советская разведка была лучше информирована о союзниках СССР, чем о гитлеровской Германии”… “Победа под Сталинградом была достигнута не благодаря, а вопреки качеству советской разведки…” Эти “откровения” некоторых историков или, по крайней мере, людей, считающих себя таковыми, буквально потрясают. И это при таком количестве ценнейших источников в Берлине? Смешно… Смею утверждать, что на территории Германии и до войны, и в течение всей войны действовала, причем очень эффективно, разветвленная разведсеть. Серьезные потери – это широко известно – понесла армейская разведка, но провалы ряда военных разведчиков вызваны не чьим-то предательством, а более прозаическими причинами: немцы стали использовать радиопеленгаторы.

      Наши же разведчики продолжительное время работали на одной частоте. Несколько радистов было арестовано, но больших перебоев в работе разведки не последовало – тут же была задействована внешняя радиосеть в Голландии, Люксембурге и других странах. Для передачи данных, полученных советской разведкой на территории нацистской Германии, активно использовалась и внешняя резидентура во Франции, Скандинавских странах. Блестяще работала советская разведка и в других странах. Глава французской разведки, второе лицо в английской разведке… А ведь на Советский Союз работали не только они…  То, что мой отец на протяжении многих лет возглавлял советскую стратегическую разведку, в СССР тщательно скрывалось. Зато широко публиковались документы, в которых он требует стереть в лагерную пыль» разведчиков, докладывавших в Центр о подготовке Германии к войне… Из документальной повести Овидия Горчакова: “Накануне, или Трагедия Кассандры”: “Из докладной записки Л.П.Берия И.В. Сталину:
   
      “21 июня 1941 года… Я вновь настаиваю на отзыве и наказании нашего посла в Берлине Деканозова, который по-прежнему бомбардирует меня “дезой” о якобы готовящемся нападении на СССР. Он сообщил, что это «нападение» начнется завтра…  То же радировал и генерал-майор В.И.Тупиков, военный атташе в Берлине. Этот тупой генерал утверждает, что три группы армий вермахта будут наступать на Москву, Ленинград и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он нагло требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией…Начальник разведуправления, где еще недавно действовала банда Берзина, генерал-лейтенант Ф.И Голиков жалуется на Деканозова и на своего подполковника Новобранцева, который тоже врёт, будто Гитлер сосредоточил 170 дивизий против нас на нашей западной границе… Но я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 году Гитлер на нас не нападет”. А дезинформаторов – “сотрём  в лагерную пыль!” 
    
 Утверждаю с полным основанием, что процитированная Горчаковым записка отца Сталину – заурядная фальсификация. Кого собирался “стереть в лагерную пыль” Берия? Ольгу Чехову или десятки других людей, задолго до войны сообщавших о е` начале? Полагаю, Горчаков просто выполнил социальный заказ – в очередной раз оболгать моего отца.   Из документальной повести Овидия Горчакова:  “На старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами пронумерован фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: “В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников “Ястреба”, “Кармен”, “Алмаза”, “Верного” за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить”. Подпись: “Л. Берия. 21 июня 1941 года”.

       Впечатляет, верно? “Старая папка» из секретного архива”, резолюция, “написанная с нажимом вечным пером”, угроза  “стереть в лагерную пыль”… А был ли мальчик?.. Опус сей, пусть простит читатель за резкость, официально советскими официальными органами никогда и нигде не публиковался, хотя и цитируется уже не первый год. В чем же дело? Не было, разумеется, никогда ни этой дурацкой записки, ни столь же дурацкой резолюции, которую приписывают человеку, как никто другой знавшему и день, и час немецкого вторжения. Лишь по этой банальной причине не было и этой записки!  А если я, в данном случае обеляю, своего отца, то пусть кто-нибудь найдёт эту папку, представит её на суд общественности и тем самым уличит меня во лжи, но никому не удастся этого сделать.
      
       Кстати лишь по этой банальной причине (не было и этой записки), не мог Сталин наложить на одной из разведсводок даже красными чернилами, как утверждал Горчаков, резолюцию: “Эта информация является английскойпровокацией.  Разузнайте, кто автор этой провокации, и накажите его”. По Горчакову,  Сталин не поверил радиограмме советского военного атташе  издавна  оккупированной  немцами Франции...  “Документ" якобы датирован 21июня. И таких “документов” в “документальной” повести хоть пруд пруди... Проще всего опубликовать все документы, связанные и с отцом, и с деятельностью советской разведки накануне войны. Но документы, а не образцы прямой фальсификации,  как это сделал Горчаков. Да и он ли один... Столь же недобросовестных исследователей истории советской разведки хватало во все времена.  Именно они насаждали в отечественной историографии ложный тезис о внезапном нападении Гитлера на Советский Союз.  Неудачи и трагедия начального периода войны, мол, на совести тех, кто недостаточно информировал военнополитическое руководство СССР.

     Если бы не Берия, Деканозов (кадровый разведчик!), не было бы ни отступления до  Волги,  ни колоссальных потерь.  Снова,  как мы убеждаемся,  партия “была не в курсе”... Старый, избитый прием.  Не случайно ведь Горчаков не привел ни единой ссылки на принадлежность цитируемых им “документов” к конкретным архивным фондам. А все подобные публикации, как известно, их содержат. Подлинной сенсацией и у нас, и на Западе могло бы, скажем, стать рассекречивание  материалов,  связанных с деятельностью советской стратегической разведки в предвоенные годы,  когда мой отец возглавил эту засекреченную структуру. Сколько написано о работе военной разведке,  разведке КГБ, а о стратегической разведке ни слова.  Полагаю,  основная причина в том, чтоб вся её история так или иначе связана с именем моего отца. Уже не секрет, что Советский Союз располагал планом гитлеровского нападения на СССР ещё до войны,  причем с полным оперативным развертыванием. 

      И в ходе самой войны особых неожиданностей,  насколько я знаю,  для нас не было. Заблаговременно узнала советская разведка о перенацеливании вермахта на Украину,  о прорыве в направлении Сталинграда, Кавказа. Мы знали о том,  что происходит в ставке Гитлера,  в Генеральном штабе вермахта, в штабах родов войск. Самого доброго слова заслуживает деятельность военной разведки  фронтовой разведки.  Даже в самые критические периоды нашего хаотичного отступления армейские разведчики мужественно исполняли свой долг, обеспечивая военное руководство необходимой информацией.  Читаю как-то в одной из книг, изданных не так давно на Западе, что октябрьское наступление под Москвой в 1941 году явилось полнейшей неожиданностью для Ставки Верховного Главнокомандования.  Еще один миф. Разведке были отлично известны планируемые броски Гудериана, причём эти сведения были получены напрямую из Германии, а так как там у нас ни танковых, ни противотанковых соединений не было,  в этот район тут же были брошены части, имевшие на вооружении противотанковые орудия и противотанковые ружья.

  Стоит ли говорить, какую высокую оценку получили разведданные у Ставки Верховного Главнокомандования... Разумеется, нельзя серьезно говорить и о возможном блокировании  разведывательной информации накануне войны. Как я уже говорил, план “Барбаросса” был доложен Сталину лично моим отцом, как только он был утверждён Гитлером в конце 1940 года.  Вопреки досужим вымыслам, должен заявить, что никаких сомнений о возможном нападении немцев на СССР у Сталина  никогда не было.  К разведке он всегда относился достаточно  серьезно  и неоднократно,  в  том числе и в узком кругу,  подчеркивал,  что разведка имеет колоссальное значение в борьбе с  фашизмом.  Знаю,  что  некоторые очень  крупные разведчики получили ордена из рук Верховного Главнокомандующего.  Знаю также совершенно точно, что во время войны он дважды принимал разведчиков,  находившихся в те дни на территории СССР не для доклада, а просто хотел их поблагодарить.  Немногие посвященные знали, что Сталин встречался и с некоторыми семьями разведчиков, работавших за границей. Полагаю, об этих фактах должно быть известно и людям, многие годы находившимся в руководстве разведслужбами и после войны”...

Л.Берия выдающий организатор, создания ракетно-ядерного щита СССР,
который,  и сегодня  служит защитой России
и не даёт возможности руководству США, поставить весь мир на колени.

Уже в девяностых годах прошлого века, в печати стали появляться книги о создании в СССР атомного проекта и ядерных боеприпасов, а в  2003 году из печати вышел 1 том сборника “Атомный проект СССР. Документы и материалы” под редакцией Л.Рябева. Однако в большинстве исследований по данной теме, наряду с огромным количеством документальных фактов, многие авторы, вскользь упоминали о том вкладе в атомный проект, который внесли сотрудники советской  стратегической – внешней разведки. Не говоря уж о том, что фактически в этих книгах не упоминалось и продолжает не  упоминаться имя человека, который фактически стоял во главе этой разведки – Лаврентии Павловиче Берии…Первым прорывом в правдивом изложении фактов о работе стратегической – внешней разведке сделал в 1994 году, П.Судоплатов (c 1944 года  –  начальник отдела “С” –  занимавшегося агентурным добыванием и обобщением материалов по атомной проблематике) своей книге  “Спецоперации. Лубянка и Кремль”. Особой заслугой Берии в добывании разведчиками внешней разведки страны, был поиск людей для выполнения важнейших заданий по добыванию секретов связанных по работе изобретения за границей атомной бомбы.

Ну и, конечно же,  организация выполнения заданий внешней разведки по данному вопросу. В начале ХХ века ученые спокойно занимались исследованиями в области радиоактивности. Они свободно обменивались информацией, выступали с докладами на международных конференциях, наперебой спешили опубликовать данные о новых открытиях в научных журналах.А в конце 1938 года немецкие ученые О.Ганом и Ф. Штрассман, установили, что при бомбардировке ядер урана, происходит распад атомов урана, которое  при бомбардировке их нейтронами, должно сопровождаться выделением энергии, которая на единицу массы в два-три миллиона раз  превосходит количество энергии, выделяемой при сгорании каменного угля, нефти или пороха. Выводы  которые сделали эти учёные были потрясающими – при наличии достаточно большой массы урана распад может принять форму взрыва колоссальной силы. Собственно говоря, этот вывод и дал возможность, чтобы очень скоро на Западе стали работать над созданием атомной бомбы. Но одновремённо – свободная публикация материалов сменилась молчанием в отношении работ и открытий, касавшихся деления атомов, в печати даже запрещалось употреблять даже выражение “атомная энергия”.

      Одним из инициаторов засекречивания исследований в области атомной энергии был венгерский ученый Л.Сцилард, переселившийся в Америку из Европы в годы фашизма. По его инициативе А.Эйнштейн написал письмо президенту Ф.Рузвельту, в котором указал на возможность появления бомбы нового типа на основе атомной энергии, которая должна обладать огромной разрушительной силой, и высказал опасение, что фашистская Германия может первой создать такую бомбу. В связи с этим учёные Англии и, прежде всего США, стали работать над созданием атомной бомбы и попросили у своих правительства материальной помощи на ускорение исследований. Разведывательная работа по добыванию атомных секретов относится к одному из самых важных достижений отечественной внешней разведки за всю историю ее существования. На ведение строгой цензуры на научные публикации за рубежом, обратили внимание Берии, начальник научно-технической разведки Л.Квасников и нью-йоркский резидент Г.Овакимян. Досконально изучив разведывательные данные из Лондона, Квасников доложил информацию Берии. Первая реакция наркома была отрицательной: это, мол, “деза”, нацеленная на отвлечение материальных, людских и научных ресурсов от удовлетворения насущных потребностей Крсной  армии в грядущей и очень близкой по времени войне с гитлеровской Германии.

Не оценил Берия в начале сообщения Квасникова, но по нстоянию начальника разведки И.Фитина, нарком дал указание Квасникову послать директивы резидентурам в США, Англии, Франции и Германии, с целью начать поиск научных центров, где могут вестись исследования по созданию атомного оружия, а также обеспечить получение оттуда достоверной разведывательной информации. Нужно отметить тот факт, что многие историки, пишущие исследование по данной тематике обращают внимание на тот факт, что в  то время, никто в руководстве СССР (в том числе и Сталин), не только не думал об этом вопросе, но даже не знал о том, что он существует. Но насколько этот вопрос оказался серьёзным, говорит следующий факт – в архивах Службы внешней разведки (СВР) России под грифом “хранить вечно” лежат 17 томов недавно рассекреченного дела, повествующего о блистательной разведывательной операции сотрудников внешней разведки СССР.

И  кодовое наименование этой операции  –  “Энормоз” (в переводе с английского – “Нечто страшное и чудовищное”), свидетельствует об исключительной важности этой операции для государства. А человеком, который, собственно говоря, открыл в советской внешней разведке эру сбора важнейшей информации по вопросу  и доставке её в центр, был будущий герой России В. Барковский. Он после окончания Московского станко-инструментального института, получив специальную подготовку в разведшколе, в конце 1940 года, был направлен по личному указанию Берии. на работу в Великобританию сотрудником лондонской резидентуры по линии научно-технической разведки (под прикрытием должности атташе посольства). Но главная, неофициальная часть работы Барковского (агентурный псевдоним – “Дэн”) была нацелена на добывание научно-технических секретов Великобритании. В то время в Лондоне работал только один резидент А.Горский (“Вадим”), который прибыл в Англию всего на два месяца раньше Барковского. Они начали с восстановления агентурных связей, утерянных после разгрома прежней резидентуры. Вскоре в распоряжении наших разведчиков оказалось несколько агентов, имеющих выходы на важнейшую научно-техническую информацию.

 Уже к сентябрю 1941 года эти разведчики получили бесценные материалы о начале разработки нового оружия необычайной разрушительной силы. Это было первое соприкосновение с атомной проблемой и первое получение советской разведкой достоверных сведений о том, что работа над созданием первой атомной бомбы приняла конкретные практические очертания и не где-нибудь, а именно в Англии.  В добытой информации, – а это был подробный секретный доклад Уранового комитета премьер-министру Великобритании У.Черчиллю о возможностях создания атомной бомбы, – содержались сведения о её  первичной конструкции и способах производства необходимого для неё урана-235, а также о привлечении к её разработке университетских и промышленных центров Англии. Урановая бомба вполне может быть разработана в течение двух лет, в особенности если фирму “Империал кемикал индастрис” обяжут сделать её в наиболее сокращённые сроки”…. 

 “Комитетом начальников штабов на своём совещании, состоявшемся 20.09.41 года,  было вынесено решение о немедленном начале строительства в Англии завода по изготовлению урановых бомб... Это послание в центр, было послано Барковским в то время, когда немцы рвались к Москве. Он  завербовал в Лондоне ряд ценных источников, в том числе и среди английских ученых, непосредственно занимавшихся разработкой атомного оружия. Полученная  Барковским информация по проекту “Энормоз” сыграла важнейшую роль в создании атомного оружия в СССР. После возвращения из командировки в Москву, он находился на руководящих должностях в Управлении научно-технической разведки. Выезжал в долгосрочные командировки в США и страны Западной Европы по линии НТР.

 В советские времена, его заслуги перед Родиной были отмечены –  Орден Красного Знамени, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Отечественной войны 2 степени, орденом Красной Звезды, орденом “Знак Почёта” и Почётным знаком “За службу в разведке”. А тогда осенью 1941 года, на имя Сталина пришло письмо от ученого-физика Г.Флёрова, открывшего еще до войны вместе с К.Петржаком спонтанное деление ядер урана. Он писал вождю: “Одной ядерной бомбы достаточно для полного уничтожения Москвы или Берлина, в зависимости от того, в чьих руках бомба будет находиться… Государство, первым осуществившее ядерную бомбу, сможет диктовать миру свои условия”. В апреле 1942 года  Флёров направляет второе письмо на имя Сталина: “Это мое письмо последнее, после которого я, как ученый, складываю оружие, и буду ждать, когда удастся решить атомную задачу в Германии, Англии или США.

 Результаты будут настолько огромны и ошеломительное, что будет не до того, кто виноват в том, что у нас в Союзе забросили подобные работы”... После этого письма Флёрова,  центр затребовал из резидентур в Канаде, Англии и США дополнительных данных по урановой проблеме и поставил перед ними задачу по вербовке новых компетентных источников из исследовательских и производственных центров, занимающихся разработкой атомного оружия. “Вадим” и “Дэн” получив новый источник информации, предоставили в центр  материал, который существенно расширял представления о состоянии разработок по урановой тематике. Новые разведданные убедили Берию в точности первичных материалов, которые представил ему в своё время Квасников. В марте 1942 года он подготовил спецсообщение Сталину о реальности создания атомного оружия в ходе войны и об английских усилиях в этом направлении и уже до конца своих дней, вопросы, связанные с информацией разведчиков внешней разведки, были у него постоянно на контроле.

А в то время, уже в январе 1943 года Барковский передал из Лондона закрытые научные труды западных ученых по атомной энергии за 1940-1942 годы. Эти первые научные материалы подтвердили, что западные ученые достигли большого прогресса в создании атомной бомбы”, –  написал в своих воспоминаниях выдающийся советский разведчик П. Судоплатов. А в результате,  в феврале 1943 года было подписано распоряжение по Академии наук СССР о создании лаборатории № 2 под руководством И.Курчатова. Тогда же Курчатов вызвал в Москву, будущих отцов советского ядерного оружия – Ю.Харитона, И.Кикоина, Я.Зельдовича и Г.Флерова. Они начали работу по организации новой отрасли промышленности с невиданными доселе сооружениями и производственными технологиями. Нельзя не вспомнить о тех разведчиков внешней разведки СССР, которые, фактически под контролём и руководством Берии,  постоянно рискуя жизнью, выполняли сложнейшие задания руководства страны. 

 А  выполнение этих заданий –  получение разведывательных данных связанных с атомным проектом, позволяли в конечном итоге,  ускорить создание для страны ядерного щита. В одной как говорится связке разведчиков советской разведрезинтуры в Лондоне в конце 30, начале 40 годов, выполнял задания командования легендарный человек, который после свей героической работы в Лондоне, стал одним из советских военачальников, гвардии генерал-майор танковых войск и  Героем Советского Союза. Этим человеком был С.Кремер. В декабре 1917 года, он вступил в Красную Гвардию, участвовал в боях против немцев и белополяков. В ноябре 1918 года, с приходом Красной Армии, добровольно вступил в её ряды. В 1934 году окончил Основной факультет Военной академии имени М.Фрунзе. В 1934-1936 годах, был  помощником начальника 1 отдела штаба 11 механизированного корпуса. В сентябре 1936 года –   январе 1937 года состоял в распоряжении Разведывательного управления РККА (под псевдонимами “Александр”, “Сергей”).

С января 1937 года, по август 1942 года –  секретарь военного атташе СССР полковник С.Кремер в Англии, осуществлял оперативную работу под псевдонимом “Барч”. Он  считался одним из перспективных офицеров в лондонской резидентуре военной разведки, завербовал несколько ценных агентов. Среди многочисленных знакомых Кремера значился и Ю.Кучински, бывший профессор Берлинского университета, источник важной военно-экономической информации. Он и оказался первым связующим звеном между советской военной разведкой и немецким физиком – теоретиком Эмилем Юлиусом Клаусом Фуксом, который  с июня 1941 года, участвовал в разработке английской атомной бомбы по проекту “Тьюб Эллой”.  Уже в октябре 1941 года, Фукс  по своей инициативе установил контакт, с Кремером, которому рассказал о ведущихся в Англии секретных работах по созданию атомного оружия и выразил готовность передавать всю доступную ему информацию.

О результатах встречи  в Центр ушло сообщение, в котором   докладывалось о встрече Фуксом, который сообщил о своей работе в составе специальной группы в физической лаборатории университета в Бирмингеме над теоретической частью создания урановой бомбы. Также сообщалось о том, что при реализации хотя бы 1 процента энергии  бомбы содержащей 10 килограмм урана взрывное действие будет равно 1000 тонн динамита. Получив эту важнейшую информацию из Лондона, заместитель начальника Генштаба, он же начальник Разведуправления НКО СССР, будущий маршал Советского Союза Ф.Голиков приказал Кремеру, немедленно принять все меры для получения материалов по урановой бомбе. Кремеру удалось провести с Фуксом четыре встречи, получив в общей сложности около двухсот страниц документов. После отъезда Кремера из Англии на родину контакты военной разведки с Фуксом на некоторое время прервались, но вскоре были возобновлены снова.

 Справка  ГРУ свидетельствует: “За время работы на Разведуправление Красной Армии, Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись Уполномоченному ГКО СССР т Кафтанову, а позднее – Заместителю Председателя Совнаркома СССР товарищу Первухину. Всего от Фукса за период 1941-1943 год, получено более 570 листов ценных материалов”. А 4 февраля 1950 Фукс был арестован британскими спецслужбами. Был осуждён на 14 лет (максимальный срок за шпионаж в форме передачи военных секретов дружественному государству, так как во время передачи секретов СССР и Великобритания были союзниками). На требование руководства США депортации Фукса, Великобритания ответила отказом и тем спасла его от смертной казни. Советский Союз, в свою очередь, отказался признать его своим агентом. В 1959 году Фукс был досрочно освобождён и лишён британского гражданства. Вернулся в Германию (ГДР). Много позже, когда в СССР будет, наконец, создана и испытана атомная бомба, советские ученые станут всячески умалять значение технической документации, полученной от К.Фукса. Лишь один  из  “отцов” советской атомной бомбы академик Ю.Харитон отметит, что Фукс сэкономил для  советских учённых несколько лет,  в работе над атомной  бомбой.

А какой была судьба Кремера, после его отзыва с Лондона. Судьба была крайне интересной и героической. С августа 1942 года – он начальник Западного факультета Военного института иностранных языков. С июля 1943 года –  участник Великой Отечественной войны, на Брянском, Центральном, 1 Украинском, 3 Белорусском, 1 Прибалтийском фронтах. Занимал должности командира механизированной бригады, заместителя командира механизированного корпуса. Принимал активное участие в Курской битве, освобождении Украины, Белоруссии, Латвии, Литвы.  Уже в начале июля 1944 года, Кремер был назначен командиром  гвардейской механизированной бригады. А итогом его умелого и героического командования  бригадой, появился  Указ Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1944 года, о присвоении полковнику Кремеру Симону Давидовичу звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали “Золотая Звезда” –  За умелое командование механизированной бригадой, и проявленные при этом мужество и героизм. В сентябре 1944 года  полковнику С.Кремеру было присвоено воинское звание “генерал-майор танковых войск”.

А уже в августе 1945 года, он участвовал в советско-японской войне, командуя механизированной бригадой, которая  освобождала Северо-Западный Китай от японских милитаристов. Вся героическая жизнь этого  легендарного человека, была посвящена служению своей родине. А.Горский (оперативный псевдоним – “Вадим”) был принят на работу в Особый отдел ОГПУ в 1928 году, в 1936 году был переведен во внешнюю разведку – ИНО ОГПУ – и в том же году направлен в Лондон в качестве помощника резидента и одновременно шифровальщика  легальной» резидентуры. Горскому “досталась в наследство” вся агентурная сеть резидентуры, включая членов знаменитой “кембриджской пятерки”.  Став в 1939 году вторым секретарём, посольства, он поддерживал постоянную связь с Э.Блантом и К.Филби, а также с Г.Берджесом.

Этот информатор, имел доступ к докладам МИД Англии, что в преддверии Второй мировой войны имело большое значение для Центра. 3 августа 1939 года, накануне приезда в Москву англо-французской делегации для ведения переговоров о заключении соглашения о коллективной обороне против гитлеровской Германии, Горский получил от Берджеса следующую важную и надежную информацию: “Британские начальники штабов твердо убеждены в том, что войну с Германией можно выиграть без труда и поэтому британскому правительству нет необходимости заключать пакт об обороне с Советским Союзом. В правительственных кругах высказывается мнение, что Англия никогда не думала заключать серьезный пакт с СССР. Канцелярия премьер-министра открыто заявляет, что Великобритания сможет уйти от русского пакта”. Также Берджес сообщил Горскому со ссылкой на свои источники в дипломатическом ведомстве Великобритании: “Основная цель британской политики – работать с Германией, во что бы то ни стало и, в конце концов, против СССР.

Но эту политику нельзя проводить открыто, необходимо всячески маневрировать, не сопротивляться германской экспансии на Восток”. Проходившие в Москве переговоры показали, что ни английская, ни французская делегация даже не имели полномочий на подписание каких-либо соглашений с СССР, о чем Москву заблаговременно проинформировал Горский, ссылаясь на информацию, полученную от источника.  В феврале 1940 года по указанию Берии резидентура НКВД в Лондоне была ликвидирована как не вызывающая политического доверия. Сталин опасался сговора Гитлера с Англией и не полностью доверял информации лондонской резидентуры. Официальным мотивом закрытия была выбрана “дезинформация”, якобы поставляемая её агентурой. Во время переговоров в Москве в августе 1939 года, Сталин узнал  том, что британский министр иностранных дел Д.Саймон, в разговоре с германскими руководителями, поднял  вопроса о взаимном разделе сфер влияния в Европе и предложил Берлину включить территорию СССР в зону германского влияния. Эту информацию, полученную советской разведкой от “кембриджской пятерки”, в Германии знал крайне ограниченный круг лиц. Когда Риббентроп услышал об этом от Сталина, то был потрясен услышанным.

 Несмотря на добросовестную работу, Горский по приказанию Берии был отозван в Москву. Но обвинить его в “дезинформации” Берия не мог, ведь сообщения, передаваемые из Лондона,  подтверждались дальнейшим ходом событий в Европе. Шёл август 1940 года, приближалась война и в этих условиях советское руководство,  не могло обходиться без надежной информации, которая могла прийти только из Лондона. Поэтому  в октябре 1940 года Горский был срочно направлен в Лондон руководителем “легальной” резидентуры. В октябре того же года он возвращается в британскую столицу. В качестве главной задачи перед  резидентом был поставлен вопрос о восстановлении связи с законсервированной агентурой. Важнейшей задачей лондонской резидентуры в предвоенный период было получение информации о сроках возможного нападения Германии на СССР. Ответ на этот вопрос могли дать члены “кембриджской пятерки”, особенно те из них, кто работал в британских спецслужбах и МИД Англии.

 Поэтому в первую очередь “Вадим” восстановил связь именно с “пятеркой”. Встречаться с агентами ему приходилось буквально под грохот бомб германской авиации, которая регулярно бомбила Лондон. К.Филби, работавший в британской разведке СИС (Секретная разведывательная служба, SIS – Secret Intelligence Service или MИ-6), регулярно сообщал Вадиму имевшиеся в ее распоряжении данные о планах и намерениях Гитлера в отношении нашей страны. Крайне важными были полученные от него сведения о том, что Германия окончательно отказалась от планов вторжения на Британские острова и в ближайшее время совершит нападение на СССР. Под руководством “Вадима” находилось около двадцати агентов, в том числе Кембриджская “пятёрка”. Лондонская резидентура в  начальный и тяжелый период Великой Отечественной войны,  была немногочисленной,  но эта резидентура была одним из основных источников информации об операциях стран антигитлеровской коалиции.

В Москву был переправлено более 10 тысяч документальных материалов по политическим, экономическим, военным и другим вопросам. В числе этих документов были многочисленные материалы о работах Великобритании и США по созданию ядерного оружия. После отзыва в 1944 году из США В.Зарубина, Горский был назначен резидентом в этой стране. После окончания своей миссии в США,  Горский был назначен заместителем начальника одного из отделов НКВД.  За успешную работу в США получил звание полковника, был награждён орденами –  Ленина, Отечественной войны 2степени, Красного Знамени, Трудового Красного Знамени, “Знак Почет”» и Красной Звезды,  Г.Овакимян – выдающийся советский разведчик, генерал-майор МГБ. Автор агентурной операции “Энормоз”, способствовавшей созданию ядерного оружия в СССР. В ВЧК в 1921-1923 годах, после чего  учился в МВТУ имени Баумана в Москве, затем  до 1931 года – в аспирантуре Московского химико-технологического института имени Д. Менделеева. Защитил кандидатскую диссертацию. В совершенстве владел немецким, английским и итальянским языками.

 В 1931 году перешёл на работу в научно-техническую разведку. До 1933 года работал в Берлине. С 1934 года находился в США под псевдонимом “Геннадий”, работал в качестве инженера Амторга, защитил докторскую диссертацию, был заместителем резидента советской разведки в США, а с 1938 года  начальником резидентуры, в 1938  году завербовал Юлиуса и Этель Розенберг. С 1941 по 1947 год занимал руководящие должности в Первом Главном управлении КГБ СССР, работая заместителем начальника внешней разведки, а в 1943-1947 годах – был руководителем атомного проекта ENORMOS , в результате чего в Центре получали многочисленную  информацию по атомными секретам США. В 1948 году, он по собственному желанию, будучи в звании генерал-майора, был уволен из органов НКГБ и целиком переключился на научную работу в области создания химического оружия.      
 
А.Феклисовым, дважды находился в длительной командировке в США и один раз в Великобритании, двенадцать лет он занимался разведывательной работой в этих странах.  Принимал самое непосредственное участие во многих операциях, в том числе в одной из величайших – добывании для советских физиков сверхсекретных материалов по атомной и водородной бомбе. А ведь он прибыл в конце февраля 1941 года в советское генеральное консульство в Нью-Йорке в возрасте 27 лет стажёром,  под фамилией А.Фомин,  даже не имея ещё дипломатического паспорта. Никто из дипломатов не знал о том, что его настоящая фамилия – Феклисов.  Работал он под псевдонимами “Калистрат” в США и “Юджин” в Англии. В США для работы в нью-йоркской резидентуре, он  прибыл в феврале 1941 года.  За 6 лет работы добыл и передал на Родину большое количество секретной информации, преимущественно военного характера.

Именно Феклисов получил рабочие чертежи атомной бомбы, сброшенной американским самолётом 9 августа 1945 года на Нагасаки,  от американского коммуниста Ю.Розенберга. Кстати в 1960-1964 годах, Феклисов, возглавляя главную резидентуру КГБ в Вашингтоне (открытая должность – советник Посольства СССР  под именем А.Фомина), сыграл главную роль в предотвращении Третьей мировой войн – в урегулировании Карибского кризиса. В это время Феклисов вступил в контакт со своим вашингтонским знакомым – корреспондентом телекомпании “ABC News” Д.Скали. Этот тележурналист,  был лично знаком с братьями Кеннеди и знал о том, что Феклисов – советский резидент, пригласил его на завтрак в ресторан “Оксидентал”. Тогда разговора не получилось, но уже 26 октября уже Феклисов пригласил американца на ланч и экспромтом, без согласования с руководством, заявил, что в случае вторжения американцев на Кубу СССР может нанести ответный удар по американским войскам в Западном Берлине.

 Скали срочно известил Белый дом о своём разговоре, а по прошествии нескольких часов во время новой встречи с Феклисовым передал ему предложения руководства Соединённых Штатов по урегулированию кризиса –  удаление советских ракет с Кубы в обмен на снятие блокады с острова и публичный отказ от вторжения. Так по линии КГБ через Феклисова был восстановлен канал связи Вашингтона с Москвой; в истории это событие получило название “Канал Скали  –  Фомин”. Эскалацию военных действий удалось предотвратить. Д.Кеннеди и Н.Хрущёв достигли компромисса. СССР убрал свои ядерные ракеты с Кубы, США –  несколько позднее –  вывели свои ракеты с территории Турции. Он был в советские времена награждён –   орденом Отечественной войны 2 степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденом “Знак Почета”, а в 1996 году, ему было присвоено звания  Героя Российской Федерации. Этот выдающийся разведчик внешней разведки СССР, в 1994 году опубликовал книгу своих воспоминаний – “За океаном и на острове”.
 
В этой книге, Феклисов достаточно чётко и ясно изложил те задачи и ту обстановку, в которой приходилось ему и его товарищам работать в США и Англии. В ней повествуется о нелегкой и опасной деятельности сотрудников советской резидентуры в США и Англии в 40-60 годах прошлого века. Эта книга читается, как интереснейший детектив. Не говоря уж о том, что  своих воспоминаниях автор описывает свои  встречи с крупными политическими, общественными и культурными деятелями той эпохи: В.Молотовым, Н.Хрущевым, Б.Шоу, С.Рахманиновым и в том числе и с Л.Берией. Поэтому я приведу несколько выдержек из его книги: “Накануне Великой Отечественной войны наша страна имела мощную разведывательную сеть во многих странах мира. В Германии,  “Красная капелла”, в Японии группа Рихарда Зорге, в Англии –  знаменитая “пятерка”, в Нью-Йорке –  резидентура, где я работал, а еще в Швейцарии, Франции, во многих странах.

Руководитель американской разведслужбы Ален Даллес сказал как-то: “Любая страна может только мечтать о такой сети”. Наша внешняя разведка внесла неоценимый вклад в укрепление обороноспособности страны. Я знаю это доподлинно, не с чьих-то слов, и  этим горжусь… В 1940 году начальник научно-технического отделения внешней разведки Л.Квасников (кандидат химических наук) обнаружил, что в иностранных научных и технических журналах исчезли публикации по делению ядер урана. До этого ученые оживленно обсуждали теоретическую возможность осуществления цепной реакции, необходимые для этого условия, результаты различных экспериментов. И вдруг все замолчали. Квасников дал задание резидентам в ряде стран узнать, не ведутся ли исследования по созданию атомного оружия. В сентябре 1941 года англичанин Маклин (один из «пятерки» — Филби, Маклин, Беджес, Блант, Кейнкрос) передал нашему лондонскому резиденту документы о работе Уранового комитета.

Это был первый очень серьезный сигнал. Вот один из уникальных документов той эпохи –  “Справка” с грифом “Совершенно секретно”, составленная для высшего руководства Советского Союза начальником Разведуправления НКВД СССР Фитиным. Три машинописные странички: “В 1939 году во Франции, Англии, США и Германии развернулась интенсивная научно-исследовательская работа по расщеплению атомного ядра урана и по разработке метода применения урана для новых взрывчатых веществ. Эти работы ведутся в условиях большой секретности.  Из прилагаемых совершенно секретных материалов, полученных НКВД СССР в Англии агентурным путем, характеризующих деятельность Уранового комитета, видно, что:
1. …Эти исследования основаны на использовании одного из изотопов урана, урана-235, обладающего свойством эффективного расщепления. Для этого используется урановая руда, наиболее значительные запасы, которой имеются в Канаде, в Бельгийском Конго, в Судетах и в Португалии…

2. …Химический концерн “Импириал кемикал индастрис” даёт следующую оценку: “Научно-исследовательские работы по использованию атомной энергии для урановых бомб достигли стадии, когда необходимо начать работы в широком масштабе. Эта проблема может быть разрешена, и необходимый завод может быть построен……Профессор Бирмингамского униниверситета Р.Нейерлс определил теоретическим путем, что вес 10 килограмма  урана-235 является критической величиной. Возникает прогрессирующая реакция расщепления, вызывающая колоссальной силы взрыв. При проектировании бомб активная часть должна состоять из двух равных половин, в своей сумме превышающих критическую величину. Изучение материалов по разработке проблемы урана для военных целей в Англии приводит к следующим выводам:

1. Верховное Военное Командование Англии считает принципиально решенным вопрос практического использования атомной энергии урана (урана-235) для военных целей. 2. Английский Военный Кабинет занимается вопросом… организации производства урановых бомб… Однако вначале Берия, возглавлявший НКВД, не поверил разведке. Это дезинформация,  –  сказал он. — “Враг хочет, чтобы мы отвлекли огромные силы и средства”. И только в конце 1942 года состоялось совещание у Сталина (с участием крупных советских физиков), на котором было решено приступить к работам по атомной бомбе. Неоценимую помощь нашей стране оказал крупный немецкий ученый К.Фукс, работавший в секретных центрах Англии и США. Осенью 1941 года он сам “вышел в Лондоне через своего друга на советского разведчика, считая недопустимым скрывать от СССР –  союзника в борьбе с фашистами –  разработку атомного оружия.

Связь с ним поддерживалась через агента военной разведки Урсулу Кучинскую. Как случилось, что из святая святых лаборатории в Лос-Аламосе, где велась работа над американской атомной бомбой, уплывала совершенно секретная информация? Каким образом это происходило?  Но вспомнив что говорил Фукс, можно понять, что иностранные ученые передавали секретную информацию совершенно бескорыстно, наводит еще на один вопрос: почему они так поступали? Не было ли между учеными мира какой-то неформальной договоренности по поводу обмена информацией, касающейся атомной бомбы? В январе 1943 года Фукс переехал в США в секретный комплекс в Лос-Аламосе, где создавалась бомба. Американец Гарри Голд был главным “звеном” между Клаусом и нашим разведчиком в Нью-Йорке А.Яцковым. (Много позже арестованный американцами Голд предал всех, кого знал). Летом 1946 года Фукс вернулся в Англию.

 А в 1947 в Лондон был направлен я, чтобы, установив связь с учёным, продолжать получение от него ценнейших материалов. С 1947 по май 1949 года Клаус давал подробнейшую письменную информацию, в том числе передал принципиальную схему уже не атомной, а водородной бомбы, над которой работали ученые в США и Англии. Во время моего пребывания в США в 1942-1946 годах, сотрудничавшие со мной агенты работали в крупнейших авиационных, электротехнических и других фирмах, например “Рестингауз”, “Дженерал электрик, “Вестерн электрик”, где создавалась самая современная военная техника. Если взять для примера хотя бы электронику, то агенты передали нам более двадцати тысяч страниц секретнейших документов. Материалы по новейшим компьютерам, радарам, прицельным системам, сонарам, радиовзрывателям.

 Более десяти тысяч страниц мы получили по ракетной технике и военной авиации, в частности по первому американскому реактивному истребителю “Падающая звезда”. Но особо важным направлением было, конечно же, получение материалов по урановой проблеме…Внешняя разведка точно выполняла заказы наших атомщиков. И.Курчатов, руководитель советского атомного проекта, составлял подробный перечень вопросов. Через некоторое время он получал исчерпывающие ответы. Плюс к этому документы, чертежи, расчеты. Если было что-то неясно, он просил прислать уточнения. И из Нью-Йорка или Лондона по особым каналам поступали детальные разъяснения. Не доверяя машинисткам, Игорь Васильевич все запросы составлял в рукописном виде и в единственном экземпляре.


 Разведчики переправляли в Москву не только документы, но и подлинные образцы секретных изделий. Кроме Клауса Фукса, сверхсекретные материалы по атомной проблеме передавали советским разведчикам и другие ученые, специалисты, работавшие в Лос-Аламосе, Харуэлле, иных тщательно охраняемых центрах. Наши признают это, но фамилии не называют. Однако американское Агентство национальной безопасности (АНБ) некдавно сообщило: оно считает, что советский агент Млад – это американский физик Т.Холл, работавший в Лос-Аламосской лаборатории. Именно у него забирала материалы в соседнем городке Санта-Фе связная советской разведки американка Л.Коэн. Другие “источник” в Лос-Аламосе, передававшие информацию, до сих пор не раскрыты. АНБ, например, так и не сумело узнать, кто же такие Перс и Квант, которые, судя по расшифрованным телеграммам, тоже участвовали в охоте на атомные секреты.

 В результате напряжённой работы советской резинтуры в США, атомную бомбу мы взорвали в августе 1949 года, а водородную – в 1953 году, раньше американцев. Были  сэкономлены огромные средства, выигрыш во времени – многие годы. Академик Курчатов в своих письмах начальнику внешней разведки, неоднократно подчёркивал  о том, что внешняя разведка,  оказывала неоценимую помощь в создании советского атомного оружия”…Жорж (Георгий) Абрамович Коваль – выдающийся советский “атомный” разведчик в США (конспиративное имя “Дельмар)”. 22 октября 2007 года, ему  было присвоено в 1996 году звание Героя России (посмертно). Родился в еврейской семье 25 декабря 1913 года в городе Су-сити(Айова, США). Его родители эмигрировали в США из города Телеханы Пинского уезда Минской губернии. Школьное образование и два курса химического колледжа получил в США (после чего в совершенстве знал английский язык). В 1932 году из-за экономического кризиса в США семья Ковалей решила вернуться Советский Союз.

 С 1934 по 1939 год учился в Московском химико-технологическом институте имени Д.Менделеева. В 1939 году Коваль привлёк внимание Главного разведывательного управления Красной Армии, и в 1940 году, после подготовки в ГРУ, начал разведывательную работу в США. Когда в США развернулись работы над Манхэттенским проектом по созданию атомной бомбы, Коваль был принят на работу в атомный центр в Ок-Ридже (штат Теннесси) под своим настоящим именем. В Окридже в качестве химика-технолога Коваль поднимался по служебной лестнице и получал доступ ко всей  ценной информации. Им была собрана информация о технологических процессах и объёмах производства плутония, полония и других материалов. В 1945 году, был  переведен в Дейтон, где также велись работы по атомному оружию. В декабре 1945 года –  феврале 1946 года, Коваль передал в Москву особо важную информацию, которая подсказала группе Игоря Курчатова идею решения проблемы нейтронного запала атомной бомбы.

 В последующем серийном производстве нейтронные запалы советских атомных бомб изготовлялись из других материалов, чем в США, но в первой атомной бомбе, взорванной на полигоне под Семипалатинском 29 августа 1949 года, использовался инициатор, изготовленный точно по описанию Жоржа Коваля. В конце 1948 года Коваль возвратился в СССР и поселился с семьёй в Москве. Он восстановился в аспирантуре и начал заниматься научной работой, проработал в Московском химико-технологическом институте (МХТИ) около сорока лет.  В.Зарубин –  разведчик стратегической разведки СССР, сыграл выдающуюся роль в организации получения советской разведкой в США секретных документов по созданию атомной бомбы. Принимал участие в Первой мировой войне. Воевал на Западном фронте. За антивоенную агитацию был отправлен в штрафную роту, в составе которой получил ранение.

 В сентябре 1918 года Зарубин связал свою жизнь с Красной армией, занимал посты начальника конной связи, помощника начальника штаба по оперативной части 1 бригады,  1 Московской рабочей дивизии. С января 1921 года работал помощником уполномоченного по борьбе со спекуляцией районной транспортной ЧК Москвы, затем – уполномоченным, заместителем начальника, начальником СОЧ Отдельной дорожно-транспортной ЧК и –  по совместительству –  заместителем начальника Отдельной дорожно-транспортной ЧК в Москве. В апреле 1922 года был переведён в полномочное представительство ГПУ Дальневосточного военного округа, где был назначен заместителем начальника Особого отдела 17 Приморского корпуса в Никольске-Уссурийском. Работал в Дании, Швейцарии, Германии, затем в центральном аппарате разведки, преподавал в Школе особого назначения НКВД. Осенью 1941 года, руководство советской разведки направляет для работы в США его и его жену  Е.Зарубину (Горскую).


Перед отъездом он был принят Сталиным. О чём в кабинете Сталина шел разговор неизвестно. Официальная должность на которую был направлен Зарубин – секретарь посольства СССР в США. Перед отъездом в США фамилии четы Зарубиных были изменены на Зубилиных. Летом 1942 года в США началась реализация проекта “Manhetten Engeniering District”. Руководителем проекта, после некоторых неурядиц с гражданскими представителями был назначен генерал Р.Гровс, его заместителем по обеспечению секретности проекта был полковник Б.Паш (Б.Пашковский). Научным руководителем проекта был назначен известный физик Р.Опенгеймер. Научный городок был построен недалеко от Лос-Аламоса (штат Нью Мексико). Провинциальный Лос-Аламос, с малочисленным населением считался наилучшим местом для обеспечения секретности работ. Все сотрудники проекта тщательно проверялись американской контрразведкой на предмет лояльности так как многие ученые, принимавшие участие в проекте “Манхеттен” были выходцами из Европы.

Круг контактов, знакомств и праздных поездок был существенно ограничен для всех сотрудников. Проникнуть незамеченным на объекты научного городка было практически невозможно, несмотря на большое количество людей занятых в проекте. Тем не менее Зарубин, уже 14 июля 1942 года, направил шифрограмму в Центр с подробным изложением местонахождения американского научного центра “Манхэттен”, количестве сотрудников (500 человек), пути следования сотрудников на работу из Санта-Феи и Лос-Аламоса, а также организацию защиты объекта, которую возглавляет Агентство Донована. Шифрограмма заканчивалась фразой: ...“Несмотря на строгие меры безопасности, мы делаем все необходимое для проникновения нашей агентуры в Лос-Аламос. Максим (конспиративное имя Зарубина). В США Зарубин  и его жена находились до 1944 года. За достигнутые результаты в работе в сентябре 1944 года ему было присвоено звание комиссара госбезопасности, а постановлением СНК СССР от 9 июля 1945 года  генерал-майора.

По возвращении на Родину Зарубин  был назначен заместителем начальника внешней разведки и одновременно — заместителем начальника нелегальной разведки. На этих должностях он проработал до 1948 года, когда был уволен в запас по состоянию здоровья. За свою выдающуюся работу в органах разведки. Был награждён двумя орденами Ленина, двумя орденами  Красного знамени. Орденом Октябрьской революции и двумя орденами Красной звезды.  “Качество и объем полученной нами информации от источников в Великобритании, Канаде и США были крайне важны для организации и развития советской атомной программы. Подробные доклады об устройстве и эксплуатации первых атомных реакторов и газовых центрифуг, по специфике изготовления урановой и плутониевой бомб сыграли важнейшую роль в становлении и ускорении работы наших атомщиков, потому что целого ряда вопросов они просто не знали.

Это, в первую очередь, касается конструкции системы фокусирующих взрывных линз, размеров критической массы урана и плутония, сформулированного Клаусом Фуксом принципа имплозии, устройства детонационной системы, времени, и последовательности операций при сборке самой бомбы и способа приведения в действие её инициатора…  Атомная бомба в СССР была создана за 4 года. Если бы не разведчики, этот срок был бы в два раза больше. Сегодня, однако, достоверно известно, что первая советская атомная бомба (РДС-1) была до мельчайших деталей скопирована с американской плутониевой, сброшенной на Нагасаки” … –  Павел Судоплатов в книге –   “Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы”…И это утверждение человека, который на протяжении нескольких десятков лет был в курсе всех дел, которые происходили в советской разведке, ещё раз подтверждает выдающуюся роль советских разведчиков стратегической – внешней разведки СССР и их руководителя Лаврентия Павловича Берии.

     Естественно, что секретные материалы, добытые разведчиками внешней разведки в США для создания в СССР атомный бомбы, значительно ускорили её создание. Но без целенаправленной работы выдающихся советских учёных физиков,  многих сотен тысяч специалистов разного профиля и рабочих многих сотен предприятий, атомную бомбу в СССР, создать было невозможно. Поэтому после атомной бомбардировки американцами Хиросимы, в сентябре 1945 года в СССР постановлением Государственного комитета обороны, был создан Специальный комитет при Совнаркоме  СССР по использованию атомной энергии. Именно Сталин,  понимая необходимость поддержания паритета между СССР и США, предложил  создание этого комитета, чтобы создать атомную бомбу   в сжатые сроки.

 Пункт 12 Постановления ГКО, подписанного Сталиным, об образовании Спецкомитета гласил: “Поручить товарищу Берия принять меры к организации закордонной разведывательной работы,  по получению более полной технической и экономической информации об урановой промышленности и атомных бомбах, возложив на него руководство всей разведывательной работой в этой области, проводимой органами разведки”. Все деловые документы такого рода, подписанные Сталиным, обязывали неукоснительно выполнять решения, записанные в постановления. Так и в данном случае – ни один разведывательный материал по атомной тематике не должен был пройти мимо Берии. Итак, на Берию было руководство созданием новой отрасли народного хозяйства. А это означало, что разведка урановых месторождений, организация добычи уранового сырья на территории СССР, Германии, Чехословакии, Болгарии, обеспечение научных исследований, находятся в полном объёме в его подчинении.

И всё это входило в сферу постоянного внимания председателя Спецкомитета Л.Берии. И это убедительно доказывают документы, которые фактически сохранились все до одного. И на всех рассекреченных документах стоят соответствующие грифы –  “Совершенно секретно”, “Совершено секретно, хранить вечно”,  “Строго секретно (Особая папка)”, “Хранить наравне с шифром”. Сведения конкретные и деловые, хотя порой документы захватывают не менее, чем детективный роман. Только по этой причине, говорят историки, основная масса документов сохранилась и позволила создать уникальное издание в трёх томах (8 книг) – “Атомный проект СССР: Документы и материалы”. Всё объясняется очень просто – имено грифы спасли эти документы, ибо них  Хрущёв и Горбачёв большинство из них уничтожили бы, ведь большинство документов, особено протоколы засседания Спецкомитета свидететельствуют о выдающейся роли. которую сыграл Берия в создании ракетного и ядерного щита великого государства.

По мнению историков это издание – явление в мировой практике публикации исторических документов, ничего подобного ранее в мире не было. Много лет подряд эти документы готовили к печати не историки, а “атомные” профессионалы –  физик-оружейник, лауреат Ленинской премии, Герой Социалистического Труда,  доктор физико-математических наук Герман Арсеньевич Гончаров и полковник П.Максименко. Тысячи писем, докладных, протоколов, докладов, постановлений и распоряжений, адресованных Берии или подписанных им,  свидетельствуют о выдающейся и ведущей роли Лаврентия Берии в решении первой, наиболее актуальной задачи – создании атомной бомбы, и в решении еще более сложной и величественной задачи –  создании отечественной атомной отрасли. Визы и пометки Берии на документах, свидетельствуют о том, что Берия, будучи  руководителем Атомной программы, сумел блестяще организовать работу нового огромного дела,  вникая при необходимости даже  в мелочи.

Поэтому сегодня ясно, что создание атомной отрасли и решение Атомной проблемы – это итог комплексных усилий многих сотен тысяч ученых, инженеров, разведчиков, строителей, производственников, но личный вклад в этот коллективный успех Л.Берии был выдающийся. Он умел объединить работу многих в единое целое. И тем, что Советский Союз ликвидировал атомную монополию США так быстро,  уже несколько поколений людей живших в СССР,  и живущих сегодня в России обязаны его организаторскому и человеческому таланту. Ликвидация угрозы диктата США была тогда действительно вопросом жизни и смерти России! Уже в 1949 году, когда первая бомба была испытана, Сталин как-то сказал в узком кругу, что если бы мы запоздали со своей бомбой на год-полтора, то, наверное, “попробовали» бы её на себе”. Так оно и было бы.
    
Вся жизнь этого выдающегося человека, доказывает, что он, будучи по национальности грузином, был неистовым гражданином и патриотом своей великой Родины – Советского Союза. И будучи таковым, понял необходимость немедленного создания для страны  атомного и ракетного щита, не только для тогдашнего СССР, но и для потомков, которые живут сегодня не только в России, но и во всём мире. Ведь он хорошо знал о том, что 27 сентября 1946 года,  посол СССР в США Н.Новиков, послал записку, направленную им в Москву по запросу министра иностранных дел В.Молотова, в которой было сказано: “Внешняя политика США, отражающая империалистические тенденции американского монополистического капитала, характеризуется в послевоенный период стремлением к мировому господству и это подтверждается очень серьёзными фактами”…Какие же фаты имел в виду посол. Факты эти были очень серьёзными и представляли для СССР огромную угрозу, вплоть до его полного уничтожения.

 И это предусматривалось в тех ядерных ударах, которые планировались руководителями США нанести по территории СССР. Первый план ядерного удара по СССР “Тоталити” был разработан в США к концу 1945 года. 20 атомных бомб должны были быть сброшены на 17 городов СССР, включая Москву, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов… Уже в момент написания послом Новиковым записки Молотову, в США был план “Пинчер” (“Клещи”), который предусматривал сброс 50 бомб по 20 городам (Москва, Баку, Уральский промышленный район в период с середины 1946 года по середину 1947 года. Берия  и многие сотни тысяч людей работали над созданием советской атомной бомбы, а в марте 1948 года, США составили план под кодовым названием “Бройлер” ( “Жаркий день”),  34 ядерные бомбы должны были упасть на 24 города СССР. В декабре 1948 года, на свет появился план “Сиззл” (“Испепеляющий жар»”), по которому 133 бомбы, должны были быть сброшены по 70 городам СССР (на Москву –  8 бомб, на Ленингра – 7).

В октябре 1949 года, в  плане “Шейкдаун” (“Встряска”), предусматривался удар 220 ядерными бомбами по 104 городам СССР. Вершиной творчества американских ястребов, был составленный к началу 1950 года Объединенным комитетом начальников план “Дропшот” (“Моментальный удар”), главной целью которого была ликвидация Советского Союза как государства в четыре этапа. Первым этапом должна была стать атомная бомбардировка 200  городов СССР,  при использовании 300 атомных бомб с уничтожением до 85 процентов экономического потенциала Страны. Можно только представить себе, что бы произошло с Советским Союзом. Не говоря уже о том, что после этого ядерного удара,  должна была начаться крупномасштабная операция сил НАТО. К началу 1950годов,  США имели абсолютное превосходство над СССР в ядерном потенциале, в военно-морских силах и в количестве стратегических бомбардировщиков. Штатовские бомбардировщики могли, взлетев  с баз на территории Великобритании или Японии, достать до центральных областей СССР.

Под удары американской палубной авиации авианосцев  попадали Мурманск, Таллин, Калининград, Севастополь, Одесса. В это время на вооружении СССР состояли стратегические бомбардировщики “ТУ-4”, но дальности их полета, при базировании на территории СССР, не хватало для масштабных бомбардировок вероятного противника. Вероятная оккупации по планам американских стратегов, побеждённый Советский Союз подлежал оккупации и должен был быть поделен на четыре “зоны ответственности” – Западная часть СССР, Кавказ – Украина, Урал – Западная Сибирь – Туркестан, Восточная Сибирь – Забайкалье Приморье. Эти территории разделялись ещё на 22 “района ответственности”. Две американские дивизии должны были дислоцироваться в Москве, по одной в Ленинграде, Минске, Мурманске, Горьком, Куйбышеве, Киеве и ещё в 15 городах СССР.  Сталин прекрасно знал о планах Пентагона, ведь все эти планы разведка министра ГБ В.Абакумова укладывала ему на стол, но сохранял ледяное спокойствие.

 Получал эти материалы и ещё один человек в стране – этим человеком был зампред Совмина, председатель Спецкомитета Л.Берия. В конце августа 1949 года в СССР,  прошли успешные испытания советской атомной бомбы ”РДС-1”.США так и не решились осуществить свои планы, ибо  американские военные аналитики пришли к выводу, что шансы успешной атаки крайне малы – 70 %, выведение из строя девяти стратегических районов СССР могло повлечь за собой потерю55% бомбардировщиков, что было критично для обороноспособности США. Не говоря уж о том, что СССР обязательно нанёс бы уже в начале 50 годов ответный ядерный удар по странам НАТО – Англии, Германии и Франции. Штаты разрабатывали свои планы, хорошо зная, что Советский Союз к тому времени (до августа 1949 года) не имел ядерного оружия, поэтому США никто не угрожал. Но все эти агрессивные планы руководства США, яркое свидетельство того, что вес разговоры об американском “миролюбии”, “демократических устремлениях”, являются полнейшей злостной демагогией и фарсом.

 Ведь все цели США в совремённом мире после окончания Второй мировой войны, были подчинены одному – гегемонии в однополярном мире, которому мешал СССР, а сегодня мешает Россия. Поэтому США стремились в 20 столетии уничтожить СССР, а в 21 веке их стремление к уничтожению России, не вызывает никаких сомнений. Что интересно, я уверен в том, что единицы граждан России,  знают о том, как расшифровывается аббревиатура ”РДС-1”. Так вот в этих 3 буквах, заложен гениальный смысл – “Россия делает сама”. Да Россия сделала не только атомную бомбу, но первой в мире 12 августа 1953 года  взорвала  термоядерный заряд, а уже в 1957 году создала межконтинентальную ракету. Не зря Берия  постоянно контролировал С.Королёва, который целенаправленно работал в этом направлении. И ещё один интересный момент, касающийся создания водородной бомбы. Когда за несколько дней до  испытания водородной бомбы,  у Маленкова стали спрашивать на разрешения этого испытания, то он не понял о чём идёт речь. Более того –  никто в его окружении  не имел понятия об уже созданном новом мощном оружии!

Зная о том, что было сделано Берией для мощи и процветания СССР за его жизнь, его по совремённым меркам, нужно называть гениальным менеджером! Об этих его выдающихся качествах, засвидетельствовали его современники, которые работали под его началом в ту великую эпоху, когда закладывалась на столетия мощь великого государства. П. Судоплатов, оценивая Берию, писал: “Он всегда предупреждал руководителей предприятий о их личной ответственности за неукоснительное выполнение задания, и у него была уникальная способность как внушать людям чувство страха, так и воодушевлять на работу. Естественно, для директоров промышленных предприятий его личность во многом отождествлялась с могуществом органов госбезопасности. Но у многих страз был вызван их нерадивому отношению к своим обязанностям или попыткам обмануть Берию.

Но постепенно у работавших с ним несколько лет чувство страха исчезало и приходила уверенность, что Берия будет поддерживать их, если они успешно выполняют важнейшие народнохозяйственные задачи. Берия часто поощрял в интересах дела свободу действий крупных хозяйственников в решении сложных вопросов. Мне кажется, что он взял эти качества у Сталина — жесткий контроль, исключительно высокая требовательность и вместе с тем умение создать атмосферу уверенности у руководителя, что в случае успешного выполнения поставленной задачи поддержка ему обеспечена”. Один из ветеранов и руководителей атомной промышленности, советский учёный и государственный деятель, Герой Социалистического Труда А.Петросьянц  в своей книге “Проблемы атомной науки и техники” написал   о причинах назначения Берии руководителем всех работ по атомной проблеме: “Среди всех членов Политбюро ЦК КПСС и других высших руководителей страны Берия оказался наиболее подготовленным в вопросах технической политики и техники.

Всё это я знаю не понаслышке, а по личным контактам с ним по многим техническим вопросам, касавшимся танкостроительной и ядерной тематики. В интересах исторической справедливости нельзя не сказать, что Берия, сумел полностью оправдать доверие Сталина, использовал весь научный потенциал ученых ядерной науки (Курчатова, Харитона и многих, многих других), имевшихся в нашей стране. Он придал всем работам по ядерной проблеме –  размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца. Часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на чины и положение. В процессе создания первой советской ядерной бомбы его роль была в полном смысле слова неизмеримой.

Его усилия и возможности в использовании всех видов и направлений отраслей промышленности страны в интересах создания ядерной индустрии, научно-технического потенциала страны и громадных масс заключенных, страх перед ним обеспечили ему полную свободу действий и победу советскому народу в этой научно-технической эпопее”.  В своей книге “Берия. Судьба всесильного наркома”, Б.Соколов процитировал заместителя И.Курчатова профессора И. Головина, который отмечал, что “Берия был прекрасным организатором – энергичным и въедливым. Если он брал на ночь бумаги, то к утру документы возвращались с резонными замечаниями и дельными предложениями. Он хорошо разбирался в людях, все проверял лично, и скрыть от него промахи было невозможно”....

П.Судоплатов, будучи начальником отдела “К” НКГБ СССР (контрразведывательное обеспечение советского атомного проекта), неоднократно принимавший участие в заседании СК, написал в своей книге “Кремль и разведка” следующее: “Заседания Спецкомитета обычно проходили в кабинете Берии. Это были жаркие дискуссии. Меня удивляли взаимные претензии членов правительства. Берия вмешивался в эти споры, призывал к порядку. И я впервые увидел, что всё в этом особом правительственном органе считали себя равными по служебному положению независимо от того, кто из них был членом ЦК или Политбюро. Берия, грубый и жестокий в общении с нерадивыми подчиненными,  был внимательным, учтивым, оказывал каждодневную поддержку людям, занятым важной работой, защищал этих людей от всевозможных интриг органов НКВД или же партийных инстанций. Он всегда предупреждал руководителей предприятий об их личной ответственности за неукоснительное выполнение задания, у него была уникальная способность внушать людям, как чувство страха, так и воодушевлять на работу. Мне кажется, что он взял эти качества у Сталина – жесткий контроль, исключительно высокая требовательность и вместе с тем умение создать атмосферу уверенности у руководителя, что в случае успешного выполнения поставленной задачи поддержка ему обеспечена”.

 Современники и коллеги, которые участвовали вместе с Берией в этой работе, отмечали его высокую физическую работоспособность, энергичность, целеустремленность и ответственность в процессе руководства работами по урановой проблеме. Он не ограничивался только кабинетной работой, часто выезжал в командировки непосредственно на предприятия. Он вникал не только в организационные и хозяйственные проблемы, но и хорошо разбирался в технических вопросах, требующих специальных знаний.  Вот как отзывался о Л.Берии в своих воспоминаниях выдающийся советский физик, Трижды Герой Социалистического Труда, один из руководителей советского проекта атомной бомбы Ю.Харитон: “Известно, что вначале общее руководство советским атомным проектом осуществлял В.Молотов. Стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью. И.Курчатов не скрывал своей неудовлетворенности и попросил Сталина назначить ответственным за реализацию атомного проекта Л.Берию.

 С переходом атомного проекта в руки Берии ситуация кардинально изменилась. Берия быстро придал всем работам по проекту необходимый размах и динамизм. Этот человек, которого впоследствии Хрущёв сделал олицетворением зла в новейшей истории страны,  я многократно с ним встречавшийся и хорошо изучивший его,  хорошо понимаю таким он не был. Лаврентий Павлович, обладал одновременно огромной энергией и работоспособностью. Наши специалисты, входя в соприкосновение с ним, не могли не отметить его ум, волю и целеустремленность. Убедились, что он первоклассный организатор, умеющий доводить дело до конца. Может быть, покажется парадоксальным, но Берия, не стеснявшийся проявлять порой откровенное хамство, по отношению к тем людям, которые отличались неисполнительностью или пытались его обмануть, был в основном вежливым, тактичным и просто нормальным человеком. Не случайно, у одного из немецких специалистов Н.Риля, работавшего в СССР, сложилось очень хорошее впечатление от встреч с Берией.

Проводившиеся им совещания были деловыми, всегда результативными и никогда не затягивались. Он был мастером неожиданных и нестандартных решений…. Берия был быстр в работе, не пренебрегал выездами на объекты и личным знакомством с результатами работ. При проведении нашего первого атомного взрыва он был председателем государственной комиссии. Несмотря на свое исключительное положение в партии и правительстве, Берия находил время для личного контакта с заинтересовавшими его людьми, даже если они не обладали какими-либо официальными отличиями или высокими титулами. Известно, что он неоднократно встречался с А.Сахаровым –  тогда еще кандидатом физико-математических наук.
   
 Берия никогда не гнушался разобраться в предложении человека, который предлагал какие-либо идеи, которые были полезны для дела, тем более для атомного проекта. И поэтому один из таких случаев позволил Советскому Союзу создать раньше американцев водородную бомбу. О.Лаврентьев в 1944 году 18 лет пошёл добровольцем на фронт. По окончании войны продолжил срочную службу на Сахалине. В 1946 году он написал письмо в Академию наук с предложениями по конструкции ядерного реактора на быстрых нейтронах. Ответа он естественно, не дождался, ещё бы, ведь не могли же академики разбираться с бредовыми идеями  солдата, к тому же не имевшего даже среднего образования. В августе 1949 года в СССР успешно испытали атомную бомбу, а к тому времени младший сержант Лаврентьев, окончив за год 3 класса  получив аттестат зрелости,  посылает письмо на имя Сталина с описанием изобретенного им принципа действия термоядерного заряда с дейтеридом лития-6 в качестве основного взрывчатого вещества и урановым детонатором.

Письмо было направлено Сталиным в Академию наук, но в конечном итоге легло на стол руководителя “Спецкомитета” Берии, который находился в курсе узких мест научной части разрабатываемой термоядерной бомбы. Он с интересом прочитал письмо на 30 страницах и понял, что предложения чрезвычайно дельные. Реализация их сулила на порядок облегчить массу водородной бомбы и кардинально упростить ее конструкцию. Берия тотчас вызвал Курчатова и распорядился в 3 дня изучить расчеты младшего сержанта и дать по ним заключение. Через 3 дня Берия получил положительный отклик молодого физика А.Сахарова, ведущего специалиста в водородном проекте. Не относись Берия исключительно с большим вниманием по любому предложению связанного с атомным проектом, то первая  водородная бомба, по мнению специалистов,  была бы создана в СССР на 5 лет позже. А так, благодаря Берии, 12 августа 1953 года в СССР был взорван  термоядерный заряд. Таким образом, гениальное предложение двадцатипятилетнего парня, было не чем иным, как изобретением по созданию водородной бомбы, и именно он является “отцом” советской водородной бомбы.


 Но судьбе было неугодно, чтобы этот русский гений был признан  таковым. После убийства Берия молодого физика, окончившего с отличием МГУ, отправили на периферию в Харьковский физико-технический институт, талант изобретателя не получил дальнейшего развития. А идею Лаврентьева управляемого термоядерного синтеза, как и идею конструкции термоядерного заряда, с непринципиальными доработками присвоил себе, как говорится на корню А.Сахаров, который и по сегодняшний день считается в мире отцом советской водородной бомбы, за что получил в 1954 году свою первую звезду Героя Социалистического Труда! За создание водородной бомбы около 10 человек получили звание Героя Социалистического труда, сотни человек были награждены орденами и денежными премиями, несколько десятков человек были удостоены Сталинских премий! Но только не Лаврентьев, который остался при своей медали – “За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годах”, правда в 1985 году, на равнее со всеми ветеранами боевых действий, получил орден Отечественной войны второй степени! Вот что такое Л.Берия.
         
 Берия проявлял понимание и терпимость, если для выполнения работ требовался тот или иной специалист, не внушавший, однако, доверия работникам его аппарата. Когда Л.Альтшулера (основоположник динамической физики высоких давлений), не скрывавшего своих симпатий к генетике и антипатий к Лысенко, служба безопасности решила удалить с объекта под предлогом неблагонадежности,  я напрямую позвонил Берии и сказал, что этот сотрудник делает много полезного для работы. Разговор ограничился единственным вопросом всемогущего человека, последовавшим после продолжительной паузы: “Он вам очень нужен”? Получив утвердительный ответ и сказав: “Ну ладно”, Берия повесил трубку. Инцидент был исчерпан. По впечатлению многих ветеранов атомной отрасли, которых я знал лично, если бы атомный проект, страны оставался под руководством Молотова, трудно было бы рассчитывать на быстрый успех в проведении столь грандиозных по масштабу работ”.
   
 Конечно, Берия был чрезвычайно требователен к подчиненным и без промедлений расставался со слабыми и нерадивыми работниками, с теми, кто пытался филонить или симулировать трудовой напряг. В частности, всемирно известного физика Петра Капицу за саботаж (делал он это по-научному изысканно, но Берия требовалось не пустое теоретизирование, а результат) вывели из проекта и, более того, лишили поста директора Института физических проблем. Руководителем научной части проекта Берия назначил тогда мало кому известного физика И.Курчатова. Берия по свидетельству многих людей являлся типичным технарем и по образованию (архитектор-строитель), и по складу характера.  Он прекрасно разбирался не только в тонкостях строительства предприятий атомной промышленности, но и в принципиальных проблемах разработки атомной и водородной бомб. Это позволило ему, за 3,5 года с чистого листа в чистом поле отстроить в разрушенной войной стране,  в высшей степени наукоемкую атомную отрасль промышленности.
     Интересные воспоминания о дне взрыва первой советской атомной бомбы, оставили участники этого события. Создатель серии советских атомных зарядов, соратник Берии и Курчатова, трижды герой Социалистического труда К.И Щёлкин: “За 20 секунд до взрыва оператор по команде начальника подрыва включил главный разъем (рубильник), соединяющий изделие с системой автоматики.

 С этого момента все операции выполняло автоматическое устройство. Однако оставалась возможность одним движением руки по команде начальника остановить процесс. Причин для остановки не было, и ровно в 00 вся местность озарилась ослепительным светом. Приблизительно через 30 секунд к командному пункту подошла  волна”.  А вот, что написал Герой Социалистического Труда, академик РАН, а в тот знаменательный день, один из создателей советской атомной бомбы и первый научный директор Семипалатинского полигона М.Садовский: “Всем стало ясно, что опыт удался, в 00 минут 29 августа 1949 года отсчёт обратного времени закончился. Наступил реальный момент “0”. И над казахской ковыльной степью в то утро как будто второй раз взошло солнце. Впрочем, это действительно было утро нового дня планеты – дня, когда ССС обрёл тот ядерный щит, который мог сдержать уже занесенный над ней ядерный меч мирового зла – США. Что тут было! Мы бросились друг к другу, обнимались, поздравляли друг друга и сами себя, кричали: “Она у нас есть”! “Мы сумели е` сделать”! Обнимался и Берия –  все помнят, как он порывисто обнял Курчатова.

 Обнял он и Харитона, а тот всё вырывался, стремясь закрыть дверь до прихода ударной волны. Счастливы были все, но на КП первого испытания Лаврентий Павлович был единственным, кто знал, какое важное событие в истории России только что произошло. Ведь только он из всех, здесь собравшихся, даже не как председатель Спецкомитета, а как заместитель Председателя Совета министров СССР и член Политбюро, имел всю информацию о планах ядерной агрессии США против России”. В воспоминаниях  Садовского, есть и ещё два поразительных свидетельства, касающиеся Берии: “Сразу после взрыва,  я, воспользовавшись ситуацией,  отправился на поле. В его центре, там, где стояла башня, я увидел сравнительно небольшую впадину и блестящий, стеклообразный слой оплавившегося грунта. Оскальзываясь, по нему, подскакивая, ползал обгоревший орел-беркут. Я хорошо знал о том, что долго оставаться здесь нельзя, ведь сразу после взрыва в этой точке было такое количество рентген, что здесь вообще нельзя было быть, поэтому направился обратно. Едем обратно и вдруг видим еще одну машину, выезжающую из-за развалин.

Оказалось, что сам Л. Берия со своими приближенными (товарищами и коллегами), одним из первых, если не первый, сумел выбраться на место взрыва. Он спросил меня, что я видел, и когда я сказал, что обгоревшего орла, то Берия и его команда долго хохотали, приговаривая: “Он видел орла”! В такой реакции Берии не было бессердечности. И дело не только в том, что он и его команда» четыре года назад вышли из такой войны, что чувствительность неизбежно притуплялась. Хохот стал нервной разрядкой после пережитого напряжения. К тому же едущие в эпицентр взрыва, опять испытывали напряжение – они ведь знали, что ехать туда очень опасно!
Однако желание, да и необходимость увидеть самим превозмогли осторожность”.
      
Один из крупнейших советских оружейников, доктор физико-математических наук, а тогда участник подготовки исторического взрыва и очевидец, А.Веретенников, со слов своего учителя –  знаменитого физика-ядерщика, основателя Объединённого института ядерных исследований в Дубне, академика АН СССР. Героя Социалистического Труда Г.Флёрова написал в своих воспоминаниях: “Нейтронный фон от “нейтронного запала” заряда регистрировался механическим счётчиком, установленным на командном пункте испытаний. Когда произошел взрыв, никто уже не обращал внимания на счетчик, а Берия посмотрел на его показания и обнаружил, что последний раз он зарегистрировал в обоих каналах сразу по 3–4 импульса. Немедленно он потребовал объяснений, что же случилось с НЗ”. Придумать этого, написал Веретёнников,  Флёров не мог, но изумлялся тому, что Берия успел уловить всплеск импульса. Это же явление мгновенное, а он не мог ожидать его заранее! Так как же надо владеть собой, чтобы в состоянии нервного ожидания фиксировать такие детали, как щелчки счетчика!

 И, выходит, единственным внимательным наблюдателем-экспериментатором, впервые в СССР зафиксировавшим явление электромагнитного импульса, оказался, как ни крути, Берия. И его наблюдение не пропало впустую  ученые и факт, и вопрос Берии запомнили, и когда возбуждение спало, задумались. Так пытливость их главного куратора впоследствии помогла понять –  мы имеем дело с новым явлением”. Клевета вокруг имени Берии, была не только подлая, но и многообразная. Ведь  вокруг первых “атомных” наград тоже создана антибериевская клевета: “Берия распорядился давать награды по принципу –  кому в случае неудачи был определен расстрел, тому дать Звезду Героя. Кому –  максимальный срок заключения –  тому орден Ленина и так далее”. Эта клевета хорошо известна не только  историкам, ибо написана эта гусность физиком. профессором  В.Френкелем и  опубликована в № 7 журнала “Звезда” за 1990 год.

А о том, какие награды получат участники решения атомной проблемы, было решено ещё за  два с половиной года до того, как РДС-1 была успешно испытана. И текст (давно известный историкам) подписанный Сталиным в  совершенно секретном Постановление Совета министров СССР от 21 марта 1946 года, свидетельствует  виды наград и поощрений за научные открытия и технические достижения в области использования атомной энергии. В нём предусматривалось пять типов премий. И о первой премии было сказано так:
1. Первая премия присуждается за решение одной из поименованных ниже задач:
а) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода получения плутония;
б) за разработку проверенного и принятого к промышленному применению метода выделения урана-235;
г) за создание проверенной конструкции атомной бомбы…»

То есть всё –  звания Героев и лауреатов, крупные денежные премии (до миллиона рублей), дома –  особняки с обстановкой, легковые автомобили, право бесплатного проезда для себя и членов семьи в пределах СССР всеми видами транспорта (Хрущёв это право у оружейников отобрал), все это было определено заранее! Но  награждение происходило тайно. Тайно потому, что был скрыт сам факт успеха – факт взрыва отрицался, и фиксация его Западом связывалась со “строительными работами больших масштабов”. В таком блефе был точный и умный расчет Сталина на создание того психологического эффекта неопределенности результата ядерной агрессии против России, на котором по сей день,  держится режим ядерного сдерживания, а точнее –  ядерной стабильности. Пусть, мол, янки думают, что бомба есть у русских давно! В письме, направленном Берии начальником Генерального штаба С.Штеменко 19 ноября 1949 года, было сказано: “Американцы считают, что если испытания бомбы прошли успешно, то, видимо, в СССР уже начато серийное производство атомного оружия”.

Ясно, что предельная секретность была просто необходима. И поэтому участников атомного проекта,  наградили тайно, но по самому высокому разряду: Золотые Звезды, ордена, Сталинские премии и просто крупные премии. Таким образом, в очень сжатые сроки  под руководством Берии, в стране был выполнен колоссальный объём научно-исследовательских, опытно-конструкторских, производственных, хозяйственных работ, результатом которых стало успешное испытание атомной бомбы. Все  работы проводились в условиях строгого соблюдения режима сохранения государственной тайны.  Испытание атомной бомбы РДС-1, в котором непосредственное участие приняли  члены СК – Л.Берия, М.Первухин, А. Завенягин, И..Курчатов состоялось 29 августа 1949 года на полигоне № 2, в 170 километрах западнее  Семипалатинска, Казахской ССР. А на следующий день из района испытания  Берия и Курчатов написали доклад, который был вручен Сталину 31 августа 1949 года, в нём были изложены предварительные результаты испытания: “Докладываем Вам, товарищ Сталин, что усилиями большого коллектива советских ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников и рабочих нашей промышленности, в итоге четырёхлетней  напряженной работы, Ваше задание создать советскую атомную бомбу выполнено. Создание атомной бомбы в нашей стране достигнуто благодаря Вашему повседневному вниманию, заботе и помощи в решении этой задачи”.
    
После взрыва атомной бомбы, Берия представил 33 участников проекта к званию Героя Социалистического Труда, и 52 –  к крупным денежным премиям. Только 29 октября 1949 года было подписано четыре наградных Указа Президиума Верховного Совета  СССР, от 29 октября 1949 года были награждены наиболее отличившиеся при выполнении специального задания правительства 808 научных и инженерно-технических работников. Из них:  орденом Ленина – 260 человек, орденом Трудового Красного Знамени – 496 человек, орденом Знак Почета – 52 человека. Только этот факт, свидетельствует о той грандиозной работе по созданию ядерного щита, которая была выполнена под руководством Лаврентия Павловича Берии. Кроме указов Президиума Верховного Совета  СССР, председатель Совета Министров СССР И.Сталин подписал Постановление СМ СССР от 29 декабря 1949 года.

В постановлении было отмечено, “что в результате совместных усилий большого коллектива ученых, конструкторов, инженеров, руководящих работников, строителей и рабочих советской промышленности успешно выполнено задание о практическом решении в СССР проблемы использования атомной энергии”.  Были награждены особо отличившиеся советские е учёные и специалисты. Среди перечня правительственных наград – ордена, Сталинские премии (176 премий), дачи, автомобили, пожизненное право на бесплатный проезд на всех видах транспорта в пределах СССР, бесплатное обучение детей в любых учебных заведениях страны за счет государства. Совместным Постановлением ЦК ВКП(б) и СМ СССР  от 29 октября 1949 года Лаврентий Павлович Берия была выражена благодарность, ему была выдана Почетная грамота, которой было сказано о том, что ему присваивается звание “Почётный гражданин СССР”, он был представлен к награждению орденом Ленина и ему было присвоено звание лауреата Сталинской премии первой степени.
   
 И никто в то время, в том числе и Л.Берия, не мог даже подумать о том, что почти через 4 года,  Хрущев, не желая отвечать за свои преступления, организует убийство одного из самых выдающихся деятелей Советского Союза за всю его история и оклевещет его посмертно. Но это произошло. В результате  для демонизации образа Л.Берии в глазах народа понадобилось очень немного времени, но демонизация эта безнаказанно эта продолжается больше 60 лет. Сколько же его необходимо для того, чтобы все эту ложь опровергнуть? Слишком доверчиво и сегодня  население России, поэтому первичная информация для него является определяющей, несмотря на то, что она может быть клеветой. Но остаётся непонятным нежелание изменить эту искаженную информацию на государственном уровне, даже после рассекречивания ряда важнейших архивных документов. Если это не делает государство, то долг его граждан страны, к которым я отношу и себя, разобраться в том, что имя Берии подло оклеветано и в том, чтобы в этом разобраться сегодня имеются все возможности.

Не знает население России выдающегося вклада Л.Берии в реализацию атомного проекта СССР,  так как  государством он до сих пор не реабилитирован. В 2005 году вышла в свет книга “Герои атомного проекта”, в которой опубликованы биографии выдающихся советских граждан, внесших  значительный вклад в создание отечественного ядерного оружия, и кому были присвоены звания – “Герой Советского Союза”, “Герой Социалистического труда”, “Герой России”. Лаврентия Павловича  Берии среди них нет. Это не только не справедливо, но и дурно пахнет, отдавая при этом очередной  подлостью в отношении этой выдающейся личности страны Советов. А ведь  пришло время воздать этому человеку по его заслугам перед страной, которой, к сожалению, уже нет. Но опять же, для этого нужно открыть все тайны государственного переворота состоявшегося 26 июня 1953 года, организованного Н.Хрущёвым и обнародовать все материалы, связанные с личностью Лаврентия Павловича Берии. Ведь по искаженным историческим фактам до настоящего времени составлены учебники истории, по которым обучаются все новые и новые поколения россиян.
   
 И здесь нужно вдуматься в то, о чём написала в своей уникальной книге “Берия, последний рыцарь Сталина” Е.Прудникова: “И уже сегодня, для многих историков дошло понимание того, что  – Лаврентий Берия, является одним из ключевых звеньев  истории великой страны. А если вдуматься, то можно понять, что  именно Берия, является  кодовой фигурой великой эпохи. Его биография даёт ключ к пониманию того, что происходило в последние пятнадцать лет жизни Сталина, а эти годы – ключевые, важнейшие в истории страны, определившие её последующее движение и завершивший это движение позор. Сталин в этом позоре не виноват, он честно сражался и проиграл.   Но с кем он сражался, как и во имя чего – это стало ясно, лишь, когда определилась подлинная структура власти, когда стало понятно, что послевоенный СССР – это система двойной звезды. Эти две “звезды” –   два  равновеликих, но разновозрастных государственных деятелей, один из которых реализовал все, на что был способен, а другой был убит в самом начале, снят на лету, и этот факт, это отсутствие преемственности предопределило последующую трагедию страны, в историю которой 26 июня 1953 года следовало бы вписать траурным цветом”.
Уже давно на календаре новый век,
а правдивой истории СССР и России  и  того,
кто в ней был Авелем и кто  Каином, как не было, так и нет.

          И видимо ещё очень долго о  правдивой истории СССР и России, на официальном уровне, сказано  не будет. В сегодняшней истории есть “вожди” революции –   “верные” соратники Ленина, которых убил Сталин, но при этом в этой истории ничего не говорится о том, что эти вожди, стремясь совершить контрреволюционный переворот и убить Сталина,  сделали в стране много беды, в том числе были в 30 годах, прямыми организаторами репрессий. Есть и  кочующие по “историческим” книгам “старые большевики”. Это эдакий собирательно-страдательный персонаж, на который очень удобно ссылаться, когда надо обосновать то, чему обоснований нет. Какой только бред ни вкладывается в уста этих старых “партийцев” – вплоть до того, что Сталин был отцом собственной жены или что Ленин перед смертью успел сообщить своему повару, что его-де отравили. В девяноста девяти случаях из ста ссылка на неназываемого героя означает, что автор приведенные “факты” просто-напросто выдумал.

В большинстве случаев,  “старые большевики” – это пережившие репрессии троцкисты. Ну и что, спрашивается, они могли рассказать о Сталине и его сторонниках? Кстати, перестроечные, “демократы” во главе с Горбачёвым ухитрились, топча Сталина, политически реабилитировать Троцкого, а между тем троцкизм – самое радикальное и кровавое из революционных учений, сталинизм рядом с ним, все равно, что  печка по сравнению с лесным пожаром. Но если бы только был реабилитирован Троцкий, реабилитированы все ленинские “вожди” и их охвостье, которое  в 30 годах стремилось уничтожить СССР. Оклеветанным остаётся И.Сталин, не реабилитирован только Л.Берия (и его ближайшие соратники), люди, которые для страны сделали неимоверно много. Да, ненависть куда сильнее и долговечнее любых политик и идеологий. Давно ушла в прошлое нелепая фигурка “демона революции” Троцкого с его бредовыми идеями, а запущенная в оборот ложь до сих пор растёт и ветвится, живет своей собственной жизнью.

Именно Троцкий запустил в обращение сказочки о “посредственности” Сталина, о “гениальном стратеге” Тухачевском, о “кровавых расправах” Сталина  со старыми товарищами и прочую мерзость. От многократных повторений эти выдумки давно уже обрели статус истины, которую якобы “все знают”. И все сказанное о Берии тоже обрело статус истины.  Хрущёв и Горбачёв, столь преуспели в этой лжи, их так трясло от ненависти к Берии, что невольно возникает мысль: а в чём дело-то? Ладно бы Берия был тем самым кровопивцем, который извел под корень пресловутую “ленинскую гвардию” – но старых большевиков перестреляли ещё при Ежове (к которому, кстати, отношение не в пример спокойнее)! Пребывание Берии на посту наркома отмечено как раз отсутствием массовых репрессий. Так в чем же дело? Дело в том, что не соверши своего подлого дела по отношению Берии, Хрущёву в скором времени пришлось бы отвечать перед судом и за организацию массовых репрессий в Москве и на Украине в 30 годах прошлого века и за фактическую организацию убийства Сталина.

 Но он опередил Л.Берию, дав указание убить, а в дальнейшем и оклеветал его, тем самым, совершив вторую подлость. В  результате трудно найти в истории примера, столь полного безоговорочного и подлого очернения человека – до такой степени, что даже сказать, про него доброе слово было до последнего времени запрещено. Начиная с июня 1953 года, в десятках книг и кинофильмах и тысячах газетных и журнальных статьях, Берия представлен монстром, палачом и злодеем. А не лучше было бы тем мерзавцам, которые обливают великого человека натуральными помоями и придумывают о нём всякие небылицы,   поискать доброе в самом себе. И тогда, может быть, станет ясно, что “доброе” надо искать не в оболганном Берии, а в его многогранной личности.  Добро было сутью натуры, Берии.  А сегодня в России,  в эти подлые и страшные времена, столько  подлинных злодеев и монстров, что только бери перо и пиши о них – обо всех этих либералах, “демократах” на которых клейма негде ставить, бери их без следствия и суда,  и сади на долгое время на тюремные нары.

 Уж сколько раз твердили миру, что Берия чуть ли не “пачками” расстреливал великих физиков и, во всяком случае, грозил расстрелом гениальным учёным через одного. Ф.Щёлкин, сын выдающегося физика, трижды Героя Социалистического Труда К.Щёлкина, пишет в своей книге “Апостолы атомного века”, что его отец рассказывал –  за восемь лет, пока Берия отвечал за Атомный проект, в отрасли не был арестован ни один сотрудник. Ни один! Берия не был, конечно, ангелом, но он был крупным и доброкачественным человеком, для которого было важно содержание того, что он делает, а не форма. В нём, по свидетельству его близкого окружения нередко прорывались горячность, эмоции, он мог быть не сдержан на язык. Однако в нём не было мелочности, злобности, мелкотравчатости, непорядочности и не было абсолютно никакого высокомерия. Это была выдающаяся личность и это свидетельствует красиво прожитая им жизнь, во имя больших целей, для своей большой Родины!
   
 Только в конце  годов прошлого века, начали появляться объективные публикации об истории СССР и России в 20 веке. А в настоящем времени, историки – А.Мартиросян, Е.Прудникова, Ю.Мухин и многие другие, на основе архивных документов, фактически реабилитировали Лаврентия Павловича Берию. Не говоря уж о том, что реабилитацией этого выдающегося человека, является извлечённый и изученный историками и юристами приговор Специального судебного присутствия, в котором нет ни одного доказательства вины Берии, ни по одному пункту обвинения!   Любой человек прочитавший приговор по сфальсифицированному делу Берии, даже не будучи юристом, поймёт, что этот приговор, это очередное преступление в отношении Берии и  фактически приговаривает к позорному столбу истории  Хрущева и членов Специального присутствия во главе с генеральным прокурором Р.Руденко – за совершённое ими преступление!  Но, я уже в начале главы, мною было написано, почему сегодняшней власти России, не нужно официально реабилитировать  Берию (в том числе и Сталина).

 Ведь в этой власти и сегодня много людей, которые, которые получили власть и несметные богатства в перестроечные и девяностые годы прошлого века, на волне обвинений плохого СССР, “преступников” Сталина и Берии “пославших на смерть” многие десятки миллионов людей живших в СССР. Не говоря уж о том, что в сегодняшней власти России, большое количество либералов и “демократов”, для которых реабилитация Сталина и Берии – смерти подобна! Поэтому, в ближайшие годы, имя выдающегося деятеля СССР, Героя Социалистического Труда, Маршала Советского Союза, “Почётного гражданина СССР” Лаврентия Павловича Берии не будет реабилитировано, ибо слишком это не выгодно сделать сегодняшней власти России. Но это обязательно будет сделано очень скоро после  того, когда покинет власть последний политик того поколения, которое сегодня находится у власти в России, И никуда от решения этого вопроса нельзя будет деться, ибо этого требует история, это нужно народу России,  ибо нельзя стране жить с лживой своей историей. И тогда в Москве поставят памятник этому человеку, он этого заслужил перед потомками своими делами во имя могущества Родины и чтобы эти потомки сегодня жили в безопасности и говорили ему за это спасибо!