Кортик

 
                Из раздела "Лётчик-инструктор"
               
                Фото: кортик офицера ВВС СА образца 1955 года.


        Кортик. Этот атрибут парадной формы мне подарил мой инструктор ст. лейтенант Овчинников. Ношение кортика было предусмотрено новой парадной формой офицеров СА.

        Новая форма вводилась с 1955 года. Младший офицерский состав получал материал и шил в военторговских ателье, старшие – по спецзаказу в ателье высших разрядов, где шили генералы и маршалы – не знаю. Возможно приглашали портных на дом.
        Нашему выпуску форму  шили в Барнауле в самом крупном городском ателье.

        Внешне форма у младшего и старшего состава была одинакова, но материалы и их качество различны. Правда шустрые штабисты умудрялись обменять свои отрезы на складах ОВС и щеголяли в форме из «генеральского» сукна.

        Парадные кителя у всех родов войск были серого цвета, а вот у офицеров ВВС – синего, как и брюки и бриджи. Бриджи и сапоги полагались  к «парадной для строя», к «парадно-выходной» – брюки с ботинками.
        Шинель парадной формы у всех родов войск была одинакового  светло серого «стального» цвета.

        Самым ярким атрибутом новой парадной формы был плетёный золотого цвета пояс с ремешками для подвески кортика.
        К концу 1956 года весь офицерский корпус СА уже щеголял в новой форме.

        А вот с кортиками вышла неувязочка. То ли их не успевали изготовить в достаточном количестве, то ли в генералитете ужаснулись, представив, как тысячи офицеров-юнцов будут постоянно ходить с холодным оружием – причины мне неизвестны, но кортики получили не все.  Их выдали только старшим офицерам, до младших они не дошли, тем более до выпускников училищ.

        К завершению моей курсантской жизни редкие офицеры имели кортики. Молодые щеголяли с кортиками только на парадах, – выдавали их для торжественного прохождения в парадных «коробочках».

        Потом ношение кортиков было отменено, кто получал, сдали на склад. Но у многих кортики были уже личные, изготовленные в мастерских военными «умельцами».
        Такой кортик был и у старлея Овчинникова, его он и подарил  мне на память как лучшему своему выпускнику.

        Мы только что надели офицерскую форму, получали в финчасти подъёмные и проездные документы, готовились разъехаться по военным округам.
        Инструктор собрал группу у себя дома в маленькой квартирке щитового домика на прощальную встречу.
        Были провозглашены тосты, наставления, обещания держать контакт. К стыду своему я не написал инструктору ни одного письма. Служил в том же училище – была возможность и повстречаться, но… не случилось.

        Все ребята получили от инструктора подарки на память. Но это были в основном разные безделушки, привезённые из отпусков на юг, вроде кувшинчика с секретом – напиться из него можно было, только зажав пальцами несколько отверстий, иначе вода лилась на грудь.
        Кортик, конечно же, от всего этого отличался. Был он хотя и не фабричный, но изготовленный по образцу настоящего кортика. Разница была только в рукоятке – вместо слоновой кости был использован белый целлулоид. Всё остальное, в том числе и кожаные ножны с защёлкой были неотличимы.  Ребятам был повод  завидовать.

        Зависть проявилась сразу же. Коля Кадыков, бывший командиром нашей учебной группы, с двумя лычками младшего сержанта, полученными в ТБК ВАШПОЛ или ещё раньше, в спецшколе ВВС, сразу заревновал:
        – За что такой особый подарок?
        – А у кого ещё диплом «с отличием»?  У курсантов из моих групп, он – первый с таким дипломом. Да и во всём выпуске этого года всего пятеро полных отличников. А уж благодарности в приказе по округу за сдачу экзаменов в нашем училище ещё ни кто не получал.
        – Подумаешь благодарность! Подсунули на проверку московскому начальству – вот и заработал благодарность, – не унимался Николай.

        Коля тут был неправ. Инспектору ВВС полковнику Шацкому экзамены по пилотированию сдавало ещё человек 10-15. И не только в нашей АЭ. Однако в приказ по ВВС округа попал только я. И такое действительно было впервые в училище.

        Я не гордился своими заслугами. Наоборот, сожалел, так как понял, что они сыграли решающую роль в том, что меня оставили  в училище инструктором.
        Я не хотел обучать других, я рвался в боевую авиацию. И завидовал ребятам, разъезжающимся по строевым частям в Прибалтику, Закавказье и ГСВГ.

        – А почему вас как инструктора ни как не отметили? – вмешался  Лёня Сажин – это же ваша заслуга.
        Не нужно было ему встревать: Овчинников сразу потемнел лицом.
        – Ну, на мне ещё катастрофа Коваля висит… и будет висеть ещё много лет, если не всю жизнь. И хватит об этом. Давайте лучше помянем вашего товарища.
        И хотя все мы были изрядно навеселе, воспоминание о недавней гибели однокашника приглушило радость окончания учёбы и обмывания первых наших звёздочек.

        Обладателем кортика я был недолго. Прицеплял его к парадному ремню лишь по просьбе друзей,  не имевших такой драгоценности. Носить открыто не имел права – он не был записан в моё офицерское удостоверение. Да и не мог быть записан – не имел номера.

        По глупости я иногда цеплял кортик, отправляясь с друзьями на танцы в клуб Бердского радиозавода, чтобы «блеснуть» там при полном параде.
        Глупость проявилась быстро – потерял ножны. Ослаб фиксатор, и ножны соскользнули с клинка, когда я нёс его за ремнём под шинелью, провожая с танцулек очередную мадам.
        Без ножен кортик годился только на то, чтобы валяться в тумбочке.

        Сам кортик исчез уже в Канске. Выделенная мне после женитьбы комнатка была крохотной и весь скарб, не требующий постоянного применения, хранили в дровянике, разделённом на небольшие закутки. Там его и похитили, наряду с другими безделушками и более ценными вещами. Вероятно ребятишки поработали.
        К этому времени ношение кортика в СА было отменено. С 58 года офицеры носили их только на парадах.

        О потере я сожалел долго. Это была память об училище, инструкторе, да и вообще об  армейских годах.