Моя Герилья - 14

Прощай же март... Только б остаться
С тобой хотелось хоть чуть-чуть,
В самом начале, без страданий,
Где нет ни боли, ни разлук.

Там, где ещё полны надежды
И души, и сердца, и жизнь,
Но нет... Исчезло всё, как прежде,
Ушли все те, кто мог бы быть.

Быть здесь, а не уйти неслышно,
Не задержавшись ни на миг.
Ушли... И стало вдруг так тихо,
И март ушёл,... а с ним и вы...

Ален не стал слушать угрозы Фернанды и достал из разреза на её груди записку.
 
-Плохо спрятала! - улыбнулся он.
-Ален, - еле слышно вымолвил застывший на месте Грегор, и с порога послышался щелчок нескольких заряженных орудий.

Ален выпрямился. Наставив пистоль, он тут же повернулся, но понял: справиться с десятком вдруг прибывших французских офицеров будет не под силу.

-На выход! - прозвучал приказ одного из них.

Ален мельком взглянул на собравшегося подчиниться Грегора и тут же взял в рот записку.

-Не смей! - вскрикнули несколько из офицеров, но было уже поздно: Ален съел этот клочок бумаги, так и не дав возможности никому узнать о его содержимом.

Сдерживаясь, чтобы не расправиться с ним здесь, французы повели Алена и Грегора на выход. Воспротивившийся отправиться туда же, спутник Фернанды попытался противостоять, пристрелив одного из офицеров, но сам получил пулю в голову и замертво пал у ног вскрикнувшей матери.

Фернанда мужественно держалась, подчинившись приказу следовать прочь. Она прижимала рыдающую у неё в объятиях старушку и медленно шла на улицу.
Совсем скоро всех доставили в роскошную усадьбу, в которой в тот момент располагались французы. Женщин тут же заперли вдвоём в камеру в подвале, а Алена с Грегором отвели в кабинет к начальнику...

-Поглядим, поглядим, - вышел тот из-за стола и прошёлся вокруг арестованных. - Интересно... Ну и что там в записке было такого аппетитного?
-Давно не ел, сеньор, - улыбнулся Ален, без ошибок говоря по-французски, что явно удивило такого важного собеседника.
С Алена тут же сняли французский мундир и наставили штыки*.
-Итак, что было в записке? - более серьёзно вопросил начальник.
-Мне не известно, сеньор, - гордо говорил Ален. - Сам выкрал, чтобы узнать и не успел.
-Так голод уморил, что поспешил съесть, - засмеялся начальник, но смех его был коротким.

Он резко стал вновь серьёзным и приказал увести Алена в камеру.
В сопровождении двух офицеров, в руке одного из которых был фонарь, Ален вскоре спускался по узкой каменистой лестнице в подвал. Множество поворотов, извилистых проходов вокруг напоминали лабиринт. Будто кто умышленно построил здесь все эти ходы, чтобы люди блуждали, а выхода не находили.

На стене редко встречались горящие фонари. Они слабо освещали путь, а вокруг раздавалось эхо от каждого появляющегося звука: и от шагов, и от капающей где-то воды...

Только спустились в самый низ, где располагались решётчатые двери и было ясно, что здесь находятся камеры для заключения, как несколько летучих мышей тут же вспорхнули и полетели по коридору вдаль.

-Здесь, - указал один офицер на свободную камеру, и другой отворил её большим ключом, который достал из связки ключей, что висела у него сбоку.

Алена, продолжающего рассматривать всё вокруг, что мог, чтобы запомнить или что увидеть, тут же втолкнули в тесное помещение, а дверь закрыли...


* - штык - холодное колющее оружие, примыкаемое к стволу ружья (винтовки, карабина, автомата) для штыкового боя.


Продолжение - http://www.proza.ru/2016/09/05/1513