Ветер перемен

   Измучавшись в конец, Петр достал последнюю пачку сигарет и присел на край дивана. Так просидел минут пять – десять, устремив взгляд сквозь окно и дом напротив. Этот дом являл собой серую, длинную девятиэтажку без единого балкона, такая лысая стена. Лет 15 назад, когда он с мамой переехал в эту квартиру и только была закрыта входная дверь за последним шкафом, Петр, отказавшись от праздничного обеда уединился в выделенной ему маленькой комнате с обоями ядовито-розового цвета. В комнате был только магнитофон и колонки, и каждое движение отдавалось эхом пустого помещения. Первое, что сделал Петр, это включил магнитофон, подсоединил колонки, и комната наполнилась игрой Scorpions. Окинув взглядом свои нынешние владения, Петр подошел к окну и долго рассматривал дом напротив, моросил мелкий дождь, розовые обои, издеваясь отражали желтый свет горящей лампочки, окно выделялось отсутствием штор, Scorpions отыгрывали свой хит. На улице начало темнеть и именно тогда осенняя тоска, незаметно оставила свой автограф в жизни Петра, сам же Петр, рассматривая дом напротив, думал, отчего этот дом выглядит таким печальным и глазу зацепиться не за что, и только спустя месяца три, возвращаясь с тренировки домой, но другим маршрутом, он увидел, что противоположная сторона печального дома выглядит гораздо веселее, но почему? Тайна дома напротив была раскрыта без всяких восклицаний. В очередной раз разглядывая из своего окна дом напротив, Петр произнес: - на этой стене нет ни одного балкона, поэтому она выглядит мертвой, бездушной и невыразительной, очень жаль. С момента переезда в новую квартиру, Петр приобрел ощущение отчужденности -чужой район, чужая квартира, мертвый, урбанистический пейзаж из окна, опять же чужого окна, чужие маршруты… сознание подростка не понимало этого, но душа чувствовала одиночество, неприкаянность и со словами, - это все чужое, это не мой мир, искала выход из нагромождения обязанностей, необходимости, условностей, нужности и прочего чужого хлама.
 
   Через несколько лет Петр уехал из этой квартиры, даже из этого города. Ему предложили отправиться в Санкт-Петербург, как ценному специалисту открывать новые горизонты возможностей для корпорации, в которой он работал. На вопрос: на какой срок?, он получил ответ: на всю жизнь. Петр уехал. Он уехал из родного города в чужой, но как оказалось, совсем наоборот, он уехал из чужого города в родной. Перед отъездом, где-то за неделю, Петр сообщил о своем решении невесте, был долгий разговор со слезами и утешениями, в конце концов договорились, что она, закончив институт приедет к нему в Питер, а до этого будет приезжать в каникулы и они обязательно будут созваниваться каждый день. Петр уезжал с легким сердцем. В аэропорте его встретили, определили на квартиру. В офисе наметили план дальнейших действий и началась новая, но уже в своем мире жизнь. Все в этом городе было родное и близкое, любые вопросы решались легко и гладко, сам Питер ему улыбался и обласкивал, как вернувшегося блудного сына. Петр знал, что в этом городе жили его родственники, но к сожалению они уже умерли и навещать было некого, да и времени особо не было, работа, работа и еще раз работа. Как-то в гости к Петру приехал отец, они долго гуляли и беседовали. Отец рассказывал, как он жил в Питере долгое время, что служил в спортроте и отказался от предложения руководства остаться жить в этом городе по причине неблагоприятного климата, и что к нему приезжала жена, мать Петра и сам Петр был зачат в один из таких приездов, то есть в Питере. Тогда Петр понял, почему его всегда тянуло в Питер именно туда и никуда более.
 
   Отец больше не приезжал, а вот невеста приезжала регулярно. Петр встречал ее на Московском вокзале ранним утром с цветами и скромной улыбкой радости встречи. Отбирал у нее сумки, пакеты, дарил букет и долго целовал, не находя слов от щенячей радости. Вместе они проводили не так много времени, Петр приходил домой часов в десять, одиннадцать вечера, а уходил в восемь утра, но зато эти остававшиеся бессонные ночи дарили столько энергии и сил, что каждый день просто лопался от счастья и великолепия, наполнявших мир Петра. Невеста Петра, была удивительной женщиной, описывать ее бессмысленно, потому-что ее образ сочетал все лучшее, что мог увидеть мужчина в самой красивой женщине мира. Она без умолку что-то рассказывала, задавала вопросы, делилась впечатлениями и постоянно забиралась к Петру на колени, обнимала за шею и долго целовала, превращая это в прелюдию страстных объятий мира любви и уединения, где остаются только мужчина и женщина. Как-то осенью произошло событие, перевернувшее мир Петра с ног на голову. Он влюбился. Тогда он этого еще не осознавал, но невеста Петра почувствовала что-то не хорошее, звонки стали реже, разговоры отстраненные и короткие и более походили на повинность осужденного, чем на полеты окрыленного. На вопросы - что случилось и что происходит, она слышала ответы - ничего особенного, я просто устал, далее следовало уже обычное, пока-целую-созвонимся и тяжелые гудки законченного разговора. За месяц до Нового года все тайное стало явным. Невеста приехала к Петру, а он, как обычно с букетом и скромной улыбкой встретил ее на вокзале. На следующий день она уехала, хотя планировала остаться минимум на неделю. Петр сказал, что любит их обеих и выбирать не собирается, так появился любовный треугольник, который требовал только две вершины и один путь взаимности от А до В, и никаких Л! Прекрасный и родной мир Петра дал трещину, а потом и вовсе стал разваливаться, превращаясь в ад. На Новый год Петр решил приехать домой к родителям, купил билет на 31 число и умудрился опоздать не только на регистрацию, но и на посадку. После долгих уговоров, и заполнения разнообразных бланков, его индивидуально доставили к еще не улетевшему самолету и с пожеланиями удачи в личной жизни и с Новым Годом, с Петра взяли сто рублей, бутылку шампанского и шоколадку. Взволнованный Петр прибыл домой в шесть вечера.
 
   Новая пассия Петра, как оказалось, была его землячкой и на праздник тоже приехала домой. Все трое праздновали Новый год в одном городе, но раздельно, Петр завис в боулинге с коньяком, кеглями и шарами, а дамы, каждая в своем узком семейном кругу. В Питер Петр вернулся не повидавшись ни с одной из них, хотя приезжал только ради встречи и как потом стало известно, его ждали до последнего момента в обоих домах. Все прелести ада любовного треугольника Петр познал по возвращении в Питер. На протяжении двух или трех месяцев его путь с работы домой пролегал через магазин, где он покупал бутылку коньяка, лимон и шоколад. Перед сном бутылка, а заодно и душа опусташались в одиночестве под звуки музыки, аля “хандра моя не знает глубины” и адский цикл жизни «работа-магазин-дом-коньяк-хандра» замкнулся в сутки, поскольку выходных не было с момента первого приезда в Питер. Почти каждый вечер Петр звонил то одной, то другой и наоборот, то одна, то другая звонили ему. Телефонные беседы-монологи походили на заседание суда, где оглашался список преступлений, далее высказывалась обвинительная сторона, потом предоставлялось слово защите, иногда и та и другая стороны высказывались одновременно и как обычно, в завершении судьи удалялись из зала для обсуждения приговора, обозначая свой уход короткими гудками. Иногда Петр позволял себе прогулки по ночному Питеру. Жил он на канале Грибоедова, неподалеку от дома, где Раскольников, отчаявшись, зарубил старушку. Место мрачное, и только летом оно оживало, благодаря красовавшимся деревьям с пышными зелеными кронами. По Невскому Петр гулял редко, так как и ночью и днем, гулять там было невозможно, протискиваться и постоянно уступать дорогу встречным прохожим - да, но прогуливаться, однозначно – нет, хотя передвигался Петр по Невскому каждый день, т.к. работал недалеко от главного проспекта.
 
   После очередного вечернего судебного заседания, задыхаясь от бессилия и собственной беспомощности Петр решил устроить последнюю ночную прогулку, поскольку выхода из сложившейся ситуации не предвиделось и присяжные, по всей видимости зашли в тупик. Петр вырвался на улицу, толком не одевшись, не обращая внимания на взгляды удивленных прохожих и на гудки автомобилей, резко тормозивших перед Петром, который не обращал внимания, на тротуаре он или на проезжей части, это не имело никакого значения, главное он знал, что есть здесь в городе одно место, которое он мысленно себе представлял, осталось только найти его, следуя своей интуиции. Он нашел его в одном из маленьких питерских двориков. Свернув в проулок и выйдя во двор, Петр увидел казино и рядом со входом дорогие автомобили, неоновая вывеска освещала парковочные места, но до стены противоположного дома ее света не хватало. Петр удивился, увидев в питерской трущобе заведение подобного рода, похоже об этом казино знали не многие, но достаточно богатые жители северной столицы. Удивился, но не смутился, интуиция никогда его не обманывала, это был именно тот дворик. Окинув взглядом неосвещенную часть двора, Петр стал продвигаться вдоль стен дергая все двери, но они были закрыты. Из казино вышла дама в вечернем платье и с длинной сигаретой в руке. Остановившись у выхода она смотрела в темноту сквозь стену дома, Петр это понял, поскольку стоял именно в том месте, куда был устремлен взгляд молодой женщины, красивой, но уставшей, так показалось Петру. Он хорошо разглядел ее, но сам оставался невидимым, не видимым, но родным и близким, поскольку ее отчаянье и его безысходность встретились в темноте, разменялись одиночеством, которое очередной волной накатило на сердце, подступив комком к горлу. Дама попыталась зажечь сигарету, но тут из казино выскочил джентльмен в элегантном костюме стал вертеться вокруг нее и что-то объяснять, при этом энергично жестикулируя руками. Минут через пять элегантный костюм увлек прекрасное одиночество в казино, при этом оглянувшись в темный двор, как-будто проверив отсутствие свидетелей и убедившись, что все в порядке, скрылся в мире шальной удачи и капризах фортуны. Петр опустил занавес этого эпизода, повернулся к последней, оставшейся в этом дворике двери и дернул за ручку – закрыто и тут, рядом с дверью Петр заметил вход высотой метр двадцать, - странно, а я его не заметил. Пригнувшись он ступил в темноту, нарушив покой крыс, которые разбежались в разные стороны. Разглядев лестницу, Петр поднялся на второй этаж, где горела лампочка и освещала обыкновенную лестничную площадку с тремя дверями, на которых исправно висели номера квартир. Значит мне сюда, подумал Петр и устремился наверх перескакивая через ступеньки, - наверх! Достигнув последнего, пятого этажа он увидел выход на чердак, вскарабкавшись по приставленной лестнице, Петр откинул крышку и оказался в небольшом помещении с винтовой лестницей, высотой метров пять. Наверх! Поднявшись по ней, Петр уткнулся в маленькую дверь и не раздумывая дернул ручку и дверь открылась. Петр попал во флигель, который возвышался над крышей дома и находился на самом ее краю. В диаметре пол башни был около метра, а стены состояли из трех окон, узких, но при желании, позволяющих протиснуться и оказаться снаружи. Петр попытался открыть окно, которое выходило на тротуар, но оно было заколочено, тогда, недолго думая, он локтем выбил стекло и под звуки разбивающихся осколков о мостовую, протиснулся по пояс в окно. Осталось одно последнее движение и Петр будет свободен, свободен от раздирающего его одиночества и бессилия. Последний взгляд на ночной Питер, на гуляющих прохожих и на счастливые парочки, на звезды… как все это красиво! Закурив последнюю сигарету и погрузившись в воспоминания Петр не заметил как прошел час. Выбросив уже третий по счету чинарик, Петр представил своих близких, любимых, друзей, себя, расплюснутого о мостовую… э нет, брат, это самый легкий выход из сложившейся ситуации, причем выход, которым пользуются малодушные люди. Возвращение домой было как в тумане, эмоциональная пустота не позволяла смотреть по сторонам и адекватно реагировать на объективную реальность, непродолжительная легкость и ясность, сменились грузом пустоты, которая делает из нас монстров и зверей в облике человека, не способных увидеть свое истинное предназначение. Измучавшись в конец, Петр достал последнюю пачку сигарет и присел на край дивана…