Фарфоровая девочка

Профессор Павел Григорьевич Рубинчиков был человеком довольно необычным, а по общему мнению, - и вовсе чудаковатым.
Присутствовали в пятидесятилетнем профессоре какая-то девическая бледность кожи, сентиментальность взгляда, да и движения были часто неловкими, будто неуверенными.
Что же до телосложения, то был Павел Григорьевич совсем невысок, в некоторой степени даже миниатюрен, что давало какое-то негласное право окружающим смотреть на него сверху вниз.
Это обстоятельство невероятно злило профессора, но поделать он с этим ничего не мог: злился, злился, да тем самым вызывал только шутки и насмешки, а как-то раз дозлился до того, что прозвали студенты Павла Григорьевича «злобной кочерыжкой».
Несправедливы были эти насмешки, ведь был Павел Григорьевич по натуре своей человеком сердечным, отзывчивым, прямо заметим: хорошим он был человеком, но сказать об этом было некому, потому, как и друзей у пожилого профессора, в общем-то, не было. Разве что любимая кошка Муська? Но Муська-то постоянно сидела дома, и знали о ней все лишь понаслышке.
Так уж, к сожалению, получается: что молва разнесла – того долго не истребишь, – вот и стал профессор в глазах студентов и даже некоторых преподавателей «злобной кочерыжкой».
Совсем не по заслугам получил Рубинчиков такое неблаговидное прозвище, ну а что теперь поделаешь? Жаль его, конечно, нашего милого Павла Григорьевича, но студенты – народ упрямый, и в упрямости своей  жестокий. Сочувственным же словом такому делу не поможешь.
Но однажды, то ли в шутку, то ли в серьёз подарил кто-то Павлу Григорьевичу под Новый год фарфоровую девочку, натурально, – маленькую куколку.
Всё в этой статуэтке было очаровательно правдоподобно: маленькие фарфоровые косички, маленький курносый носик, маленькая фарфоровая шляпка на такой же маленькой фарфоровой головке.
Казалось, что очнись эта девочка из своего фарфорового сна, стала бы она верной спутницей и помощницей одинокому профессору.
Что же касается самого Павла Григорьевича, то отнёсся он к такому подарку со вполне объяснимым подозрением, а может и вовсе – с безразличием.
Принёс профессор фарфоровую девочку домой, да долго думал, куда ж её, такую на него неожиданно свалившуюся, деть.
На рабочий стол вроде поначалу поставил, – стала она ему мешать: тут такие дела серьёзные профессорские, и вот тебе на, – несмышлёная фарфоровая девочка: стоит и смотрит на него своими большими голубыми глазами, – отвлекает только.
Решил тогда Павел Григорьевич убрать незваную фарфоровую гостью  подальше, на подоконник, – уже взбунтовалась любимая Муська.
Подоконник был законным Муським местом с незапамятных времён, ещё до всяких там фарфоровых девочек: еле уберёг Павел Григорьевич статуэтку от Муськиной мести.
И пошёл тогда Рубинчиков на отчаянные меры: поставил фарфоровый сувенир на нижнюю полку в прихожей.
Мог профессор конечно её и вовсе выкинуть, но было что-то печально притягательное в этом молчаливом взгляде голубых фарфоровых глаз, поэтому выбросить статуэтку он так и не решился.
А тут он, считай, двух зайцев убил: и глаза ничего не мозолит, и Муська не фырчит.
Стояла так фарфоровая девочка в прихожей, покрывалось потихоньку от обиды пылью её керамическое личико, но разве до того было Павлу Григорьевичу, - он-то про этот свой ненужный подарок и вовсе забыл.
Лишь по весне, когда старый профессор проводил уборку, протирая стеллажи со шкафами, увидел он запылённую статуэтку и вспомнил о её существовании в своём жилище.
Хотел, было, Павел Григорьевич и с неё пыль смахнуть, но до ужаса лень было её специально доставать, да аккуратно тряпочкой протирать: так уж, махнул грубым движением сырой шваброй по фарфоровой шляпке, - и будет с неё.
Однако силы-то он, видать, не рассчитал: слетела с нижней полки фарфоровая девочка на пол и разбилась вдребезги.
Разлетелись в разные стороны и маленькие керамические косички, и кусочки шляпки; отбился даже миленький курносый носик, - стало уже невозможно в куче осколков различить очаровательные черты правдоподобной куколки.
Но Павел Григорьевич не расстроился: стало быть, выйдет ему потом меньше мороки с ненужным хламом.

Так и не понял пожилой профессор, что была неизвестно кем подаренная под Новый год фарфоровая девочка единственной, кто смотрел на него снизу вверх.



(Фото - моё)