Взгляд со стороны А. В. Быков и его роман

 А.В. Быков и его роман "Дипломатический корпус" (2012)

Настоящее связано с проживанием сопутствующих ему событий и эмоциональными реакциями на них. Прошлое состоит из осмысления пережитого и фрагментов, подтверждающих обозначившийся опыт. Настоящее – прерогатива литературы.  Прошлое – истории. Но иногда между ними возможна встреча: в жанре исторической поэмы, повести, драмы; в вопросах бытования и трансформаций; в самом факте случившегося, которое описывается языком документа или образа. Разница – в степени приближения к объекту или субъекту. Инструмент историка – увеличительная лупа. На столе у филолога обязательно присутствует чистый лист для того, чтобы фиксировать возможные изгибы фантазии. Примиряет этих гуманитариев увлеченность проективными и конструктивными процессами, возможность через явление увидеть разные стороны реальности, способность «очеловечить» цифры, факты и знаки.   
     А. В. Быков предпринял и успешно осуществил попытку творческого союза историка и филолога в одном лице. Однако создание текста – не единственный результат его деятельности. Многие годы Александр Владимирович возглавляет музей, который своим местом в культурном пространстве города, тематикой и собственно возникновением связан с исследовательскими изысканиями автора. Речь идет об истории пребывания в Вологде иностранных послов, чья миссия в России была осложнена революцией, сменой власти и, тем не менее, осуществлялась в соответствии с международным правом и интересами иностранных государств, представителями которых они были.      
     В среде провинциальной интеллигенции Вологды А.В. Быков известен как профессиональный нумизмат, предприимчивый издатель и как вузовский преподаватель. В этой связи стоит упомянуть о широте его натуры и энциклопедичности знаний с манерами,  из девятнадцатого века пришедшими: вальяжностью, обходительностью, благодушием. Внутренняя напористость, готовность к спору, почти мальчишеская задиристость – от века двадцатого. От нашего времени – уже упомянутая склонность к эклектике,  объединению разнородного, поиск своей темы, своего дела. Для Александра Владимировича не существует проблемы, о чем писать, для кого, сколь долго и как объемно. Он с завидным постоянством находится в творчестве, а значит, его горизонты еще окончательно не очерчены.
   Для всех заинтересованных лиц (от коллег-исследователей до обывателей) творческий портрет А.В. Быкова, при пристальном рассмотрении, довольно поучителен: находясь в провинции, автор открыт не только событиям, но и разноязычным текстам и культурам. Историческая значимость, грандиозность происходящего при изучении зачастую приводят к результату прямо противоположному от желаемой точности анализа, спокойного размышления и вдумчивости. Балансировать, преодолевая ментальность и текстовую усложненность,  избегая излишнего пафоса, самоуничижения и наивной восторженности, удается только личностям неординарным, самодостаточным и одаренным. В этом нашему автору повезло, поскольку частное и общественно значимое в  его деятельности   абсорбировано принципом блага в широком гуманитарном смысле.   
   Роман «Дипломатический корпус» – это не первый опыт решения А.В. Быковым художественных задач: им написана сентиментальная повесть «И золотое имя Таня» (о Николае Рубцове и подруге его молодости Т. Агафоновой), исторический очерк «Дипломатическая столица России» (в соавторстве с Л. С. Пановым), небольшие рассказы, эссе. В данном случае автор представил творческое осмысление известных ему документальных и материальных источников, посвященных  событиям в России, случившимся  вскоре после октября 1917 года.
 Ретроспективная фиксация личности на фоне эпохи, рассмотрение причинно-следственных отношений в цепочке исторических событий может само по себе быть поводом для научного исследования. Но, как представляется, лейтмотивом темой данной эпопеи как художественного произведения стало исследование жизни в предлагаемых обстоятельствах: возможность продолжения государственной службы при нарушении договорных обязательств в отдельно взятом государстве; соотношение частной жизни и общественных потрясений,  сохранение человеческого достоинства в условиях разрухи и войны. Тема для русской литературы не новая, что не умаляет высоты самой творческой задачи, решаемой автором. Материалом для А.В. Быкова послужили архивные документы, воспоминания дипломатов, материальные предметы эпохи, местные легенды и даже городские сплетни – корпус источников подробно обозначен в примечаниях к более раннему изданию по теме, книги «Дипломатическая столица России».   Автор настаивает, что 95% информации в книге – подлинные сведения. Оставим обсуждение исторической канвы романа для будущих дискуссий, остановившись, в данном случае, на аспекте аксиологическом, ценностном, поскольку речь пойдет о литературе, о степени и мере художественности в данном тексте.
«Дипломатический корпус». Емкое и лаконичное название представляет главных героев повествования – дипломатов, объединенных (традицией, условиями и целями действий) в организацию – мобильную, самостоятельную и деятельную. Феноменология «корпуса» как культурно-философской лексемы предполагает единую структуру, иерархичность и стратегическую соподчиненность. В данном случае, сам роман А.В. Быкова представляет собой корпус – собрание текста из отдельных фрагментов, объединенных в три части. Дипломаты, находясь на службе, в ситуации военного времени, походили на военизированную организацию много больше, чем в мирное время. Их объединение не было связано с властными структурами в России, то есть, существовало автономно, по своим законам, тем самым, создавая собственную среду взглядов, суждений, представлений о происходящем: будь то наблюдения из поезда, идущего из Петрограда в Финляндию с целью эвакуации, из окна особняка, выходящего на провинциальную улицу губернского города Вологды конца 10–х годов ХХ века, или с акватории архангельского порта с военными судами Антанты.
Название и, в большой степени, содержание романа имеет свои аллюзии с «Белой гвардией» М. Булгакова, «Раковым корпусом» А. Солженицына. В названиях глав находим: «Назначение», «Последние дни» (одноименные драматургические произведения А. Володина, М. Булгакова) Для произведения, написанного в России, соотносимость с более ранней традицией – это условие правомерности существования текста. Исторические произведения априори восходят к Карамзину, и, конечно, Пушкину. На одном из семинаров современных драматургов, посвященных вопросу сложности написания исторических драм, из уст известной современной писательницы Е. Греминой прозвучало: «Эталонным произведением  для нас является «Капитанская дочка».  Хочешь написать драму? Условием решения этой задачи будут две темы: любовь и бунт».
    В романе А.В. Быкова показан не столько бунт, сколько его последствия: разруха в Петрограде, большевистский террор как следствие установления новой власти в провинции, проявление несогласия с новыми политическими условиями в форме образования демократической республики в Архангельске. Что касается любви, то в тексте романа её градус очень высок, поскольку в человеческие отношения помимо традиционных преград вмешиваются национальные предрассудки (линия Августы Степановой –графа де Робиена), политические обстоятельства (история дворянки Лизы Мизенер, расстрелянной Кедровым).
     Одной из главных героинь повествования Марии Бенкендорф (Закревской) – Муре – и вовсе была уготована судьбой линия жизни, достойная отдельного романа: шпионаж в пользу той и другой стороны, связь с дипломатами, известные любовники (Р.Локкарт, М.Горький, Г.Уэллс). В данном произведении мы видим женщину, чья любовь не востребована, изуродована обстоятельствами и временем. Жаждущая внимания и поклонения она оказывается под гнетом унижений, лицемерия и предательства. Образ страдающей романтической героини был бы вполне законченным, если бы не «безмолвные» документальные свидетельства её реального существования, вписанные в повествование автором. Такие, как обычная визитная карточка, точнее ее часть, клочок, сохранившаяся в архиве американского посла Френсиса, и, ставшая по воле писателя, поводом для конфликта Френсиса и Локкарта.
    Особенностью романа является его кинематографическая «монтажность». Внутри отдельных эпизодов герои представлены во всей полноте своих чувств и переживаний. Однако в целом, говорить о развитии, изменениях характеров не приходится: их заменяет ход быстротекущих, меняющихся событий – действия и поступки.
В какой-то мере, ситуация с персонажами внутри текста связана, как представляется, с жанром повествования. История, представленная на суд зрителя, это – политический детектив. В основе его сюжета – решение задач по установлению дипломатических отношений с новой властью, срыв сепаратных переговоров России и Германии, а кроме того, и самое важное – определение своего личностного отношения к происходящим событиям, в той или иной мере влияющих на ход истории. В этой же позиции оказывается и читатель. Известные факты дробятся на детали и эпизоды, уточняются, приобретают смысловую валентность в зависимости от позиции воспринимающего. Складывается впечатление (такова магия текста), что вот-вот и… историческая драма пойдет по другому сценарию.
    Читательский волюнтаризм своими корнями уходит так же в обозначенный жанр, представленный в советской литературе замечательным образцом. Речь идет о романе Ю. Семенова «Семнадцать мгновений весны» с его супергероем, в одиночку сражающимся со всем вермахтом  – полковником Исаевым-Штирлицем. В этом произведении, несмотря на использование в тексте ряда достоверных фактов, миф о разведчике настолько превзошел реальность, что окончательно стер границы действительного и литературного .
     Детектив предполагает заведомую остросюжетную форму, обнажение скрытых событийных пружин, четкость сюжетной  программы. «Художественная установка жанра обуславливает деловито-напряженный ритм изображаемой жизни, ее исключительно функциональное наполнение ». Вслед за автором мы стремимся ответить на вопросы: не «какой», а «кто», не «как», а «почему».
Сожаление, пожалуй, вызывает тот факт, что среди представителей новой власти не оказывается положительных героев. Самыми «нашими» (заведомо положительными) в тексте романа являются иностранцы. По-настоящему любят – французы, по-настоящему честолюбивы – англичане. Главным же героем повествования становится американский посол, дуайен корпуса дипломатов – Дэвид Френсис. Вот здесь к повествованию добавляется линия, которая роднит русскую и американскую культурную и литературную традиции. Глава американской миссии – носитель незыблемых основ государственности в ее частном проявлении – семье. По принципу близкого круга он выстраивает отношения с сотрудниками, членами иных представительств. Это едва ли не единственный герой, кто не теряет связи с родными. Неслучайно именно американское посольство становится «дипломатическим домом» в период вынужденного бегства дипломатов из Петрограда в Вологду. Среди участников событий: шпионы – Сидней Рейли, Мура Бенкендорф, «чужой среди своих» полковник Роббинс, «английский Джеймс Бонд» Локкарт; непреклонный носитель идей большевизма Лапин (Лапиньш) и его идеологический противник Чаплин, палачи Петерс и Кедров; врач Горталов и горничная Калисфена. Круг действующих лиц, колоритность отдельных сюжетных историй, неожиданные перипетии событий (и здесь автор не отступает от реальности) делают повествование динамичным и захватывающим.
Особенностью текста является его особая ритмическая структура. В первой части это представлено чередованиями событий макро и микро- масштаба. Причем события затрагивают то судьбы государств (война, революция), то частные интересы (организация фуршета в посольстве, празднование Рождества). Автор обладает редким даром рассмотрения деталей, способностью остановиться, не спеша улыбнуться человеческим слабостям и особенностям натуры. Так, например, в одной из глав первой части романа описывается ситуация, когда посланник  Китая отказывался ехать в вагоне красного цвета, требуя для себя средство передвижения исключительно синей окраски (цвета Поднебесной), и только под давлением обстоятельств согласился на предложение Главы американского Красного Креста полковника Роббинса поехать в качестве гостя американского посла в зеленом вагоне. 
     Тепоритм романа в целом имеет трехчастную форму: первая («петроградская») и третья («архангельская») части наполнены динамикой, написаны четким, «рваным», лаконичным стилем. Вторая «вологодская» глава – анданте, самая спокойная, мирная, если не считать ее последней трети, которая вновь напоминает о времени перемен и описывает дни «красного террора» на территории города.
Заканчивается роман тоже музыкально. Повествование сходит на нет постепенно. Прочитав его, трудно ответить, чем он закончился. Формально – отъездом Линдлея, покинувшего свой пост самовольно и отправившегося в Англию, чтобы лично настоять на мерах по поддержке «белых» союзников в Архангельске. Фактически – у каждого участника событий свой финал, обстоятельно представленный автором. Это создает ощущение длящегося многоточия, завершающегося уже во времени отдаленном от романного, где минувшее представлено мемуарами и даже в каком-то роде спором А.В. Быкова с беллетристами С. Дангуловым и В. Пикулем.
     Лично у меня, как у читателя, был сломлен один из стереотипов восприятия дипломатов. Оказалось, что это люди не только и не столько слова, сколько решительных действий, перемещений и поступков.
Роман предъявляет современности особый счет. Наше время на контрасте со временем столетней давности кажется бесхребетным, безынициативным. Остается открытым вопрос о герое, способном действовать в соответствии с масштабом своей личности, о подлинности чувств и страстей, о точке «зеро» от которой возможен отсчет духовному и смысловому наполнению явления или факта. Автор свой шаг к этому осмыслению сделал.            
 
Людмила Якушева, кандидат культурологии (Вологда)
__________________
Литература

Быков А.В., Панов Л.С. Дипломатическая столица России. – Вологда: Ардвисура, 1998.
Е. Гремина. Обсуждение проблем современной драматургии на историческую тему / Фестиваль «Голоса истории». – Вологда, 2010 // Из личного архива автора. 
См об этом публикации: Демин В. Уроки мгновений//Советский экран. – 1973. – №24. – С. 4-5; Михайловская Н.Г. Не просто детектив // Русская речь. – 1974. – №3. – С.74-79; Липатов В. Детектив? Не только// Комсомольская правда. – 1973. – 15 февраля. – С.4; Идашкин Ю. право на жанр // Нева. – 1983. –№9. – С.162-167; Якушева Л.А. Штирлиц: миф, знак и образ /Человек в информационном пространстве: Межвузовский сборник научных трудов. – Вып.3, Ярославль, 2005. – С.229-231; Якушева Л.А. «Штирлиц, а Вас я попрошу остаться!»: актуализация, мифологизация и трансформация героя во времени //Третий Российский культурологический конгресс с международным участием «Креативность в пространстве традиции и инновации»: тезисы докладов и сообщений. – СПб.: Эйдос, 2010. – С.461-462.
Вулис А. Поэтика детектива //Новый мир. – 1978. –№1. – С.249.