Ремесленное

Пора уже Маме выходить на работу. Галочку начали относить няне, бабе Акулине. Она и Аню когда-то присматривала. Но это давно уже было, ещё война была. Мама тогда работала с Папой на заводе. Мама Ане рассказывала:
- Прибегу на обеде тебя кормить, распеленаем, а от тебя аж пар идёт. Я тебе титю дам, сама селёдки поем, воды попью и бегом обратно на завод.
- А я?
- А ты с бабой Акулиной. Ты как насосёшься молока, так засыпаешь. Бабушка Акулина говорила тогда: «Всё, подохла. Иди, пока спит», я и убегала до вечера.
 Они с Папой на заводе делали «снаряды» для «катюш». Не наряды, а снаряды.  И когда уже война кончилась, а Аня слышала эти разговоры, то думала, что «снаряды» носят много девочек Кать,  а когда свою куклу Катю наряжала, то приговаривала: «Теперь тебе снаряд наденем», а Папа смеялся и говорил Маме: «Снаряди-ка мне Анюту. Пойду я с ней пройдусь».
Папа любил с Аней маленькой гулять.
Однажды он взял её с собою, когда его группа закончила учиться в «ремесленном» и на память захотела с мастером сфотографироваться. Папа тогда тоже сказал: «Снаряди  мне Аню, я её тоже сфотографирую».
Мама надела на Аню шёлковую розовую кофточку, перешитую из старого Маминого платья, сверху - синюю в складку юбочку на бретельках, белую панаму, носочки, туфельки, и они за руку пошли с Папой в «ремесленное». Там их уже ждали девочки-ремесленницы из Папиной группы. Они пошли в ближайший парк, сначала снялись всей группой: Папа с Аней на коленях сидели в центре на скамейке, а вокруг стояли и сидели его девчонки (их Папа так называл – «мои девчонки»). А потом все стали Папу просить сфотографироваться отдельно. Но Папа сказал: «Ну, это до вечера, меня жена потеряет. Давайте попарно». И девочки стали с ним сниматься парами.
Папа был в кителе и фуражке. Это у него такая была форма. А на фуражке значок – серебряный молоточек и ещё что-то крест-накрест. У девочек на беретах тоже такие же молоточки были.
Анечка тогда с каждой парой фотографировалась. Только ей надоело у Папы на коленях всё время сидеть, и она начала с них сползать, и потом стояла впереди Папы. Он придерживал Аню руками, чтобы она во время съёмки не шелохнулась, но Аня сказала: «Ну, Папа, пусти!» и встала, как будто собиралась танцевать: выставила ногу и руки согнула калачиком. А когда им сделали фотографии, то Мама глядела и смеялась: «Аня уже и не знала, как встать: то улыбается, то хмурая, то на коленях, то смирная, то – вот, сейчас запляшет…»
А Аня помнила, как ей уже надоело сниматься и захотелось домой.