Алби-2. Хрупкие грани. Глава VIII

Гельт Орс сидел в своём кабинете, пил лимонад и просматривал отчёты подразделений за прошедшие сутки. Ему было несколько непривычно заниматься этим делом, он уже слишком давно перешёл с оперативной работы на тихую, незаметную, но незаменимую должность секретаря администрации особой бригады, и сейчас бывший "серый кардинал" был вынужден вспоминать былые навыки и вчитываться в донесения подчинённых. Ничего сверхъестественного лейтенанты не докладывали, работа шла своим чередом, Институт внимания "красногалстучников" со времён приснопамятного "Гипноса" больше не привлекал, и даже контрабанды "скея" и прочих земных удовольствий практически не наблюдалось. Гельт Орс отложил планшет и откинулся в кресле. Быть и.о. командира "Красного отдела" ему было совсем, совсем непривычно и ужасно некомфортно.
Два дня назад Гарт вызвал его к себе в кабинет, без лишних разговоров сунул под нос приказ о назначении господина Гельта Орса временно исполняющим обязанности командира о.б.с.с.п.н.н.и. и внимательно проследил за тем, как несколько ошарашенный секретарь расписывался под своей фамилией.
— Не думаю, что за время моего отсутствия произойдёт что-то интересное, но если произойдёт, не мне вам рассказывать о необходимых действиях с вашей стороны. В конце концов, оперативники бывшими не бывают. А вы в отделе сорок лет, вы, можно сказать, талисман. Так что побудете моим заместителем до моего возвращения.
— Но... э-э-э... господин капитан... в приказе не указана дата вашего возвращения...
— Это называется "по факту". Как вернусь, так и вернусь, ваше дело координировать деятельность отдела в целом и всех его подразделений. Исключая проект "Гипнос", они вам не подотчётны. Надеюсь, я выразился предельно ясно.
— Так точно, господин капитан, но могу я узнать...
— Я слишком давно не был во Внешнем мире. Я соскучился и хочу там погулять. Нагуляюсь и вернусь. Вопросы есть?
Гельт Орс сглотнул, не зная, что и предпринять. Времена Рона Гира, когда неприметный лысоватый секретарь был поистине "вторым мозгом" прямолинейного командира, канули в Лету. Рифус Гарт мнением Орса по оперативным, да и по иным вопросам не интересовался, сосредоточив в своих руках всю полноту власти над своей бригадой. Гельту Орсу оставались лишь его административно-бухгалтерские дела. Секретарь тайком признавался себе, что побаивается своего начальника, хоть сам же и приложил массу усилий для его назначения на эту должность. Но Гарт модификант, и кто его знает, что творится в его мозгах. Соскучился по Внешнему миру! В устах любого другого эти слова были бы достаточным основанием для принудительного помещения в психиатрическую лечебницу. Но Рифус Гарт был искусственно приведён к параметрам, повышающим шансы на выживание вовне, он был за Гранью несколько десятков раз, а последний его "раз" до сих пор приводил щуплого секретаря в трепет. А уж отделом этот киборг руководил поистине беспощадно, калёным железом выжигая неповиновение, отправляя на изолятор или вовсе в отставку особо упёртых. Секретарь вспомнил, чего стоили рядовому Нойту его скабрезные шуточки, мигом отрезвившие остальных любителей пообсуждать интимную жизнь командира или (верх недальновидности) его жены. Гельт Орс вздохнул про себя, понимая, что единственная стратегия выживания в данном случае — беспрекословное подчинение.
— Вас не должно волновать, что я забыл во Внешнем мире, как долго я там пробуду и что намерен предпринять после. Свои обязанности вы знаете, приступайте. Вы свободны.
В лицо временно исполняющему обязанности смотрели практически не мигающие глаза цвета разбавленного чая, и новоявленный глава "Красного отдела" поспешил убраться из кабинета Рифуса Гарта с достоинством, но немного быстрее, чем пристало человеку его возраста и положения.

Гельт Орс пронаблюдал из окна коридора, как со служебной парковки выехал громадный бронированный внедорожник, и поёжился. Прямо под его носом происходило что-то очень серьёзное, что-то, что заставило Рифуса Гарта поехать "на прогулку" в смертельные чащобы Внешнего мира, причём на неопределённый срок, да ещё и повесить на "Гипнос" гриф секретности. Секретарь мысленно уже весь извёлся от зуда неизвестности, но спрашивать было не у кого, а к специалистам по сновидениям ему ход закрыт. Хотя жена капитана наверняка в курсе путешествий своего модифицированного супруга. Но Алби Мирр-Гарт и говорить не будет с канцелярской крысой, даже если эта крыса внезапно стала "и.о.". Или будет, но потом доложит командиру, а вот этого Гельт Орс совсем не желал. Что ж, пусть всё идёт своим чередом, он примет руководство отделом, не станет совать нос куда не следует и постарается оправдать доверие Рифуса Гарта. В конце концов, когда ещё ему удастся побыть во главе особой бригады. Гельт Орс засеменил к себе в кабинет, мечтая о стакане прохладного лимонада. Ему было беспричинно жарко.

*    *    *

— Подъём. — Гарт разбудил пограничника тычком в рёбра. Дирк вздрогнул, ошалело заозирался по сторонам и, столкнувшись взглядом с капитаном, вскочил на ноги, чуть было не поскользнувшись на влажном от росы багровом мху.
— Тихо. Не мельтеши. Ты хорошо запомнил всё, что я тебе говорил? — Командир "красногалстучников" смотрел в упор, и Дирку стало неуютно. А ещё неуютнее ему стало, когда он понял, что Рифус Гарт не моргает. Совсем.
— Так точно. Идти след в след, замирать по первому сигналу, не терять бдительности. Говорить шёпотом. Не прикасаться к растениям. Дышать неглубоко. Использовать оружие только в крайнем случае.
— Очень хорошо. Будешь нести рюкзак. Я в любом случае быстрее среагирую на опасность. И вот ещё что. — Рифус пристально всмотрелся в лицо напарника. — Здесь не зазорно показать свой страх. Страх неведом только безумцам, даже животные понимают, когда надо бежать со всех ног или притворяться мёртвыми. Только... — Гарт усмехнулся. — не клацай зубами чересчур громко. Это привлечёт ненужное внимание.
— Ты сам безумец, — Дирк просовывал руки в лямки увесистого рюкзака, — только ненормальный может добровольно идти сюда. Даже если тебя переделывали в угоду этим джунглям. Ты просто смертник.
— Смертник это ты, если будешь много рассуждать. Никто кроме меня не дойдёт до этой аномалии в центре леса, которая гонит наружу его обитателей, кем бы они ни были. Это под силу только мне. Это не шутки и не пустое бахвальство. Может, я и не единственный модификант в бригаде, но уж точно самый опытный. Я бывал во Внешнем мире десятки раз. И я умею просчитывать ходы. Мои подчинённые, ты их видел тогда, во время доклада, они будут прокладывать наш маршрут с помощью сновидцев. Всё это вместе даёт нам неплохие шансы на успех. Если лично ты не будешь пороть горячку.
Дирк решил не реагировать на последнюю реплику, чтобы не обострять отношения с этим ненормальным, волею судьбы ставшим во главе самой чудовищной из специальных служб правительства, но одна фраза ему здорово резанула ухо.
— Кто такие сновидцы?
— Люди, которые видят сны, — Гарт пожал плечами, — это же очевидно.
— И что? — Дирк Хаулз искренне не понимал, что Рифус Гарт имеет в виду.
— Дирк, тебе не всё равно, каким образом мы будем получать сведения о маршруте и подстерегающих нас волнительных сюрпризах? Сновидцы видят маршрут во время сна, инициированного особыми способами. Какими, долго объяснять да и ни к чему. Важно, что у нас есть навигаторы и мы не будем метаться вслепую по этому курорту.
— Люди видят во сне то, что ты хочешь узнать? — поразился пограничник и даже вытаращился, что придало его лицу выражение ребёнка, которому показали фокус с кроликом. — Но как такое возможно?
— Я командир особой бригады специальной службы правительства по надзору за научными изысканиями. По надзору за научными изысканиями, — с нажимом повторил Гарт, — и некоторые изыскания находятся в ведении бригады и только её, как особо опасные или имеющие значение государственной важности. Сновидцы — одно из таких изысканий, вовремя перехваченное у институтской братии. Институт вообще не понял, на пороге какого открытия стоял. И слава богу. Эти яйцеголовые дадут отрубить себе правую руку за возможность заглянуть за горизонт человеческих способностей. Мой отдел создан для пресечения подобных экзальтированных жестов. Не скрою, мы переманили к себе множество светлых голов с их факультетов и кафедр, взять хотя бы тех двоих, что ты видел: мою жену и её напарника. Оба в разное время работали в Институте и считались чрезвычайно перспективными кадрами. Теперь это мои кадры. Их работа будет приносить пользу обществу и Ойкумене, а не угождать собственному "я" или болезненному самомнению их руководителей, этих недооценённых гениев-профессоров. Плюс работа в отделе хорошо дисциплинирует. Мои люди знают границы допустимого и никогда их не пересекут. Я доступно выражаюсь или мне рассказать всё ещё раз?
— Да нет уж, спасибо, — пробормотал Дирк Хаулз, — выходит, и Дина делает что-то эдакое...
— У Дины спокойная работа в лаборатории без вылазок, задержаний, без выкручивания рук и посадок в изолятор. Она прекрасный специалист по пограничным состояниям. Скажу честно, она обалденный специалист. Мне бы таких ещё парочку... да где их взять. Был Пирс, но у него сейчас другая работа... Можешь не переживать, твоя жена имеет самые лучшие условия для исследований, какие только можно пожелать. Я очень ценю людей подобных ей.
Сержант не хотел себе в этом признаваться, но слова ненормального "красногалстучника" ему польстили. Значит, его жена пользуется авторитетом и уважением со стороны руководства. Дирк Хаулз вдруг почувствовал какую-то внезапную признательность к хмурому мужчине в облачении из жуткой материи. Может, и не говорить пока с Диной, пусть сидит в своей лаборатории, раз ей нравится и её ценят... Хотя что это он, после того, как он так глупо наорал на неё... "Вернусь и первым делом извинюсь", решил сержант.
— Утром я выходил на связь со своим лейтенантом, — сообщил меж тем Рифус Гарт, — сигнал пока что хороший, я даже не ожидал. Дай бог, подольше таким останется. Нам следует идти строго напрямик, вглубь леса, на юго-восток. Пирс сказал, особых препятствий на пути пока нет, позже сновидцы разведают поподробнее. Учитывая, что наша скорость в любом случае не потянет на спринтерскую, думаю, информация у нас будет всегда актуальная. Выше нос, сержант Хаулз. Не щёлкай клювом, и у тебя будет самое незабываемое путешествие в твоей жизни.

Двое мужчин вошли под сень трёхсотлетних исполинских деревьев, обвитых мхом и лианами. В лицо им ударил жаркий, влажный, кружащий голову воздух, перенасыщенный кислородом. Через секунду их силуэты скрылись в дрожащем мареве. Внешний мир мягко опустил свой смертоносный занавес, поглотив даже звук шагов. Напоминанием о незваных гостях служил только закиданный сухими ветками внедорожник, припаркованный на опушке тёмно-зелёного леса. По лобовому стеклу струились грязные потоки из смеси влаги и пепла.

*    *    *

Алби сидела в задумчивости за своим столом, иногда бросая взгляд на мониторы. Слишком медленно... Дор был опытным сновидцем, хорошо адаптировавшимся к стимуляции мозга и к постоянному воздействию радиоактивного питья, но погружение во Внешний мир отняло у парня слишком много ресурсов. Его разум не представлял, что такое мир за пределами Ойкумены, и Алби пришлось здорово попотеть, прежде чем на визуализаторе возникли знакомые раскидистые папоротники. После такого "мозгового штурма" Дор пластом лежал в изолированном медицинском боксе, где в него вливали литры "радиант-плюса" и прочих восстанавливающих средств. И всё равно реабилитация шла медленно, медленнее, чем обычно. Алби раздражённо стукнула кулачком по столу. Если так пойдёт, они с Пирсом и впрямь смогут погрузить подопытных в сон не раньше, чем через две недели. А за эти две недели во Внешнем мире может произойти всё, что угодно, и Риф с Дирком могут оказаться перед лицом опасности, о которой Алби их просто не сумеет предупредить. Девушка закусила губу. Надо как-то ускорить процесс приведения Дора в чувство. Она пристально всмотрелась в бегущие на экране цифры. Человеческий организм не всесилен, его можно поставить в экстремальные условия, но нельзя держать в них постоянно. Процесс замены гелия на водород в межклеточных связях отнимал кучу времени, а главное, неизвестно было, как долго Дор сможет справляться с этим издевательством над своим мозгом. Алби вздохнула. Реабилитация тем быстрее и проще, чем меньше нагрузки, а нагрузки сейчас пойдут запредельные. Погружённая в эти мысли, она не заметила, как в лабораторию вошёл её напарник.
— Пришла гениальная мысль или ты просто спишь сидя?
Она вздрогнула от неожиданности.
— Ой, господи, Пирс, это ты. Да... я что-то задумалась... Пирс, надо как-то ускорять процесс реабилитации. Иначе никакой актуальной информации по маршруту наши сони Рифу с Дирком не дадут.
Пирс нахмурился. Психоз Алби начал переходить в конструктивное русло, и всё же она ещё не до конца взяла себя в руки. Иначе не предлагала бы подобную ересь.
— Подопытные на пределе. Ты и сама знаешь. Реабилитацию нельзя форсировать, они должны прийти в чувство без экстремальных встрясок. Ты помнишь, что говорил Гарт перед отбытием. Мы дадим подопытным столько времени на восстановление, сколько потребуется. Иначе вся эта затея пойдёт лесом.
— Но это так долго!..
— Алби, я не пойму, чего ты хочешь? Побыстрее погрузить их в сон? Ты не понимаешь всех рисков, да? Ни за что не поверю. Мы увеличили дозы изотопа, мы держали частоту на предельно допустимом значении, мы из себя выпрыгнули, чтобы подопытные погрузились во Внешний мир. Естественно, сейчас они оба в отключке, и боже тебя сохрани вмешиваться в их восстановление. Ты понимаешь, что малейший перегруз — и вместо сновидцев у нас на руках будут два овоща, пускающие пузыри? И светящиеся в темноте от радиации вдобавок. Мы не имеем права так рисковать, мы — навигаторы Гарта и Хаулза во Внешнем мире, если они останутся без маршрута, то... То на кой чёрт вообще всё это было?
— Но пока они придут в себя, пройдёт бог знает сколько времени, а Риф...
— А Риф с погранцом не стометровку бегут на время. Их продвижение в любом случае будет медленным. Во Внешнем мире нет дорожек и тротуаров. Плюс, они будут останавливаться на ночлег, плюс Хаулз тащит всё барахло, я уверен, Гарт заставил его поработать носильщиком. Они будут идти медленно. Иногда затаиваясь и пережидая, иногда делая крюки, если что-то помешает им двигаться напрямую. Это долгий процесс, Алби, и следующее погружение сновидцев будет как раз вовремя. Мы же всё рассчитали. И потом. У нас нет резервных сновидцев. Ты знаешь, сколько я мучился, пытаясь вывести критерии пригодности человека к погружению. Я не могу найти точки соприкосновения, Дор и Тригг слишком разные люди, их объединяет только Y-хромосома и всё. А заниматься поиском пригодных сновидцев сейчас — непозволительная роскошь. Так что всё, подруга, хватит скрежетать зубами. Дай подопытным прийти в себя.
— Да, конечно. Тебе легко говорить. Это не твой близкий человек идёт напрямую в пасть Внешнему миру...
Пирс медленно досчитал про себя до десяти. Только не сорваться второй раз, только не сорваться... её тоже можно понять. Видимо, Пирсу предстоит временно принять бразды правления проектом. Сейчас как никогда нужно иметь холодную голову, а Алби, хоть и не заливает больше слезами его рубашку, но всё равно городит чушь, пытаясь как-то помочь своему мужу. Воистину, любовь слепа. Пирс медленно вдохнул. Любовь слепа и иррациональна, поэтому ему придётся рулить всей этой машинерией. До тех пор, пока глава проекта не перестанет желать странного.
— Слушай меня внимательно. Ты ведущий специалист, и я обязан тебе подчиняться и выполнять твои требования. Но сейчас, Алби, тебя немного понесло. Я уверен, завтра ты сама поймёшь, что чуть было не подвергла всех неоправданному риску. Ты знаешь, что такое неоправданный риск. Если существует одна миллионная вероятность неблагоприятного исхода, мы не проводим опыт. Потому что на кону человеческие жизни. Ты всё это знаешь без меня. Так что забудь, пожалуйста, всю эту ересь про ускоренную реабилитацию, и мы займёмся действительно важным делом.
— Каким? — с деланным равнодушием спросила Алби. А ведь Трей прав, они и впрямь работают на пределе, "сони" должны хорошенько восстановиться, иначе у них с Пирсом на руках будут инвалиды, у который пачками отмирают клетки головного мозга, а Риф с Дирком окажутся один на один с необъятными пространствами Внешнего мира без единой подсказки. Да что ж она за курица такая, что Пирс уже в который раз вправляет ей мозги?
— Мы сейчас совместим две визуализации и посмотрим, что это даст.
Девушка заинтересованно подняла глаза.
— Две визуализации? Но Дор с Триггом видели одно и то же.
— Одно и то же. Но разными глазами. Ты сама знаешь, что Дор видит более глобально, а мой подопытный лучше различает мелкие детали. Мы наложим две картинки, возможно, увидим что-то, что ускользнуло от нас тогда, во время доклада. Рифу я выводил визуализацию Дора, сегодня во время сеанса связи отталкивался от неё же. Пора изучить нашу карту попристальней.
Алби задумчиво откинулась на спинку кресла. Пирс предлагал дельные вещи, более того, она сама как-то не додумалась до этой простой, в общем-то, идеи. Алби старалась максимально дистанцироваться от Кита Тригга даже в виде подопытной "сони", и Трей говорил о своём сновидце коротко и сухо. Значит, Тригг больше приспособлен к обнаружению мелких деталей... Что ж, он бывший лаборант, внимание к мелочам у него в крови. Это хорошо, хотя Алби немного покоробило, что подопытный Пирса в чём-то обскакал её Дора. Но все эти глубоко личные обидки не имели ничего общего с работой, а потому Алби согласно кивнула:
— Пирс, какой же ты молодец всё-таки. А я курица. Просто глупая квохчущая курица, мне так стыдно... В голове такой кавардак... Очевидных вещей не понимаю.
— Ты не курица, просто немного переволновалась. Я тебя не виню. Главное, что ты потихоньку переходишь на правильные рельсы. Не забывай, вечером едем пить пиво, играть в бильярд и отрываться на всю катушку. Но поход в "Два шмеля" надо заслужить, — он коротко рассмеялся, — так что давай всё-таки начнём. К завтрашнему докладу мне надо иметь в голове сложившуюся мозаику.

*    *    *

— Ну-ка, ну-ка... — Пирс Трей совместил две записи, наложив одну поверх другой. Нижняя визуализация принадлежала Дору, как более "глобальная", поверх неё Пирс поместил картинку из мозга Кита, пестревшую более мелкими деталями. Алби заинтересованно вытянула шейку. Внешний мир на совмещённой записи приобретал невиданные доселе объём и глубину. "Словно фильм с полным погружением..." Теперь каждую деталь можно было рассмотреть в подробностях: густые капли сока на глянцевых треугольных листьях лиан, тусклый блеск встопорщенного гребня рыжего волка, кудрявый серый мох на стволах деревьев, колонии каких-то жучков на обратной стороне непривычного вида красных цветов, безумные буркалы штырька, заходящегося от "скея" в своей крови...
— А теперь увеличим... — Пирс почти не дышал, глядя на разворачивающуюся перед ним и Алби величественную панораму. Внешний мир завораживал с первых минут, он властно притягивал взгляд, словно говоря: "Смотрите, жалкие двуногие, на что способна Природа, когда вы не мешаете ей..." Алби тоже затаила дыхание. Она видела воплощённую Красоту, недостижимую в их иссушённой резервации, где большая часть энергии уходила на работу опреснителей, где жизнь поддерживалась с помощью технологий, а не природы, жалкая, никчёмная, вымученная жизнь, неспособная существовать во Внешнем мире, в единственном настоящем мире маленького шарика по имени Земля.
Пирс приблизил, насколько это было возможно, загадочное пятно. Дор в своём стимулированном сне видел его в общих чертах: чёрное, с жирным неприятным блеском, будто в непролазных чащобах открылось месторождение нефти, почти идеальной круглой формы. Растительность вокруг имела явно нездоровый вид, папоротники пожухли и поникли, их раскидистые листья скукожились и бессильно свисали почти до земли; мох с деревьев кое-где засох и отпал, обнажая изъеденную кору; хищные белые цветочки высохшими трупиками устилали пожелтевшую траву и потерявшие свой яркий цвет лишайники. Что-то гиблое несло в себе это таинственное пятно, гиблое и не разбирающее, кого губить. Алби аж сглотнула, пытаясь победить подкатывающую к горлу едкую желчь. Пятно вызывало желание немедленно избавиться от содержимого желудка.
Пирс поставил увеличение на максимум и чуть скорректировал ракурс визуализации Кита, чтобы его видение легло точно на видение Дора. У лейтенанта едва заметно подрагивали пальцы. Было видно, что он испытывает неподдельное волнение. Кадык на шее ходил ходуном. Когда две картинки соединились точно по краям пятна, он тихо выдохнул и вперился в монитор.

Кит Тригг и впрямь видел диковинную аномалию немного по-другому. Общим у него с Дором оставалась только форма пятна, а вот мелких деталей узник проекта "Гипнос" видел не в пример больше. В его глазах пятно представало странным чёрным чуть вспучившимся блином, покрытым едва различимой пеной. Он казался неподвижным, но пена еле заметно колыхалась, будто внутри неё что-то слабо кипело. Зрелище было омерзительным и завораживающим одновременно. Пирс даже губу закусил, пытаясь с ходу просчитать природу неведомого субстрата. Очевидно было одно: эта дрянь прёт из-под земли. Лейтенант Трей закончил записывать сдвоенную картинку и утёр вспотевший лоб. Алби только таращилась, не в силах отвести глаз от чудовищной кляксы.

— Что, по-твоему, это такое? — Алби знала, что одну из своих диссертаций Пирс Трей защитил как раз по микробиологии, а пятно до боли напоминало ей какую-то внезапно активизировавшуюся гниль.
— Бактерии, — тихо сказал Пирс, — стопроцентной убеждённости у меня пока нет, но очень похоже на неконтролируемое размножение каких-то патогенных микроорганизмов. Хотя могут быть и плесневые грибы, но мне показалось, что точка зарождения этой дряни находится где-то в глубине земли. Это всё-таки больше похоже на бактерии. Или вирусы. Но вирусы не могут жить вне клетки-хозяина. Хотя я не исключаю и "хозяина". Точнее мы сможем сказать только когда получим образцы на анализы.
— Господи, какой кошмар... — Алби даже побледнела слегка. Губы её дрожали, и Пирс испугался, что она опять разрыдается. Но девушка уже взяла себя в руки. — Меня чуть не вывернуло от гадливости. Что там могло зародиться такое... ты говоришь, изнутри?
— Ну сама посмотри. От центра едва заметно расходится эта гнусная пена. Центр посередине, и он словно чуть-чуть утоплен вниз. Я уверен, изначальная точка находится под землёй. Бог его знает, что это. Какая-то спонтанная и очень живучая мутация, чрезвычайно патогенная. Не удивлюсь, если это экстремофилы, куда ж без этого, наверняка мутация анаэробных микроорганизмов, возможно, капнофилов. Уж двуокиси углерода в этих лесах ложкой ешь, если учесть тамошний бешеный фотосинтез... Я смело могу присваивать этой местности статус экстерриториальной геопатогенной зоны. Так... Завтра я перешлю Рифу сдвоенную визуализацию и расскажу о наших измышлениях. Ему придётся здорово повертеться ужом, чтобы подобраться к этой штуке и взять пробы. От этой гнили на несколько десятков метров вокруг всё уже пожухло и поникло. Чёрт... — Он потёр виски. — На сегодня всё. "Сони" отлёживаются, мы с тобой увидели всё, что смогли, запись я продублировал на всякий случай... Не смотри на меня так. Я тоже живой человек.
— Я боюсь, — тихо сказала Алби, — я уже давно так не боялась.
— Я тоже боюсь. Скоро на наших рубежах появятся сотни беглецов из Внешнего мира. Звери чуют угрозу, их инстинкты однозначны. Мы видели это на записи, они все движутся по направлению к нейтральной полосе. Зверям безразличны эманации этих несчастных, обращённых в пепел, звери пройдут там, где сходят с ума люди. И это пятно ещё вроде как не расширяется. Я боюсь подумать о том, что будет, если размножение пойдёт в геометрической прогрессии, а бактерии знатные спецы в размножении. Так, всё, хорош. Собирайся. Выпьем кофе, а вечером в кабак. Нервы лечить. Приказ капитана никто не отменял.

*    *    *

— Т-с-с-с... Смотри, — Рифус говорил шёпотом, указывая Дирку Хаулзу глазами куда-то вперёд и вниз. Сержант послушно вытаращился в заданном направлении. Под мшистой серо-бурой корягой сидела довольно крупная игуана, вся в бугристых наростах, с жёстким гребнем вокруг головы и с внушительного вида когтями. Хаулз потянулся за пистолетом.
— Я сказал, замри! — так же шёпотом рявкнул Гарт, — она безобидная. Вегетарианка, хоть по виду и не скажешь. Хочу тебе один прикол показать, на новичков производит неизгладимое впечатление. Не шевелись...
Он подобрал с земли небольшой камешек и легонько запустил его в игуану. Дирк напрягся, не зная, чего ждать. Пока что они шли довольно бойко, не встречая на пути каких-то внешнемировых чуд, только осторожно огибая белые цветочки, норовящие приклеиться к подошвам, да голова у сержанта Хаулза иногда ещё кружилась. Гарт вообще шёл как по скверику в правительственном квартале, разве что не насвистывая, но бдительности не терял. И вот вам пожалуйста: игуана. Первый (кроме штырька) представитель местной фауны.
Гарт кинул камешек в игуану и аж облизнулся в предвкушении. Дирка передёрнуло. Чёртов модификант. Но то, что пограничник увидел после, заставило его чуть ли не отпрыгнуть в сторону.
Игуана зашипела, встопорщила и развернула колючий гребень, чтобы напугать противника, а потом странно вытянула голову. Из её глаз (Дирк мог поклясться в этом) с силой брызнули кровавые струи, залив ближайшие сантиметры вокруг себя и собственную морду.
— Каково? — В неподвижных карих глазах плясали смешинки. Гарт натурально испытывал удовольствие от увиденного и широко улыбался. — Защитный механизм из разряда "удивительное рядом". Пугает врага кровью из глаз. Это кровь, самая настоящая. Наша рептилия способна резко повышать внутричерепное давление, из-за чего лопается специальный сосуд и испускает струю крови. Её вкус неприятен большинству здешних хищников, хотя даже этот оригинальный манёвр не всегда спасает этих милых ящерок от смерти. Ха-ха. Ну что, нравится?
У Дирка Хаулза глаза стали размером с плошки. Игуана, выстреливающая кровью из собственных глазниц, шокировала его до глубины души, а довольная морда командира "красногалстучников" и вовсе ввела в ступор.
— Э-э-э...
— А мне нравится. В Ойкумене такого не увидишь. Я тебе говорил, что тебе предстоит незабываемая экскурсия? То ли ещё будет. За мной.



Продолжение: http://www.proza.ru/2016/09/07/109