Летом на даче повесть о превратностях любви Гл. 15

               
            Манефа  осторожно  подобралась  к  беседке и несколько  минут  слушала   сладострастные бормотания любовников,  затем  надела калоши и,  увязая  в  песке,  пересекла  пляж.  Она  потопала  по  тропинке  на  другой  берег  озера.  Там  на  пригорке  за  кипами  деревьев  виднелись  деревенские  избы.  Местные  жители  исправно  снабжали  отдыхающую  на  дачах  элиту  науки,  искусства и  бизнеса  свежими  продуктами  растениеводства  и  животноводства.
 
            Сама  Манефа,  желая  размяться,  не  раз  хаживала  по  этой  тропинке  за  деревенским  творогом. Путь  был  не  близким, но она  упрямо  шагала  по  узенькой дорожке,  бегущей  среди  деревьев  по  пологому  склону.  Уже  стемнело.  Сумерки  были на  руку  Манефе,  задумавшей  совершить  неблаговидный  поступок.

            Женщина  тяжело  перевалилась  через  штакетник  и  прокралась  огородом  к  сарайчику,  в  котором  слышалось  сонное  хрюканье  кабанчика  и  размеренные  вздохи  коровы.  Под  небольшим  окошком  высилась  огромная  куча  навоза.
            Манефа  прокралась  к  дому.  На  лавке  у  стены  выстроились  в  ряд  ведра  с  водой,  приготовленные  заботливыми  хозяевами  для  полива  грядок.    Выбрав  ведерко  побольше, Манефа вылила  воду  и  нагребла  в  него  щепкой  навоза  пожиже.  Сгибаясь  под  тяжестью,  она  потащила  ведро  по  тропке,  ведущей  к  дачному  поселку  напрямую,  минуя  озеро, и  через  проулок  вышла  к  даче  Дёмы.

            Оглядев  пустынную  улицу,  женщина  направилась  к  калитке,  скрытой  густыми  кустами  акации.  Раз  Сони  нет  дома,  калитка  должна  быть  не  заперта.  Так  и  оказалось.  Манефа  спряталась  в малиннике  и  окинула  взглядом  двухэтажный  особняк.  За  всеми  окнами  зияла  чернота,  а  ворота  гаража  были  распахнуты  настежь.  Она  поняла,  что  Дёма  уехал  в  город  развлекаться,  и  смело  вышла  из  кустов  малины,  поднялась  по  ступенькам  к  французским  окнам  и  принялась  за  дело.  В ее душе засела такая злость и жажда мести, что коровий навоз не вызывал отвращения. Черпая  зловонную  жижу  широкой  ладонью,  Манефа  разукрасила  прозрачные  стекла,  затем  перешла  к  веранде  и  расписала  буро-зелеными  разводами  белоснежные  стены  и  зеркальные  витражи,  а  напоследок  размалевала  парадные  двери.
 
             Удовлетворенно  обозрев  художественное творение  своих  рук,  Манефа  отправилась  в  обратный  путь.  Она  не  поленилась  и  вернула  ведро  на  место,  предварительно  прополоскав  его  в  озере.
             Придя  домой, она  тщательно  вымылась  в  ванной,  но,  казалось,  специфический  запах   въелся  во  все  поры  кожи.  Распаренная,  в  огромном  махровом  халате в оранжевую полоску,  Манефа  вплыла  на  кухню  и  плюхнулась  на  стул. Вытянув  натруженные  долгой  ходьбой  ноги,  она кликнула  Нину  Петровну.  Домработница  вмиг  возникла  в  проеме  двери с небольшой  лейкой в руках.

             -  Нина  Петровна,  Карп  еще  не  появлялся?
             -  Нет,  Манефа,  Карпа  нет  дома.  Как  ушел  куда-то  после  обеда,  так  и  пропал.  А  что  это  ты  сидишь  в  потемках?  -  домработница  повертела  носом,  чувствуя  витающий  в  воздухе  странный  запах.  Она  проверила  ведро  с  мусором,  но  ничего  подозрительного  в  нем  не  обнаружила.  -  Может  быть,  тебе  чайку  приготовить?  Я  печенья  напекла.

             -  Спасибо,  Нина  Петровна.  Попозже.  Я  подожду  Карпа,  вместе  с  ним  и  поужинаю.  А  где  Жанна?
             -  Уехала  в  город.  Вызвала  такси  и  укатила.
             -  Да?  Странно.  Она  же  вроде  бы  не  собиралась.  -  Манефа  задумчиво  посмотрела  в  окно.  Через  лужайку,  освещенную  фонарем,  в  рубашке  нараспашку  и  перекинув  куртку  через  плечо,  пробирался  Карп.  Не  догадываясь,  что  за  ним  наблюдает  жена,  он  самодовольно  потирал  волосатую  грудь.  Манефе  этот  жест  был  хорошо  знаком.

              Нина  Петровна  ушла  в  гостиную  и  стала  поливать  комнатные  растения.  Карп  вошел  в  коридор,  сразу  же  завернул  на  кухню  и  открыл  холодильник.  Достав  банку  с  пивом,  он  обернулся, увидел  жену,  сидящую  за  столом, и  включил  свет.
              -  Я  тебя  не  заметил,  -  Карп  отпил  из  банки  и  потянул  носом.  -  А  чем  это  пахнет?

              -  Новые  французские  духи,  самый  что  ни  наесть  эксклюзив,  -  Манефа, спокойно  глядя  мужу  в  глаза,  поправила  съехавший  с  пухлого  плеча  халат.  Карп  подозрительно  смотрел  на  жену,  удивляясь,  что  она  не  устраивает  ему  допроса.  Он  допил  пиво,  бросил  пустую  банку  в  мусорное ведро  и  вышел  с  кухни.

              -  Нина  Петровна?  Когда  ужинать  будем?  Я  проголодался,  -  заглянул  Карп  в  гостиную, где домработница, полив цветы, уже мыла люстру. 
              -  Сейчас,  сейчас,  -  Нина Петровна не по возрасту ловко спрыгнула со стремянки и  прошмыгнула  мимо  Карпа  на  кухню,  взглянула  на  Манефу  и,  уловив  ее  одобрительный  кивок,  забренчала  посудой.  -  Сегодня  я  яишенку  приготовила. 
              Открыв  духовку,  она достала  сковороду  и  сняла  крышку.  Разрезав  крутой  омлет  на  четыре  части,  поддела  две  доли  лопаточкой  и  переложила  на  тарелки.

              -  Ешьте  яишенку,  пока  горячая.  Вот  еще  печенье.  Сейчас  чай  заварю,  -  домработница сновала  от  плиты  к  столу,  поглядывая  то  на  улыбающуюся  Манефу,  то  на жующего  Карпа.  Она  тоже  была  удивлена  спокойствием  хозяйки.  «Что  это  с  ней  сегодня?  Сама  на  себя  не  похожа.  Вчера  мужа дубасила,  а  сегодня  сидит  и  лыбится.  А  улыбочка-то  гаденькая.  Ой,  Карп,  не  завидую  я  тебе!»  -  думала  Нина  Петровна,  разливая  чай  по  чашкам.


                Продолжение:  http://www.proza.ru/2016/09/04/1583