Снежинка 2

Снежинка 2
 Сорвавшись с края огромной набрякшей свинцово фиолетовой тяжестью тучи, она парила подгоняемая ветром по небу.
Миллиарды её братьев и сестёр кружились вместе с ней в прекрасном танце февральского снегопада. Она всё так же помнила миллионы своих предыдущих состояний. И прозрачность весенней капели, и жёсткую твёрдость льда, и вонь кишащего разложениями болота. Смутно припоминалась неистовость океана, собственная прозрачность пронизанная абсолютной тьмой пещеры, лёгкая невесомость пара. С тоской накатывали воспоминания о тюремном заточении в сети проржавелых труб, канализационных колодцев, в отравленной крови ракового больного. Казалось все до единого состояния этого мира были памятны ей. Но хуже всего было именно сейчас. В абсолютно любом состоянии она чувствовала яд поразивший мир двадцать лет назад. Как же ей было хорошо когда она будучи точно такой же снежинкой как и сейчас, вот так же кружила под пушистым брюшком родной тучи. В тот раз она хорошо запомнила свою очередную трансформацию. Тогда она упала на детскую ручку и растаяв от доброго тепла излучаемого ребёнком, стала свидетельницей интереснейшего разговора отца и дочки.
 Но всё изменилось. Однажды в мир пришла беда. Люди на долгие столетия отравили планету радионуклидами. Раньше, серия трансформации легко очищала снежинку от любых загрязнений. Сейчас же её не спасало ни чего. Всем своим нутром она чувствовала в себе чужое омерзительное присутствие. Оно сводило с ума, мешало наслаждаться жизнью.
 И вот протанцевав свой замысловатый танец, она приближалась к земле. Как же омерзительно стала выглядеть её поверхность благодаря безумию человеческих страстей. Грязная, изуродованная страшными шрамами ядерных воронок, покрытая теперь отнюдь не белым, а скорее каким-то светло серым снегом. Сверху были отчётливо видны вся мерзость и убогость нынешнего мира. Изуродованный город над руинами которого она кружилась сейчас, не имел практически ни какого отблеска былой красоты, славившей его раньше. В прошлом когда ей доводилось посещать этот мегаполис, снежинка радовалась прекраснейшим улицам и домам, паркам и галереям, памятникам и церквям. Множество раз она была в Москве. И всегда ей здесь нравилось. А сейчас город не был похож сам на себя. Всюду унылая обшарпанная серость. Разруха и опустение. Практически не появляющиеся на поверхности люди, поголовно были вытеснены ужасными, злыми созданиями. Частичкой некоторых из них, ей к сожалению тоже иногда приходилось быть.
 
Поднятая лёгким ветерком, она заскользила вдоль руин и неожиданно зацепилась за что-то тёплое. Не сразу осознав что находится на части защитного костюма надетого на человека, она всё ещё не могла опомниться от стремительности полёта. Взглянув сквозь стекло окуляра противогаза, к которому она собственно и прилипла, снежинка увидела усталые, покрытые пеленой красной мути глаза. От братьев и сестёр, находившихся внутри этого человека, она узнала о нём всё. И о его нервозности связанной с недугом. И о досаде, мучившей больной мозг. И о не лучших его моральных качествах. И о безумной жажде, толкающей его на поверхность в поисках хоть чего-нибудь ценного. Телепатически подключившись к мысленному каналу всех братьев и сестёр находящихся внутри одинокого сталкера, она с интересом стала слушать его мысли и наблюдать за его чувствами.
* * *
 Чёртов снег! Ни хрена  не видно! Руины, руины, и ещё раз руины, мать их! Чего же так хреново-то а? С носа подкапывает. Неужели кумарю?
 - Да нет! Не может быть. Чёртов Витёк! Подсадил меня на эту дрянь! А, ладно! Без "отвара" было бы ещё хуже.
 Он остановился перевести дыхание. Во всём теле чувствовалась небольшая ломота, вечно капающий нос отвлекал на себя внимание. Если бы он не знал точно с чем всё это связанно, то мог бы заподозрить у себя симптомы начинающегося гриппа. Но хрен-то там! Ни какой температуры! И морозит далеко не от наружного холода. Его то он как раз и не чувствовал.
 Это всё проклятый отвар! Взвилась в тупо ноющей голове отчаянная мысль. Хрен бы он куда попёрся в такую погоду. Тем более что в окрестностях ловить особо было нечего. Покрытые прокопченным снегом грязные руины, были выпотрошены сталкерами настолько,  что найти в них что-либо ценное казалось ему абсолютно нереальным. Ко всем хреновостям происходившим в изъеденном наркотическим дурманом организме, добавились ещё и отдышка с обильным потто выделением. В очередной раз проверив содержимое рожка, он еле слышно матюгнулся. Девятнадцать патронов! Так хреново вооружён он не был ещё не разу. Хорошо хоть граната в подствольнике есть. После нескольких встреч с не очень-то боящимися пуль калибра 5-45 мутантами, он всегда старался идти на поверхность хотя бы с одной гранатой.
 Чёртов Витёк! Ну надо же какая падла! Увести из его нычки два неприкосновенных магазина! Сука! Ну какая же он сука! И ещё три гранаты сп...ел! Сталкер бессильно скрежетнул зубами.
 Корешь, Витюня. Сука! На всё кинул. На тщательно сберегаемый боеприпас. На трофейную"Сайгу," добытую между прочим кровью! Чужой кровью.
 Запоздалые потуги совести, осуждавшие самого себя за убийство зазевавшегося залётного сталкера, он побыстрее утопил на дне чёрной души.
 А ещё ведь две дозы увёл, ублюдок! Ух-х-х! Найду, порешу!
Он перевёл затуманенный взгляд на две относительно целых девяти-этажки, видневшихся в паре километров отсюда.
 Может там что и есть, подумал он. Представив предстоящую дорогу, содрогнулся. Два километра по покрытым толстым слоем снега развалинам, это мало того что невероятно трудно. Так и ещё чертовски опасно. Но делать нечего. Надвигавшаяся ломка толкала его на этот отчаянный шаг. Проглоченная на кануне "глиста", лишь отчасти сняла ломку. "Разломала" с легонца. Как бы выразился Витёк.
И на хрена я тогда повёлся на его уговоры? Спрашивал он сам себя. Снимал бы раздражение и усталость грибной брагой. Раньше же помогало. Он с досадой стиснул зубы.
 Это наверное всё из-за Надюхи, будь она неладна! Сбежала с этим ловкачом из Ганзы. Мурыжила, мурыжила два года.
 - От тебя уродов рожать не буду! Заявила она тогда.
 - У вас у сталкеров в яйцах не дети, а завод по штамповке мутантов!
 Вот сука!
 А ведь как всё хорошо начиналось. Любимая жена Наденька, грандиозные планы на семью, планируемые дети. Он всегда хотел детей. И не одного, не двух. А минимум четверых. Несмотря на всю опасность сталкерской работы, везло ему всегда. Барышам которые притаскивали они с Витьком, завидовала всё "Медведково". И не только. На других станциях зелёной линии тоже с завистью поглядывали на удачливых сталкеров. И вот всё рухнуло! Любовные страсти поостыли. Жена стерва сбежала, похоронив этим поступком все надежды и мечты. Он вслед за напарником подсел на кайф. И если бы не Надюхино упрямство в вопросе о детках, этого бы ни когда не произошло.
 Дети, дети!
 Он всегда хотел собственных детей. С самого детства. С пятилетнего возраста находясь в метро, он за ужасами и грязью подземной жизни никогда не забывал огромный подмосковный дом в "Софрино". Двоих сестёр и старшего брата. Сильного доброго отца, и всегда любящую маму. Потеряв это всё в одночасье, он ни чего не забыл. И всю свою жизнь хотел вернуть это. Хотя бы заведя свою собственную семью.
За мыслями он не заметил как преодолел занесённый грязным снегом курган из обломков какого-то здания. Действие глисты подходило к концу, и симптомы усиливающейся ломки накатывались с сокрушительной неотвратимостью. С мыслей о глисте он перескочил на воспоминание откуда взялись патроны на отраву. Патроны он украл у сердобольной Веры Михайловны. Престарелой вдовы что всегда была ласкова к нему. Когда сбежала Надька, она первая постаралась утешить его. Успокаивала, кормила, забирала в стирку грязное бельё. Приводила больного уродца внучка, что бы соседушка оттаял. Сталкер действительно любил по играться с Виталиком. В те моменты когда это происходило, на загрубевшем его лице всегда появлялась безмятежная улыбка.
 А теперь он их обрёк на голодную смерть. Полтора рожка что он украл у вдовы, хватило лишь на гранату, глисту что бы суметь удержаться на ногах, да на подержанный фильтр.
С ожесточением голодного мутанта, он прогнал остатки совести на дно загнившей души.
 Вдруг, внимание его привлекла чёрная точка на фоне светло серого снега. С лева, откуда-то от "Алтуфево", в его сторону по едва видневшейся лыжне, двигалась небольшая процессия. Отыскав укромное место поближе к тропинке, он застыл в немом ожидании. Если сталкеры опытные и идут в экспедицию, можно будет напроситься с ними. Если оголтелые на вроде него самого, то лучше сховаться и пропустить. Ну, а если лохи, то можно будет и поживиться. Скосить всех одной очередью. И свалить с набитым рюкзаком. Кто их тут найдёт? !Зверьё все следы потом по косточкам растащит.
 Он принялся ждать. Чем ближе приближалась процессия, тем больше нервничал одиночка. Безусловно это были лохи. Но от того с кем были эти лохи, ему становилось не по себе.
Возглавлял процессию облачённый в мешковатый ОЗК мужчина с ружьём. Намётанный взгляд сталкера сразу же вычислил лоха. Абсолютно всё в нём кричало о непрофессионализме. И то как он держал ружьё, и то как переваливался на снегоступах, и наконец то, что он практически не глядел по сторонам. А зря! На приличном расстоянии от процессии след в след за ними двигалось что-то еле заметное, едва поблёскивающее на фоне серого снега. В конце процессии шла как показалось одиночке, баба. Это он тоже вычислил по походке. А ещё по тому как она периодически наклонялась над впряженными в мужчину саночками. В Саночках сидели, Сердце сталкера сжалось, двое ребятишек.
 И где только детские защитные комбезы достали?
 Чем ближе приближалась процессия, тем меньше нравилось ему то что он видит. Пограбить взрослых, это да. Но вот дети!? На глаза сталкера наркомана неожиданно навернулис слёзы.
 Беженцы из алтуфьево приближались. Насколько он помнил, Алтуфьево находилось совсем неглубоко под землёй. Жить там, это значит постоянно подвергаться повышенной радиоактивности.
Вот и бегут. Но как же? На такой станции, и двое детей? Он невольно проникся уважением к отчаянным родителям.
 Проследив взглядом за тем местом откуда двигалось семейство, Сталкер матюгнулся сквозь зубы. Аккуратно, не делая лишнего шума, метрах в тридцати позади, за ними кралось серебристое нечто. К огромному своему сожалению сталкер узнал в этом нечто, "Бронехвата". Редкий вид мутантов, почти полностью покрытых толстой костяной бронёй. Обладавших несколькими мощными клешнями, и врождённой осторожностью.
 Однажды, ещё за долго до истории с грибным отваром, сталкер был свидетелем охоты бронехвата на людей. Четверых опытных сталкеров с красной линии, эта махина покромсала в доли секунды. Не помог даже пулемёт в руках одного из них. Это был серьёзный противник. Всё что оставалось одиночке, затаившись, переждать пока мутант сожрёт обречённое семейство.
 Но дети! Дети!
 Беженцы уже поравнялись с тем местом где засел наркоман. Мутант неумолимо приближался к ним. Беспечные родители ни чего не замечали. Расстояние между охотником и жертвами сокращалось. 30 метров, 20, 15. Сталкер не выдержал.
 Забыв обо всём он выскочил из своего убежища. Полоснув короткой очередью по бочине мутанта, вызывая всё внимание того на себя. Боли тварь явно не чувствовала. Просто встала как вкопанная, опешив от неожиданной атаки. Сталкер резанул второй очередью стараясь попасть в узкие прорези глаз мутанта. Курок он уже не отпускал. Одна из пуль по видимому достигла цели. Так как бестия пронзительно взвыв, раскрылась от брони, освобождая спрятанные ранее клешни. Трясущимися пальцами одиночка утопил единственную гранату в подствольник, и поднял ствол для выстрела. Бронехват огромными скачками несся к нему. Сталкер ждал. В руках появилась забытая давно уверенность. Дрожь унялась. Адреналином сдуло все симптомы ломки. Мутант в очередной раз прыгнул, разводя в стороны острые как бритва клешни. Раззявил четырёх лепестковую пасть. Смерть приближалась. Но сталкер в этот миг уже ни чего не боялся. Он ждал самого подходящего момента для выстрела. Ум его, на редкость ясный и чистый, холодно просчитывал ситуацию. 15 метров, 10, 5. Он выстрелил с  расстояния с которого невозможно промахнуться. В упор. Граната рванула, угодив в один из лепестков раскрытой пасти. Взрывом монстра развернуло  и отбросило в сторону. Но всё же одной из клешней, он достал сталкера. Глубокий рваный разрез рассёк грудину глубже костей. Упав на снег он выронил автомат. Попытался приложить к ране руку, но ни чего не вышло. Сил не было.
 Глава семейства осторожно подойдя к истекающему кровью мутанту, выстрелил дуплетом в развороченное рыло. Бронехват не шелохнулся.
 - Дохлый! С облегчением проговорил он.
 - А этот, что нас спас? Спросила его прикрывавшая телом саночки женщина.
 - Сейчас гляну.
 Лежавший в луже крови сталкер, что-то невнятно хрипел. Взглянув на его рану, глава семейства понял, что помочь ему чем-либо не в силах. Тогда он нагнулся над раненным, сдёрнул противогаз, и спросил:
 - Как тебя зовут?
 С пенящихся кровавыми пузырями губ вырвался булькающий хрип. Мужчина нагнулся поближе.
 - Тетхи!?
 - Что?
 - Тхети  шивы?
 С трудом поняв о чём речь, мужчина ответил:
 - Они в порядке. Ты! Как тебя зовут?
 На окровавленных губах появилась слабая улыбка. А через секунду глаза его окончательно потухли.
 Мужчина прикрыл ему веки. А затем принялся обшаривать одежду.
 - Что ты там ищешь?
 - Сталкерский жетон.
 - Зачем?
 Хочу узнать имя нашего спасителя.
 С минуту пошарив по комбинезону, он извлёк жетон, документы. Снял с шеи затёртый медный крестик. Затем забрав автомат и противогаз, подошёл к жене.
 - Зачем тебе его документы?
 - Надо же знать имя того, за кого нам богу молиться. И их научу, кивнул он в сторону таращившихся на тушу мёртвого мутанта детей.
 Семейство скорым шагом отдалялос от места разыгравшейся драмы, а слетевшая с противогаза сталкера снежинка, вновь и вновь переживала моменты боя. Потихоньку проваливаясь вместе с не успевшей ещё остыть кровью в снег, она перемешивалась со своими братьями и сёстрами, становясь под конец одним целым с погибшим человеком.
Владимир Сазонов. 21.05.2016. пос. Водников. г. Красноярск.