Надеюсь, ты влюбишься и тебе будет больно. Глава 9

« Рано или поздно ты скажешь, что хочешь всего,
но на чьей стороне ты сражаешься?»

Alex Band – Only one.

Оттолкнув тяжелые двери я вошла в огромное светлое помещение, Закир сидел за одним из столов нагнувшись, что-то просматривая под микроскопом. Он не отвлекся на звук двери, лишь сказав, чтобы я проходила и села рядом. Руки в перчатках вертели гильзу. Отложив её в сторонку, он перевел взгляд карих глаз на меня, серьезные и задумчивые.

-Так, я понимаю, что ты накопала в этом деле что-то серьезное, – он внимательно оглядывал меня.

-Почему ты так считаешь? - мне было интересно, как он мог так легко понимать меня. - Может я пришла жаловаться к тебе или за помощью? – я сделала обиженное лицо и попыталась улыбнуться. Рядом с ним, мне становилось легче.

- Я знаю тебя, ты бы не пришла просить, ты бы потребовала свое. Тем более не припоминаю такого, чтобы ты жаловалась, и решаешь свои проблемы сама, – он улыбнулся мне в ответ, и продолжил, возвращаясь на серьезную волну. - Это что-то серьезное?! Вид у тебя словно откусила то, что тебе не под силу проглотить.
- Это дело и вправду выходит за пределы моей юрисдикции.

Я рассказала про свидетеля. И о возможности завести уголовное дело против Октая. Привлечь его за убийство, так же поделилась частью рассказа Самиры, о связи его с наркотиками. Я не стала рассказывать про свои подозрения на счет Ахмеда, так как не хотела в это верить. Я нуждаюсь в правде, и желательно услышать от него самого. А не то не ручаюсь за последствия.

-Ты слышал, что Талгата, задержали люди из нашего отдела на чем-то, но отпустили под залог. Так и не заведя дела. Представляешь? – я задавалась вопросом, кто мог так поступить и зачем. - Как ты думаешь, их купили деньгами или у них есть свои люди среди нас? – с замиранием сердца я ждала, что скажет Закир. Но он хранил молчание. Отодвигаясь от своего стола, он стал стягивать резиновые перчатки. Мне было интересно услышать его мысли, что сейчас он обдумывал, с хмурым выражением на лице поднялся со стула, и прошелся к урне, намереваясь выбросить использованные перчатки. Я все так же продолжала сидеть на стуле, пред его рабочим местом вглядываясь в черты лица Закира. Он был уставшим, морщинки у глаз стали заметнее, а карие глаза, устремившие свой взор на меня, сейчас были темны, словно остывший кофе, неприятный и горький.

Сколько же он работает, ведь часто когда уезжаю, его машина ещё бывает на своем парковочном месте. Рукава на его черной рубашке были закатаны до локтей, да и помята она была малость, но могу с уверенностью сказать, когда он пришел в ней, она была идеально выглаженной. Мне было приятно осознавать, что могу поговорить с ним о своих проблемах, и он не посчитает меня слабой. Но сейчас, когда меня гложет вопрос, замешан ли Ахмед, во всем этом, я не могу говорить открыто. Он присел на краешек стола, оставаясь погруженным  в свои размышления.

-Почему ты не задалась вопросом, кто это люди? – мне был виден сейчас его профиль, он не смотрел на меня, это было на руку мне, потому что я не знала, что мог бы он сейчас прочесть на моем лице. Скрывать эмоции я умею, но это нелегко с людьми, знающими каждую черточку твоего характера, линию поведения и твой следующий ответ. – Кому ещё ты об этом рассказала?

-Ты первый, с кем я поделилась информацией, – мои слова вызвали на его губах циничную улыбку и озорной блеск в глазах.

- Польщен, но это означает, что ты не веришь руководящим лицам. Почему тебе не попытаться поговорить с Косторовой, дай понять, что ты все знаешь. Может она сможет чем-то помочь, - при последних словах я скорчила гримасу…

- Она и помочь, тем более мне. Ты, что не знаешь её?! – тем более, она же приставила ко мне Ахмеда, они в курсах всего, что творится вокруг этого дела, и меня пытаются взять под контроль.

- Не делай такую мину на лице. И ты не повышение зарплаты просишь из её кармана, а по делу. Не стоит тебе так о ней. Просто она поступает с тобой точно так же, как когда-то и с ней.
 
- Эт что, мне терпеть ее бзики былого притеснения по восхождению в карьерной лестнице. Не легче меня пожалеть и учесть все ошибки предыдущих людей.

-Ты можешь припрятать козырь, свидетеля. Промолчи, пока узнай, на чьей она стороне. Почему-то я не верю, что она куплена. Ею могут манипулировать, но так что она и не подозревает об этом. Я ее знаю с тех пор как устроился на работу, тогда она была помоложе, и хватка у неё была сильнее, не то, что сейчас, под контролем любила держать все. Она достаточно прагматична, но все-таки является человеком старой закалки, когда знали честь и служба была в почете.

- А если все-таки нет. Тогда к начальнику?

- Будем надеяться, что дела не так плохи.

Повисла тишина, в которой мы оба задумались, каждый о своем. Я пыталась мысленно составить, как начать разговор с этой каргой, которая всегда поносит, как бы хорошо я не выполнила задание. Она наверняка меня спустит с лестницы, после моих подозрений в ее адрес, да и в продажности наших людей. Остается надеяться, что меня не уволят. Я собиралась идти, когда как меня остановил вопрос Закира уже у дверей лаборатории.

- Ты видела Ахмеда? – его взгляд вцепился в меня, заставляя остановиться на месте.

- Нет – я собиралась уйти, и собиралась это сделать прямо сейчас, пока он не стал разворачивать эту неприятную тему.

- И все, ты что, не хочешь услышать от меня ничего?

- Если это будет о нем? – я сдержала многозначительную паузу и продолжила.  - То, нет. И не лезь в мою личную жизнь. – вспоминая мой вчерашний разговор с мамой, что помогло мне подбавить злости в голосе.

- Когда это такое было?

- Что ты сливаешь моей маме? Она вчера чуть ли не поженила нас с Ахмедом. Может вы нас с ним, хоть известите о своих планах и заранее отправите открытку с датой свадьбы и названием зала.

- Я сам не в восторге, от того что вы вместе ошиваетесь часто. Но я не сожалею о том, что рассказал ей о нем. Сделай так, чтобы мне не пришлось огорчать твою маму.

- Это так теперь называется, когда сотрудники вместе работают? И вообще я против того, чтобы он находился со мной, даже в одном помещении. – я была зла и по-моему чуточку забылась в гневе высказав в слух чего не стоило бы при Закире. Он вцепился в смысл моих слов, не знаю о чем ему уже известно, да и откуда, но он был хмурым.

- Что между вами происходит?

- Ничего. Работа и только. И как ты можешь меня о таком спрашивать? – моя рука была  на ручке от двери, сжимая её до боли в пальцах.

- Я не в восторге буду, если ты увлечешься им. Ахмед изменился, и очень за этот год. С того момента как ты пришла. Ты не видела его прежнего, потому не принимай поспешные решения.

- Стой - я зажмурила глаза, не желая верить, что Закир сейчас говорит мне об этом. - Не собираюсь я с тобой вести задушевные беседы, - мне стоило большого труда сказать остальные слова, глядя ему в глаза, - Я не лезу к тебе в душу, так и ты не смей копаться в моей.

Я понимала, что сейчас приношу боль близкому человеку, отталкивая его, но мне было не выносимо обсуждать это с кем либо. Я бежала и меня уничтожала не реальность происходящего, а неопределенность этой реальности. Я больше верила в реальность своих видений, но не желала верить в реальность настоящего, причастности Ахмеда во всем этом.

Коридор гудел шумом от ламп дневного света, освещая холодные стены. Я шла бесшумно, меня словно и не было в этих стенах, мысленно далекая, унесенная полетом от своих жизненных проблем. Телефон, помог мне вернуться к реальности.

- Да Карин, она у себя?

- Да, она тебя ищет.

- Упомяни черта, и он тут как тут.

- Не то слово, она желает тебя видеть и немедленно.

- Иду, - с этими словами я отсоединилась.

С кем я ещё не успела поссориться, накликивается вопрос. Надеюсь, что с ней все обойдется, потому что мои нервы не выдержат ещё и такого. Наше общение с ней всегда проходит на официальном уровне, ни каких тебе улыбок или дружеского совета как сотруднику, которая решилась идти по её стопам, и так не легко среди шовинистов, так ещё и она умудряется ткнуть меня носом в то, что я женщина. У нее, что между ног, яйца, после стольких лет службы в правоохранительных органах? Достигнув третьего этажа, прошла вдоль коридора мимо своего кабинета, заглядывать уже не стала, Карина бы меня не спрятала от злой бабы-яги, перед смертью не надышишься, а к ней мне и так надобно было.  Постучав, перед тем как войти, набирая воздух в легкие, словно перед погружением, оставляя сомнения позади, зашла в кабинет.

- Раисат Магадовна, вы искали меня?

Она продолжала увлеченно просматривать раскрытую папку, лежащую на столе перед ней, листая страницы, не поднимая взгляда на меня.

-Проходи, - указывая рукой с морщинистой кожей и безупречным французским маникюром на стул, перед её столом она просила меня сесть, успешно игнорируя меня, не поднимая своих глаз от бумаг. Видимо я не представляю такую ценность, как они.

- Вы желали меня видеть? – в попытке привлечь её внимание, я ощущала себя ребенком, дергающим собаку за хвост, проверяя не кусается ли она. Мне не терпелось перейти к делу и разобраться во всем, в свою очередь, когда время и так поджимает.

-Терпение всегда оправдывается – с этими словами Кострова словно не хотя отложила папку в сторонку и перевела свои холодные глаза на меня, возраст не сказался на остроте её зрения.

- Время, этот тот ресурс, который у меня сейчас в дефиците Раисат Магадовна.
Если бы взглядом могли убивать, то мне бы сейчас быть на том свете.
 
- Есть ли у вас какие либо продвижения по вашему делу? – она небрежно смотрела на меня, ожидая ответа.

-Вас это беспокоит?

- Смотря что? – её заинтересовал мой ответ.

-Тогда можете расслабиться, беспокоиться поздно – я пыталась расслабиться откидываясь на спинку стула, показывая, что владею ситуацией, - Мне все известно. Скрывать такое от глаз всех довольно таки сложно, без утечки информации в отделе.

Я молчала, желая услышать, что она добавит к сказанному. Если молчать и притворяться более знающей, можно услышать такое, чего даже не добьешься на допросе с пристрастиями. Она всегда выглядела безупречно, следила за своим внешним видом, а особенно за речью. Мои слова не возымели над ней эффекта, она так же продолжала сидеть с прямой осанкой, словно проглотила кочергу, сама невозмутимость, но во взгляде серых глазах проскользнул интерес. Она прошлась рукой, приглаживая пепельного цвета пряди короткой прически, что так шло ей. И сказала, то, что меня удивило, не всегда ведь такое услышишь из её уст.

- А вы молодец – но потом она все таки смогла испоганить свой комплимент, - Упростили мне работу, не придется хотя бы вам разжевывать ситуацию с Октаем.
Она улыбалась, её морщинистые губы злорадно изгибались, показывая идеальную голливудскую улыбку. Но эта улыбка не коснулась ее глаз, они все так же были словно льдинки. Она ведь так и не выдала мне ни единого грамма полезной информации. Желая, чтобы я у нее все спрашивала.
 
- Значит, я ошибалась в Ахмеде и попусту его подозревала. Если бы не он, ты не продвинулась за три дня, как получила на руки свое задание. Болтнул лишнего, порщивец.

Да что она тут несет, меня так и подпирало сказать, что я думаю обо всем этом и её предположений в мой адрес. Кондиционированный воздух не помогал справиться с жаром нахлынувшего гнева.

- Что вы смотрите на меня как на волка?! – ха, если не считать что ее улыбка в тот момент походила на оскал, она точно выразилась.
 
- Мне необходимо, чтобы вы отменили свое решение по поводу Ахмеда – я не знала, как быть с ним, не желая подставлять или же выставлять себя как дуру.
- Решение? – тонкие ниточки ее бровей взлетели над глазами.

- Да. Я полностью справляюсь с поставленной задачей. Позвольте ему заняться делами более значимыми, вы же знаете, что он профессионал и не ему со мной нянчиться. К тому же, работаю я не первый день.

- Разве? – взгляд ее наполнился сарказмом, который так и сквозил в словах.
Ууууу… у меня сейчас лопнет терпение, что за манера разговаривать. Вопросы, когда я получу ответы или перейдем к серьезному разговору. И вот что она имела в виду??? Черт ее поймет.

Она обдумывала что-то, глядя на меня словно на досадное недоразумение устроившуюся к ней в отдел на работу и приносящую ей одну лишь головную боль.
-Почему вы не доверяете мне расследование? Я не подведу.

- Напротив. Все довольно просто. Ты похожа на меня в молодости – она глубоко вздохнула словно погружаясь в далекое прошлое, - Что начинаешь меня раздражать этим – она недовольно поджала губы.

Сравнения меня с ней, даже как-то оскорбительно, может она добилась много, но это не позволяет ей меня так притеснять и гонять среди всех сотрудников нашего отдела, она всегда остается недовольной выполненной мною работой, как бы хорошо она не была сделана. И всегда напоминает мне, что я женщина и уступаю мужчинам в своем деле.

- Я не приставляла к тебе Ахмеда. Я была против, ведь он тоже лицо, задействованное в этом деле. Он фигурирует тайно, потому  не желательно его раскрывать и непростительно ему светиться рядом с тобой, привлекая внимание. Тебе, же поручена официальная часть расследования.
 
- Вы доверяете ему? – в моем голосе сквозило сомнение.
 
- Да, он играет двойную роль, одновременно и сливая информацию, и помогая им в своих махинациях.

- Вы не боитесь, что он все-таки окажется на их стороне, а вас просто используют.
- Я вижу, Иная вы не боитесь высказывать свои мысли вслух… - она недовольно передернула плечами, стараясь удобнее сесть в кресле. Мои слова проскользнули по ней мрачной тенью. Она верит ему, вот и ответ на мой вопрос.

- Ваша осмотрительность и недоверие, делает вас хорошим следователем. Но плохим сотрудником, когда требуется подчинение и безприкословное выполнение поставленных целей начальством. Это хорошо, что ты не поддалась на его очарование и внешность, но могу тебя уверить, в том, что ему  можно доверять – это мы ещё посмотрим.

- Вы же понимаете Иная, секретность этого дела и всю серьезность ситуации. Я введу вас в курс всего, но ожидаю от вас подчинения.

- Кто ещё задействован в расследовании этого дела? – меня это интересовало.

- Из сотрудников отдела больше никого, я связываюсь со своим начальником, но не предоставляю полного отчета пока, не желая рисковать, подвергая риску утечки информации. Возможность задержания его на распространении и торговле наркотиков. Нам придется работать со структурами, имеющим соответственные на то полномочия, мы способны предоставить им лишь зацепку. Сейчас нам представилась замечательная возможность получать информацию об Октае. Он давно привлек внимание правоохранительных структур нажив, как врагов, так и союзников прикрывающих его незаконную деятельность в республике. У него есть своя группа людей, команда убийц. Считается, что первое убийство его команда совершила ещё в 1997 году. Он стал владельцем клуба «Восток», который сейчас переименован в CAMEL, стал вкладывать деньги в проституцию. Но проблема ещё выше, так как он находится в рядах людей одной из сильных группировок на Северном Кавказе, базой его расположения является наш город Махачкала, здешняя структура власти к ним относится благосклонно, имея взаимовыгодный союз. Основателем являются семья Гамбаевых, это у них, как бы так сказать помягче, семейный бизнес. Близкие члены семьи и проверенные люди являются солдатами. Об этом подробнее ты прочтешь в этой папке. – она подвину ко мне ее, что покоилась раннее в её руках. – Лучше унеси её домой, ознакомься со всем сегодня же.

Я наконец-то буду посвящена в это дело по-настоящему. Мне выпала возможность проверить себя, узнать на что я способна и доказать, что мне можно доверять.

-Так вот, - продолжила Кострова, возвращаясь к прерванному рассказу, - Талгат являлся партнером и участвовал в расширении его бизнеса, уже предлагая эскорт услуги и даже распространяя порнографические фильмы. Мы, проведя обыск дома у Талгата, после очередной деловой между ними встречи, нашли чеки и крупную сумму наличных. Это задержание хранилось в секрете от общественности. Талгата отпустили под залог, но Октай заподозрил, что он начал сотрудничать с властями. Хотя мы пытались получить от него информацию, он ничего внятного и не рассказал. Корме того Октай узнал, что были найдены копии чеков на его имя, которые он уже обналичил в одном из банков города. Странно, то, что ему разрешали заниматься проституцией. – она прервалась на пару секунд от рассказа, задумываясь, -Ведь их начальник противник проституции и наркотиков, - взгляд её был туманен, - сам он себя рассматривает как, бизнесмена, чем руководителем, так называемой мафиозной группировки. Видимо понимая растущую опасность, Октаю приказывают ликвидировать Талгата. И вот 6 июля 2012 года его обнаруживают застреленным.

- Главный подозреваемый, конечно же Октай и его люди, так ведь? – вмешалась я в её рассказ.

- Да, но у нас нет ничего на него, он чист. Работу выполнили безукоризненно, без улик и свидетелей, если и есть таковые, то они либо запуганы, либо куплены. Нам поступил приказ сверху, вывести из игры Октая, а посадить нам его ни как не удается.

Кому же это понадобилось, он все-таки имеет вес в группировке Гамбаевых? Он может позволить себе свою банду и вести незаконный бизнес, за спиной своего босса, который против такого способа добычи денег. Кто знает, может быть это всего лишь миф о цивилизованности этого главаря. Возможно это всего лишь прикрытие. Им не важно как добыты деньги, и чья кровь на руках.

- Раисат Магадовна, могу ли я узнать, входит ли в мою обязанность раскрыть это преступление и посадить виновника, если им все-таки окажется Октай? Не получиться ли так, что его, по каким либо интересам отпустят на свободу, так и не привлекая к суду.

Она взглянула на меня так, словно я говорила только что не понятным русским языком.

- У тебя что-то есть на него? Так ведь? – её хищные глаза так и сверлили меня.
 
-Так что вы намерены делать в этом случае, если мы его привлечем к уголовной ответственности за совершенное преступление? - я не унималась, не желая подставлять Самиру, у меня не было выбора с кем работать, и времени на поиски истинности мотивов наших властей. Мне нужно было сохранить жизнь свидетелю, и засадить Октая, а нужно ли будет это им, когда они узнают о таковом. Не поменяются ли их планы, не побоятся ли они пойти против их системы?

- Мы обеспечим ему досрочный отпуск в местах лишения свободы – она говорила это твердым голосом, вселяя в меня уверенность, в том что принимаю правильное решение доверившись ей. Я не могла привести все к финалу одна,  нуждаясь в поддержке, нас учили играть в команде, верить своему товарищу, идти до последнего за тех, кто любит нас, тех, кто в наших сердцах. Мы были воспитаны ещё в то время, когда было нормальное детство, насилие не пропагандировалось, а средства массовой информации не выливали из экранов жизнь однодневку, основанную в погоне за счастьем, гедонизма, нас учили любить, уважать и быть гордостью для своих родителей и родины, в которой мы родились и выросли.

- Есть свидетель, который согласен дать показания, что убийство совершил Октай. Этому человеку грозит угроза, он находится в безвыходном положении, - я не делала акцент на том кто этот человек, пока оставляя личность Самиры в тени. – Непосредственно от самого Октая и его людей, они угрожают расправой ему и его семье, за сотрудничество с правоохранительными структурами. И просят в свою очередь защиты по программе свидетелей.
 
- Но почему они заговорили спустя столько времени?
 
-Потому что они не доверяли лицам, которые вели это дело до нас, они утверждают, что их люди есть везде – не стала уже говорить, что особо и никто не старался узнать правду, не желая навлекать на себя беду. – Когда мы сможем допросить, и поместить под защиту человека?

Усидеть на месте ей было тяжело, мои слова разнесли её спокойствие отработанное годами службы. Она металась по кабинету, словно разъяренный тигр, не веря моим словам.
 
-Такое быть не может, - она посмотрела недоверчиво на меня, - Как ты смогла? Втереться в доверие, разобраться…
 
Тут ее удивленную тираду прерывает без стука и позволения, кто бы мог подумать Ахмед. Так вот кого нам не хватало для полного веселия. Его видимо не учили стучаться и правилам приличного поведения в обществе.

-Что она тут делает? - злобно выплюнул он лишь увидев меня в кабинете.

-Тоже, что и ты. Работаю – мой голос был полон яда. Я встала со стула, теперь стоя и сжав руки в кулаки.

Кострова опешила на пару секунд, наблюдая эту сцену. Спохватившись она спрятала  удивление промелькнувшее на ее лице, под маской строгого начальника и насупившись вмешалась, приводя все к порядку.

-Тебя не вызывали, Ахмед. Можешь подождать своей очереди, так что закрой дверь с другой стороны моего кабинета и займись своими делами – голос ее остался невозмутимо спокойным.

Ворвавшись в кабинет словно буря, он нес с собой хаос, глаза его красноречиво говорили о том, что он не поменял мнения по поводу моего участия в этом деле и о том, что он не смирился. Если взглядом можно было воспламенять, то от меня осталась бы кучка пепла. Такого я его боялась, но не смела, показывать свой страх.
 
- Снимите её с дела, - слова полные гнева, он говорил не смотря в мою сторону.

- Не тебе здесь приказывать. И вообще я не желаю работать с тобой. И меня назначили официально следователем на это дело. Ты не указ – мгновенно отреагировала я на его слова.

- Хватит, перепираться в моем кабинете. К тому же на повышенных тонах, словно дети малые –отчитала  Кострова, поочередно буравя нас серыми глазами. -Тебя Иная, попрошу помолчать сейчас – что, опять во всем виноватой окажусь, так не честно, не я же вламываюсь в двери без стука и начинаю орать в присутствии начальства.

- Ахмед, послушай сюда, - она подошла к нему ближе, таким образом мы оказались по разные стороны стен кабинета, словно на ринге, а она наш судья. – Я тебя знаю, с момента как ты устроился на работу к нам, но твое поведение выходит за какие либо рамки приличия. Объясни, что происходит с тобой? Ты какой-то агрессивный последние дни?

- Причина очевидна, вы разве не видите, кому поручаете это дело. Она ещё зеленая, не обученная толком, она загубит все дело. Самонадеянная и гордая она идет напролом, когда как стоит вести себя незаметно.
 
- Это я зеленая…Да…- я была сейчас на взводе, ну попадись ты мне за дверями этого кабинета, у меня так и чесались руки.

- Молчать – приказала мне Кострова обрывая меня.
Меня выводило, то, что они вели себя так, словно я лишняя в кабинете.
 
- Это не объяснение! – продолжала она настаивать.

- Она не сможет справиться, у меня есть информация о том, что люди Октая в курсе кто ведет дело, и приглядываются, но пока считают, что она не угроза. Она уже подвергает себя опасности, оказавшись в зоне их внимания. Я не удивлюсь, если последуют угрозы, продолжи она вести дело в таком темпе.

- Это не причина. Мы все сотрудники и знаем, какому риску подвергаемся, устраиваясь на такую работу.
 
- В том то и дело, что она не осознает этого. Она насмотрелась фильмов и начиталась детективных книжек, и решила, что справиться с реальностью.
Люди, если и так продолжиться, то может мне уйти и оставить их наедине. Видимо она ему всецело доверяет, потому что он у неё любимчик среди сотрудников. С его мордашкой и харизмой ему все позволительно. Я подошла к окну и облокотилась на подоконник, решая, что обратят на меня внимание не скоро.

- Разве? – голос ее был теплый и заботливый по-отечески. Я невольно позавидовала ему, так как со мной она никогда в таком тоне не говорила. Почему все шишки доставались по жизни на мою голову, когда как остальных жалели, меня отчитывали, в то время как училась хорошо, а остальные за двойку получали и внимание, и добрые слова поощрения. От меня же всегда требовали больше, что бы я ни делала, им было все не достаточно, чтобы получить одобрение, в котором так нуждалась маленькая девочка, выросшая без отца.

Мне самой было интересно услышать истинную причину его поведения. Ведь людей мотивируют в основном три вещи: власть, месть, любовь. В чем же мотив его поведения? Он так отчаянно не желает моего участия, что напрашивается вопрос, а чего он боится. Раскрытия преступления или возможности моей гибели. Холодная прагматичная Иная верит в первое. Но скрытая и чувственная сторона говорит, о том, что он может переживать за меня, и я вовсе не безразлична ему. Аналитик из меня никудышный, из крайности в крайность. Но меня не покидало чувство, что оба этих суждения верны.

Он так и стоял, не отвечая на заданный ею вопрос, метнув в мою сторону взгляд, словно проверяя, здесь ли я ещё, он ответил, - Я хочу, чтобы она осталась в живых.

Не добавив больше ничего к сказанному, он удалился из кабинета. Словно проиграв битву, уходя с опушенной головой и поникшими плечами. Мне не принесло удовольствие от его поражения в нашем противостоянии. Мы оба были готовы жертвовать своими жизнями, он же, не желал рисковать моей.
Мы остались вдвоем с Костровой, на лице ее была растерянность, взор не был прикован к чему либо, она была погружена в свои мысли. Сейчас она забыла про свой контроль над эмоциями, и я могла читать все по её лицу. Легкий намек на улыбку, мелькнувший в уголках ее губ, делал ее загадочной, сродни с Джокондой на картине Пикассо. Я с жадностью наблюдала за ней, заметив мой пристальный взгляд, прикованный к ней, она опомнилась и вернулась к обычному выражению лица, напускной надменности и строгости во взгляде.

- Что ты думаешь по этому поводу?

Меня обескуражил её вопрос, обычно ее не интересует мое мнение.

- Я ему не доверяю и все. Вы ведь тоже не стали говорить, о том, что я нашла свидетеля.

- Боже, какая ты скучная, что же в тебе такого, что задело его – пробормотала она, словно это не относилось ко мне и вообще мысли проскользнувшие вслух.
- Что??? – я сейчас вроде как говорила о деле, а она о чем.

- Да что с тобой? Научись доверять людям. Он последний кто предаст тебя.
 
- Что будем делать со свидетелем? – гнула я свою линию.

- Завтра с утра вызываем свидетеля на допрос. Можно оставить анонимность личности. Допрос буду проводить я – она подошла к столу, возвратив полностью контроль над собой и ситуацией. Я понятия не имела, что она может быть совсем иной по отношению к другим. Я желала знать, что она так холодна со всеми, как и со мной, но, увы, увиденная мною картина подтверждала, что я для нее словно камешек в башмаке. Да и черт со всем, главное выполнять поручаемую работу начальством, а не нравиться ему как личность. Не в моем репертуаре заниматься лизоблюдством.
 
На свой риск и страх я решила рассказать про Самиру и наш разговор с ней, утаив об Аминат и странности в поведении Ахмеда. Сейчас бы я выглядела, нелепо, если бы стала говорить о своих подозрениях и интуиции предупреждающей об опасности исходящей от ее любимчика.

- Я оповещу и доставлю в отдел ее.

- Нет, пусть лучше добирается сама, не стоит привлекать внимание наших сотрудников к ней. Ты веришь ее словам?

- Да, но все-таки стоит ставить под сомнение все – меня охватило волнение, ведь до завтра может произойти что угодно, но все-таки прошло столько времени, а они не применили никаких решительных действий в адрес Самиры. Мне стоит попытаться разрешить это сегодня.

- Почему мы не можем привести ее сегодня к нам в департамент для допроса? Сейчас время играет против нас, ей угрожает опасность и я боюсь, что с ней, что либо произойдет – и произойдет это по моей вине, потому что не сдержу свое слово. От этих мыслей мне стало холодно, и по коже пробежали мурашки.

- Сейчас я занята, мне положено быть на совещании с начальством. К тому же почти конец рабочего дня.
 
- Если не можете вы, тогда я проведу допрос, все как положено по протоколу будет выполнено, под запись – сейчас я готова выполнить любое ее условие, что бы она не сказала, лишь бы получить разрешение.

- Я точно выразилась, что допрос буду вести я. Ты импульсивна, и не хочешь понять, что задержавшись на работе, точно привлечешь лишнее внимание.
 
- Это обычное явление в моем случае, никто не обратит на это внимание. Я часто задерживаюсь.

-Ты видела, сколько сейчас на часах? – она была недовольна, если честно это не причина для отказа. – Полшестого, конец рабочего дня, допрос занимает много времени. И кстати я припоминаю, что тебе ещё лично не поручали еще вести допрос – пройдя за стол, стала собирать свои бумаги. Она взялась за сумочку, видимо собираясь на совещание в министерство.

- Но я помогала, принимала участие и знаю как вести – умоляла я, настаивая на своем.

-Тут требуется опыт, и еще ты доверчива, возможно, ты не сможешь дистанцироваться, это важно, оставаться объективной – она была права, ведь я не смогла не сочувствовать когда выслушивала Самиру, мне было ее жаль. Не понимая того сама, я встала на ее защиту.
 
- А можно отправить туда хоть человека, следить за домом? Пожалуйста… - меня убивало чувство моей бесполезности, не значимости.
 
- Ты сама знаешь что это не положено, предварительно необходимо получить на то распоряжение от начальника, я же зам. И тем более мы не знаем, стоит ли это таких затрат, наш бюджет всегда ограничен и находится под пристальным контролем. А привлечь к этому оперативников из полиции, раскрыть секретность, у нас нет стольких людей.

- Это стоит всех затрат, она запомнила многое, способна опознать модель оружия из которого был произведен выстрел. Мы можем получить информацию, она может опознать людей, которых видела в  клубе CAMEL. Да вообще все окружение, наверняка же есть досье на каждого человека, что приближены к Октаю и к семье Гамбаевых, вы же говорите, что они находятся под наблюдением уже давно – настаивала я.

- Завтра, все будет завтра Иная. А сейчас иди, расслабься с друзьями где-нибудь или с кем там ещё –махнула она не зная уже что и сказать. – Сделай передышку. Ты хорошо поработала – сделав паузу, она посмотрела мне прямо в глаза и сказала, - Не стоит жить одной работой, забывая о личной жизни – голос был ее сухой, словно наполненный ветром, гоняющим осеннюю листву, нотки сожаления сквозили в нем.

Я забрала папку со стола, перед тем как мы вышли из кабинета. Она ушла, оставив во мне чувство пустоты. День прошел так быстро, я совсем потеряла чувство времени занятая мыслями лишь о работе. Сейчас, когда связывают обстоятельства, необходимости ждать до завтра мои мысли возвращаются к произошедшему разговору в ресторане с Ахмедом. Тогда я смогла выкинуть это из головы, занимаясь работой. Может правильно будет найти сейчас его и поговорить, вернее, разобраться в этой ситуации. А может я не правильно поняла его слова, ведь он не признался мне ни в чем, он просто намекнул. Возможно, он хотел спросить совета у меня, как у девушки, возможно, он любит кого-то и хочет признаться, и решил спросить меня. Боже, что я делаю?! Какая я дура. Мучаю себя мыслями, когда лишь могу предполагать варианты и возможности. Мы всего лишь коллеги по работе, не более.

Так прижимая папку к груди, я продолжала стоять посереди коридора, не зная, как будет правильнее поступить, оставить все как есть, или поговорить с ним. Лучше будет если он сам придет ко мне, что он подумает, если я приду сама. Меня терзали чувства. Тогда как разум говорил, о том, что стоит подумать об опасности исходящей от него. Он может дурачить Кострову, но не меня, если даже я что-то чувствую к нему, это не помешает мне вести дело.