Корвин и Фрея

Корвин и Фрея

В ночи я дописал главу своей книги. Отпив немного абсента, погрузился в мрачные фантазии. Будучи студентом лондонского вуза, я не испытывал денежных затруднений, но мне не хватало главного – что-то мистическое и таинственное тянуло мою душу.

Взяв со стола старинную индейскую трубку, привезённую в Англию торговцем, я набил её китайским опиумом и табаком. Поднёс спичку, сделал глубокий вдох. После сел за письменный стол, достал девственно-чистую бумагу и перо. Синеватый дым затянул комнату, свет камина стал мягким и мрачным.

Я налил бокал опалесцирующего абсента. Вместе с вдыхаемым опиумом он жёг горло, но я едва чувствовал это жжение. После нескольких бокалов и затяжек я ощутил чьё-то присутствие возле камина.

Там стояла красивая девушка, похожая на древнегреческую богиню, если бы не одно "но". Её черты были грубее – словно она была не прекрасной весталкой из мягкого мрамора, омытого солёными водами, а созданием из белого камня более твёрдой породы, закалённого снегом и холодом.

- Я Фрея.
- Фея? Фрея? Я, видимо, окончательно допился – вижу тульпу или галлюцинацию.
- Простите, мастер, что такое тульпа? Мне не знакомо это слово.
- Тульпа, дорогая моя собеседница, – это вызванная галлюцинация, откол сознания в форме автономной сущности, совершенный помощник и собеседник.
- Не подобает таким талантливым людям отравлять свой разум пагубными идеями и снадобьями. Я не тульпа, я пришла вас спасти – вы единственная надежда остановить маховик смерти.

Белокурая дева взяла бокал и уронила на пол – он рассыпался множеством осколков. Я вздрогнул и очнулся. Оделся, вышел во двор, где царил сумрак с туманом. Постепенно я углубился в улицы города – этого мрачного готического лабиринта, давившего на меня своим пандемониумом. Газовые фонари особенно придавали инфернальность картине городской жизни.

Нищие с обрубками конечностей просили милостыню. Жулики сновали в толпе, подрезая кошельки у задумавшихся господ. Молодые куртизанки застыли вдоль стен, а полицейские в массивных шерстяных шлемах осматривали место столкновения экипажа с бензиновым автомобилем.

Я зашел в опиумную курильню. Отдав пару фунтов китайцу, опустился в кресло. "Вдыхая опиумный дым, я погибну молодым", – промелькнуло в голове, когда смуглая худая азиатка принесла кальян.

После нескольких затяжек я услышал смех. В мою отдельную комнату вошли китаянки. Расслабившись, я отпустил их и снова потянулся к остывшему кальяну. Ко мне подошел человек:

- Уильямс Смит, а вы, полагаю, Корвин? Мы виделись на параллельных курсах медицинского факультета Марии.
- Узнаю вас. Какое горе привело сюда? Тоже замучила тоска в поисках смысла бытия?
- Не вижу смысла в этих поисках, дорогой друг. Я мыслью не могу объять весь смысл своего существования. Возможно, я лишь галлюцинация, вызванная опиумом. Лучше перейдите на кокаин – он нынче в моде.
- Зачем травить себя сильнее?
- Если не успеем отравить себя – отравят нас, как крыс в окопах. Вы разве не знаете? Близится война. Великий кайзер подписал всеобщую мобилизацию.

Я жду конца, как те студенты в дальней комнате. Протёрли штаны в университетах, не знают куда идти, не знают жизни и нашли утешение в дыму опиумной феи. Лучше погибнуть в объятиях красотки, чем во вшивом окопе. А виноваты наши родители – они сделали нашу жизнь бессмысленной, поэтому мы утешаемся дурманом. Скоро, поверьте, вся Европа содрогнётся и захлебнётся кровью.

После этих слов он рассмеялся. Я постепенно терял связь с реальностью, погружаясь в царство Морфея. И снова увидел Фрею. Она заговорила:

- Посмотри на меня, я сниму пелену опиумного мака с твоих глаз.
- Зачем? Моя душа свободна.
- Я должна идти. Я освобожу тебя от дурмана и уродства расщепления между мирами.

Очнулся я от голосов. Надо мной стояли двое в белом:
- Он жив?
- Да, жив. Девушка позвонила вовремя. Похоже на передозировку. Всё повторял, что он Корвальд и искал какую-то Фрею.

Странно, но в панельной квартире вдруг обнаружились камин, антикварная мебель, оригиналы картин, опиумные трубки, золотые монеты и коллекция элитного алкоголя.

- Как оформлять будем?
- Никак, Петрович. Напишем – травы обкурился. А эту ерунду выкинем или хозяину оставим. Иначе придётся выяснять, откуда у наркомана картины и золото. Раскрываемость в районе на триста лет упадёт.

Я очнулся, увидел пожилую женщину:
- Где я?
- В больнице.
- А где Фрея?

Женщина заплакала. Человек в белом произнёс: "Не беспокойтесь, это последствия... вполне исправимые."

- Стойте! У него участилось сердцебиение. Срочно в палату! Мы его теряем!

Я закрыл глаза и очнулся в своём кабинете. На столе лежало письмо с лепестками роз внутри.

"Фрея!" – вскрикнул я, распахнув окно. И в этот момент алая бабочка вспорхнула в небо, унося с собой тайну двух миров.


Рецензии