Старуха

САША КИСЕЛЬКОВА - http://www.proza.ru/avtor/kisselkova - ЧЕТВЁРТОЕ МЕСТО В ТЕМАТИЧЕСКОМ КОНКУРСЕ "МОРЕ ЗОВЁТ" МЕЖДУНАРОДНОГО ФОНДА ВЕЛИКИЙ СТРАННИК МОЛОДЫМ

Когда я увидела её впервые, она произвела на меня очень странное впечатление. Она, казалось, как-то нелепо состарилась. В её 78 лет она выглядела как старая девочка - маленькая и шустрая. Сотни морщинок, пересекавшие её лицо вдоль и поперёк, не указывали на какой-то определённый характер, но как-то беспланово распределялись по её лицу. У в уголках её глаз были не только гусиные лапки, свидетельствовавшие о её добродушии, а её глаза вообще как будто отражали вообще все эмоции, какие только есть, что её лицу придавало выражение мордочки старой, любопытной обезьянки. Поначалу, общаясь с ней и наблюдая её подвижное лицо, я несколько смущалась, но постепенно к этому привыкла, а потом уже не могла без неё. Я ждала моей смены как Рождества Христова, только чтобы увидеть эту даму. Я знала её всего лишь с месяц, и она уже возымела такую власть надо мной, которой я не могла сопротивляться. Я делала всё, о чём она меня просила, следовала её странным приказам и капризам, как будто это была какая-то игра. И мне это нравилось.
В первый день её прибытия в наш частный дом престарелых она была недовольна, ворчлива и капризна, но всё же любопытна. Она раздавала направо и налево саркастичные примечания, была со всеми на ты и не разрешала к себе прикасаться.
– Если ты не хочешь меня обнять, то и не прикасайся ко мне вообще! – ворчала она.
И в самом деле она выжимала из каждого объятия, к тому же настоящие, от сердца. Тех, кого она не любила, она не подпускала к себе ни на шаг. Вскоре уже висел плакат над её кроватью – "FREE HUGS" – один из наших коллег позволил себе эту шутку, и она нашла её очень весёлой.
– Надолго я здесь не останусь, – сказала она мне. – Мне бы только выбраться из этого проклятого кресла-коляски. И я этого добьюсь! Мои дети обращаются со мной как с трудновоспитуемым подростком, когда они только успели стать такими мещанами!
Когда она, после несчастного случая не смогла ходить и оказалась в инвалидном кресле, она несколько раз пыталась самостоятельно встать и ходить. Она упала и здорово ушиблась, но не сдалась. Чтобы за ней уследить, её детям нужно было круглосуточно дежурить подле неё, а этого они себе позволить не могли, даже если её присутствие было им в удовольствие. Итак, они привезли её к нам.
Два раза в неделю её приходили навещать её дети, и три-четыре – внуки – двенадцатилетняя девочка и её брат лет шестнадцати. Каждый раз, когда они были у неё, другие жильцы жаловались на громкий смех, доносившийся из её комнаты. Иногда дети носились с ней в инвалидном кресле по коридорам и она задорно кричала "Быстрее! Ещё быстрее!" И так до тех пор, пока она не получала замечание от персонала. В ответ на эти запреты она высовывала язык и дразнила её опекунов едкими замечаниями.
– Мне наплевать на эти и все другие запреты, – говорила она невозмутимо, когда я пыталась ей объяснить, что её капризы могут негативно повлиять на посещения её внуков.
– Нечего меня запугивать и шантажировать! Помоги мне лучше встать на ноги. –
Она действительно несколько успокоилась, хотя и стала ворчливее. Обидевшись, она даже пыталась поставить меня в неловкое положение.
– Ты не находишь, что мой внук выглядит как сапожная щётка? – спросила она меня провокационно, когда я во время очередного посещения её внуков в её комнату внесла чай.
Я с трудом удерживала смех. У мальчика действительно была одна из этих модных причёсок, когда виски выбривались почти наголо, а волосы на голове стояли дыбом.
– Баа!! – запротестовал он, – ты ничего не понимаешь, это сейчас в моде!
– Ну и что? Если ваша мода позволяет выглядеть щёткой, то мне должно быть позволено по этому поводу высказаться, – отвечала она.

***
– Ты знаешь, – сказала она мне однажды, – когда ты молод, тебе говорят "старуха". И чем старше ты становишься, тем чаще к тебе обращаются как к "молодой даме". Абсурдно, неправда? По-моему это просто издевательство. Они думают, что могут тебя оскорбить тем, что в лицо укажут на твой возраст. А за твоей спиной ты всё чаще слашишь: "Ты видел эту старуху?" и тому подобное. Так вот, я тебя прошу, с этого момента называй меня старухой.
Я уже много лет работала в этом заведении, но такой просьбы не слышала ни разу. Я сначала даже не знала, позволит ли мне совесть так к ней обращаться. Мне это казалось неуважительным. Конечно, мои коллеги и в том числе и я, встречаясь в перерывах между дежурствами и говоря о наших подопечных, называли их, в общем, стариками. Но так говорить в лицо кому-то из них было совсем другое дело. Здесь она, пожалуй, была права.
Как и следовало ожидать, она не реагировала, когда мы называли её по имени. Она нас игнорировала.
– На ты, и старуха! – настаивала она.
И нам так ничего и не оставалось, как ей повиноваться. И вместе с этим, она отняла у нас право называть наших подопечных стариками. Теперь, чтобы различать, о ком мы говорим, нам приходилось называть их по имени и отчеству. Если речь шла о старухе, то это была она. Таким образом, она забронировала это обращение за собой.
Она была настырной, как никто другой.
– Это не моя судьба умереть инвалидкой, – говорила она. – Я это точно знаю!
В её возрасте это не было ничем необычным, сидеть в инвалидном кресле и не мочь двигаться до конца жизни. Но она была настолько настойчива, что она заразила меня своим убеждением и я начала верить вместе с ней. Каждый день я помогала ей немного двигать ногами, чтобы помочь встать. Я массировала ей ноги, даже когда она меня об этом не просила, и позже пригласила профессиональную массажистку.
Через две недели усердной работы, она смогла мало-помалу чувствовать свои ноги. Она даже смогла ими двигать. Сначала совсем незаметно, со временем всё больше и больше. И вскоре она уже могла раздвигать пальцы ног веером. В этом она находила огромное удовольствие. Со временем, после такого долгого сидения в кресле, её мускулатура очень ослабла, и даже если она уже могла двигать ногами, всё же была ещё слаба, чтобы встать и ходить. Она просила меня сопровождать её в гимнастический зал, где она под присмотром усердно тренировалась. Она играла Wii и ставила весь приют на уши. Она праздновала. И в последующие две недели она расцвела и, казалось, помолодела лет на десять.
И вот настал день, когда она позвала меня к себе и попросила помочь ей с одним планом. Я не знала что меня ожидает и немного побаивалась, что этот план может стоить мне моей работы. Я уже не раз получала предупреждения из-за старухи, так как почти все её "планы" были несколько сомнительного характера. Но меня сжигало любопытство, что же она снова задумала. Когда я зашла в её комнату, она восседала по-королевски прямо в своём кресле как на троне, с ноутбуком на коленях.
– Oткуда он у тебя? – удивилась я.
– Шшш... потише! Ты мне лучше выдай, какой у вас тут код к WiFi. Это компьютер моего внука, он мне его одолжил.
– И что же ты планируешь? Зарегистрироваться в каком-нибудь чате и снова выйти замуж?
– Это тоже было бы неплохо, если бы мне было нечего делать.
Я посмотрела на неё с любопытством.
– Море зовёт! Я тут посчитала мои финансы и обнаружила, что кругосветное путешествие на корабле выходит даже дешевле, чем этот дом престарелых. Там есть хорошая еда, сколько хочешь, сервис, врачи, свежий воздух и развлекательная программа. Я хочу жить!
Она приняла решение, провести остаток жизни в кругосветных путешествиях, посетить новые места, посмотреть мир и познакомиться с новыми людьми. Вместе мы забронировали ей первый билет и через пару недель, в сопровождении её семьи и нескольких коллег из нашего учреждения, она ступила на борт круизного лайнера.
Через год я получила самодельную открытку с маленьким корабликом на ней. Она чувствует себя превосходно, писала она. За это время она написала детективный роман и познакомилась с приятным мужчиной.
Внизу справа стояла её подпись: Старуха.


© Саша Киселькова, 2014