Где живут мечты

ЧАСТЬ 1
   Моё имя – Саманта. Красивое имя, правда? Только оно мне совсем не подходит. Оно пошло бы какой-нибудь красивой девушке с завораживающим взглядом и длинными волосами – например, моей подруге Джейд. Но девочке, которая больше смахивает на мальчика, если бы не непослушные волосы, выбивающиеся из-под капюшона, совсем не идет такое шикарное имя. Поэтому меня называют Сэм  – куда проще Саманты. Но у людей, которые назвали меня таким красивым словом, был неплохой вкус. Хотела бы я хоть раз увидеть их. Но у меня осталось только моё имя и потёртое фото в кармане, на котором запечатлена улыбающаяся пара. Этот снимок со мной всю жизнь, сколько  себя помню, все мои двенадцать лет. А еще у меня есть сны. Обрывки фантазий, как кадры из фильма о счастливой семье появляются в моём сознании почти каждую ночь, едва я касаюсь головой подушки и закрываю глаза. Они обрываются со звоном будильника и шумом, доносящимся из коридора сквозь закрытую дверь. Обретённые во сне надежды иметь настоящих родителей, непонятные любому обычному ребёнку, исчезают, тонут с пробуждением. Их образы растворяются, и приходит жестокая реальность – меня окружают серые стены интерната. В эти минуты, прислушавшись, можно услышать грохот и треск вокруг – это рушатся чьи-то воздушные замки из-за прихода утра – не одну меня мучают такие сны. Замки детей всё рушатся, скрываются в облаках пыли и остаются развалинами, руинами на просторах мыслей и мечтаний.
   Но иногда наступает утро, несущее в себе что-то, что заставляет собираться все разрушенные воздушные замки воедино и возводить новые, полные надежд. Часто это какая-нибудь мелочь, вроде едва уловимой мелодии любимой песни, которая играет у кого-то в плеере, или успокаевающей тишины, когда ты просыпаешься раньше всех, еще до рассвета. Хорошо, что многие здесь знают, как важно замечать такие пустяки.
   Сегодня этой мелочью, такой важной для меня, стал запах. Я знаю этот запах свежего воздуха из открытого окна. Запах талого снега, мокрого асфальта, влажной коры деревьев – запах весны. Каждый год я с нетерпением жду этого утра, когда комнату заполнит ощущение весны, ворвётся дозой прохладного ветра. Свежий воздух вдыхается вверх через ноздри и в лёгкие, пока грудная клетка не станет больше обычного. В этот раз такое утро непростительно опаздывало и пришло лишь сейчас, в начале апреля. Отдельными пятнами, неловкими мазками город начинает просыпаться после зимы, впитывая солнечный свет.
   Это было именно такое утро, которое дает силы и желание жить. Сегодня я даже не заметила, как снившиеся объятия мамы сменились нежным прикосновением солнечных лучей. И мои воздушные замки наконец-то остались целыми.
   Всё, что я хочу сейчас – подольше наслаждаться тишиной, прежде чем она потонет в шуме человеческих голосов. Я приподнимаюсь на локтях и оглядываю комнату:  на соседней кровати Джейд свернулась клубочком, накрывшись одеялом с головой. Две сестры – Мона и Мия – даже спят одинаково: их светлые волосы рассыпались по подушкам, тонкие ручки свисают вниз, как будто тянутся друг к другу. Бросаю взгляд на настенные часы: десять минут до того, как надоедливый звон будильника разобьет хрупкий купол утреннего волшебства и по коридорам здания потечёт жизнь.
   И вот, вскоре, на первом этаже дежурная нажимает кнопку, и по всему интернату проносится пронзительный звук, официально объявляя наступление утра. За ним следуют шорох простыней, поспешные шаги босых ног по полу и обрывки сонных фраз.
   В это время я уже прогоняю остатки сна, умываясь прохладной водой. Ещё один плюс  того, чтобы вставать пораньше – не нужно стоять в очереди в душ. Когда я возвращаюсь в нашу комнату, там уже никто не спит. Девочки оживлённо болтают кто о чём, застилая постели. Я сразу замечаю Мию с Моной, они, как обычно, хихикают над чем-то. Я иду к ним, вливаюсь в разговор, а через час – в толпу в коридоре. Мы идём в столовую.
   Когда мы переступаем порог столовой, моё внимание привлекает группа подростков лет 15-ти, собравшаяся возле одного из столиков у окна. До нас доносятся обрывки их оживлённого спора. Я не могу удержаться от любопытства, решаю узнать, в чём дело, и тяну подруг с собой. Подойдя поближе, я узнаю лицо Джейд, обеспокоенно выглядывающей из-за спин, вижу её встревоженные глаза, и подлетаю к ней.
   - Что происходит? – шепчу ей.
   Слышатся смешки старших.
   - Тебе забыли доложить!
   - Проваливай, малявка! Это наш столик! И своих подружек захвати.
   Джейд приподнимается, подхватывая сумку, но я останавливаю её и обращаюсь к хохочущим подросткам:
   - Почему это он ваш? Тут ваши имена написаны, что ли? Она здесь первая села.
   Старшие, не ожидавшие такой дерзости, на секунду замолкают, а в следующее мгновение звучит новый взрыв издевательского смеха.  Я бросаю им еще пару слов, пока один парень не говорит: «Короче, пошли отсюда», и компания неуверенно удаляется, решив занять другой столик.
   - Не надо было… - начинает Джейд, а я улыбаюсь, садясь напротив. Мия и Мона садятся рядом.
   - Но ты же первой пришла.
   Интернат учить выживать. Отстаивать свою точку зрения, добиваться своего. Почти все здесь умеют защищаться и не дают себя в обиду, не есть и слишком скромные, им приходится несладко. К тому же Джейд очень добрая и готова уступать каждому – такой у неё характер.
   - Спасибо, Сэм, - улыбается она в ответ, но это грустная улыбка. Я спрашиваю, почему она такая поникшая. Сначала она сомневается, говорить или нет, но всё же выговаривает:
   - Мы расстались с Райаном.
   - А что случилось? – подает голос Мона.
   Видно, что Джейд тяжело об этом говорить, но всё же она решает рассказать:
   - Он сказал, что я не вписываюсь в его круг общения. Он хочет постоянно гулять, развлекаться, а у меня не всегда находится на это время.
   «Тогда всё понятно» - проносится у меня в мыслях. Джейд очень любит Райана, но своё увлечение она любит не меньше. С тех пор, как девушка открыла для себя танцы, почти каждую свободную минуту она проводит в школьном спортзале, прихватив с собой бутылку воды и плеер с наушниками. Ни один школьный праздник или концерт не обходится без неё: и, действительно, - танцевальные номера у Джейд классные. Неудивительно, что её мечта – стать танцовщицей.
   - Я знала, что он не поддерживает меня в танцах, - продолжает Джейд, - но я не думала, что всё зайдет так далеко…
   - Вот урод, - не выдерживаю я.
   - Та нет, он нормальный, просто… видимо, мы не подходим друг другу.
   Вот какая она, наша Джейд. Какой же доброй нужно быть, чтобы защищать человека, который разбил тебе сердце.
 
  ЧАСТЬ 2
   За секунду до того, как учительница озвучит моё имя на весь класс, я ощущаю на себе её пристальный взгляд, и вскидываю голову так раз, когда она говорит:
  - Саманта! Что ты весь урок так усердно строчишь?
   Я осторожно прикрываю ладонью разбросанные по парте листы бумаги, полностью исписанные мелким почерком.
   - Кажется, я не говорила ничего писать, - учительница медленно встаёт, делая шаг к моей парте. – Или это любовные записки? – ухмыляется она, и половина класса поворачивается, заинтересовавшись. Как зрители в кинозале, они вопросительно смотрят на меня, а мне приходится бросить короткое «извините», и быстро спрятать листы в рюкзак. Одноклассники разочарованно отворачиваются - фильм не оправдал их надежд. Они ведь ожидали, что я вступлю в спор с учительницей, что происходит довольно часто, но сегодня я решила не нарываться. Всё-таки эти записи очень важны, не хватало ещё, чтобы они оказались на учительском столе.
    Следующие двадцать минут я честно пытаюсь понять прелести алгебры, но мысли то и дело возвращаются к написанному на бумаге, в голове рождаются новые идеи, и я, решив, что до конца урока всё-равно осталось недолго, и я ничего не упущу, оставляю попытки вникнуть в точные науки и поворачиваюсь к окну, подставляя лицо солнечным лучам.
   Учительница давно забыла обо мне, поэтому я снова возвращаюсь к своему занятию. Вывожу слово за словом, третий лист уже наполовину исписан, и это совсем не любовные записки, а результаты долгих часов, проведённых за этой партой. Мои рассказы, мои истории, мои миры и вселенные. Мои книги.
   Кажется, писать я начала ещё в детстве. Это были совсем короткие сказки, потом – фантастические истории, главной героиней которых обычно была я сама. Ведь попадать на другие планеты, разгадывать удивительные тайны, покорять миры и спасать человечество всегда было интересней, чем быть обычной воспитанницей интерната. К тому же, придумывание таких историй – ещё один способ убить время на скучных уроках. Постепенно, увлекаясь писательством, я чувствовала, как такое хобби перерастает во что-то большее. Стать писательницей – такая мечта была у меня в восемь лет. Но всю жизнь я гнала из головы любые мечты – какие возможности могут быть у сироты? Однако придумывать и записывать плоды воображения никто не запрещал: целая стопка бумаги, на которых живут целые миры, пылится в моей комнате под кроватью, и становится на сантиметр выше с каждой неделей.
   Звук звонка на перемену возвращает меня в реальность. Выходя из класса, я вижу Мону и Мию, идущих мне навстречу. Мы встречаемся почти на каждой перемене, ведь учимся не вместе – они младше меня на год. А Джейд – наоборот, старше почти на три. Мы все сдружились, ведь живём в одной комнате уже давно.
   Мы бродим по школе, потом Мия предлагает зайти в буфет. Проходя мимо моих одноклассников, столпившихся возле входа, я невольно прислушиваюсь:
   - Туда нельзя ходить…
   -…говорят, там видишь тех людей, которые не выжили…
   -…я бы не рискнула.
   Я говорю подругам, что сейчас прийду.
   - Опять? – стонет Мона, когда я шагаю в сторону группки одноклассников.
   Теперь я чётко вижу, что все окружили Дилана – мальчика со светлыми волосами и искрами в глазах из параллельного класса. Он усердно пытается что-то донести до остальных:
   - Это не просто легенда, это правда! – срываясь на крик, Дилан заглядывает каждому в глаза, в надежде, что кто-нибудь ему поверит. Некоторые слушают его с интересом, но большинство, особенно те, кто постарше, закатывают глаза и отходят. Но когда наконец толпа рассеивается и я пробираюсь к Дилану, звенит звонок на следующий урок. Мне так и не удается узнать, что послужило причиной спора, потому что и сам Дилан быстрым шагом выходит из столовой и исчезает за поворотом, спеша в свой класс.
   Джейд я встречаю только после окончания уроков. Она всё так же расстроена из-за Райана и я пытаюсь её отвлечь. У Мии и Моны уроки закончились на час раньше, поэтому мы с Джейд возвращаемся домой вдвоем. Мы выходим из школы, минуем школьные вороты, проходим мимо одинаковых пятиэтажек. И вдруг я замечаю светловолосую голову и знакомый рюкзак немого впереди нас.
   - Дилан! – зову я, - Подожди.
   Он оборачивается, замедляя шаг.
   - О чём ты говорил в столовой? – спрашиваю, когда мы оказываемся рядом. Джейд вопросительно смотрит на меня.
   - Ты же не поверишь, - отмахивается Дилан, но я так просто не отстану.
   И вот, через десять минут мы уже сидим на качелях возле интерната. Дилан старательно рассказывает, даже моя подруга заслушалась, забыв о своём несчастье.
   - Наверное, все слышали об этой легенде, - замечает он, - это произошло двенадцать лет назад.
   Все мы знаем о катастрофе, случившееся в нашем городе, причём совсем недалеко от нашего интерната. Миллион раз я слышала, как о ней вспоминали учителя и воспитатели. Ещё будучи семилетним любопытным ребёнком, я, подслушав, разговор взрослых о несчастном случае, несомненно заинтересовалась, и еще неделю надоедала своими расспросами. Большинство раздражённо отмахивались со словами «тебе еще рано об этом знать, оно тебе не надо». Но в итоге наша пожилая воспитательница, одна из немногих, которая выделялась добротой и любовью к детям, не оставила без внимания мой вопрос. Она рассказала мне, что же всё-таки случилось в том году. Рассказ немного разочаровал моё детское разбушевавшееся воображение – я-то ожидала услышать о чём-то более загадочном, вроде высадки инопланетян на землю или какого-нибудь волшебного приключения. А тут – несчастный случай, как те, о которых говорят в новостях по телевизору. В общем, история, рассказанная воспитательницей, меня не очень впечатлила. «Она имеет право знать» - услышала я однажды приглушенный голос воспитательницы за дверью в ответ на недовольство взрослых.
   С тех пор прошло пять лет и мне не приходилось вспоминать о том происшествии до этого дня. Я не обращала внимания на дурацкую, по моему мнению, легенду, которая ходила в стенах интерната. Считая всё это пустой болтовнёй, я никогда не воспринимала всерьёз такие слухи, в то время, как большинство моих сверстников уверяли друг друга в правдивости легенды. Но я – нет, мне это было не нужно.
   И теперь, слушая Дилана, я вконец пожалела, что увязалась за ним. Он всего-навсего вспомнил о детской легенде.
   «Так ты что, веришь в этот бред?» - чуть было не вырвалось у меня, но я вовремя спохватилась, вспомнив о его уверенности в том, что так и будет, и решила дослушать до конца хотя бы из уважения. Тем более, что Джейд сидела чуть ли не с раскрытым ртом, впитывая каждое слово мальчика. В который раз  поразилась её наивности.
ЧАСТЬ 3
   Знаете, как изматывают бесконечные часы поздней ночью, которые ты проводишь в тщетных попытках уснуть, а мысли и образы, мелькающие в голове, прогоняют сон? Этой ночью я не могу и глаз сомкнуть, сколько ни стараюсь.
   Проворочавшись в постели не меньше двух часов, я понимаю, что вряд ли смогу уснуть до утра, и скидываю одеяло. Натянуть кофту и джинсы, брошенные рядом на стуле, влезть в ботинки, бесшумно пересечь комнату - я проделываю эти манипуляции в сотый раз. Если бывают профессионалы в вылазках на улицу по ночам, то это я. И я сейчас не хвастаюсь.
   На самом деле мне часто не спится - что-то вечно мешает заснуть. А после недолгой прогулки на свежем воздухе обычно становится легче. Мне нужно лишь приоткрыть окно немного шире - и через несколько секунд я уже стою на прохладном асфальте в окружении ночной тишины. Я не боюсь заблудиться в темноте, потому что бреду по дорогам, которые знаю наизусть. Мимо проплывают тени деревьев и одинаковых пятиэтажек, порой встречаются редкие прохожие, но они даже не обращают на меня внимания и я иду дальше. Интернат остаётся позади.
   И только спустя двадцать минут я спохватываюсь - пора бы уже возвращаться, но что-то не пускает меня. В голове вертится навязчивая идея, в которую я сама едва верю, но все же подчиняюсь. Ноги несут меня в парк аттракционов. "Что ты делаешь?" - пытаюсь достучаться сама до себя, но когда впереди появляются знакомые очертания каруселей, качелей и самых разнообразных аттракционов, отступать уже некуда.
   Это тот самый парк, в котором произошла катастрофа незадолго после моего рождения. Именно с этим местом связана легенда, в которую свято верят мои одноклассники и друзья, которую я не признавала никогда. И вот я здесь, и моё любопытство берёт верх над убеждениями.
   Я осматриваюсь вокруг, пытаясь разглядеть что-то сквозь темноту. Тут давно уже ничего не работает, парк закрыли, и прийди я сюда днем, я бы увидела неразборчивые надписи, выведенные баллончиком на металлических трубах и перилах аттракционов. А вот прямо передо мной возвышается колесо обозрения, ставшее причиной десятка смертей. В это мгновенье мне становится по-настоящему жалко людей, которые оказались его жертвой. Возможно, это был летний беззаботный день, когда дети и их родители катались на этом колесе и взрослые сами превращались в детей, снова возвращаясь в детство. Никто не знал, что что-то случится с механизмами управления, что воздух сотрясет взрыв панических криков и неудержимое шатание кабинок, что многие не смогут удержаться. Никто не знал.
   Колесо обозрения - такое прекрасное и романтическое развлечение, когда поднимаясь вверх ты смотришь на мир с высоты птичьего полёта и думаешь, что жизнь - такая удивительная замечательная штука, и вдруг у тебя её отнимают. Я подхожу ближе. А что, если легенда права? Я вспоминаю решительный голос Дилана, убеждающий, что если залезть в любую кабинку этого колеса, то увидишь мечты людей, погибших в тот день. Бред, конечно… но почему бы не проверить самой? Мои пальцы обхватывают ледяную трубу колёса обозрения и я легко подтягиваюсь - тут мне пригодились те времена, когда я не слазила с деревьев, несмотря на ободранные до крови колени. Я упираюсь ногами в трубу, хватаюсь за неудобную перекладину, еще одно усилие - и отказываюсь в нижней кабине.
   Несколько секунд ничего не происходит, только из окна видна тёмная улица. Хоть это кабина и одна из нижних, отсюда до земли немаленькое расстояние. Я уже готова вздохнуть от облегчения и разочарования одновременно, но рядом со мной незаметно появляется силуэт. Я отшатываюсь назад от испуга. Сначала он кажется прозрачным и не чётким, совсем как призрак, но постепенно вырисовываются черти лица, детали одежды, и вот, прямо перед собой я вижу человека - это старик. Он задумчиво глядит в небольшое круглое окошко. Я поражаюсь, какое детское метательное выражение у этих глаз, обрамленных круглыми очками. Проследив за его взглядом, меня ждёт настоящее потрясение: я вижу наши улицы, они залиты солнцем и усыпаны людьми. Вижу сладкую вату в руках у детей, счастливые улыбки на их лицах. И аттракционы работают, на них заняты все места: маленькие девочки пищат от восторга, катаясь на карусели, огромный надувной батут прогинается под ногами детей и подбрасывает их наверх. Парк развлечений живёт своей жизнью.
"Может, это сон?" - спрашиваю я себя, но мгновенно отбрасываю предположение - моя кожа горячая от солнечных лучей. Я словно попадаю в другой мир и уже не понимаю, что более реально: летний шумный город, который за секунду вырос на моих глазах, или я сама?
   Я поворачиваюсь к старику. Он по-прежнему не отрывает взгляда от картины за окном, задумавшись о своём. Его губы искажает лёгкая улыбка, веки мягко прикрывают глаза и здесь же, медленно, как сквозь туман возникает похожий силуэт, только намного стройнее - это он сам в молодости. И вот я наблюдаю за стариком, неподвижно сидящим с закрытыми на лавочке, тянущейся вдоль небольшой кабинки и плодом его же воображения, его воспоминанием из далёкого прошлого. Внезапно это воспоминание оживает: молодой человек одаривает меня лучистой улыбкой. В руках у него книга; парень открывает её на первой странице и подписывает ручкой, которая неизвестно откуда появилась в руке. Он протягивает книгу мне. Я сомневаюсь, можно ли отвечать призраку, и, когда несмело протягиваю руку вперёд, краем глаза замечаю, как старик открывает глаза, и на этот раз они бесконечно печальные. А через миг он сам, плод его воображение и лето за окном пропадают под чернотой прохладной весенней ночи. А я так и остаюсь стоять, глядя в пустоту.
ЧАСТЬ 4
   Следующее утро и шесть часов школы проходят как в тумане. Я до сих пор не могу поверить в то, что увидела ночью. Даже перемены сегодня я провожу в одиночку, погруженная в собственные мысли. Это удивляет и учителей, и моих одноклассников. Ещё бы, они привыкли видеть меня шумной и полной энергии, а тут за весь день меня даже не слышно.
   Джейд встречает меня после третьего урока в коридоре:
   - Ты чего такая грустная? – спрашивает она, когда мы поднимаемся по лестнице на второй этаж. – Что-то случилось?
   Мне ужасно не хочется ей врать, но объяснять сейчас нет ни времени, ни желания, поэтому я махаю рукой, мол, просто настроение не очень. Она поджимает губы, а через минуту вытаскивает из кармана конфету и протягивает мне:
   - Вот, возьми, сразу повеселеешь, - ободряет она меня и я, беря угощение, чувствую себя виноватой и обещаю себе рассказать правду Джейд попозже. Внезапно я сама удивлюсь – кажется, я просто не до конца доверяю Джейд. А вот когда Мона замечает, что со мной что-то не так, я уже не выдерживаю и выкладываю ей про своё ночное приключение, не в силах больше держать всё в себе. Всю большую перемену я провожу за столиком в столовой вместе с ней и Мией, которая присоединяется к нам.
   - Оказалось, Дилан был прав, - тихо произношу я в завершение своего рассказа.
Подруги недоверчиво смотрят на меня. Вот этого я точно не ожидала.
   - Ты ведь сама всегда говорила, что все эти легенды - выдумки для детей, - Мона откидывает светлые волосы назад.
   Я пожимаю плечами:
   - Знаю... Но вчера Дилан так пытался убедить нас с Джейд в том, что это правда... Наверное, он всё-таки убедил меня. Той ночью меня будто что-то заставило идти туда.
   - Тебе, наверное, все приснилось, - фыркнула Мия, и я вдруг почувствовала, как внутри что-то сломалось.
   - Ну, если ты просто не выдумала это, - ухмыльнулась Мона и они насмешливо переглянулись.
Это было слишком сильным ударом.
   - Сэм, хватит морочить нам головы, - я ошарашено смотрю, как Мия встаёт из-за стола и закидывает рюкзак на плечо. И они с Моной уходят, оставляя меня в одиночестве среди моих разрушенных воздушных замков, в надежности которых я никогда не сомневалась.
   И правда, я всегда считала двух сестричек Мию и Мону лучшими подругами. Я была уверена, что они мне доверяют, потому что никогда не обманывала их. Но сегодня, когда я решила рассказать им секрет, выложила всю правду, они только посмеялись и ушли. Конечно, сложно поверить в такую историю, но для этого ведь и созданы друзья, чтобы доверять друг другу даже в самые сложные моменты.
   "Хорошо, что я не стала говорить правду Джейд. Скорее всего она тоже не поверила бы." - думаю я. Да я и сама ещё вчера даже слушать не хотела Дилана, который так убеждал в своей правоте, пока не увидела все своими глазами. Может, я схожу с ума? Был лишь один способ это проверить, и с наступлением следующей ночи, едва стемнело, я уже была на половине пути к колесу обозрения.
   В этот раз я решила попасть в другую кабинку. Нащупываю металлические трубы и перекладины в темноте, упираюсь в них ногами, хватаюсь за них цепкими пальцами, чувствуя себя скалолазом. Шаг за шагом: оттолкнуться от нижней трубы, подтянуться на руках. Перекладина зловеще поскрипывает, когда я перекидываю ногу и отказываюсь уже в другой кабине, повыше первой. Я стою спиной к лавочке. Боюсь повернуться. Так я замираю на минуту: жду, пока пройдёт усталость в теле от преодоления такой высоты, пока исчезнет страх. И наконец поворачиваюсь.
   Как только мой взгляд выхватывает из ночной темноты очертания лавочки, весь мир вспыхивает ярко-белой вспышкой, и несколько секунд мне кажется, что я ослепла. Но вспышка постепенно угасает и остаётся лишь дневной солнечный свет. Я снова попадаю в тот день, который для некоторых стал последним, а многим запомнился на всю жизнь.
   Две девушки сидят на лавочке, наслаждаясь беззаботностью летнего времени. Мечтательные улыбки не сходят с их лиц. Некоторое время они говорят о чем-то своём, а потом замолкают, увлечённые каждая своими мыслями.
   - Знаешь, я и вправду люблю его, - внезапно нарушает тишину одна из них. Рядом с девушкой вырастает целая картина из её воображения: она сама в шикарном свадебном платье, с огромным букетом цветов в руках, и красивый парень в костюме, глядящий на неё влюбленным взглядом.
Подруга девушки слушает ту в пол уха - у неё самой в голове происходят значительные события. Я вижу, как она заканчивает институт с красным дипломом и устраивается на работу мечты. Отличная карьера - вот о чём мечтает эта девушка.
   Проходит немного времени, и происходит то, что я так боялась увидеть снова. Несколько мгновений, несколько вздохов и выдохов, несколько сильных толчков... И всё. Они даже не успели понять, что случилось. Двух молодых девушек, чьи души были полны сил, любви к жизни и надежд на светлое будущее, не стало в одну секунду.
   Уже десять минут я стою в темноте, не чувствуя холода от ночного ветра, вообще ничего не чувствуя. И в то же время эмоции переполняют меня. Я могу прямо сейчас спустится вниз, на землю, добежать до интерната, влезть в открытое окно, забраться под одеяло. И больше никогда не приходить сюда, заставив себя поверить, что две ночи подряд меня мучили кошмары. Я могу больше ни разу не вспомнить об этой ночи, и о предыдущей. Сказать Моне и Мие, что просто хотела их разыграть, а потом посмеяться над неудавшейся шуткой вместе. Я могу и дальше недоверчиво фыркать в ответ на случайно услышанную легенду об этом месте на одной из перемен в школе, и никогда больше не чувствовать себя сумасшедшей. Но нет, я не могу. Я обязана знать, жизни каких ещё людей оборвалась в тот день, и пусть я буду психом, но в ту ночь, как и в несколькие следующие, я искренне верю во всё, что вижу своими глазами. И я поднимаюсь вверх.
   Взбираться выше уже сложнее. Сердце бешено колотится, занемевшие от холода пальцы не желают крепко держаться за перекладины и обещают вот-вот разжаться. Но моё желание оказывается сильнее усталости, и вот я уже в следующей кабине.
   Первое, что я слышу, оказавшись внутри - детский звонкий смех, и по всему телу проходит дрожь. Конечно, маленькие дети. Два мальчика и девочка лет восьми.
   Они зачарованно наблюдают за людьми внизу, крохотными, как мурашки. "Неужели человек такой маленький по сравнению с остальным миром?" - удивляются дети. Даже облака в небе больше них самих.
   - Вот это похоже на лошадь, - говорит девочка, показывая пальцем в сторону облака странной формы, - или на ботинок. Это как посмотреть.
   - А это - на динозавра, - замечает один из мальчиков.
   - Что ты как маленький, - говорит второй с упрёком, - ты разве не знаешь, что динозавров не существует?
   - Они существуют! - не соглашается тот. – Ну, или существовали. Вот стану археологом, когда вырасту, и найду динозавра, и не одного.
   Смысла спорить дальше нет.
   - А я буду спортсменом.
   - А я - певицей. Или актрисой. Хотя нет, лучше и той, и другой. - решительно заявляет девочка.
   Я смотрю, какой огонь горит у них в глазах, и не могу оторвать взгляд. Смотрю, как рядом с детьми появляются их мечты: мужчина с кубком в руке и многочисленными медалями на шее; женщина в блестящем чёрном платье, сжимающая микрофон, стоит на сцене; мужчина археолог, только что отыскавший кости огромного динозавра. Они так оберегают свои мечты, лелеют и никому не отдают. Никому, кроме смерти.
   Не дождавшись конца, я в спешке выбираюсь из кабины. Увидеть, как как погаснут их глаза было бы выше моих сил. Уже без прежней осторожности, я спускаюсь с колёса обозрения и из груди вырывается вздох облегчения, когда мои ноги касаются земли. Не медля ни минуты, я почти бегу по сырому асфальту, пока не замечаю впереди открытое окно своей комнаты.
   Через несколько часов свет восходящего солнца окрашивает тёмное небо.
ЧАСТЬ 5
   - Ну что, все ещё дуешься, что не получилось нас разыграть?
   Перед завтраком ко мне подходят Мона с Мией. Видно, что им не терпится со мной помириться, но признавать себя неправыми они не хотят. Да и мне уже не важно, что они подумают. Главное, что я твёрдо уверена, что легенда про колесо обозрения - не просто легенда, а настоящая правда.
   - Да хватит тебе, Сэм, мы же знаем, какая ты фантазёрка, - снисходительно улыбается Мия, кивая в сторону горы листов с моими рассказами под кроватью.
   Хотя я и привыкла отстаивать свою точку зрения, в этот раз, первый и последний, я решаю уступить.
   И говорю:
   - Ладно, проехали.
   В тот день я иду в школу с отличным настроением, у меня спокойно и легко на сердце, ведь я помирилась с подругами. И все же, в глубине души, что-то терзает меня: это тот факт, что они по-прежнему не доверяют мне. И это уже никак не исправишь. А про колесо обозрения я решаю больше никому не рассказывать. Пусть это останется моей тайной, моей правдой.
   Сегодня все семь уроков проходят быстро и незаметно. На одной из перемен я замечаю Дилана, но ничего ему не говорю. Просто смотрю, как он бредет в свой класс и думаю: был ли он сам на колесе, как и я, или просто так твёрдо верил в легенду? Не думаю, что у него хватило бы смелости идти туда ночью самому, а иначе никак: днём возле парка проходит много людей, а при них взбираться на высоту по металлическим конструкциям было бы плохим вариантом.
   После школы мы идём обедать в интернат, а после нас ждёт насколько свободных часов, пока не придёт время делать домашку. За окном уже почти лето - можно купаться в тёплых лучах солнца, и небо почти безоблачное. Я предлагаю Мие и Моне погулять, и они с радостью соглашаются.
   - А где Джейд? - вспоминаю я.
   Мы не сомневаемся, где её искать, и идём прямиком в школьный спортзал. Дергаем ручку двери, та закрыта на ключ - Джейд не любит, когда кто-то наблюдает, как она танцует, не считая концерты и выступления, когда каждое движение усовершенствовано и полностью выучено.
   - Это мы! - хлопаю я ладонью по двери.
   Вскоре за ней стихает музыка и щёлкает замок, на пороге появляется наша подруга в лосинах и просторной футболке с бутылкой холодной воды в руках. Видно, что она ужасно устала, лицо красное, руки немного дрожат, но она улыбается нам, как ни в чем не бывало:
   - Привет, девочки.
   - Хватит убивать себя, давай переодевайся и идём гулять, - весело заявляю я.
    Её улыбка меркнет, лицо принимает озадаченное выражение.
   - Я не могу, - виновато говорит она, - нужно готовится.
   - Опять очередное выступление? - закатывает глаза Мона.
Джейд только разводит руками:
   - Я же поступаю.
   Лишь сейчас я вспоминаю, что подруга готовится к поступлению в хореографическое училище. Ведь ей скоро исполнится шестнадцать лет, и в этом году она уходит из интерната. Последнюю неделю она не выходит из спортивного зала, занимается как ненормальная, вечером возвращается абсолютно без сил, и всё это - чтобы поступить.
   - Ну Джейд, ты всё прекрасно умеешь, - делаю я ещё одну попытку, - оторвись ты от танцев хоть на несколько часов.
Но девушка настроена решительно.
   - У меня осталось мало времени, идите без меня...
Мне становится обидно.
   - Сколько можно тут торчать... - начинаю я, но Джейд до вздохом облокачивается об стенку и устало произносит:
   - Пойми, Сэм, каждый час, проведённый здесь, делает меня на шаг ближе к исполнению моей мечты.
   В этот момент во мне борятся разные чувства. С одной стороны я понимаю её, и хочу, чтобы у неё всё получилось. Но с другой стороны я пытаюсь трезво смотреть на вещи: каждый день она тренируется в этом зале до тех пор, пока не выбьется из последних сил, а что, если всё это - зря? Какие шансы поступить в училище у самоучки, тем более, сироты, по сравнению с девочками, которые с самого детства профессионально занимаются с лучшими преподавателями?
   - Ладно, Сэм, идём, - говорит мне Мия, они с Моной потихоньку уходят.
   - Я сейчас, - бросаю им.
Минуту мы с Джейд стоим в молчании.
   - Не обижайся, - наконец произносит она.
   Не знаю, что находит на меня в тот момент, я себя просто не контролирую. Слова вырываются сами:
   - Вот поэтому тебя и бросил Райан!
   Я цепляю её за живое. Позже она скажет мне: "Когда у тебя мечта, приходится чем-то жертвовать, а иногда даже всем", и я отлично пойму её. Но сейчас я вижу, как в её душе разбиваются миллионы воздушных замков - её надежд.
ЧАСТЬ 6
   Смотри, какое сегодня небо! Сплошь усыпано звёздами.
   Третью ночь подряд мне не удаётся поспать больше четырёх часов. Третью ночь мне не даёт покоя это место и эта история, словно я каким-то образом причастна к ней. Третью ночь я прихожу сюда, ощущая страх и интерес одновременно, будто что-то заставляет приходить сюда снова и снова.
   Лишь на секунду я останавливаюсь перед аттракционом, возвышающимся передо мной. Самые высокие кабинки теряются в листве деревьев. "Интересно, когда в последний раз кто-нибудь кроме меня был в этом заброшенном парке?" - думаю я. И начинаю взбираться по паутине металлических труб и перекладин.
   Я уверенно миную кабинки, в которых побывала прошлой ночью, лезу выше. Сердце замирает, когда я вдруг оступаюсь и долю секунды не чувствую под ногами ничего, кроме пустоты, но вовремя хватаюсь руками за твёрдую перекладину, которая больно врезается в кожу. Подавляю крик, который намеревается вырваться из груди, и в который раз ловлю себя на мысли о том, чтобы побыстрее оказаться внизу, ощутить опору под ногами. Но вот, остается лишь последний шаг и пугающая высота, сомнения и тревоги остаются позади, когда ночь за окном сменяется жарким летом. Хоть и ненадолго.
   Мужчина, сидящий на лавочке, держит на руках рыжеволосую девочку лет семи. Та беспрерывно задаёт бесконечные вопросы. А папа ломает голову над ними, стараясь дать правильные ответы: но что можно ответить ребёнку на "Почему трава зеленая, а небо голубое?", или "Почему сейчас лето, а не зима?"
   - Эх, малышка, спроси что-нибудь полегче, - смеётся папа.
Он так любит свою дочь. Его мечта стоит прямо бок о бок с ним - счастливая благополучная семья. Похоже, что она уже осуществилась.
   А рядом с девочкой возникает огромный воздушный шар. Полетать на воздушном шаре - такая прекрасная мечта. Но ей не суждено сбыться.
   И снова я не досматриваю до конца - я решила уходить до того, как произойдёт катастрофа прямо у меня на глазах. Поднимаю глаза вверх. Ещё выше, давай, вперёд. "Последняя кабина, и на сегодня хватит" - обещаю я себе, когда усиливается дрожь в руках.
   В ней я снова вижу мужчину, ему около сорока лет. Они разговаривает по телефону, скорее всего, по работе. Отвечает на звонки, которые никак не кончаются, разговаривает с клиентами и с начальством. Проходит немало времени, когда мужчина отрывает сосредоточенный взгляд от экрана мобильника. У него очень уставшее выражение лица. "О чем может мечтать человек, который посвятил всю жизнь работе?" - гадаю я, и тут поражаюсь, какое у него воображение. Целые картины появляются здесь, кажется, они уже не умещаются в тесной кабинке и вот вот выйдут за её границы. Фантазия мужчины рисует красочные изображения экзотических стран, необыкновенных пейзажей, бескрайних океанов и удивительных мест. Невольно я засматриваюсь и замечаю маленькую фигурку среди непроходимых джунглей, которые плавно сменяются улицами и городами с невообразимыми строениями, домами, памятниками и другими выдумками архитектуры. "Неужели этот человек успел побывать во всех этих местах?" - задумываясь я, но мужчина, словно услышав мои мысли, говорит сам себе:
   - Господи, я ведь мечтал посвятить свою жизнь путешествиям, а не однообразным дням в одном и том же кабинете...
   А что, если бы он знал, что погибнет в тот же день? Бросил бы надокучившую работу, купил бы билет на самолёт, успел бы увидеть хоть что-то из тех чудес, что жили у него в голове? По крайней мере, у него был бы шанс.
   Я перегинаюсь через кабину, смотрю вниз, думая, как мне слезть. Упираюсь ногой в нижнюю трубу.
   Пока я спускаюсь вниз, меня не покидает чувство, будто после каждой увиденной мной истории этих людей во мне что-то меняется. Это что-то крохотное, затаившееся в глубине души, его нельзя увидеть, услышать или потрогать, только почувствовать. И сейчас все чувства обостряются до невозможности - то ли это действует страх не удержаться на такой высоте, то ли со мной действительно что-то происходит. Ветер обжигает кожу. Звезды ослепляют. Я спрыгиваю в траву.
   И вдруг замираю. Хочу сделать шаг к выхода из парка, но не двигаюсь с места. Бешеный стук сердца превращается в слова, пульсом отдающиеся в голове: "Ещё не время". Я смотрю на колесо стеклянным взглядом. Подхожу с другой стороны. И, преодолевая боль в мышцах, снова обхватываю пальцами первую попавшуюся перекладину, оказываясь возле нижней кабинки, в которой я ещё не была.
   "Нет, не эта" - твёрдо знаю я, когда пропускаю следующую. "Мне сюда" - говорит во мне решительный голос, и я слушаюсь его без замедления, как никогда бы не послушалась человека. В эту кабинку легче залезть - у неё оторвана одна перекладина, и я без труда попадаю внутрь. И смотрю во все глаза, усталости как не бывало.
   Эту кабинку занимает молодая пара. Лишь только свет падает на их лица, в моей памяти всплывают непонятные воспоминания, но я не обращаю на них внимания. Мужчина и женщина сидят в обнимку, а за ними появляется их мечта - одна на двоих. Ребёнок. Он растёт. Сначала это младенец в коляске, потом маленькая девочка делает первые шаги, потом бежит по дороге, возвращается домой со школы, превращается в подростка. Она меняется. Становится красивой девушкой. Она вырастает счастливым ребёнком, она окружена заботой, вниманием и любовью. Это их мечта - вырастить счастливого ребёнка.
   Что-то переворачивается у меня внутри, я не понимаю, почему меня охватывает жуткое волнение. Из-за того, что в тот день эти люди погибли через десять минут и не смогли осуществить мечту, как и многие другие? Но нет, из разговора пары я понимаю, что у них недавно родился ребёнок. Почему же тогда мне так больно?
   - Я ещё в 10 лет решила, что назову своего ребёнка красивым необычным именем, - улыбнулась женщина, поуютнее устроившись в объятьях любимого.
   Знаете то чувство, когда хочется убежать, не слышать, не знать, но в то же время ещё больше притягивает? Вот что я чувствую в тот момент. Несмелые догадки пробиваются сквозь пелену непонимания.
   Я видела, я знаю этих людей. Господи, да ведь я - это и есть они!
   - Как думаешь, что она скажет о своём имени, когда подрастёт? - шутливо спрашивает мужчина.
   - Думаю, ей понравится.
   Моя рука тянется к карману, нащупывает старую фотографию и вытаскивает. Я всматриваюсь в лица. Фото нечёткое, с белыми потёртостями, которые появились за долгие годы, на протяжении которых я всюду носила его с собой. Но у меня не остается сомнений, совпадения быть не может.
   - Да, Саманта - и вправду прекрасное имя.
   В этот момент вся жизнь моя переворачивается. Я вижу родителей, своих, настоящих. Так вот как это случилось! Вспоминаются взрослые, которые почему-то упорно не желали рассказывать мне об этом происшествии - они не хотели, чтобы я знала, как погибли мои самые близкие люди. Фраза "Она должна знать" обретает для меня новый смысл.
   Я представляю себя рядом с родителями. У меня папины глаза и мамины губы. На моём лице они всё ещё живы.
   Мир расплывается. На глаза накатывают слёзы. Что это со мной? В последний раз я плакала в восемь лет. Но я знаю, что со мной. Я опустошена. Убита изнутри.
   Бежать. Бежать отсюда и никогда больше не возвращаться. Я покидаю кабинку, не оглядываясь назад на родителей. У них ещё остаётся несколько минут, чтобы насладиться солнечными лучами, а я уже ныряю в темноту. В отчаянии хватаюсь за любую опору, не разбирая дороги, главное - вниз. В итоге я оказываюсь в другой кабине, но мне уже неинтересно, что в ней происходит, я просто стою, стараясь отдышаться.
"Они так и не осуществили свою мечту - у них нет ребёнка. А у меня нет родителей, и никогда не будет" - мысли мечутся у меня в голове, и я спускаюсь ещё быстрее, в надежде убежать от них. И внезапно чувствую, как разжимаются пальцы, выпуская трубу. "Господи, неужели это происходит и со мной?" - проносится в голове, пока я лечу в объятья тьмы.
 ЧАСТЬ 7
   В глаза бьёт ослепительно яркий свет. Сперва я думаю, что это солнечный луч, который будит меня каждое утро, но сегодня это зловещий свет больничных ламп, белоснежно белый, как и все вокруг: стены, потолок, простыни.
Непривычный запах лекарств встаёт в воздухе. Я делаю попытку приподняться, но малейшее движение отдаётся болью во всем теле. Поэтому некоторое время я лежу неподвижно, сверля взглядом потолок. Воспоминания обрывками всплывают в памяти, отдельные картинки, отрывки того дня. Я вспоминаю ночь, звёздное небо, и, наконец, самое важное - маму и папу. Осознание приходит заново, новый удар поджидает меня, снова волнами накатывает чувство безысходности. Неужели это было на самом деле? Но это так, иначе как бы я оказалась здесь? Я подношу руку к глазам - на коже красуется новый синяк. Да, я же упала с колеса, не удержавшись в темноте.
   Я лежу с закрытыми глазами, вслушиваюсь в гул ламп, вслушиваюсь в голоса своих мыслей. Странно, я не нахожу среди них мыслей о том, как я сюда попала, в какой я больнице, что со мной, меня даже не волнует травма, которую я обнаружила сразу – моя нога полностью в гипсе. Нет. Всё это отходит на второй план. А я не могу забыть о том, за чем наблюдала три ночи подряд, о несбывшихся мечтах погибших людей. Не могу смириться с тем, что и у моих родителей не осуществилась мечта. А ведь могла бы. И тот мальчик мог бы стать чемпионом, мужчина мог бы объездить весь мир, девушка могла бы выйти замуж за парня и прожить с ним счастливую жизнь. Даже тот старик мог бы написать книгу. Вспоминая о нем, я подумала о своей давно забытой мечте, о стопках бумаги с рассказами под моей кроватью.
   Внезапно мне становится грустно. Что станет с ними после моего ухода из интерната? Осталось четыре года, а потом? Идеи, персонажи, истории, в которых я вкладывали всю душу - все это пропадёт, едва я покину стены интерната?
   Мои размышления прерывает скрип открывающейся двери.
    В дверях появляется женщина в белоснежно халате. Убедившись, что я не сплю, она кивает кому-то, кто ждёт в коридоре, и в палату влетает Джейд.
   - Господи, Сэм! – подбегает она ко мне. – Как ты? Что вообще…
   - У неё закрытый перелом, - спешит объяснить врач, показывает на мою ногу и поспешно заверяет,    - Больше ничего не пострадало. Хорошо еще, что не хуже, всё-таки с такой высоты сорвалась…
   Джейд не выпускает мою ладонь из своих, широко раскрытые глаза светятся тревогой.
   - Как ты там оказалась? – её срывающийся на крик голос резко переходит в шёпот. – Ладно, что бы там ни было, почему ты не сказала мне?
   Я чувствую укол совести. Вот она, моя подруга, склонилась надо мной. Несмотря на то, что мы поссорились, она примчалась в больницу сразу же, как только узнала, что со мной что-то случилось.
    - Сколько время? - всё, что я могу сказать.
   - Уже пять часов вечера, - отвечает врач, - ты проспала почти весь день.
   Я вспоминаю несколько предыдущих бессонных ночей и наконец-то ощущаю себя отдохнувшей.
   - Через полчаса нужно будет проверить твою ногу, - предупреждает врач, и выходит из палаты, оставляя нас с Джейд вдвоём.
   - Прости, - вырывается у меня.
Сперва Джейд непонимающе смотрит на меня, а потом лишь отмахивается:
   - Проехали, я не обижаюсь.
   И всё-таки у меня как-будто гора с плеч падает, накатывает волна облегчения.
   - Спасибо, что пришла. А где Мона, Мия? - спохватываюсь я. - Нужно сказать им, что со мной всё в порядке.
   Джейд почему-то напрягается и поджимает губы. Прячет взгляд.
   - Хочешь, я им позвоню?
   Я киваю.
   Проходит немного времени, пока Мия берёт трубку. Я подношу телефон к уху, глядя на Джейд, которая всё ещё не осмеливается взглянуть на меня. "Что с ней такое?" - проскальзывает мысль, и я слышу приглушённый голос Мии.
   - Алло, да, привет, Сэм, - на заднем фоне слышен хохот - это, кажется, Мона. - А ты где?
   Я немного медлю, думая, как сказать, а потом говорю:
   - В общем... Я попала в больницу. Вчера ночью... Я была там, на колесе... - взрыв смеха двух сестёр обрывает меня на полуслове.
   - Сэм, ну ты опять? - это уже Мона. - Какое колесо? Какая больница? Хватит прикалываться.
   - Но тут со мной Джейд! - внезапно меня охватывает злость. - Я и правда в больнице.
   - Уже не интересно, - в голосе Моны мелькает раздражение.
   Я ошарашено смотрю на Джейд. По-моему она ни капли не удивлена, только смотрит мне в глаза как-то грустно, с сочувствием. Я протягиваю ей телефон, чтобы она сказала девочкам, что я не вру, но едва Джейд открывает рот, я различаю слова, доносящиеся до меня:
   - Реально, Сэм, сколько можно врать? Неужели ты думаешь, мы поведёмся на твои тупые розыгрыши?
   И короткие гудки.

   - Они мне не верят, - произношу я одними губами, будто Джейд сама не понимает.
   Я сама себя не узнаю. Сижу, растерянная, не могу найти слов.
   - Но почему, почему они не верят? Я же никогда не обманывала их.
   Не знаю, что было бы со мной, если бы в ту минуту Джейд не нашла нужных слов. Она произносит именно то, что необходимо.
   - Я тебе верю, - искренне говорит моя подруга.
   Наверное, я совсем не разбираюсь в людях. Доверяю секреты не тем и сомневаюсь в тех, в ком сомневаться не стоит. Но на этот раз я не совершаю ошибки, рассказывая обо всем Джейд, потому что она не смеётся над моими словами. И не знаю, может, это потому, что она наивная как ребёнок, но это не важно. Главное - она мне доверяет.
   Когда я дохожу до той части, когда узнала своих родителей, сердце моё отчаянно бьётся. Боль ещё невыносима, она поутихнет со временем, но сейчас поддержка Джейд мне здорово помогает. Я понимаю, как не ценила её раньше, и как всё изменилось теперь.
   - Вот почему я так борюсь за свою мечту, - тихо говорит она, - только представь, что мечты тех людей могли сбыться. Но этого не случилось - и это не их вина. Но мы ведь живы, и все в наших руках.
   Её слова надолго врезаются мне в память.
ЧАСТЬ 8
   Проходит месяц, пока моя нога заживает, и мне, наконец, снимают гипс.
   Ещё через неделю я уже вполне нормально хожу, бегаю, и жизнь течёт в привычном темпе. Однако кое-что изменилось. С Моной и Мией я больше не общаюсь. Они быстро нашли себе новую подругу, в которой я, к своему удивлению, узнала кое-что от себя самой. Девочка, с которой они начали дружить, тоже была лидером в компании, небольшой хулиганкой, самые интересные идеи рождались именно у неё в голове, поэтому и Мона, и Мия тоже были в центре внимания. Большим ударом стало для меня осознание того, как легко они нашли мне замену. Это был еще один тип детей из интерната – они не привязываются ни к кому, и ищут выгоду во всём.
   Я очень часто вспоминала тот день, когда я проснулась в больничной палате. Вспоминала, как Мия и Мона только посмеялись, и даже потом, узнав, что я действительно сломала ногу, не навестили ни разу, в то время как Джейд всё свободное от школы время была со мной те несколько дней, которые я провела в больнице под присмотром врачей, пока меня не отпустили домой. Джейд… она и осталась такой же искренней и доброй, ни разу не предала меня. Она по-прежнему не вылазила из спортзала – не предала и свою мечту. Теперь я хорошо понимала её и старалась поддерживать.
   Но всё же что-то не давало мне покоя. Пока Джейд готовилась к поступлению в хореографическое училище, до которого оставалось чуть больше недели, мне тоже хотелось жить ради чего-то.
    И однажды я возвращаюсь в парк.
   Колесо обозрения вырастает передо мной, прямо как той ночью, которой я побывала здесь в последний раз. Едва я касаюсь нижней перегородки, накатывают воспоминания. Я отдёргиваю руку. Когда я заставляю себя ухватится за трубу и упереться ногами об другую, перед глазами мелькают детали той ночи, и уже кажется: у меня появилась настоящая фобия. Не страх высоты, а страх умереть так же, как мои родители. Я почти готова разжать пальцы и спрыгнуть на землю, пока не забралась высоко, но, угадайте, что же я делаю? Правильно. Лезу вверх.
   Я крепко держусь за трубы, даже пальцы белеют. Продумываю каждый шаг, на всякий случай проверяю на прочность каждую перекладину, словно это ветки дерева. Медленней, чем раньше, не спеша, но всё-таки я добираюсь до нужной мне кабины. Это та, с которой я сорвалась. Та единственная кабинка, жертв которой я не увидела.
   Сначала она кажется мне пустой. «Может, в ней никого не было?» - гадаю я, обходя всю кабинку, окидывая взглядом нетронутую лавочку. Но тут замечаю какое-то движение позади себя, в том углу, в котором стояла только что. В воздухе возникает силуэт ростом с меня. Короткие тёмные волосы, ноги в синяках и ссадинах, пристальный взгляд широко распахнутых глаз. Я смотрю на девочку-призрака, смотрю, как будто в зеркало.
   «Не хватало еще, чтобы это была моя сестра-близнец, погибшая двенадцать лет назад» - проносятся в голове нелепые мысли, и я сразу их отбрасываю. Это я и никто другой.
   Внезапно я понимаю, что вокруг сгустилась темнота, но я по-прежнему отчётливо вижу своё пылающее лицо, слегка трясущиеся руки. Вижу, как мои глаза наворачиваются слёзы. Мне становится не по себе. Ещё бы, видеть саму себя, бьющейся в истерике - пугающее зрелище.
   Мой призрак держится за трубу, безуспешно стараясь удержать равновесие. К тому моменту, как он исчезает внизу в темноте, я твёрдо знаю, что произошло.
  Что гласит легенда? Оказавшись в кабине, ты в виде видений увидишь людей, побывавших там в последний раз. Видимо, я перекрыла того человека, который был здесь до меня. И, действительно, прежде чем моё видение срывается вниз, рядом возникают другие очертания. Это мои мечты.
   Не знаю, сколько проходит времени, я просто стою, затаив дыхание, вслушиваясь в тишину. В воздухе витает сладкий запах несбыточных желаний, вкус детства. Я чувствую, как внутри окончательно оживает то, что не давало мне покоя последний месяц - это надежда. Искренняя надежда безо всяких ограничений. И я ныряю с головой в океан, наполненный этой надеждой.
   Первое, что я вижу, яростным огнем обжигает мои ещё не зажившие раны. Конечно, в глубине души я всю жизнь понимала, что моя мечта - иметь родителей. Сны, в которых эта мечта сбывалась, преследовали меня постоянно, и после пробуждения сама жизнь казалась кошмаром, нереальным сном. Но я не позволяла себе думать об этом, а теперь прямо перед собой вижу себя же со своими родителями. Они такие же молодые, как на той единственной фотографии, которая осталась у меня, такие же влюбленные друг в друга как тогда, солнечным днём, когда они катались на колесе обозрения в кабинке повыше.
   Через миг я замечаю ещё одну мечту, детали которой уже обрели чёткость. Я узнаю в ней стопку бумажных листов, хранящуюся в интернате. На моих глазах эти листы собираются воедино, превращаются в книжные страницы, потом - в настоящую книгу. На них оживает целый фантастический мир, созданный мною, стоит лишь открыть первую страницу, а с обложки на меня смотрит тот же мир в виде красок, появившийся благодаря рукам и воображению талантливого художника. В ту секунду я абсолютно уверенна, что эта мечта так же важна, как и первая, но разница в одном: она ещё может осуществиться.
   "Может, стоит попробовать?" - что-то меняется во мне. И тут я, к своему удивлению, обнаруживаю, что стою в окружении внезапно оживших предметов и людей. Я смотрю на всё это, как на давно забытые в прошлом, и вдруг найденные частички себя. Это все мои желания и мечты: иметь настоящих друзей, побывать за границей, прожить жизнь, полную приключений, стать известной писательницей. И если одна из них неосуществима, то почему нельзя осуществить остальные?
   Ты сам ставишь себе границы, но на самом деле их просто не существует.
   Ты сам выбираешь, где будешь работать и как учится. Твоя работа – это твой выбор. За тобой выбор города-мечты. И только ты выберешь свой путь.
   Каждый день – это выбор. И он за тобой.
  Поток мыслей обрушивается с невообразимой силой. Кажется, сейчас им не хватит места, енергия и силы, переполняющие меня, польются через край. Я всегда считала себя уверенной в себе, но почему же даже не допускала мысли побороться за своё счастье?
   Но теперь я знаю точно: у человека, у которого есть мечта, больше нет отговорок.
ЭПИЛОГ
   Иногда достаточно одного события, чтобы разрушить все твоё восприятие мира. Иногда необходим толчок, чтобы твоя жизнь изменилась раз навсегда. Тот день, когда я увидела свои мечты, поверила в них, когда они на несколько минут стали реальностью, стал этим толчком. Следующие несколько часов я провела в своей комнате в интернате, перелистывая исписанные листы бумаги, разбирая пыльные, давно забытые стопки, собранные за долгое время. Если бы я только знала, что через несколько лет буду стоять в редакции с одной из стопок в руках, которая позже превратится в настоящую книгу. Она будет похожа на ту, что привиделась мне на колесе обозрения, такая же красочная обложка, такой же небольшой формат. У меня сбудется мечта, которую я считала несбыточной.
   А сейчас , четыре года спустя, я стою на дороге, которая когда-то привела меня к парку, окутанному тайнами и легендами. По одну сторону от меня - родной интернат, который я покидаю навсегда. В его стенах все ещё живёт часть меня, моё дыхание, моё детство. По другую - все моё будущее. Я вспоминаю, как на моём месте стояла Джейд, она рвалась во взрослую жизнь, а я, двенадцатилетняя девочка, и представить не могла, что когда-то и сама уйду из интерната. Но вот, сейчас я здесь. Я иду на поиски своего пути, может, я как-то увижу Джейд, танцующую на главной сцене страны. А моя судьба только в моих руках.
   Я не могу не попрощаться с местом, где в первые по-настоящему поверила в себя. С какой-то лёгкой грустью или ностальгией отмечаю про себя, что здесь ничего не изменилось. Да и во мне самой осталось что-то от прежней маленькой хулиганки. Поэтому покидая интернат, я оглядываюсь на заднюю стену интерната, на которой красуется большая надпись красным баллончиком: СЛЕДУЙ ЗА МЕЧТОЙ…