Забери меня в вечность. Исповедь Кэтрин. Пролог и

Пролог.
Кэтрин стояла у открытого окна, задумчиво вглядываясь вдаль. Лёгкий ветерок ерошил её мягкие каштановые волосы. Полная луна освещала её бледное лицо. Нельзя быть настолько прекрасной. Нельзя. Нельзя сбивать людей с толку такой идеальной внешностью. Это же нечестно. Мало кто знал, что на самом деле мраморно-гладкая  бледная кожа и яркие, как два изумруда глаза - всего лишь маска. Маска, под которой скрывается воистину тёмная личность. Сама смерть. И Кэтрин была не единственной, кто скрывался в ночи.
- Так ты хочешь узнать историю моей жизни? - спросила Кэтрин у Луизы, которая в это время сидела в кресле в той же комнате.
- Да. Хочу. Ты многое видела, многое пережила. Тем более, я пытаюсь тебя понять. Мне это тяжело даётся. Может, если я узнаю больше о тебе, то...
Кэтрин кривовато улыбнулась. Только она умела так улыбаться. Луиза была в этом уверена на все сто процентов.
- Я могу рассказать. - Перебила её Кэтрин,- Легче тебе от этого не будет. И понадобится много времени. Но, раз ты так этого хочешь, я начну...
От лица Кэтрин
Была ясная, лунная ночь. Бледный свет проникал в окно. Я судорожно вздохнула. Не так это всё-таки легко. А что, если я умру? Не выдержу агонии и не смогу пережить превращение? Я  тут же отогнала от себя эти мысли. Раз Шарлотта смогла обратиться, то и я смогу. А что потом? Потом все забудется. Они все забудут меня, придет время. Ну а меня ждет новая жизнь, вечная ночь. Пусть будет так.
Утерев  слезы с лица, я подошла к зеркалу, держа в руках склянку, в которую Шарлотта собрала немного своей крови. Хватит плакать о Шарлотте, Кэтрин. Хватит быть жалкой. Быть слабой. Один только глоток...и жизнь изменится. Я стану другой. Обрету огромную силу и вечную молодость. Из зеркала на меня смотрела девушка, полная решительности в своем страшном намерении. Пей, Кэтрин.
И вот я поднесла жидкость к губам и сделала глоток. Один, второй, третий... Сладкая... Её кровь действительно сладкая. Я и не заметила, как выпила все. В ту же секунду тело сковала жуткая боль, и я упала на пол с пронзительным криком. Я словно сгорала изнутри. Время остановилось. Кроме боли не осталось ничего, но через какое-то время исчезла и боль. Появилась слабость, озноб. Холод. И потемнело в глазах...
                      Глава 1
                      Кэтрин
Я родилась тринадцатого февраля тысяча пятьсот семьдесят пятого года. Детство свое провела в поместье Винтерсов, которое находилось именно здесь, в Найт- Фоллсе.
Моя мать - графиня Элизабет Винтерс, высокая по тем временам и стройная брюнетка с изумрудными, прямо как у меня глазами. Она осталась одна еще до моего рождения, поэтому сама занималась всеми важным делами и мечтала вырастить из меня такую-же сильную и независимую женщину. Мне и самой всегда хотелось быть похожей на мать. Я не видела для себя  никакого другого будущего, кроме как стать графиней и взять все обязанности матери на себя.
Так как из-за  огромного количества политических дел  у нее не всегда хватало на меня времени, у меня была еще и нянька, впрочем, как и у многих детей из знатных семей того времени. Это была старая и ворчливая, зато грамотная женщина. Мы невзлюбили друг друга с первого взгляда. Она называла меня "несносной девчонкой", что имело под собой основания. Я действительно была непослушным ребенком. Во мне бушевало жгучее детское любопытство и желание непременно нарушить запреты взрослых и сделать, как говорится, всё наоборот. Именно поэтому за мной крайне сложно было уследить, не говоря уже о том, чтобы заставить учиться. На самом деле, я любила познавать всё новое. Но учёба "из-под палки" навсегда останется в списке скучных и монотонных занятий.
Забыла сказать, у миссис Миллер( А именно так мою няньку звали) была дочь Меделин, моя сверстница. Братьев и сестер у меня не было, и поначалу я пыталась с этой Меделин подружиться, но потом оказалось, что характер у нее прескверный, и ко всему прочему она еще и завидовала моему положению.
Так как Меделин душила черная зависть, то она постоянно пыталась меня всячески задеть, унизить или напакостить мне. Я же старалась не обращать внимания на ее проделки и, как говорила моя мать, быть выше этого. Но не всегда получалось. Иногда Меделин удавалось-таки  добиться своего и довести меня до слёз.
Вообще, друзей у меня не было и отношения со сверстниками были, мягко говоря, напряжённые. Практически все ребята считали меня странной и сочиняли про меня всевозможные небылицы и сплетни. Почему, я понять не могла. Я думала, что это они странные и больше не пыталась общаться с ними. Вот такое вот было у меня детство. Хотя, несмотря на всё происходящее, это было прекрасное время. Вечерами мать приходила и рассказывала мне сказки. Я помню её добрые глаза и красивую улыбку. Помню, как она целовала меня на ночь и шептала "Спокойной ночи, Кэтрин". Но, так как я уже говорила, она проводила со мной не так много времени. Когда матери рядом не было, я, как и любой другой ребенок на моём месте, чувствовала себя покинутой и одинокой.
Но самым большим моим страхом была ранняя смерть, предсказанная мне старой гадалкой.
Однажды в ворота нашего замка постучали. Графиня Элизабет, моя мать, тут же спустилась, чтобы открыть. На пороге стояла дряхлая старушка, укутанная в чёрные лохмотья.
- Подайте хлеба, ради Христа! - жалобно протянула она охрипшим голосом.
- Убирайся отсюда,- процедила графиня в ответ,- Ничего ты не получишь, попрошайка. Христарадница!
- Как знаешь, графиня. Но запомни. Дочь твоя ответит за грехи твои. Умрёт она рано, а после смерти своей покоя не найдёт и скитаться станет в ночи, и света больше не увидит.
- Убирайся вон!- прикрикнула Элизабет,- Ведьма...
 И она ушла. Но слова, сказанные ею, я не забыла, несмотря на то, что мать сказала, что всё это бред, и слушать слова старой ведьмы не стоит.
Сплетни распространяются очень быстро, именно поэтому вскоре весь город узнал о предсказании. В то время про нашу семью ходило много легенд и  суеверий, но теперь их стало ещё больше. И это расстраивало меня, мою ранимую и хрупкую детскую душу.
***
- Эй, Кэтрин,- с издёвкой крикнула  Меделин, - Скитаться тебе в ночи и не увидишь ты света больше!
Сказав это, Меделин рассмеялась своим гадким, издевательским смехом.
Ее шутки всегда были язвительными и жестокими по отношению ко мне.
- Шла бы ты к черту,- устало проговорила я и продолжила наблюдать за огнем в камине. Я даже не обратила внимание на то, что помянула чёрта, хотя мне всегда говорили, что делать этого нельзя. Огонь в камине уже догорал вместе с вечерней зарей. Почему-то навязчивые мысли о непонимании и полном одиночестве приходили именно в это время. Наверное, все могут себе преставить то, что чувствую я. Мать была единственным близким мне человеком, и то постоянно была погружена в светские дела. И я не виню её. Она не обязана была сидеть часами со мной. Но мне всё равно чего-то не хватало. А что, если где-то есть ещё  человек, способный понять меня? Что, если я не одинока? Если есть человек, способный и радость, и горе разделить со мной? Человек, с которым я могла бы отправиться  путешествие по миру, с которым рядом была бы свободна? Как же наивны и красивы были эти юношеские мечты. Они ложь.  Красивая сказка. Но тем не менее, засыпала я всегда именно с мыслями об этих мечтах.