Юрий Петраков Версия Зеро

Об авторе
Юрий Петраков – член союза писателей России. Автор сборников стихов, рассказов и переводов с украинского, опубликованных в периодической печати. За 52 года своей  трудовой деятельности трудился музыкальным мастером, рабочим геологического треста, сотрудником горисполкома, научным сотрудником оборонки. Двадцать пять лет отдал работе в Государственной Думе Российской Федерации первых  шести созывов. Свой путь в политике начал с 1992 года во Фронте национального спасения. С 1994 по 1996 года политолог в Центральном избирательном штабе КПРФ. С момента образования Народно-патриотического Союза России заместитель руководителя аппарата исполкома по идеологии (руководители Исполкома  НПСР Н.И. Рыжков и В.И. Зоркальцев, руководитель аппарата А.Т. Уваров). С 1997 по 2015 год зам. Зав. Идеологическим отделом ЦК КПРФ, заведующий информационно-аналитическим отделом и отделом агитации и пропаганды ЦК КПРФ (ответственные секретари В.Пешков, А.Кравец, О.Куликов, В.Улас, Д.Новиков). Член ЦК КПРФ. Один из организаторов и член правления «Землячества Донбассовцев Москвы». Впервые опубликовался в 1968 году в Бакинской газете «На страже». Имеет государственные, ведомственные и общественные награды СССР, России и Украины.


ВЕРСИЯ  ЗЕРО

Хмурым февральским днем 1994 года в крохотной научной лаборатории одного из московских вузов, расположенного на Каширском шоссе, сидели друг против друга два человека. На столе перед ними остывали нетронутыми две чашки кофе. Размышляли о политике. Разговор был серьезным. Да и как иначе? Кто только не вел в ту пору серьезных разговоров о политике. Ведь речь шла о судьбе России.
Это была их вторая встреча. Первая произошла «черным» октябрем 93  года, в самый канун расстрела «Белого дома» в Москве. Тогда, находясь среди защитников Советской конституции, в районе 20-го подъезда, они оказались рядом и сдружились. Обоим перевалило за сорок пять. Оба жили в Москве в районе Речного вокзала. Оба работали над созданием систем вооружения. Один в оборонном НИИ, другой - в вузе. Первого звали Петром, второго - Павлом. Тогда, обменявшись телефонами, они пообещали друг – другу, сообщить родным в «случае чего».
К счастью, тогда для них все обошлось. Бурные перемены, последовавшие после «известных событий», развели их. Но ненадолго. Слишком близкими были их интересы. Слишком далеки были они от новой власти. Хотя при той – прежней высоких постов не занимали. Главным, что их объединило тогда – была ненависть  к Горбачеву. Петр давно уже пришел к мнению, что Горбачев на самом деле лишь пешка, проведенная в генсеки по  чужой воле и стечению обстоятельств. Что двигала его на должность руководителя КПСС команда «аджубеевцев». Тех самых, которые во времена Хрущева были связаны с его зятем – Алексеем Аджубеем по учебе в театральном училище, как Олег Ефремов. По учебе и работе в парткоме МГУ, как большинство его соратников по перестройке. По работе в периодической печати - «Комсомолке», «Известиях» и АПН. По связям с детьми репрессированных, как с генералом Волкогоновым. Именно эти люди  постепенно, выдавили из ближайшего окружения Михаила Сергеевича тех, кто был связан с ним по работе в Ставрополе. Тех, кто работал с ним в сельском хозяйстве. Это направление Горбачев курировал по линии ЦК после смерти его бывшего патрона Федора Давидовича Кулакова.
Позднее, «аджубеевцы» создали под Горбачева новый институт власти – президентский,  понимая, что оправившаяся от шока Компартия, рано или поздно уберет от власти зарвавшегося реформатора, как убрала когда-то «дорогого» Никиту Сергеевича Хрущева.
Серым кардиналом при Горбачеве Петр считал Анатолия Николаевича Черняева. Он хорошо помнил, как после августовских событий 91-го, когда демократическая чрезвычайка разбиралась, кто и где был 19 августа, руководитель Агентства  Печати новости, стоявший слишком вальяжно в присутствии вернувшегося из Фаросского «заточения» Горбачева, вдруг, словно по команде, стал во фронт. При этом в кадр буквально вплыл Анатолий Черняев.
- Вот он – подлинный архитектор и прораб перестройки, - подумал Петр. И, похоже, не ошибся. 
Тогда, многие молодые «аджубеевцы», вроде Гавриила Попова и ему подобных, вместе с сыновьями и внуками представителей этого клана: Егора Гайдара и ему подобных, вовремя перебрались под крыло Бориса Ельцина. Перебежал к Ельцину и давний знакомец четы Горбачевых по работе в Ставрополе Анатолий Собчак. Вместе с Ельциным они пошли на развал СССР,  его государственности, экономики, обороноспособности, науки и культуры. В результате все кончилось кровавым противостоянием в самом центре Москвы.
На этот раз разговор между Петром и Павлом начался обсуждением книги Солоневича «Народная монархия». По мнению Петра, она, так же как и другие, ей подобные, появилась не случайно. Написана она была по заказу, как было указано в ее предисловии, - «Фонда Владимира», созданного бывшим владельцем Бакинских и Грозненских нефтепромыслов Детердингом. Личностью весьма незаурядной, сочно и красочно показанной  Алексеем Толстым в его романе «Гиперболоид инженера Гарина». Эта книга, подобно  роялю в кустах, появилась как-то, кстати, ко времени. На тот момент коммунистическая идеология уже  была изрядно обгажена крикливыми борцами за общечеловеческие ценности: коротичами, рыбаковыми, баклановыми и прочими разными шатровыми. В этих условиях, книга Солоневича, как  и незадолго до этого навязанная  Александром Яковлевым общественному мнению повторная реабилитация жертв сталинизма, отвлекала людей от главного – ускоренной реставрации власти капитала, концентрируемой в руках избранного «прорабами» перестройки круга лиц. Подготавливала почву для объединения патриотических сил, не смирившихся с результатами развала СССР вокруг подставных политиков, предусмотрительно вброшенных демократами на патриотическое поле.
Сошлись на том, что эта «заказуха» подготовлена с одной целью – помочь передать власть в стране от явно непредсказуемого Ельцина в руки наследников дома Романовых. Точнее,  ветви Багратион - Мухранских, чья родословная начиналась от главного из двенадцати Израилевых колен - Давидова. В связи с этим вспомнили «Протоколы сионских мудрецов», которые в канун путча были опубликованы в журнале «Молодая гвардия».
- Хоть это успели, - заметил по этому поводу Петр, - а вот обещанную журналом «Известия ЦК КПСС» стенограмму октябрьского 64-го года Пленума ЦК, на котором снимали Никитку Хрущева, не успели. Рассыпали готовый тираж сразу же после провала «путча».
На этом, довольные друг другом, Петр и Павел как-то незаметно перешли к обсуждению последних событий.
 Вот тут-то и началось несовпадение мнений. Павел доказывал, что оппозиции нет. Что все подмяли под себя младо реформаторы. Что их лидер Егор Гайдар хоть и вынужден отойти на время от власти, но Ельцин его любит и может возвратить на самый высокий пост. Да и тот же Шахрай, чья фамилия в переводе с украинского на русский, не что иное, как жулик, тоже имеет шансы на властный рост. Ведь Ельцин ему доверяет, как никому другому. 
- Коммунисты в Думе слабы. Зюганов, похоже, парень наш, но  ни на что покуда не влияет. Запад ведет себя в России как хозяин. И вообще… все в стране плохо так, что дальше некуда, - горячился он.
Петр возражал:
- Несмотря ни на что есть коммунистическая фракция в Думе. Сохранен институт государственных чиновников, плохих или хороших,  не в этом дело. Ведь без государства им хана. И все они хотят жить. И у всех у них есть дети, которые тоже стремятся стать чиновниками. И, вообще, – в стране была и, по всей вероятности, никуда не делась школа советской контрразведки. И если хорошенько подумать, избавиться от «демократов» не так уж и сложно.
При этих словах, Павел как-то приутих. Затем, помолчав, заметил, - Что ты имеешь в виду? У тебя, что есть конкретные предложения?
На что, Петр, слегка стушевавшись, начал развивать затронутую тему.
.    Согласись, Ельцин боится, можно сказать, сам себя. Боится один в сортир сходить. Да, он боится коммунистов. Но он одинаково боится и реформаторов. Всех этих гайдаров, шахраев и чубайсов. Разве только что Хасбулатов с Руцким не доказали способность каждого из них на измену?! Разве Запад, использовавший Ельцина как таран против партии, не готов заменить последнего на более лояльного и предсказуемого политика? Такого, как тот же Яковлев. Ведь его демарш в августе 91-го неслучаен. Неслучайно и то, что он в московской мэрии, под крылом Гавриила Попова, готовил плацдарм новой, проамериканской власти. Именно он, якобы, предупредил посла США в СССР о готовящемся смещении Горбачева.
.Согласен, - сказал Павел.
.Ельцину нужно только «помочь» убедиться в новом заговоре, - продолжал Петр, -  подсказать ему, что заговор исходит от Гайдара. 
.Но как это сделать? – спросил Павел - Ты думаешь, он такой глупый и поверит?
.Надо подсказать так, чтобы поверил, - оборвал его  Петр.
На том и порешили. Петр пообещал подумать над сценарием. Павел обязался довести его до серьезных людей.
В эту ночь Петр долго не мог уснуть. В поисках обещанного сценария он долго ворочался с боку на бок. Перебирал десятки имен – тех, кому Ельцин мог бы поверить:
.Это, безусловно, должен быть человек не только знакомый Ельцину, но и обиженный Горбачевым. Ведь Ельцин должен поверить, что за таким сосунком как Гайдар, стоят серьезные силы. Стоит Горбачев и его команда. Иначе это будет смахивать на  детскую страшилку.
Петр хорошо помнил, как на IX съезде народных депутатов РСФСР Алексей Емельянов и Павел Бунич буквально руководили Хасбулатовым  в вопросе по отрешению Ельцина от власти. И Бунич, и Хасбулатов, и Емельянов принадлежали к «аджубеевцам». Емельянов стал тогда профессором МГУ. Бунич оканчивал аспирантуру МГУ во времена Аджубея.  Руслан Хасбулатов сменял Гавриила Попова на посту секретаря комитета комсомола МГУ. Из того же лукошка выкатились и все эти марки захаровы, и радзиховские, и прочая околополитическая шпана, ставшая у кормила власти при Горбачеве.
Петр хорошо понимал, что Ельцин был не лучшим вариантом на будущее для Запада. Гораздо удобнее для них было бы пришествие на российский престол Александра Яковлева. Когда-то он стажировался в Колумбийском университете. Жил в Вашингтоне в одной комнате университетского общежития с будущим генералом КГБ Олегом Калугиным и с нынешним  послом США в СССР и России Джеком Мэтлоком. В ту пору Колумбийским университетом руководил Збигнев Бржезинский. Яковлев не мог не знать и его. И хотя, вернувшись из США, Яковлев примкнул к команде «железного Шурика» – Александра Шелепина, стал яростным приверженцем Сталина и его методов управления, американцы, давно изучившие Яковлева, хорошо понимали разницу между публичными симпатиями этого политикана и его тайными устремлениями.
Ельцин, конечно, опасался главного архитектора перестройки. И, наверняка, видел в нем главную угрозу для себя, реализовать которую вполне могут его нынешние выдвиженцы – младо реформаторы во главе с Гайдаром.
Уже засыпая, Петр, вдруг нащупал нужную ему кандидатуру:
- Разумовский! Ну, конечно, это может быть только он! Бывший секретарь ЦК КПСС по оргработе. Соратник Медунова. Сосед Горбачева по Северному Кавказу. Человек, сделавший немало для упрочения позиций Горбачева в ЦК и преданный им так бессовестно и подло.
И, успокоенный тем, что нашел главное звено будущей интриги, Петр уснул.
Через два дня встреча Петра и Павла повторилась. На этот раз друзья договорились встретиться в «Грачевке» - в парке бывшего имения какого-то заводчика  царской России, что в Ховрино.
Там, на пустынной алее парка, недоступной для посторонних взглядов, Петр передал Павлу четвертушку тетрадного листа,  на которой был изложен обещанный план операции.
Павел молча сунул его в карман. На этом и разбежались.
На следующий день Павел позвонил на работу Петру.
.Надо срочно встретиться! Приезжай на «Динамо». Буду ждать у последнего вагона.
От метро «Аэропорт», где работал Петр до станции «Динамо» было рукой подать. Всего одна остановка. Через 20 минут друзья встретились.
.Тебя хочет видеть один человек, - сказал Павел, - он читал твою записку. Есть необходимость прояснить отдельные моменты.
С этими словами Павел увлек Петра в троллейбус, идущий по Ленинградскому проспекту в сторону Центрального аэровокзала. На аэровокзале сошли. Перешли по переходу Ленинградку и устремились к стадиону «Динамо», где в ту пору размещался челночный рынок. Чтобы не затеряться в толпе покупателей Петр и Павел шли буквально след в след друг другу.
Миновав суетящуюся,  торгующуюся толпу, заскочили в тринадцатый подъездов комплекса и поднялись на второй этаж по лестнице. Здесь, у столика с телефоном, дежурил охранник. Павел подошел к нему и что-то тихо ему сказал. Охранник позвонил по внутреннему телефону и сообщил об их приходе кому-то. Получив добро, он разрешил друзьям пройти в офис.
Пройдя по небольшому коридору, Петр и Павел вошли в глухую, без окон комнатку, в которой за дешевеньким письменным столом, какие были в ходу еще в начале шестидесятых, сидел мужчина, примерно их лет, в добротном темно синем костюме. Увидев посетителей, мужчина поднялся и протянул руку для приветствия.
.Александр, - тихо представился он и пригласил друзей садиться.
.Я посмотрел вашу записку, - обратился он к Петру, сразу беря быка за рога, - Почему именно Разумовский?
В ответ Петр привел ему свою аргументацию.
.Допустим, - сказал Александр, - он вполне мог получить такую информацию. Но кто передаст самому об этом?
На это Петр, слегка замявшись, ответил:
 - Я уверен, что Гайдара и компанию, мягко говоря, не любит охрана ЕБ. Думаю, что если он получит такую информацию от Коржакова, будет хорошо всем и нам, и Коржакову, и России. На мой взгляд, первым звеном в передачи этой информации мог бы стать Александр Невзоров.
Услышав эту фамилию, Александр слегка усмехнулся, - Нет, Саше Боря не поверит!
- Ну, тогда таким человеком мог бы стать нынешний губернатор Краснодарского края Николай Егоров. Ведь Разумовский оттуда. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.
.Хорошо, - закрыл эту тему Александр, - подумаем. И, побеседовав с пришедшими  ради приличия еще  минут десять, попрощался на этом.
Расставаясь, Павел сказал Петру, чтобы тот постарался забыть об этой встрече и о месте ее проведения.
На День Советской Армии Павел неожиданно пригласил Петра к себе домой. Собралось человек восемь. Пили разбавленный водой «Роял», закусывали соленой капустой с мочеными яблоками. Спорили главным образом о том, кого из политиков поддерживать. Сошлись на Зюганове. Петр понял, что это были своего рода смотрины. Очередное прощупывание его позиций. Но главное, что он усвоил из этой встречи, было понимание того, что его записка пошла в дело. По всему было видно - ждать оставалось недолго. И события не заставили себя ждать.
Второго марта из Парижа в Москву возвратился Борис Ельцин. И сразу же отправился на отдых в Сочи. В тот же день с ним встретился краевой голова Николай Егоров. И, хотя по телевидению об этом говорилось как-то вскользь, такого, чтобы Ельцин, не заезжая домой из-за рубежной поездки сразу же отправлялся в новую поездку, даже на отдых, до этого еще не было. В Москве впервые заговорили о плохом здоровье российского президента.
Четвертого марта Центризбирком России зарегистрировал инициативную группу по выдвижению Егора Гайдара на пост президента России. А, начиная с 17 марта, в кабинетах влиятельных российских журналистов начали трезвонить телефоны. Москва, вначале журналистская, а затем и политическая стала наполняться слухами о новом путче.
Первой поспешила обнародовать громкую политическую сенсацию «Общая газета». 18 марта она опубликовала информацию о так называемой «версии №1», согласно которой отстранить Ельцина от власти собирались первый вице-премьер Олег Сосковец, начальник генерального штаба Михаил Колесников и мэр Москвы Юрий Лужков. В группу заговорщиков якобы входили Владимир Шумейко, Михаил Полторанин, Юрий Скоков, Павел Грачев, Виктор Ерин и Сергей Степашин. За ней через день эту «версию» подхватила телепрограмма «Итоги». Еще через два дня комментарии по поводу «версии» появились во всех газетах.
Разумеется, Петр не мог ни обратить внимание на то, что эта «версия» была сделана, как бы, шиворот - навыворот, хотя он нисколько не сомневался, что ее авторами являются вовсе не те, на кого можно было бы подумать, исходя из самой «версии». Ведь в ней, в качестве «заговорщиков» фигурировали самые близкие и самые преданные Ельцину люди, после Коржакова с Барсуковым. В глубине души он понимал, что подобный ход лишь способствовал тому, чтобы Борис Николаевич, получив «правдивую» информацию от Егорова, лишний раз уверился в ее правоте.
Либералы оказались совершенно неготовыми к такому ходу событий. Министр по делам национальностей Сергей Шахрай считал, что «это – хорошо организованная дезинформация». А заместитель секретаря Совета безопасности Владимир Рубанов, бывший верный соратник Владимира Бакатина, первым пошедший на тесные контакты с западными спецслужбами, предполагал, что составители этого документа – «люди, не работающие на государственном уровне, но крутящиеся где-то поблизости от власти». Вслед за публикацией, стали сгущаться тучи над ФСК и Сергеем Степашиным, которого обвинили в том, что он не смог обнаружить источник создания «версии». Дальше – больше. 19 марта в ночь была внезапно отключена телефонная связь в Доме правительства. Затем последовал срочный вызов Виктора Черномырдина в Сочи к президенту.
Уже тогда Петр отметил одну странность, ставшую ему понятной впоследствии - рупором противников либеральной прессы выступила «Независимая газета» Бориса Березовского. Именно она защищала службу государственной безопасности. Именно тогда началось тесное сближение Березовского с Коржаковым. А псевдоним «Максим Исаев», под которым выступал в ней автор статьи, лишний раз подчеркивал, что советская контрразведка все еще жива и действует. Именно в этой статье подчеркивалось, что в большом здании на Лубянке хорошо помнят истинную цену именам тех, кто не так давно мечтал попасть в КГБ, чтобы сделать там свою карьеру. Эти, нынешние государственные чиновники, политические деятели и известные журналисты, «которые желали здесь работать и проверялись нами. Но на каком-то этапе – по здоровью или по каким-то другим причинам их отсевали. Теперь многие из них резко критикуют «контору».
Политики патриотического толка, озабоченные положением вокруг «версии №1», тоже не сидели, сложа руки. Николай Рыжков, Аркадий Вольский и Геннадий Зюганов провели в  пресс-конференцию, на которой сообщили, что корни заговора следует искать в другом месте и среди других людей.
Все эти дни Петр сидел ни жив, ни мертв. Павел на звонки не отвечал. На ЦСКА Петр ехать тем более не собирался. Он хорошо понимал, что в игрищах такого порядка свидетелей, посвященных во все детали, быть не должно.
Разрядка наступила 25 марта. Именно тогда стало известно имя «автора» пресловутой «версии». Им был главный редактор журнала «Век ХХ и мир» некто Глеб Павловский, в прошлом диссидент, по всему видно давно попавший на крючок КГБ.
Петр понял, что организаторы заговора, следуя законам жанра, подсунули возбужденному общественному мнению козла отпущения. Сам того, не подозревая, этот Павловский лишь подготовил на заказ то, о чем его попросили. Чуть погодя, обществу через телевидение предъявили этого, насмерть перепуганного возмутителя всеобщего спокойствия. На этом вроде все и улеглось.
Однако, 16 мая Сергей Шахрай вынужден был уйти с поста министра национальностей Российской Федерации, а Николай Егоров вначале стал главой этого ведомства, а затем и главой президентской администрации. Резко пошел в гору и Борис Березовский.
Где-то через полгода  Павел опять позвонил Петру.
.Слушай, Петр, тебя хочет видеть наш общий знакомый, сказал он в трубку.
.Я готов, - ответил Петр.
На этот раз добирались до места от «Аэропорта» на 27 трамвае.
В знакомой комнатке их встретил радушно улыбающийся Александр.
.Ну, что! Загнали мосек за Можай, - весело сказал он и подмигнул Петру.
.Кого теперь гнать будем?
Петр, словно заранее готовый к такому вопросу, тут же ответил, - Юрия Лужкова!
И стал подробно рассказывать о том, что группа «Мост», созданная Владимиром Гусинским и прикрываемая бывшим начальником пятого главного управления КГБ генералом армии Бодковым, названа так не случайно. Именно так еще в шестидесятые годы назывался проект оказания американской экономической и военной помощи Израилю.
Похоже, что Петр убедил Александра и на этот раз.  2 декабря 1994 года сотрудники Главного управления охраны президента России у московской мэрии, расположенной в здании бывшего СЭВ, произвели операцию «мордой в снег». Проводили ее, как выяснилось позже, по указанию самого Коржакова.
В это же время, московские журналисты получили из конфиденциальных источников «справку по уголовному делу №50464 по обвинению В.А.Гусинского», относящуюся к декабрю 1986 года. В результате Гусинский на полгода уехал из России.
На этом контакты Петра с Александром прервались.  На вопросы Петра о нем Павел рассказывал, что тот находится где-то за границей, занимается бизнесом. Однако все чаще и чаще просил готовить для себя разного рода материалы. То по событиям в Чечне. То по проекту приватизации российской госсобственности. То по отдельным персоналиям.
И только в январе 1995 года в квартире Петра раздался ранний телефонный звонок. Петр снял трубку.
.С вами говорит секретарь ЦК КПРФ Пешков, - раздалось в ней.
.Вы не могли бы приехать для разговора в Думу?
Этот звонок свидетельствовал о том, что «версия зеро» будет продолжена.
С него начинался новый этап в жизни Петра.