Путешественники

                1. Сибирь.


   Надолго я запомнил рассказ об истории одной семьи – путешественников.
   1938 год был самым удачным для всех живущих в селе Гришанове. После коллективизации люди привыкли к колхозной жизни и почувствовали кое-какой достаток. На заработанные трудодни сельчане получали заслуженную оплату за свой труд, стали строить и возрождать как колхозное, так и личное хозяйство. В семье, о которой идёт речь, было шестеро детей, старшему из которых было пятнадцать лет. Построили хороший дом со всеми надворными постройками, имели корову, овец 15 голов, гусей 30 голов, кур, свиней, кроликов, бычка и тёлку. Но… не зря говорят, что от жира человек с ума сходит.
   Жена Клавдия решила любыми путями уговорить Степана, с которым прожила много лет, поехать в Сибирь, где жил её отец Мальцев Матвей Иванович. Отец в письмах хвалил сибирскую жизнь: жить легче – дрова покупать не нужно, сена коси, сколько хочешь, скотину заводи тоже, сколько хочешь, дома дешевле и так далее.
   После двух лет настойчивых уговоров Степан сдался, и семья решила поехать в Сибирь, неведомый и холодный край. Продали всё: дом, корову и другую живность, кое-что раздали соседям. Это было осенью 1939 года. Жена насушила ржаных и пшеничных сухарей почти два мешка (в те годы продукты на вокзалах не продавались), кое-какую одежду собрали и упаковали в сундуки, погрузили на две телеги и тронулись в путь.
   Дул холодный, пронзительный ветер, моросил дождь, дети кутались в только что сшитые новые шубы, муж закрывал лицо шерстяной рукавицей, жена куталась в пуховую шаль. Когда до станции оставалось километра три или четыре, в одном овраге, где был плохой настил, колесо телеги резко ударилось в колее дороги, и ось сломалась.
   - Не к добру это,- сказал Степан и просил жену вернуться домой, но жена настояла на своём.
   Кое-как добрались до вокзала, сдали вещи в багажное отделение и, купив билеты, отправились в далёкую Сибирь. Ехали более 12 дней с пересадками. На вокзалах было много пассажиров с детьми и без детей, отовсюду слышались разговоры, слёзный плач детишек, какие-то возгласы. Хорошо, что жена насушила сухарей, кипяток был на каждой станции, так что дети были сытыми.
   Приехали они в Барнаул, от которого до места жительства отца нужно было ехать ещё почти семьдесят километров. Автомашины в то время по лесным дорогам не ходили, пришлось нанимать лошадей. Ехали целый день, дорога проходила лесом, глухомань – только в небо дыра. Слышно было, как скрипели деревья от мороза, трещали сучья, сломанные зверями, на мягком пушистом снегу видны следы разных зверей и птиц.
   К месту назначения приехали очень поздно, было темно, в посёлке кое-где светились огни. Встреча неожиданно для приехавших была очень холодной. Отец был в возрасте за 60 лет. Первая жена умерла, женился на сорокалетней женщине. Мачеха, увидев детей-гостей, смотрела на них, как дикая волчица, а отец больше молчал, видимо, чувствуя свою вину перед дочерью и внуками.
   Посёлок, куда они приехали, назывался Штапка, построен он был для рабочих-лесорубов. В прошлом они имели рабочие места и жильё. Обычно, где лес вырубался, люди переезжали на новые места. Так и в этом посёлке молодые уехали в другие места, а в посёлке остались старики да не желающие оставить свои насиженные места. Не зря пословица гласит: «Не зная броду, не суйся в воду» или «Семь раз отмерь – один раз отрежь».
  Началась Финская война, все продукты питания пропали, продавали лишь некачественный хлеб с запахом керосина. У Степана специальности никакой не было, он был рядовым колхозником, занимался сельским хозяйством, поэтому работу быстро найти не мог. Клавдия переживала за свою ошибку, поэтому всё больше молчала, не встревая лишний раз в разговор мужа с отцом. Мачеха постоянно ворчала:
   - Приехали на мою шею, теперь корми вот их, оборванцев.
   Однажды к отцу приехал зять Павел, он работал мастером на заводе под номером 5, где готовили шпалы для железной дороги. Разговорились со Степаном, Павел предложил ему работу по заготовке дров на этом же заводе, где горбыли от шпал распиливались на дрова. Проработав месяц вместе с двумя сыновьями, получили они гроши и вернулись обратно в посёлок.
   Дом купить Степан с Клавдией не смогли, так как стоили они дороже, чем свой продали. Деньги от проданного имущества постепенно уходили, путешественники не знали, что делать. Помощи от отца не было никакой.
   Как-то Степан познакомился с соседом, который посоветовал ему поехать в посёлок Полесье, где был рыбсовхоз. Там начальник участка предложил ему работу возчика. Работа была нетрудная, но малооплачиваемая. Но жизнь продолжалась. Семья переехала в Полесье. Степан вместе с сыном Алексеем, которому было 12 лет, ездили в лес за дровами, где приходилось пилить деревья пилой и привозить в контору для отопления помещения школы и других объектов. Старший сын Иван в возрасте 15 лет пошёл работать в артель рыбного хозяйства по подлёдному лову рыбы. От лесного хозяйства выделили дом, где Клавдия занималась детьми и домашним хозяйством.
   Но как говорится, сколько волка не корми, он всё в лес смотрит. Проработав в этом посёлке до февраля 1940 года, они решили вернуться обратно в своё родное село Гришаново. По возвращении домой сын Алексей пошёл в школу учиться и, несмотря на то, что он пропустил много времени, сумел догнать упущенное и сдать экзамены с хорошими оценками. Учился он в шестом классе. Брат его не учился, работал в колхозе пастухом, пас лошадей, он очень их любил. Купили они дом меньшего размера, чем был раньше, без каких-либо надворных построек. По селу пошли разные разговоры, что вот жили, мол, люди хорошо, нет, чего-то им ещё не хватало, вот теперь остались нищими через самих себя.
   Многие сельчане сочувствовали многодетной семье, помогали, чем могли. Степан ходил хмурым, чувствовал себя обиженным судьбою и винил за это свою Клавдию, которую он и по имени перестал называть, заменив имя на «эй, ты». Он был подавлен горем, чувствовал свою ответственность перед детьми. Степан стал работать в колхозе на скотном дворе: возил всё, что нужно для скотного двора, пас скот.
   Лето было в разгаре: зеленели луга, колыхались нивы засеянных полей, зацвела картошка, растекался райский аромат разных цветов. Слышались голоса птенцов в гнёздах на высоких деревьях, чирикали воробьи, высоко в небе были слышны голоса поющих жаворонков. Всё это напоминало Степану прошлое, но мало радовало, он не находил себе места, не знал, что делать дальше, чтобы наладить свою жизнь. С работы приходил хмурым, слава богу, не заводил ссоры, жену не обижал, наоборот жалел её, как мать своих детей.
   Время шло быстро. Старший сын Иван пас с отцом скот. Второй сын Алексей помогал матери, которая работала на МТФ дояркой, остальные дети оставались дома под наблюдением старших детей. Семейная жизнь налаживалась, но трудности остались. Во время Финской войны дела в колхозе пришли в упадок. Весь выращенный урожай отдавали государству, колхозникам на трудодни почти ничего не приходилось. Колхозу нужно было восстанавливать хозяйство заново, сельчанам жилось трудно.   
               


                2. Казахстан.


   Летом 1940 года приехали вербовщики по переселению людей в Казахстан – осваивать целинные земли.
   На этот раз ошибся Степан, поверив агитаторам по переселению, которые расхваливали чужие места, как райский край. Казахстанские степи обширные, говорили агитаторы, можно завести скота, сколько хочешь, там местные держат овец целыми отарами по несколько сот голов, травы можно косить, сколько хочешь и тому подобное.
   Согласовав вопрос о переезде с женою, Степан заключил соглашение по переселению в неведомый степной край Казахстана. Жена была беременна на седьмом месяце. Погрузились на телеги и тронулись в путь, словно цыганский табор, искать счастье на новом необжитом месте. Согласно договору о переселении, получили деньги, которые впоследствии очень пригодились.
   До места назначения ехали долго. Тогда переселялось много семей, поэтому в вагонах было тесно, но в тесноте – не в обиде. Люди всегда познают друг друга в беде. Не доехав половины пути до места, узнали, что кончилось топливо – уголь, и пришлось переселенцам – мужчинам брать пилы, топоры и пилить деревья в лесу на дрова для топки паровоза. Эта работа длилась несколько часов, День был жаркий, солнечный, на опушках леса и на полянах зеленела трава, цвели разные цветы. Женщины с детьми вышли из вагонов и рассыпались в этой траве и цветах. Девочки плели венки, надевали на свои головы и представляли себя принцессами под венцом. Ребята тоже не сидели без дела: гоняли мяч на поляне, играли в чехарду, в жмурки и другие игры.
   Загрузив дровами полный тендер, растопив топку котла паровоза до нужной температуры, машинист стал сигналить, чтобы собрать всех в вагоны. Только под вечер смогли продолжить путь. Поскольку в то время железные дороги были однопутками, приходилось на перегонах долго пережидать встречные поезда.
   Приехали в город Кустанай, распределили кого куда, а дальше повезли на автомашинах в назначенные районы. Степана с семьёй направили в Затобольский район и поселили в земляной дом (даже не дом, а помещение, сделанное из глины с потолком, который был и крышей) с одним небольшим окном и скрипучей дверью. Никаких подсобных строений не было.
   При виде всего этого Клавдии стало плохо, она потеряла сознание, муж забеспокоился за неё, помог ей придти в чувства, успокаивал её. Она встала, вошла в землянку и сказала:
   - Прости меня, Господи, за мои грехи и дай спасение моим детям, чтобы они выжили и вернулись домой!
   Степан стоял рядом, не проронив ни слова.

                Встречай гостей, милая
                Земля целинная,
                С распростёртыми руками
                Рассветом ранним.

                Степь да степь кругом,
                Степь безбрежная –
                Вдаль наш путь лежит
                Неизбежную…


   Вечерело. Нужно было готовить ужин, но не было ни дров, никакой-либо лучинки, чтобы развести огонь. Руководитель совхоза обещал привезти топливо на следующий день.
   Неизвестно откуда появились детишки из соседних землянок, увидели, что приготовлена картошка для варки, а костра нет, поняли, в чём дело, и через некоторое время принесли стебли от подсолнухов и несколько кирпичей-кизяков. Кизяки – это топливо из навоза. Степан укрепил поперечину на забитых в землю кольях, быстро развели костёр, повесили котелок с картошкой, и скоро она была готова. Затем расстелили на земле ткань наподобие покрывала, все сели кружком, а в центре поставили сваренную картошку.
   Дети быстро сдружились с ребятами аула, несмотря на то, что не знали общего языка, они понимали друг друга и дружили.
   Степан получил работу возчика при машинно-тракторной станции для перевозки горюче-смазочных и других материалов. Старший сын был направлен в бригаду пахарей, которые поднимали целинные земли под будущий урожай. Второй сын помогал матери в обустройстве нового местожительства, носил воду из речки. Вода была чистая, прозрачная, видно было, как по дну камушки перекатываются. Много было рыбы, которую ловили почти каждый день. За один улов при помощи намётки рыбы попадалось почти целое ведро, а щуку ловили «мёртвой петлёй», которую делали из конского волоса – типа капроновой лески.
   В новом жилище была уйма блох, укусы были очень болезненны. Хорошо, что была запасена трава «чистотел», которую заварили и обработали тела всех детей. На другой день мать пошла с детьми в поле, нарвала полыни для спасения от блох. И так было каждый день. Полынь расстилали на земляной пол толстым слоем, затем расстилали одеяла или дерюгу на полынь, блох становилось меньше.
   Через несколько дней и Алексей пошёл работать в бригаду, которая косила ковыль-траву при помощи трактора, который тянул пять сенокосилок и пять конных граблей. На сидениях граблей сидели ребята, и, когда в граблях набирался вал травы, они нажимали педаль, чтобы грабли поднялись и освободили валок травы. Алёша работал целый месяц, затем работа кончилась, он вернулся домой, загоревший, похудевший, но с хорошим настроением, ведь в бригаде его окружали хорошие люди, друзья, товарищи. В степи ему очень нравилось, вокруг простор, целина ровная, как стол, ковыль колышется на ветру, словно в море волны. Этой травой питаются дикие животные: лоси, зайцы, кабаны. Рыщут там и волки.
   Лето было очень жарким, от жары было трудно дышать, дети целыми днями купались в речке Тобол. Почти всё, что было посеяно, высохло. Платить рабочим за труд было нечем.
   В августе второго числа родился сын, седьмой ребёнок по счёту, нарекли его Ильёй.
   В сентябре 1940 года Степан со своей семьёй вернулся на родину. Обратный путь был очень тяжёлым, было много уезжающих, на пассажирские поезда билеты было не достать, ехали на пригородных с пересадками.



                3. Родина.


   Домой вернулись ни с чем, кроме семерых детей. Деньги Степан с семьёй все профукал, поселился он в небольшом старом доме своего брата, который переехал жить в Казань, договорились, что оплату за дом произведут впоследствии. Как говорится, нужда заставляет делать всё, что хочешь и чего не хочешь. Вот и Степана нужда прижала к стенке, деваться было некуда и пришлось жить в этом маленьком доме, хоть и было тесно для такой большой семьи.
   Как и прежде, стали работать в колхозе. Колхоз выделял Степану зерно авансом с последующей отработкой, жалея малолетних детей. На зиму запаслись картошкой, квашеной капустой, огурцами и помидорами, жизнь стала налаживаться. Жена работала на МТФ, как всегда, честно и добросовестно, ей за хорошую работу колхоз выделил в качестве премии месячного телёнка. Купили несколько овечек, кур. В семье появился долгожданный мир и покой. Все были довольны такой тишиной после длительных изнуряющих нервотрёпок, связанных с многочисленными переездами.
   22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война с немцами, вероломно, без объявления войны напавшими на нашу страну – Советский Союз. В связи с войной из колхозного хозяйства взяли не только мужиков, но и лошадей, хорошие телеги, сбрую для лошадей, автомашины и трактора. В селе остались одни женщины с детьми и старики-инвалиды. Степана на войну не взяли, он был инвалидом второй группы по зрению.
   В полях зрел урожай, нужно было готовиться к уборке. Народ пал духом, не знали, с чего начать жизнь без мужей и сыновей, ушедших на войну. Однако слёзы – слезами, а дела – делами. Все знали, что никто убирать не приедет, ждать помощи неоткуда.
   На общем собрании избрали председателя колхоза. Им стала женщина Анна Прохорова, детей у неё не было, мужа взяли на войну. Из районного центра почти ежедневно звонили, напоминая руководителям колхоза о том, что первый хлеб и другие сельхозпродукты нужно сдавать государству. Впоследствии так и было, исполняя лозунг военного времени: «Всё для фронта, всё для победы!» Сельчане жили, как правило, за счёт своего личного хозяйства.
   В марте месяце 1942 года руководство колхоза «Свободный труд» предложило Степану рожь для просушки в печке в количестве 150 кг, предназначавшееся для рабочих пахарей занятых на полевых работах во время пахоты и посеве зерновых, для размола на муку, чтобы в дальнейшем из муки выпекать хлеб. Степан согласился. На следующий день привезли зерно. Жена Клавдия растопила печь, приготовила пищу для семьи, затем засыпала зерно на печку и в печку, чтобы быстрее высушить рожь и вернуть её обратно колхозу для размола на муку. Зерно сушилось более трёх суток. Степан и Клавдия предупредили своих детей, чтобы рожь они не растаскивали, объяснив, что это колхозное зерно, что вся семья в ответе. Было военное время, хлеба не было, и их дети, не смотря на предупреждение родителей, насыпали рожь в свои карманы и уходили на улицу, где съедали вместо хлеба.
   Степан, заметив, что его дети растаскивают рожь, пошёл в правление колхоза, сказал, что рожь высушена, можно забирать. Руководство правления колхоза дало указание бригадиру Ванюшину Н. М., перевезти зерно на мельницу для размола на муку. Время шло, бригадир не приезжал за зерном, несмотря на то, что Степан предупреждал его несколько раз о том, что его дети растаскивают рожь, едят вместо хлеба. Бригадир каждый раз говорил, что приедет и зерно увезёт.
   Степан, глядя на своих детей, которые от голодухи едят рожь, решил размолоть один пуд зерна, чтоб выпечь хлеб для них.
   Рожь убывала на глазах. Степан неоднократно предупреждал бригадира о том, что он ради своих детей, не выдержав их голод и мучительный взгляд, слёзы и просьбу хлеба, размолол рожь сначала один пуд, затем два пуда, и говорил, чтоб забрали оставшееся зерно, что есть в наличии. Бригадир и после последней просьбы Степана так и не приехал. Только через месяц бригадир явился к Степану, чтобы увезти рожь на мельницу. Зайдя к Степану в избу, бригадир сказал:
   - Я приехал, дядя Степан, за зерном.
   - Зерна… высушенной ржи осталось всего около одного пуда или чуть побольше вот здесь в мешке,- сказал Степан.
   - Ты рожь потратил, я сообщу руководству правления колхоза,- сказал бригадир, посмотрел на мешок и ушёл.
   Через три дня Степана вызвали в правление колхоза, где спросили:
   - Почему Вы присвоили колхозное зерно?
   - Я не присваивал, а потратил на пропитание своих малолетних детей, которых у меня шесть человек,- ответил Степан и добавил,- я бригадира Ванюшина Н. М. предупреждал и просил несколько раз, чтобы он забрал высушенную рожь, но он не приходил в течение более месяца.
   И так руководство правления колхоза на Степана Петровича подало дело в суд, по причине незаконного присвоения колхозного зерна предназначавшегося для размола на муку для пахарей в военное время.
   Районный суд, состоявшийся 10 апреля 1942 года, признал Степана виновным как злостного расхитителя государственной собственности и приговорил его к двум годам лишения свободы. Кассационный суд республики приговор оставил в силе. Жена Клавдия осталась с их несовершеннолетними детьми, плакала день и ночь, умываясь горькими слезами, вспоминая свою несчастную жизнь. Она молила Бога, чтобы он услышал её и увидел слёзы её и малолетних детей, оставшихся без отца, и помог вернуть ей мужа из далёких мест. Сельчане сочувствовали Клавдии, успокаивали, помогали, чем могли. Люди говорили, что мир не без добрых людей, всё образуется, наладится, может, бог даст, и Степан вернётся досрочно. После таких слов у Клавдии больше навёртывались слёзы на глазах, и она, глядя на своих детей, вспоминала счастливую жизнь, которая была у их семьи до поездки в Сибирь, ругала себя за то, что нарушила покой свой и семьи.
   Прошло три месяца, как осудили судом Степана, когда приехал его брат Павел Петрович, имевший два высших образования педагогическое и юридическое. Приехавший брат, раньше работал преподавателем в сельской школе, а после окончания юридического института – юристом, адвокатом, прокурором. Зайдя в избу, Павел спросил Клавдию:
   - А где брат Степан?
   - Степана мужа моего посадили в тюрьму,- заливаясь слезами, ответила Клавдия.
   - А за что посадили его?
   - За зерно. Он не виноват, он несколько раз сообщал в правление колхоза и бригадиру, но вот так получилось, рожь мы израсходовали ради своих малых детей. Что теперь будет с нами, с нашими детьми, они ещё маленькие, а я пала духом, поседела?
   - Нелюди! Твой муж Степан придёт, не просидит и двух месяцев,- выслушав Клавдию, сказал Павел Петрович.
   Сын Степана и Клавдии Алексей сидел за столом, готовил уроки, дядя, подойдя к нему, попросил тетрадь и ручку. Племянник дал ему тетрадь, ручку и чернильницу, уступив ему своё место.
   Павел Петрович писал прошение о помиловании Степана в Верховный Совет СССР непосредственно председателю правительства М. И. Калинину, объяснив положение военного времени, семейное положение брата, его инвалидность второй группы по зрению, про оставшуюся больную жену и про шесть малолетних детей. Алексей внимательно смотрел на письменное изложение дяди Павла и думал: «Вот бы мне быть таким грамотным человеком, я бы тоже заступился за невинных людей, оказавшихся в беде…»
   Павел Петрович вернул тетрадь и ручку с чернильницей Алексею, повторил, что Степан вернётся, не просидев двух месяцев, и добавил, что едет в Москву, где постарается поговорить лично с М. И. Калининым.
   Павел Петрович в семье Степана больше не был, не приезжал. Его из Москвы направили работать на восток где-то под городом Иркутском и дальше на распутывание каких-то судебных дел.
   Степан вернулся из тюрьмы, которая находилась в городе Цивильске Чувашской АССР, через два с половиной месяца после того, как уехал Павел. 
   В заключение оправдательного помилования Верховный суд СССР постановил Степана из-под стражи освободить в виду семейного положения и его инвалидности. Зерно-рожь учесть в счёт заработанных им трудодней за время пребывания в тюрьме, оплатить в двойном размере, как за моральный ущерб, нанесённый ему и его семье. Степан вернулся на прежнюю работу, где его товарищи встретили с большим уважением. Он был рад этой встрече и счастлив, что его не забыли и уважают как человека. Жена и дети, увидевшие Степана ещё возле двора дома, выбежали и окружили его и долго стояли в слезах радости, обнимали его, словно они встретили только что взошедшее из-за горизонта солнце, освещающее своими тёплыми лучами верхушки деревьев и всё земное. Они были счастливы, не смотря на то, что ещё продолжалась война и бесхлебное голодное время!
   Колхозное руководство, выполняя решение Верховного суда СССР, было вынуждено выплатить за моральный ущерб Степану и его семье зерном рожью и пшеницей 375 килограмм и начислить трудодни за промежуток времени, проведённый им в заключении.
   Не только во время войны, но и после её окончания долго пришлось людям залечивать зияющие раны войны на тех же колхозных полях, теми же руками женщин и подростков. Слишком велики были потери в войне.
   Тяжело было жить людям и после войны. Урожайность зерновых и других культур была низкой, поэтому на заработанные трудодни, можно сказать, ничего не давали, отдавали всё государству, люди жили, как могли за счёт своего подсобного хозяйства.
                Если б не война,
                Учила бы страна
                Сынов своей страны
                На благо мудрости своей,
                К добру и счастью всех людей…

   В 1950 году Степан от тяжёлой жизни во время войны, да и после военного времени, решил уехать, чтобы где-то найти спокойную жизнь. В это время, то есть весной 1950 года вышло постановление Совета Министров СССР по переселению в Молотовскую область (ныне Пермский край) в лесную промышленность на лесоразработки. В это время его дети могли работать самостоятельно, и он уехал навсегда! По месту жительства, куда он приехал, его семье выделили как переселенцу хороший деревянный дом с надворными постройками и усадьбу-огород возле дома.
   Дети пошли на работу по их выбору. Он, Степан, поступил на работу возчиком при механических мастерских – гараже. Жена Клавдия не работала, занималась домашним хозяйством и детьми.
   Затем они купили корову, свинюшку, кур и другую живность. У Степана жизнь в действительности оказалась хорошей, жили в полном достатке. Затем, когда дети стали обзаводиться семьями и отделяться, Степан решил построить свой новый дом, а в котором он жил, оставил младшей дочери. В новом доме жили Степан и его жена Клавдия, дети разъехались по разным городам. Жена Клавдия долгое время болела, умерла на 74 году жизни. Степан остался один, долгое время думал, куда и к кому поехать. Вскоре после смерти жены за ним приехал младший сын Илья, увёз его к себе в город Чайковский. Степану в этом городе не понравилось, окно его комнаты в квартире сына выходило на оживлённую улицу. В самом городе было много шума и автомашин, да и воздух не такой, как в лесу, и он переехал жить к младшей дочери Прасковье в город Оренбург, где он и умер, не дожив двух месяцев до 100 лет.
   Вот такая история путешествия Степана Петровича со своею женою Клавдией Матвеевной с семью малыми детьми в те тяжёлые годы для его семьи.

                Закончилось их путешествие
                В лесной тишине,
                На лоне природы,
                Где были они
                Счастливы по велению Бога! 
   
  P. S.:
     На сегодняшний день из семерых его детей остались в живых только двое – это сын Владислав и дочь Прасковья. Живут они в разных городах России, оба в преклонном возрасте.




Киселёв Владимир Иванович