Сон

– Как, разве не прекрасно чудо жизни,
живущее с тобою день за днём?
– О чём ты говоришь?
Его не вижу…
Быть может, осветить нам тьму огнём?
– Огнём? Огнём разгонишь ли?
– А чем?
– Огнём души скорее.
Ночь кутала всё в призрачное платье. Слова слетали с губ. И где-то в вышине, средь поднебесной рати, блестели искры.
– Далёкие огни…
– То души тех, которые сгорели?
Не дрогнула земля.
– Нет. Души тех, которых восхитили. Их свет не вынесла б земля – на небо поместила – не для спасения себя, но ради тех, кого родила: как страждущая мать, что молит небо о прощеньи, беззвучно сострадает непониманию сынов и дочерей, и длани тёплые с любовью всем им простирает, да мало кто внимает.
Зашумели леса. Ветры буйные промчались: кто-то тихо охнул. Но трава принесла, сохранила тот вздох.
И глаза улыбнулись, милосердно смотря.
– Вздох новой жизни, иного рожденья.
– Ради чего же?
– Людям служенье – это ль не смысл его появленья?
– Сам он не ведает о приключеньи – трудно принять судьбы приношенье.
– Судьбы ли? Что есть судьба? Не его ль это борьба зла и добра?
Крики совы раздались в тиши – облаком смерти сорвалась в ночи. Где-то раздался писк мыши последний – унёс его ветер, нездешний, неместный.
Плеснула вода совсем-совсем близко.
– Чую нутром: здесь что-то не чисто.
– Всё тебе чудится, всё тебе мнится: чисто - не чисто – тебе здесь родиться…
– Я не просил…
– … велела судьба – это ль не сила жизни твоя?!
Задумался, тихо качая главой на ветру.
Мирно проплыл лебедь в пруду.
Стало всё ясно, понятно ему. Как поутру распускаются листья, так зашуршал хвалебно камыш тот.
Радость спустилась со звёздного неба; мирно светились дерева планеты. Ночь убаюкала жителей дня.
– Мирно спите и вы все, друзья!
Склонив головы с сыновним почтеньем, в сон камыши погрузились, затихли все мненья.
Облегчённо вздохнула страданий земля: спят в кроткой радости её сыновья.