Биссектриса

1970-е годы. Школа. Глаза всех присутствующих в классе, кроме учительницы, задавшей вопрос классу, но отвлекшейся на дописывание темы урока в лежащий перед ней журнал, устремлены на стоящую возле своей парты девочку. На лицах одноклассников отражаются либо удивление, либо ужас: что с ней? Никто не верит своим ушам: этого не может быть, потому что не может быть никогда! На лице девочки нет никаких признаков того, что она шутит или злится. Нет, ее слова – это явно не ответ, например, на какую-то нанесенную ей учительницей обиду. Наташа отвечает на заданный вопрос спокойно и уверенно.

Самый бесцеремонный в классе мальчишка-двоечник, сидящий на последней парте, глядя на девочку, крутит пальцем у своего виска: мол, точно у нее крыша поехала. А чем иначе объяснить услышанное от такой серьезной, скромной девочки, как Наташа, отличающейся примерным поведением? Бывало, весь класс хохочет над чем-то, а Наташа даже и не улыбнется: что, мол, здесь смешного? Уж кто-кто, а она никогда не стала бы шутить и тем более дерзить учительнице, к тому же такой строгой, как математичка. Хотя, впрочем, строгая-то строгая, однако накануне после уроков допоздна занималась с ученицей, которой почему-то никак не запоминалась, например, биссектриса. Зато вот сейчас, на уроке, задав вопрос «Что такое "биссектриса"?», Елизавета Георгиевна испытала особую радость и гордость при виде решительно взметнувшейся Наташиной руки.

Когда ученица бойко начала отвечать, учительница, не слушая, но киванием головы подбадривая ее, углубилась в классный журнал. А класс между тем замер от услышанного, в тревоге переводя взгляды с Наташи на учительницу. Ни одного смешка, на который учительница непременно сразу же обратила бы внимание! Даже двоечник за последней партой сидел прикусив язык и лишь с дурашливой улыбкой крутил пальцем у своего виска, но что с него взять – у него и так что-то вечно отвинчивалось
в голове и требовало подкручивания.

Закончив писать одновременно с последним произнесенным Наташей словом, Елизавета Георгиевна сказала:

– Так, хорошо, повтори-ка нам еще раз, чтобы все запомнили.

Ученица все так же бойко, без запинки отчеканила:

– Биссектриса – это крыса, которая бегает по углам и делит их пополам.

В классе установилась совсем уж мертвая тишина. Школьникам казалось, что сейчас произойдет взрыв страшного учительского гнева
в ответ на неуместную шутку ученицы.

Лицо Елизаветы Георгиевны стало становиться пунцовым. Только вот казалось, что она вот-вот расхохочется. И теперь уже ученики
с тревогой смотрели на учительницу, не сошла ли с ума она. Такой странной реакции от нее, строгой, никто не ожидал. Наконец она, сдерживая смех, произнесла:

– Да ведь это же я тебе… как лучше запомнить… говорила!.. а отвечать нужно, как написано в учебнике.
 

P. S. Однажды я подумала: а какой урок в школьные годы оставил самое сильное впечатление? Оказалось, что это был урок математики. Испытала я тогда такое потрясение, что запечатлелись в малейших деталях и выражения лиц одноклассников и учительницы, и свои ощущения. Та ситуация длилась секунды, а я так переволновалась за одноклассницу, что по моему описанию произошедшего можно подумать, что всё это происходило почти пол-урока. Тогда впервые и, наверное, единственный раз я удивилась спокойной реакции учительницы, ведь в подобных случаях с нами обычно не церемонились. А еще я тогда впервые обратила внимание на интересное использование рифмовок для запоминания правил. Пусть та рифмовка кажется грубоватой, но ведь очень наглядно показывает геометрическую фигуру и хорошо запоминается. Конечно, учительница должна была предвидеть восприятие по-детски непосредственной девочки, которая посчитала, что и такой ответ допустим. Ну а этой историей я хотела передать чувства школьников, неожиданно ставших свидетелями странных для них поведения одноклассницы и учительницы.