Признак Дракона 28

- Суматошный выдался денек, - проговорил он, - как Ваша подруга?
- Спасибо за помощь, я, честно говоря, растерялась в этой ситуации.
- Я рад, что смог помочь Вам, госпожа Иоланта. Оставайтесь у меня, передохните.
- Спасибо за приглашение, но я вынуждена его отклонить, дела.
- Вы что, не устали?
- Скорее нет, чем да.
- Ого. А я, так просто вымотался.
- Я постараюсь быть краткой и максимально конкретной. Мне нужны приборы, которые могли бы регистрировать изменения энергического поля Тени.
- У меня есть такие…
- Их должно быть очень много, и разместить их надо по всей территории Тени.
- Вряд ли я смогу вам помочь.
- Нет-нет, я не предлагаю делать это именно вам. Я сама. Просто мне нужны сами приборы – большое количество.
- Я понял.
- И еще, мне нужен один прибор, и прямо сейчас, может быть, у вас есть один лишний.
- Есть парочка.
- Отлично. Объясните мне как им надо пользоваться, я хочу проверить одну догадку…

      Игоря и Олесю стали по ночам мучить кошмары. Страшные видения какого-то чужого мира вторгались в их сны, стоило им только закрыть глаза…

      Сон Веры Александровны и до этого нельзя было назвать спокойным, а после того, как однажды ночью она проснулась от детского крика, его почти совсем не стало. Лежа у себя в спальне, она прислушивалась в полудреме к каждому шороху в детской комнате. По несколько раз за ночь она поднималась, шла к детским кроваткам, и аккуратно будила близняшек. Выхватывая их откуда-то, где ее дети кричали страшными голосами, а их тела сводились судорогами нечеловеческих мук. По одному, а иногда и хором они кричали что-то неразборчивое, Вере Александровне казалось даже, что они говорят на иностранном языке. По пробуждению, они, как правило, ничего не помнили. А следующий, за этим днем, они ходили дни напролет сонными, измученными от постоянного недосыпания и с постоянными жалобами на всевозможные боли. Женщина водила их к врачам, но те только отмахивались, отправляли на всевозможные анализы, а, те осмотрев их, твердили наперебой, что это возрастное и скоро должно пройти само по себе…

      На свой страх и риск, Вера Александровна иногда давала им снотворное, но вскоре поняла, что оно не помогает, только будить их становиться сложнее. Этот кошмар продолжался месяц, и может быть, продолжался бы и дольше, пока одна мамаша не посоветовала врача, который занимался частной практикой, на дому. Собрав в пакет результаты всех анализов, прихватив, с собой немалую сумму, она отправилась к нему. Готовилась брать квартиру этого доктора с боем, но обошлось без кровопролития. Врач сам назначил время и день, когда ей надо было появиться. Отпросив из школы обоих детей, в назначенный день, она пришла к доктору. Тот осматривал их более часа, помимо обычных процедур с вождением молоточком перед носом и постукивания тем же молоточкам по коленкам, он заставил их решать какие-то задачки, шутил с ними, показывал смешные картинки, но дети только слабо улыбались и измученно ждали окончания приема. Наконец, когда его арсенал тестов и вопросов был исчерпан, он отправил близняшек в соседнюю комнату играть с пушистой кошкой, а сам посадил напротив себя Веру Александровну и устроил ей форменный допрос, с пристрастием. А потом, когда женщина сбивчиво, прерывая рассказ слезами и сама того не желая, рассказала о событиях последнего года, он отругал ее. Серьезно, порой переходя на крик. Ему, медику со стажем более тридцати лет, еще не приходилось видеть такого ужасного обращения с детьми, да и с самой собой. Все они, включая Веру Александровну, давно находились за гранью нервного истощения. Вера Александровна разревелась в голос, а потом с ней случилась первая в жизни истерика, из которой ее пришлось выводить какими-то лекарствами. И она снова, только уже связно, рассказала о том, как сложилась ее жизнь и жизнь ее детей после приезда в город. Врач тоже успокоился, слушал молча и кивал. А когда исповедь была окончена, спросил:

- А старшую, Лейлу, Вы так и не нашли?
- Нет. Пропала совсем. Свекровь подала в союзный розыск, предупредила знакомых в Заокске. Иногда мне кажется, что ее нет в живых.
- Я бы не торопился. Иногда мертвых найти легче, чем живых.
- Может быть, только я иссякла, а тут еще и близняшки…
- Послушайте, милая моя, Вера Александровна. Обратитесь к экстрасенсу.
- Что, - Вера Александровна даже опешила.
- Я так понимаю, вы испробовали все средства, которые в состоянии придумать нормальный человек.
- Да, наверное…
- Тогда наступило время ненормальных средств. Идите  к экстрасенсу, колдуну, гадалкам, наконец.
- Вы это серьезно, доктор?
- Абсолютно.
- И это поможет?
- Милочка, я ведь не гадалка. Но люди ходят, и некоторым помогает. Вдруг, Вы из их числа.

- Я даже не знаю…
- Хорошо, идите в церковь, если Вы конечно верующая.
- Я – да, но, увы, не на столько…
- Тогда…, я даже не знаю, Вам предложить. Не знаю. Но одно прошу запомнить, милая моя, Вера Александровна. Я могу поставить на ноги Вас, и Ваших детей, но для этого мне надо, что бы весь ваш домашний кошмар окончился. Что бы все успокоились. Я ведь один, а Вас трое. Вы понимаете, я могу помочь только в том случае, если вы найдете тропинку из вашего ада. Надо просто увидеть ее начало, а я Вас выведу.
- Я поняла. Только, вопрос, Вы говорили конкретно о ком-то или просто предлагали?
- Знаете, несколько раз при мне упоминалось имя некой Марфы. Она живет в старой части города. То ли колдунья, то ли ведунья. О ней ходят разные слухи, но народ ее очень хвалит…
- Значит в старой части города?
- Конкретного адреса у меня нет, но если Вы приедете туда, остановка Пролетарская, там частный сектор, спросите. Насколько я знаю, Вам покажет.
- А леченье какое-нибудь, или это не лечиться.
- Уважаемая Вера Александровна, я могу вылечить нервы, но не душу.
- Понятно…
- Вот и славно. Успокоительное Вам, детям снотворное, я конечно выпишу, но повторяю, это не решит проблемы…
- Спасибо. Я поняла Вас.

      Вера Александровна взяла несколько листочков бумаги, на которых были написаны названия лекарств, попрощалась с доктором и направилась к двери.

- Да, Вера Александровна, - окликнул ее доктор, когда она дошла почти до двери, - если будет результат, у этой Марфы, я имею в виду, приходите, - тогда Вы и дети будете уже в моей компетенции. Будем лечить расстроенные нервы.
- Я поняла. Спасибо, - еще раз повторила женщина.
- Не за что. До свидания и, удачи Вам.

      Женщина вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь кабинета.

- Что сказал доктор, ты так долго была у него? - спросил Игорь у матери.
- Сказал, что надо обратиться к колдунье.
- Что, - Игорь был мальчиком с рациональным мышлением и такой совет, да еще от врача, поразил его.
- Надо идти или в церковь, или к экстрасенсам.
- Что так и сказал, - продолжал удивляться Игорь.
- Да, именно так и сказал.
- И что ты, - это уже Олеся вторглась в разговор.
- Что я, - Вера Александровна прижала к груди сумочку, виновато посмотрела на детей, - я пойду к колдунье.
- Ты это серьезно?
- Совершенно серьезно. Доктор сказал, что если это случай необычный, то и средства должны быть необычными. Только, - она замолчала на секунду, а потом тихо продолжила, - только я очень прошу вас, дома ни слова об этом.
- Почему? Ты боишься, что над тобой будут смеяться, - Игорь усмехнулся.
- Нет, я боюсь, будут мешать.
- Кто, - в один голос почти воскликнули дети.
- Бабушка. Я вас прошу, пусть это будет секрет.
- Хорошо…
- Конечно…

      Дети, уже давно решили между собой, что в происходящем следует винить Евдокию Марковну, только это было детское решение, все равно, где-то в глубине души каждый из них считал, что все происходящее – случайность, плохое стечение обстоятельств. Где-то в подсознании у них жило убеждение, что они не в праве осуждать взрослых. В общем, никак не ожидали услышать от матери подтверждение своих детских фантазий и домыслов. Они буквально были шокированы тем, что их собственная мать дала им повод думать, что не все в их семье хотят добра друг другу.

      На следующий день, проводив детей в школу, и дождавшись, когда муж отправится на работу, Вера Александровна взяла фотографии Лейлы, потом, подумав немного, еще и маячку, в которой ходила перед самой пропажей дочь, сложила все это все в дамскую сумочку, и вышла из дома.

      Это был едва ли не первый ее выход за последнее время. А, кроме того, как оказалось, она ни разу не была в старой части города. Так уж получилось, что все ее интересы вполне умещались в границах спальных районов. Расспрашивая по пути прохожих, меняя маршруты городского транспорта, она добралась до улицы Пролетарской. Там, немного смущаясь, она подошла к старушке, которая выгуливала собаку и поинтересовалась, как найти дом Марфы. Та, оглядела Веру Александровну, заглянула ей в глаза, и сразу как-то смягчившись, подробно рассказала, куда ей следует идти. Вера Александровна поблагодарила ее, и почему-то поникнув головой, пошла, следуя инструкциям доброй старушки.

- Эк тебя болезную, - проговорила шепотом старушка, глядя вслед женщине, а потом, перекрестила ей спину и проводила взглядом до поворота.

      Инструкций, которыми снабдила ее сердобольная старушка, вполне хватило, что бы найти нужный дом. А прямо около нужного дома, на лавочке, несмотря на зимний холод, сидело несколько женщин. Вера Александровна тихо пожелала всем здоровья и спросила, не знают ли они бабку Марфу. Женщины затихли и как-то искоса посмотрели на сидевшую с краю женщину лет сорока-сорока пяти, покрытую черным платком.

- Это я, - сказала она, внимательно глядя на женщину.
- У меня к Вам… - Вера Александровна не договорила и тихо заплакала.
- Ты не разводи сырость-то на морозе. Случилось чего?
- Да, - сказала Вера Александровна и кивнула.
- И большое горе?
- Да.

      Марфа поднялась со скамеечки.

- Ну, до свидания, подружки-соседки. Вечером заходите, - повернулась к Вере Александровне, взяла ее под руку, - а ты, милая, пойдем в дом. Звать-то тебя как?
- Вера Александровна.
- Ну, коль ты меня в бабки обрядила, - усмехнулась колдунья, - я тогда тебя Верой звать буду.
- Вы извините меня, но мне как сказали, так и я…
- А кто сказал-то?
- Врач. Невропатолог, на дому который принимает, не из больницы…
- Туманно. Ну да ладно, сейчас расскажешь.

      Женщины зашли в дом. Там было натоплено и уютно. Пахло какими-то травами, сеном и теплом горящих дров, и еще чем-то, что свойственно только частным домам, даже если и расположение в самом центре какого-нибудь современного индустриального гиганта.

- Снимай пальто, проходи, присаживайся. Хочешь на стульчик, хочешь на диван – где удобно. Я сейчас чайку заварю, и мы с тобой поговорим.

      Марфа захлопотала около печи, и вскоре по дому потянуло какой-то знакомой лесной травкой.

- Ты, Вера чай-то с травками, пьешь или тебе какой городской, с этикеткой нужен?
- Пью бабуш… ой, -  Вера Александровна  смущенно замолчала.

      Марфа хохотнуло коротка, качнула головой, но поправлять не стала. Привыкла к такому обращению и, по-видимому, не была против.

- Это хорошо, правильно, - только сказала она и добавила, - и приятно, и полезно.

      Она достала два стакана в подстаканниках, налила в них ароматный, красный на просвет чай. Потом поставила на стол тарелку с блинчиками и пригласила Веру Александровну садиться поближе к столу. Женщина послушно пересела.

- А теперь, милая, пей чаек и не спеша рассказывай, зачем пришла, по порядку.
- С самого начала, - спросила Вера Александровна, делая первый глоток.
- С самого, что ни на есть, начала, а я тебя спрашивать буду, если что не понятно будет, - ответила Марфа и добавила, - и про блинчики не забывай, домашние они, с творогом.
- Мы, приехали из города Заокска…, - начала Вера Александровна. Потом примолкла на минутку. Вдруг ей показалось, что это было так давно, как будто прошло много лет, - купили здесь квартиру.
- Семья, стало быть, у тебя?
- Да. Трое деток, свекровь, муж и я.
- Не малая, шесть душ…
- Шесть, - кивнула Вера Александровна, - оформили детей в школу, муж на работу устроился, да и сама я начала работу подыскивать.
- А свекровь работает?
- Нет, она у нас на пенсии. Военнообязанная у нас, пенсия у нее хороша. Вроде как за детками приглядывала…
- Врач, что ли?
- Нет. В разведке работала.
- Ого. И где?
- В Афганистане. После свержения Амина, помогала там строить новую жизнь. По-своему, конечно…
- Продолжай, продолжай Верочка, - кивнула Марфа.
- Думали, устроимся на новом месте, и все будет у нас хорошо, а получилось вот как…

      Так, начав сначала, Вера Александровна и пересказала Марфе, почти всю свою жизнь. Очнулась она, когда кукушка на часах прокуковала пять часов вечера…

- Вот, наверное, и все. Вчера пошла к врачу, а он сказал, что, мол, лечить нас рано, сначала надо устранить причину, а потом уже лечить нервы.
- Странная история, - вертя в руках стакан, проговорила Марфа.
- Извелась я вся. И дети. С мужем не разговариваю. Не могу после того обеда, будь он неладен.
- Не ругайся. Обед не виноват.
- Наверное, не виноват. Раньше все началось. Только что теперь делать. Пропала она и как будто, из дома душа ушла. Бродим по квартире, как мертвецы.
- Так, а от меня ты какой помощи хотела?
- Найти ее.
- Лейлу?
- Да.
- И думаешь, все вернется?
- Не знаю. Тогда хоть узнать, что жива, и этого будет достаточно. А то…
- Понятно, понятно. Фотографию принесла, наверное.
- Да-да, есть.
- Покажи.

      Вера Александровна достала фотографии и протянула ее Марфе.

- Что это у тебя там белое, - поинтересовалась она, беря фотографию.
- Кофточка ее, - ответила Вера Александровна и покраснела от огромной неловкости перед Марфой.
- Ой, бабы. Я же не собака, на нюх ее искать.
- Простите, но я читала, что иногда помогает.
- Ладно, не извиняйся. Когда с горя, то и не то, можно сделать. А дочка-то красивая, - бабка Марфа помахала фотографией.
- Да.
- А не могла она, Верочка, убежать с парнем? Вдруг случилась с ней такая любовь…
- Нет, у нее не очень получалось с парнями. Я пыталась с ней говорить про это, еще в Заокске, но она только отмахивалась, говорила, что не думает о парнях.
- А чем же она занималась?
- В секцию ходила, карате занималась.
- Бойкая, значит?
- Да. И тренер ее хвалил, говорил, что если не забросит, то толк из нее получиться, может в профессионалы выйти.
- Понятно. Знаешь, Верочка. Давай-ка я на картах брошу.

      Марфа поднялась, сходила до буфета и достала из него колоду карт.

- А они, могут показать, где она?
- Нет, конечно. Но они могут показать, что ее заботит. Если любовь у нее на уме и на сердце, тогда понятно, что надо делать и куда обращаться.
- Ясно.

      Марфа раскинула карты по мере того, как карты вскрывались, комментировала увиденное:

- Значит, смотри Вера, как ложатся карты: не любовь у нее, другие заботы. Но заботы большие, крест она на себя взвалила, не дай Бог никому. Появились у нее друзья, не много, но верные, а вот молодого человека нет. Но, кроме друзей появились и враги. Казенные люди, казенные организации какие-то.
- Может, в историю, какую она попала?
- Это и без карт понятно, что в историю. А если ты спрашиваешь, не совершила ли она чего-нибудь противоправного, преступления какого, то это нет, пока, по крайней мере, нет.
- Ой, мамочка, - прошептала Вера Александровна.
- Я же говорю, она для людей, для многих людей что-то делает, а может даже и не для государства, а для мира. Странно как-то карты лежат…
- Господи, куда же занесло ее?
- А вот теперь дальше будем думать. Если не любовь ее потянула, то тогда что? Какие заботы могут быть у бойкой, красивой девочки?
- Не знаю, - Вера Александровна внимательно смотрела на Марфу.
- Давай-ка, попробуем по-другому…, если не знаем что, давай попробуем, где…
- Да-да, где?
- Нет, Верочка, я ведь не адрес тебе назову, просто хочу узнать, близко она или далеко, ты пойми это.
- Я понимаю, понимаю. Только пусть хоть что-то проясниться, пожалуйста.
- Что ж, попробуем прояснить…, - кивнула Марфа.

      Появилось в руках у Марфы колечко и какая-то тросточка, то ли костяная, то ли деревянная, Вера Александровна не поняла. Марфа, что-то долго шептала, отчего колечко крутилось на столе, потом катилось куда-то, потом опять возвращалось. Несколько раз повторила она это гадание. Потом разозлилась и смела рукой на пол и колечко и тросточку.

- Не получается, - Вера Александровна заметно нервничала.
- Не пойму, что означает. То ли не сезон сегодня гадать.
- А что получается?
- Получается, что Лейла твоя, то рядом с тобой, чуть ли не в двух шагах, а потом получается, что между вами чуть ли не тысяча километров.
- А как так может быть?
- Вот и я не знаю.
- А может, она на работу, куда устроилась?
- На работу говоришь?
- Да, где дальние разъезды есть. Стюардессой или проводницей.
- Без документов?
- Да-да, документы же нужны…
- А может она того, - Марфа, не хотела произносить слово, но Вера Александровна не могла понять.
- Скажите.
- Ты обидишься, а то еще и ругаться начнешь.
- Не буду.
- Может на трассе она, плечевая.
- О господи…

- Хотя с другой стороны, откуда тогда заботы тяжелые, труды непосильные? Нет, Верочка, зря тебя перепугала, это я что-то не того... Ум за разум заходит. Успокойся.
- А может действительно. Куда ей еще деваться, без денег, без документов…
- Погоди голову-то морочить себе. Если предположить, что она на трассе, то ее первым делом менты обязательно увидят. А она, я так тебя поняла в розыске союзном. Да еще и несовершеннолетняя. Ее бы тебе через неделю вернули бы.
- Тоже верно. Значит, зря я испугалась.
- Выходит так. Но я тебе, вот что скажу. Приходи ко мне завтра, нет, после завтра. Приходи, к обеду. А я еще покумекаю, с людьми знающими посоветуюсь. Может, и смогу тебе чего сказать.
- Хорошо.
- И еще, главное что усвой, жива твоя девочка. И даже больше, бывает она рядом с тобой, частенько. Значит, тогда она в городе. Может не у вас там, на микрорайонах живет, а в центре скажем. У нас народ сам по себе незлобивый, может, и приютил кто. А теперь иди.
- До свидания, баба Марфа, ой, прости…
- Иди внучка, - колдунья только усмехнулась, нельзя было перебороть эту человеческую привычку.

      Вера Александровна вдруг остановилась на пороге.

- Чего тебе?
- Марфа, сколько я…
- Иди, не гневи, толк будет – тогда поговорим.
- Значит, тогда до после завтра…

      Вера Александровна покинула дом бабки Марфы. Пока она была в доме у колдуньи, пошел крупный снег. Его покрывало скрывало грязь, сглаживала следы людей и машин. Ветер стих, а мороз потерял свою остроту и жесткость, и скорее поглаживал холодными ладонями, нежели, чем щипал за щеки.

      Женщина шла, словно находясь в легком трансе, а потом словно очнулась. Удивленно она оглядывала улицу, не узнавая ее, искала глазами знакомый поворот, но и его не было. В том месте, где тропинка должна была повернуть налево, стояло совершенно чужое, незнакомое и совершенно, лишнее здание…

      А потом, все вдруг стало ясно. Это был не ее город, не Заокск, а чужой и малознакомый N-цк. Просто ее обманул снег, который везде похож на снег. Ну и ее мысли, которые, на мгновение, словно переместили ее на ту, привычную тропинку, по которой она ходила, наверное тысячу раз. Которую она не просто знала, а частью которой, являлась сама. Такая привычная, такая знакомая, но теперь такая далекая, что, скорее всего, уже невозможная для достижения…

      Она вздохнула и пошла дальше, направляясь к остановке. Ей было грустно, но впервые за долгое время, она вдруг почувствовала, что не все так уж и безнадежно. Там, в доме колдуньи, ее буквально потрясли слова о том, что Лейла может быть дорожной проституткой. А вот теперь, она шла по улице, и думала, что никогда бы даже не вспомнила бы об этом, лишь бы вернуть дочь. Мысли чуть изменили направление, и Вера Александровна осознала в себе силу, столько силы, что она готова была сражаться за Лейлу, сражаться и победить.

      Иоланта угощала кофе господина Шаруда в квартире Аль Карима. Тот делал маленькие глоточки, и держа чашку в руках прохаживался по комнате. От окна к книжному шкафу. В конечных точках маршрута он останавливался. Смотрел на улицу, на идущий снег, или рассматривал корешки книг. Словно выбирая, что его интересует больше, библиотека старого мага или снежное кружение за окном.

- А я думал, что на Земле, у меня самая полная библиотека по Тени, - господин Шаруд остановился напротив книжного шкафа, а оказывается, что я не знаю, как минимум десятка книг из тех, что стоит у Вас на полках, госпожа Иоланта.
- В этом нет моей заслуги, - пожала плечами девочка, - я, в данном случае, лишь потребитель.
- Вы уже все прочитали, - удивился господин Шаруд.
- Нет еще, осталось томов шесть. Они вон в том углу, - девочка указала рукой на левую половину шкафа.

      Господин Шаруд переместился в указанном направлении, и склонив голову читал названия.

- А этих я не только не видел, но даже и не знал, что они существуют, - он отошел от шкафа в направлении окна, - да, оказывается, я еще много не знаю.
- А что до меня, то я в своих знаниях все больше и больше разочаровываюсь, - пробормотала Иоланта.
- Разочарование в знаниях, мне это знакомо, когда окончил Делийский Университет…, - господин Шаруд замолчал, заметив, что его собеседница смотрит куда-то в сторону. Он помолчал, потом вернулся к шкафу, - ведь Ваши предчувствия оправдались, но Вы, я вижу не рады. Почему?
- Не рада, - призналась Иоланта, - я не вполне знаю, что с этими знаниями делать.
- Я тоже, - рассмеялся господин Шаруд, - но дело в том, что мы, а точнее Вы начинаете понимать суть, которая от меня ускользает. Я, например, такого предвидеть не мог, в отличие от Вас.
- Вы переоцениваете мои возможности. Я так же далека от сути…
- Нет-нет, - заспорил с Иолантой ученый, - Вы далеки не от сути, а от того, как ее использовать. Это разные вещи.
- Ладно…, может быть и так, - как бы нехотя согласилась Иоланта.
- Это удивительно. В определенном смысле, госпожа Иоланта  Вы совершили открытие и пусть еще неизвестно его практическое применение…
- Открытие, - перебила ученого Иоланта.
- Ну да! Приборы показали кратковременную, затухающую, но все-таки нормализацию энергетического поля, и именно в том месте, где Вы были с Надеждой.
- Что же с этим делать, - вслух произнесла Иоланта.
- Я не знаю. Но если есть открытие, то его обязательно можно использовать. Пусть не сейчас, но потом…
- А оно будет, это потом?

      Повисла пауза. Господин Шаруд отставил пустую чашку. Появилась служанка и забрала освободившуюся посуду. Иоланта и господин Шаруд одновременно потянулись за курительными принадлежностями. Переглянулись, улыбнулись и закурили.

- Господин Шаруд, я хотела бы, что бы Вы проверили, отразилась ли это явление на других приборах.
- Если я правильно Вас понял, Иоланта, Вы хотите знать, локальная или глобальная была эта нормализация?
- Совершенно верно.
- Я дам Вам ответ в конце недели.
- Сколько же у вас установлено приборов?
- Около пятидесяти подобных приборов. Этих.
- А есть еще и другие?
- Да, несколько типов, но эти оказались наиболее чувствительными.
- А что показывают те, другие приборы?
- У Тени оказалось много интересных характеристик, которые отсутствую у Земли, я лишь пытаюсь их регистрировать и каким-то образом соотносить с происходящим…
- Успешно?
- Иногда.
- Я надеюсь, Вы когда-нибудь мне объясните их назначение.
- Конечно. Но позднее, не сегодня.
- Да, конечно, нам пора возвращаться.
- Думаю, нас уже заждались и волнуются.
- Прошу Вас закройте глаза, господин Шаруд и держитесь за мою руку.

- Сарух, как наши девочки?
- Они уснули, господин Шаруд.
- Припозднились мы, однако, - произнесла Иоланта, поворачиваясь к ученому, - ну, мне пора.
- Вы, разве не останетесь?
- Увы-увы. Мне еще надо поговорить с матерью Надежды…
- О, я понимаю…, но и сожалею. Отдохнули бы…
- Согласна, но дела не ждут. Как-нибудь, в другой раз…
- Всего хорошего.
- Да, господин Шаруд, если вдруг, Надежде станет хуже…
- Я сразу же свяжусь с Вами. Я понимаю…

      …надо идти. Лейла в раздумье смотрела на улицу. Двор, с которым она так и не успела подружиться, лежал перед ней, весь засыпанный снегом. Вечерело. И вот, впервые за все время ее добровольно-принудительного изгнания, она поняла, что желает пройтись по нему. Хочет увидеть людей. Просто посмотреть на них и дать им возможность увидеть ее. Она понимала, что она изменилась, а теперь ей хотелось узнать, изменились ли эти люди…